Дневник ангела

Прошло около месяца после визита Кхуна Кана. А свадьба всё ещё не отменена, отблески света появившийся после той встречи постепенно исчезали. Может это был такой изощренный способ муки, если да, то оно сработало. Пита буквально жгло изнутри. Но даже если и так, каждый раз перед сном омега воображал себе то возможное счастье вместе с Вегасом, в его объятиях, в его поцелуях и плакал. Почему же тоска по кому-то причиняла столько боли? Кан подготавливал все детали, и возможные условия, что может предъявить его брат. А он обязательно что-то попросит взамен, так скажем продаст своего несбывшегося родственника. Вегас уже как две недели пришел в себя и выбрался с больничной койки. Было странное ощущение, среднее с редким явлением как перерождение. Его подменили или же… Вся кровь, что в тот день ручьями вылилась наружу, унесло с собой того старого Вегаса со всеми его чувствами. Альфа больше не станет убиваться алкоголем в одиночестве, а только в компании. Как бы это не удручало, но говорить правду пока дело было не сделано нельзя. Вегас лишь станет помехой, и своим нетерпеливым характером не позволит омеге с его ребенком оставаться в доме другого альфы. Надо быть тихим и осторожным, чтобы неожиданно напасть. К слову компании были разные, Вегас просто пустился в пляс, развлекаясь с разными парнями. Похоже он цеплял их в клубах, в которых он бывал чаще чем дома. Сам альфа распоясался, проявлял всё, что у него осталось. А осталось у него ничего, кроме пустоты на зияющей груди, что старался заполнить спиртным, короткими связями с дешевыми разговорами. Подсознание специально подталкивало его к омегам с низкой социальной ответственностью. А что он думал о Пите? Казалось, что вся испытуемая им боль при даже маленьких ассоциации с ним причиняло огромную боль. Этот чертов сад, эти розы, лотосы, даже эта трава на лужайке и его имя… Всепоглощающая рутинная боль стало болезнью. «Было бы лучше, если бы Пит… если бы Пит умер…» Такой конец очень даже красив, потому что единственной причиной разлуки становится смерть. Но в его случаи Пит сам отказался от него. Причиной разлуки стал его выбор. А выбрал он Кинна. Мысли о том, что скоро у них будет ребенок просто большим грузом опускалось на его сердце. Ведь то, что он раньше даже не мечтал, а планировал, осуществлял его кузен. Пит, детишки и дом. Слова «если любишь, отпустишь» были сплошной чушью для него. Самое ужасное, что его вновь ранили. Он с самого начала был искренним, открыл того себя, которого скрывал под слоями. И как результат, нет больше того, кто под там, в самом центре, есть только его бесконечные слои. Вегас был уверен, что не мог ошибиться в человеке, но кажется всё же допустил оплошность. Постепенно чувство потери набирало обороты, принимая облик ненависти. В первую очередь к себе, а потом он понял, что и к Питу. Он искренне желал, чтобы этот омега был несчастен с тем кого выбрал, чтобы вся его жизнь была наполнена одной лишь болью и страданиями. Пит оказался намного хуже, чем те шлюхи, с которыми он спит. Нет, он самый плохой. Они не лезли в душу. Он поступил так жестоко, что причинил более весомую травму, чем его отец. Самое жуткое, этот омега убил его, убил его надежды, убил его счастливое будущее. Человек по имени Пит стал его слабостью, и то что он истратил на него себя настоящего вызывало сожаление. Он мог быть счастливым, он мог встретить действительно хорошего человека и прожить с ним достойную жизнь. Но Пит стал доказательством того, что заслуживает он только ему подобных, заслуживает и всегда получает от мира и его людей только ненависть, обман и лицемерие. Все они пришли сюда, чтобы насмехаться над ним, чтобы сделать его цирковым зверьком и наслаждаться представлением с болью выдрессированного животного. Но он более не будет жалким клоуном, марионеткой, он будет кусаться, рычать и скалиться всем. В особенности на своих обидчиков. И лучше Питу ему не попадаться. «Ведь тот, кто его любил уже данным давно мёртв» Кан договорился встретиться с братом. А ведь эта ситуация навевает воспоминания. В юности подобное казалось концом света, а оно им бы стало, но и то счастье, за которое он боролся было недолгим. Кан зашёл в комнату, напичканную книгами, почему даже место не меняется, только один круг сансара, где теперь уже не его, а судьба Вегаса решалась. — Здравствуй, — брат указал на одно из двух кожаных кресел, — Присаживайся. Корн собирался наполнить хрустальные стаканы янтарной жидкостью, но младший помешал ему, прикрыв свои ладонью. — Наверное, разговор серьезный, раз уж ты отказываешься от виски. Можешь изложить, — старший брат всегда был спокоен. Но глаза, в них всегда читалась некое зло. — Избранник твоего среднего сына в положении,— Кан же напротив всегда напрямую показывал всё, что было у него на душе. — Ты пришел сказать то, что уже давно всем известный факт, — Корн ухмыльнулся, — Даже тут я тебя обогнал, у меня будет первый внук. Кана просто выворачивало наизнанку от омерзения, его старший смог даже из рождения ребёнка сделать соревнование. — Не факт, — приближалась суть разговора, — Не знаю осведомлен ты или нет, но Вегас и Пит любят друг друга. — Хах, так любит, что Пит примкнул к коленям нашей семьи. Не думаешь, что лучше держать это втайне. Не хочешь же ты, чтобы твой сын прославился как брошенный. Я вот не горю желанием, чтобы моего дорогого племянника, запомнили как того, кого променяли на более выигрышный вариант. — Ты не дал мальчику выбора! Я знаю! Я знаю про шантаж! — Нет, нет, нет, — насмешливым спокойствием парировал Кан разгневанному брату, — У Пита был выбор, но он не в пользу Вегаса. Он мог уйти, но понял, что только с нами у его семьи всё будет хорошо. Кан читал по глазам, брат его испытывал, провоцировал его, но если сейчас отступить, его сын… Вегас может больше никогда не прожить ту, счастливую жизнь. — Как бы то ни было, в семье не могут забирать то, что принадлежит другому. Пит носит ребёнка от моего сына, — от бывалой маски игривости слетела, представляя миру более серьезное лицо. Кажется он только сейчас заинтересовался разговором. — Кан, ты поступаешь так же подло, как двадцать пять лет назад. — Тут нет никакой подлости, как и в прошлом! Причиной всему была любовь,— он знал, как эта история все ещё злит его брата. — Любовь. Любовь. И где твоя Лин? А как же правила и долг?! Ты всё нарушил и решил повторить единственное, что у тебя получается! Корн постепенно закипал, как и Кану не нравилось то, что его дорогую жену упоминают, как просто трофей. Она человек, по крайней мере была, пока не отправилась на тот свет. — Лин изначально полагалась мне! А ты взял и обрюхатил её! А теперь и твой сынишка решил сделать гнильца. Пит был специально подобран Кинну! — Ах ты сука! — всё же от брани отказаться не удалось, — Я ни капли не жалею! Говоришь о ней, как о инкубаторе, как о кукле с идеальными генами, даже после её смерти. Не успокоился?! А Пит?! Он же совсем юн для твоих игр… Обеим понадобилось время. Для Корна, чтобы восстановить образ, а для Кана, чтобы утихомирить бушующие эмоции. — В прошлом отец принял решение в твою пользу. На этом омеге свет клином не сошелся. Но я потребую взамен что-то очень ценное, за все те года, что первая семья присматривала за этим мальчишкой. Да и СМИ урегулирую я сам, что так же будет стоить оплаты, — было видно по нему, как то, что его планы рушились на глазах. Они заставляли залиться глаза кровью. Корн знал, что если бы этот инцидент не касался его и первой семьи, то лучше бы убил Пита вместе с ребенком в утробе, чем отдавал брату. — Так как печально видеть, то как ты обмениваешься людьми словно они монеты. Так легко и просто. А он ведь мог стать твоим зятем. — Мой цинизм привёл меня к тому, что это я сижу на кресле отца, а ты? Просто посмотри на себя. Ты жалок! Кан более не видел смысла продолжать разговор, поэтому просто встал, осознавая, что сейчас его брат ужасен как никогда. — У меня есть что-то, что ты давно желал. Скоро принесут бумаги для передачи имущества. Думаю твоя алчность посчитает это равным обменом, за судьбу омеги. Кан всем сердцем надеялся, что этот круговорот на этом замкнется. Впервые он по истинному защитил, а не выдал защиту под жестокое обращение к своим детям. Впервые за долгое время, он всем своим существом ощутил не бессмысленность всех этих годов без его дорогой Лин.