Глаза.
Они нам не лгут.
Но не думайте, что их нельзя обмануть.
Видеть - значит, верить. Но что есть истина?
Люди решили, что Всадники – настоящие Робингуды, но так ли это?
Или они простые воришки? Все зависит от того, как посмотреть.
Вот что вам известно.
Они ограбили банк в Париже, стоя на сцене в Лас-Вегасе,
обчистили страхового магната на сто миллионов долларов
и исчезли с крыши в Нью-Йорке, осыпав фанатов купюрами.
А вот чего вы не знаете.
Они подставили одного человека,
сделав его козлом отпущения.
Меня.
Надеюсь, вы слышите, Всадники.
Когда вы объявитесь – а вы объявитесь, –
я буду здесь, и буду ждать вас.
И запомните мои слова – вы все получите по заслугам.
И вы даже не представляете, что именно вас ждет.
В одном можете не сомневаться.
Око – за око.
(Таддеуш Брэдли, «Иллюзия обмана-2»)
*** … - Всегда на шаг впереди меня. И ФБР. Он ускользал от них не раз и не два, а постоянно, как если бы он был… Таддеуш Брэдли осекся, словно понимание всего происходящего только-только начало доходить до него. Сейчас, во время этого разговора, когда его собеседник так неуклюже, с таким резким переходом к нужной ему теме, заговорил о цепочке событий – то связующее звено, столько времени хранимое в секрете, пересекло границу тени и оказалось на свету. И, увы, оказалось слишком слабым… …В маленьком пространстве камеры, запертом в грязных бетонных стенах и покрытых ржавчиной тюремных решетках, было тихо. Достаточно тихо, чтобы сообразить, что недавнего собеседника здесь уже нет. Таддеуш обернулся, чтобы подтвердить свою догадку – и ожидаемо никого не увидел. В камере, где всего считанные секунды назад было двое, теперь находился только он один. -…внутри? Негромкий голос, завершивший начатую Таддеушем фразу, с едва различимым шелестом затерялся среди стен. Брэдли, понимая, что источник этого голоса теперь находится не просто позади него, но и уже вне огороженного решетками пространства, медленно повернулся и шагнул вперед, глядя на человека, запершего его здесь. - Ты. - Да. Все такой же небритый и будто слегка неряшливый, все с той же кривоватой ухмылкой, смысл которой теперь был совсем иным, агент ФБР Дилан Родс спокойно встретил утвердительное «Ты». Все такой же… да только не совсем. Его недавние и, казалось, неизменные спутники – злость, растерянность, скептицизм, недоверие, напускная бравада, пафос, театральность, тупое (иначе не сказать) упрямство и какая-то даже истеричность – все это исчезло без следа. Таддеуш Брэдли видел перед собой человека, которого сам же недавно и обрисовал – того, кто способен пожертвовать всем, что у него есть, того, кто настолько готов проиграть, что его даже не заподозрят, пока трюк не исполнен… И сейчас в глазах Дилана читалось удовлетворение от содеянного вперемешку с горечью и неприкрытым презрением к пленнику. Вот только… не хватало в этом взгляде чего-то еще. Таддеуш пока не понял, чего именно. - За что? – негромко спросил он, все еще пытаясь свести в голове три разрозненных образа в один. Картинка никак не желала складываться, а слова Дилана Родса вносили еще большую сумятицу. - Хороший вопрос, не правда ли, - это прозвучало скорее как утверждение. – Вы правы. Не представляете, как долго я ждал, чтобы увидеть этот взгляд. Произнося это, Дилан слегка прищурился, а последние слова вообще процедил сквозь зубы – фраза, начавшаяся так мягко, плавно и спокойно, внезапно, словно кардиограмма, сделала резкий пиковый скачок вверх и замерла, дрожа, на этой опасной высоте. Это было намного больше, чем просто прятки и догонялки, больше, чем простое соревнование в изобретательности, больше чем ожидаемое противостояние умов. Это было нечто глубокое, давнее и темное – и сейчас, в этой дрожащей на пике кардиограмме голоса Дилана, оно вырывалось на свободу. - Кто ты? Что тебе нужно от меня? Ответ был очевиден, но образы все никак не сходились в единое целое – слишком велика была разница между ними. А Дилан смотрел все с той же насмешливой горечью: - Что мне нужно? Чтобы вы провели остаток жизни в камере. Уставившись на четыре стены и думая, как же вы не заметили… как могли быть настолько ослеплены своим эго, что убедили себя, что вы на один шаг впереди… - Дилан, наконец, позволил себе улыбнуться, - …тогда как на самом деле были на два шага позади… …Таддеушу казалось, он видит эту кардиограмму – читает, но не по интонации, которая на протяжении всего разговора оставалась ровной и спокойной, а по тем всплескам-пикам, что сопровождали ее в прищуре глаз, наклоне головы, в движениях губ и выражении лица. В том, как Дилан проговаривал каждое слово, выделяя те, которые должны были стать ключом к расшифровке этой самой кардиограммы. И то, что Таддеуш видел, складывалось в историю, сюжет и финал которой были ему не по душе. - Дилан? Подожди! Но Дилан уже развернулся и зашагал прочь по коридору, расслабляя и стягивая с шеи галстук, будто тот был удавкой – и с каждым шагом его походка, ранее напряженная и скованная, теперь становилась свободнее и увереннее. Равно как и улыбка, которую Таддеуш видеть не мог, но в которой даже не сомневался. - Дилан! Как это произошло? …глупый вопрос, все же ясно. Понаблюдав за иллюзионистами-одиночками, воспользовавшись их тайным стремлением попасть в когорту избранных – общество «Око», - а также правилом, гласящим, что испытуемые обязаны подчиняться приказам экзаменатора без вопросов, Дилан собрал четверых человек, способных реализовать давно задуманный им план. Таддеуш понимал это так же отчетливо, как если бы видел все своими глазами. Но чертова картинка до сих пор не желала проявляться, уж слишком противоречили друг другу составляющие ее образы, в истинности каждого из которых по отдельности Брэдли был более чем уверен. Он искал – искал тот выбившийся из мозаики кусочек, способный, наконец, завершить полотно – и, уже ни на что не рассчитывая, все же крикнул в спину уходящему Дилану: - Дилан, за что? За что?!.. А тот будто бы не слышал – он просто уходил прочь по коридору. Уходил, сбросив последнюю карту, уходил победителем в игре, которую сам же и затеял, уходил без цветов и аплодисментов, обратно в тень, где прятался много лет и откуда вышел лишь на эти короткие минуты разговора между ним и пленником. Уходил, оставляя вопрос – без ответа, догадки – без подтверждений, лишь только разбросав в пределах досягаемости ключи-подсказки, правильное применение которых как раз-таки и могло указать верное направление… Да только вот дело в том, что Таддеуш Брэдли уже знал. Еще до того, как оказаться в камере в полном одиночестве, он знал – он увидел тот самый третий образ, который все разъяснял и одновременно все запутывал еще больше. Связующее звено – которое, к разочарованию Таддеуша, оказалось слишком слабым. …Он давно не испытывал такой растерянности. Собственный план Брэдли не предполагал наличия решеток. Конечно, с его возможностями железные прутья не были таким уж непреодолимым препятствием, однако недавнее открытие нанесло настолько сильный удар по задуманному, что корректировать план уже не было смысла – только разрабатывать новый. И вот здесь и заключалась причина растерянности – Таддеуш Брэдли не был уверен, стоит ли это делать… Таддеуш прилег на койку и закрыл глаза. Времени на размышления у него было предостаточно. *** Адвокат появился через час и сразу попросил встречи с обвиняемым. Таддеуш послушно проследовал за охранниками, даже не задаваясь вопросом, откуда взялся правозащитник, с которым Брэдли еще не связывался. Хотя, столь быстрое появление адвоката можно было объяснить тем резонансом, который вызвали последние события, прогремевшие на весь Нью-Йорк. В конце концов, не каждый день с крыши прыгают фокусники, рассыпаясь в процессе прыжка на кучу дензнаков, и не каждый день эти самые дензнаки обнаруживаются в машине человека, ранее столь активно принимавшего участие в поимке этих самых фокусников. И кому какая разница, что это подстава – в машине Брэдли нашли украденные из сейфа деньги, следовательно, вор – он… В помещении для допросов было так же мрачно, как и в камере, однако куда более удобно, да и пахло не в пример лучше. В ожидании адвоката Таддеуш, откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, еще раз прокрутил в голове те выводы, к которым успел прийти за последний час, расставляя приоритеты. На данный момент первостепенной задачей было по максимуму улучшить условия собственного содержания в неволе – что, разумеется, Брэдли под силу и по средствам. Всем этим должен заняться адвокат. Далее нужно было решить, что же делать со «слабым звеном». Вариантов три: оставить все как есть; поспособствовать разрушению этого звена; или же закалить его до такой крепости, которая изначально должна была быть в нем. Вариант «разрушить» Таддеуш рассматривал недолго и практически тут же отмел его как ненужный. Вариант «оставить как есть» мог по прошествии времени в равной степени привести как к разрушению, так и к закалке. Вариант «укрепить» требовал желания это сделать, сил, времени и средств, и если последнего было не жаль, третьего было уже достаточно, второго еще хватало, то в первом – желании – Таддеуш уверен не был. И не потому что хотел ответного наказания для того, кто его подставил, нет – как ни странно, он понимал позицию Дилана, вот только не мог доказать последнему ее ошибочность. Таддеуш просто сомневался, что… - Здравствуйте, мистер Брэдли, - послышался негромкий мягкий голос, после чего раздался щелчок закрываемой двери, звук отодвигаемого стула, и за стол напротив Таддеуша сел человек. – Меня зовут Эл, и сегодня я буду вашим адвокатом. Незнакомый голос и построение фразы насторожили Брэдли. Он открыл глаза и выпрямился на стуле, уже понимая, что увидит кого угодно, только не своего адвоката. А это могло означать только одно – до него наконец-то добрались. Тот, кто назвал себя Элом, молодой человек с уложенными на косой пробор волосами и тонкими щегольскими усиками над верхней губой, едва заметно улыбнулся – от него не укрылись недоумение и тревога в глазах Таддеуша: - Не волнуйтесь. Никто не вспомнит, что я был здесь, - молодой человек посерьезнел. – Ваш адвокат приедет через два часа, и за это время нам с вами предстоит решить несколько вопросов. - Как насчет того, чтобы улучшить условия моего содержания здесь? – проворчал Брэдли. Тревога медленно отступала, не в последнюю очередь от осознания того, что ему так быстро пришли на помощь. К тому же, впереди явно замаячила новая интересная проблема, для решения которой понадобились его знания и его содействие, а также его совет по поводу привлечения исполнителей. - Этим уже занимаются, - отозвался молодой человек. – А пока, мистер Брэдли… - Таддеуш. К черту формальности, мы работаем над одним делом. - Таддеуш, - Эл спокойно воспринял переход от официального общения к непринужденному. – Требуется ваше мнение вот по этому вопросу… Достав из кейса планшет, молодой человек в течение нескольких минут подробно разъяснял Брэдли суть проблемы. В центре внимания оказалась стремительно приобретавшая известность огромная медиа-корпорация «Окта». Наблюдение за ее деятельностью дало толчок к подозрениям в незаконности некоторых действий «Окты», касающихся защиты личных данных клиентов корпорации и пользователей ее услуг. У наблюдателей не было сомнений в том, что рано или поздно личная информация может быть использована как предмет торговли и наживы. Однако подозрения оставались пока только подозрениями, никаких доказательств, подтверждающих будущие возможные намерения «Окты» и ее руководителей – генерального директора Оуэна Кейса и его делового партнера Уолтера Мэйбри – не было. - Мэйбри – технический гений, - пояснял Эл, выводя на экран планшета досье. – Мы полагаем, они с Оуэном работают над созданием программы, способной обеспечить доступ в любую закрытую систему и извлечь оттуда любые необходимые данные. Но это только догадки. Сами понимаете, мы не можем вмешиваться, пока не соберем достаточно доказательств. Таддеуш бегло просмотрел информацию об Оуэне и задержался на досье Мэйбри. С экрана на него смотрел молодой человек с широкой открытой улыбкой и холодными, цепкими, ничего не выражающими глазами. - Сомневаюсь, что он командный игрок. - Вы тоже заметили, - кивнул Эл. – Совершенно верно, наши наблюдатели считают, что по завершении разработки Мэйбри вполне способен обмануть партнера и забрать лавры себе. Но, повторюсь… - Пока никаких доказательств, я помню, - завершил за него Таддеуш, вглядываясь в лицо Уолтера Мэйбри. Что-то знакомое было в нем, не в чертах лица, а скорее в выражении, в этом несоответствии улыбки взгляду, что-то… - Что известно про Мэйбри? - Нам удалось узнать вот это… позвольте… - молодой человек взял планшет, набрал на нем несколько команд и вернул Таддеушу. – Вот, взгляните. Увидев имя и изображение, Брэдли вздрогнул и пристально посмотрел на собеседника. Тот медленно наклонил голову: - Это еще одна причина, почему я здесь. - Что вы хотите от меня? – резко произнес Брэдли, понимая, что такой поворот событий вынуждает его к немедленному принятию решения по поводу «слабого звена», решения, которое он намеревался отложить на некоторое время, пока не определится однозначно со своим отношением к двум оставшимся вариантам. – Слишком жестокая игра. - Даже несмотря на то, что он сделал? – спокойно поинтересовался Эл. Таддеушу не надо было разъяснять, кто скрывается за местоимением: - Он не видел всей картины. - Вы ему не рассказали. - Какой в этом смысл, если он настолько одержим той правдой, в которую предпочитает верить?!.. – повысил голос Таддеуш, и тут же замолчал. Так вот оно что. Вот где на самом деле нужно искать тот недостающий кусочек мозаики, тот неуловимый прежде штрих к последнему проявившемуся образу. Одержимость идеей и практически вся жизнь, потраченная на ее воплощение. Уже сама по себе достаточная расплата за содеянное… Спокойствие победителя, понял Брэдли. Вот чего не было в глазах Дилана – спокойствия победителя. От внимательного Эла не укрылась перемена в настроении собеседника. - Поймите, Таддеуш, - мягко проговорил он, - на самом деле все гораздо сложнее. От вашего решения зависит сейчас очень многое, в том числе и то, останется ли Дилан среди нас. Да, в нем есть потенциал, и потенциал огромный, и да, он привел к нам четверых сильных новичков, что удается далеко не каждому. Но то, на что он тратит свои силы, то, что разрывается между двумя жизнями, служащими на самом деле одной и той же цели… Он потерян для себя, а значит, и для нас тоже. - Тогда отпустите его. - Нет, пока он сам не пожелает, - покачал головой Эл. – Заставить его мы не имеем права. Только вот эта жизнь по разные стороны баррикад однажды может просто уничтожить его. Никому из нас этого бы не хотелось. Думаю, и вам. - Да… - вынужден был признать Таддеуш. Вновь откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, он размышлял над новой информацией. Две жизни, служащие одной цели – защите тех, кто по каким-то причинам не способен постоять за себя. И в обеих этих жизнях Дилану приходится притворяться, лгать и в то же время оставаться искренним, перешагивать с одной стороны баррикады на другую и делать это так, чтобы никто не заметил. Разрываться между двумя судьбами, каждая из которых по-своему важна ему, и так до сих пор не сделать выбор… да, кажется, Таддеуш понимал Дилана. Он сам в свое время прошел через эту двойственность – и оставался жить в ней сейчас только потому, что сумел найти равновесие. У Дилана это вряд ли получится – слишком серьезны, слишком глубоко укоренены в нем эти две стороны его личности. Рано или поздно ему придется выбирать, а значит, отказываться от части себя. То есть, либо жить с половиной души, либо… не жить совсем. Да уж. И так нехорошо, и эдак – тоже плохо… - Что с Всадниками? - Дилан не солгал насчет них. Для своего уровня они действительно сильны. Другое дело, что для достижения настоящего мастерства им необходимо научиться играть в команде, теперь уже осознанно, а не по чьей-либо указке. С этим… - Эл помедлил, будто сомневаясь, - …могут возникнуть проблемы. - Атлас, - утвердительно произнес Таддеуш, не открывая глаз. - Совершенно верно. Он год возглавлял Всадников, пока Дилан был за кулисами, теперь же ему приходится уступать место лидера кому-то другому. - Будь это просто кто-то другой, а не Дилан, проблем было бы меньше, так ведь? - Ну да, - судя по голосу Эла, молодой человек позволил себе улыбнуться. – Два дня оставлять в дураках и водить за нос чересчур ретивого блюстителя порядка, упорно не верящего в существование магии, чтобы потом узнать, что это именно по его указке они действовали целый год. Самолюбие Атласа задето, и… Пауза, равно как и явственное исчезновение улыбки из голоса Эла, Таддеушу не понравилась. Однако ждать продолжения фразы было необязательно – Брэдли и сам понимал, что могло так встревожить его визави. Привыкший всё и всегда держать под контролем, Дэниел Атлас столкнулся с тем, что его самого контролировали, причем контролировал человек, которого в ответственности за происходящее можно было бы заподозрить в самую последнюю очередь… да что Атлас – сам Таддеуш, знакомый не понаслышке с миром «Ока» не первый десяток лет, и то до сих пор не мог увязать в единое целое три образа: Пятого Всадника, сына Лайонела Шрайка и – ограниченно мыслящего агента ФБР Дилана Родса. …Хотя нет, то, что невидимый Пятый Всадник связан с Лайонелом Шрайком, Таддеуш понял практически сразу, как только на первом же шоу четверки Всадников прозвучало имя Артура Тресслера и название парижского банка. Когда ребята разорили Тресслера, догадки Брэдли превратились в уверенность. Он знал, что у Лайонела остался сын, и хотя после трагедии со Шрайком и смерти его жены о судьбе мальчика Таддеуш ничего не знал, он мог предположить, что сын однажды решит отомстить за отца. То, с каким мастерством были продуманы трюки, говорило о тщательной подготовке каждого даже не действия – слова, произнесенного Всадниками во время всех шоу. Честно говоря, это немного тревожило Таддеуша. Меньше всего ему хотелось, чтобы Шрайк-младший, обладающий несомненно расчетливым умом и большим потенциалом мага, растратил себя на месть. После того, как закончилась бы эпопея с Всадниками, Таддеуш намеревался познакомиться с сыном Лайонела – по правилам «Ока», его последователи могли узнавать друг о друге только с согласия обеих сторон, именно так Дилан раскрылся ребятам. Однако, учитывая историю Таддеуша и Лайонела, личность Пятого Всадника было решено хранить в тайне от Брэдли до завершения испытаний. И, в общем-то, сам Таддеуш был не против… …Черт побери, если бы он знал, к чему приведет эта анонимность… Если бы он знал, насколько далеко зайдет младший Шрайк в осуществлении своего плана отмщения… А даже если бы и знал, все равно – ни при каких обстоятельствах многое повидавший в обычной и магической жизни Таддеуш Брэдли не мог распознать в суетливом, упрямом и недалеком агенте Родсе того самого Пятого Всадника. И тем более, признать, что если Дилан – Пятый Всадник, значит, он на самом деле… - Дилан Шрайк… Наконец-то произнесенное вслух имя словно открыло какие-то запечатанные в глубине памяти шлюзы – и воспоминания хлынули сквозь них, захлестывая разум, так же, как тридцать лет назад потоки воды, раздавливая и деформируя стенки из низкокачественной стали, затапливали маленькое пространство сейфа, из которого до последних секунд пытался выбраться Лайонел Шрайк… …- Сегодня так называемый волшебник Лайонел Шрайк предпримет очередную попытку привлечь внимание, пытаясь проделать невероятный трюк. Сейф сделан из усиленного металла. Его нельзя ни вскрыть, ни распилить. Но Лайонел Шрайк считает, что сможет выбраться… …Мальчик лет двенадцати, круглолицый, темноглазый, веселый, протискиваясь мимо собравшихся зевак, пробирается к берегу, где Лайонел Шрайк завершает последние приготовления к трюку… … - Удастся ли Лайонелу Шрайку исполнить свой смертельно опасный фокус, или он замахнулся на то, что ему не по зубам? Скоро мы это узнаем… Отец и сын одновременно поворачиваются в сторону человека с микрофоном, и то, что слышит мальчик, ему определенно не нравится. Иллюзионист разговаривает с сыном, показывает на часы и обнимает мальчика… … - Сможет ли он так долго не дышать? Сможет ли в итоге выбраться из сейфа?... Обратный отсчет – и огромная металлическая коробка падает в воду. Мальчик переводит взгляд на часы и вполголоса считает движения крошечной стрелки… …когда после трехсотой секунды в толпе раздаются взволнованные возгласы, мальчик, встревоженный даже секундной задержкой, понимает, что случилось что-то ужасное… …- Прошло уже пять минут… - человек с микрофоном на секунду замолкает, затем продолжает говорить, - И до сих пор никаких вестей о том, что происходит с Лайонелом Шрайком… Отчаянный возглас «Папа!» заставляет его обернуться. Мальчик, до этого неподвижно сидящий неподалеку, с криком бежит по мосткам, пытаясь прорваться к ассистентам фокусника. Его останавливают, но даже удерживаемый руками охранников, сын Лайонела Шрайка продолжает звать отца. Безразличные ко всему, кроме сенсаций, камеры поворачиваются в сторону мальчика… человек с микрофоном делает знак операторам прекратить съемку и спешит к лестнице… «Папа! Пустите меня, пожалуйста! Папа! ПА-А-А-А-ПА-А-А-А!!!...» Таддеуш вздрогнул и открыл глаза. - Дилан был там, - потрясенно проговорил он, наконец, поняв, почему месть младшего Шрайка зацепила его. – Так он думает, что я… Эл сдержанно кивнул: - Понимаете теперь, почему мы так обеспокоены? - Волноваться не о чем, - Таддеуш быстро приходил в себя после шокового осознания правды. – Вы хорошо изучили Дилана и знаете, почему он избрал для своей второй жизни именно такой путь, путь служителя правопорядка. Он считает, что вендетта окончена. Парижский банк свое получил, Тресслер разорен, «Элкорн» ждет разбирательство с налогами, я за решеткой… - Рано или поздно он узнает правду о вас, - возразил Эл. – Что тогда произойдет, как считаете? Таддеуш потер ладонью висок. Хороший вопрос. У него были свои планы на сына Лайонела Шрайка, серьезные планы, которые Таддеуш намеревался реализовать после личного знакомства с Пятым Всадников. Час назад ему казалось, что после случившегося это уже невозможно, однако теперь… - Планшет, пожалуйста, - протянул он руку. Новая схема строилась в голове быстро. Пролистывая файлы и задерживаясь на особо заинтересовавших его моментах, Таддеуш Брэдли уже мысленно представлял себе примерную картину того, как будет проходить работа над новым заданием «Ока». Связь Уолтера Мэйбри с человеком, серьезно пострадавшим во время прошлых действий четверки Всадников, раскрывала практически безграничные возможности и сотни вариантов, по которым могло бы пойти расследование. А также это был подходящий шанс устроить Дилану и Всадникам впечатляющую проверку на прочность, как каждого из них по отдельности, так и в совместных действиях. Насколько едина может быть команда, каково истинное отношение Дилана к Всадникам, насколько эти пятеро способны доверять друг другу – всё это были вопросы, получив ответы на которые, Таддеуш Брэдли намеревался принять окончательное решение относительно своих планов на Дилана Шрайка. Он оторвался от изучения планшета. - Мне понадобится помощь. - Так вы в деле? – планшет меньшего размера появился в руке Эла будто из воздуха. Таддеуш фыркнул: - Ну еще бы. - Тогда слушаю. Дальнейший обмен репликами для постороннего человека мог бы звучать как «поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что» - впрочем, Брэдли и Эл, осведомленные о теме беседы, прекрасно понимали друг друга без лишних слов. - «Йонкс»? - Действует. - Сейф? - Сделаем. - Механизм? - Не проблема. - Оуэн Кейс? - Разберемся. - Мэйбри? - Проследим. - А его… - Привести к вам? - Инициатива должна исходить от него. - Организуем. - Теперь о Дилане. - Как скажете. - Атлас? - На контроле. - Другие Всадники? - Под наблюдением. - Оборудование? - Все, что посчитаете нужным. - Время на подготовку? - Несколько месяцев у нас есть. - Финал? - Решение за вами. - Замечательно! – улыбнулся Таддеуш, возвращая планшет молодому человеку. – Теперь к деталям. Вы понимаете, Эл, что просчитать необходимо множество вариантов. Развитие событий может пойти по десяткам альтернативных путей. Наша задача – не просто предусмотреть их, но и сделать все для того, чтобы каждая из этих альтернатив завершилась в результате так, как нужно. Проще говоря, нам необходимо разработать запасной план на каждый запасной план. Это трудно. - Но весело, - в глазах молодого человека впервые за весь их разговор вспыхнула неприкрытая заинтересованность. Заметив это, Брэдли усмехнулся: - Тоже верно. Будете моим связным… и, так как у вас, судя по всему, есть своя роль в этой истории, позже я попрошу вас выполнить одну мою просьбу. Скажем так, хочу немного… позабавиться. Эл вопросительно вздернул бровь, но Таддеуш покачал головой – мол, пока еще рано. Молодой человек пожал плечами и кивнул. - Что-нибудь еще, прежде чем мы приступим к обсуждению деталей? – поинтересовался он. Таддеуш, помедлив, наклонил голову: - Да. После этого дела я выхожу из игры. В самом деле, он устал. Рано или поздно двойная жизнь начинает утомлять. Он знал правила «Ока» - маг высокого статуса не имеет права выходить из рядов общества, не назначив себе преемника. Лайонел Шрайк этого сделать не успел, и потому право сделать выбор за него было передано Брэдли. Однако Таддеуш знал и другое – если задуманная авантюра завершится так, как должна завершиться, вопрос о преемнике больше не будет стоять столь остро, как сейчас. А если игра провалится, то смысла для самого Таддеуша дальше оставаться в «Оке» просто нет – ибо в таком случае тот, кого Брэдли после Лайонела Шрайка видел магом высокого статуса, просто будет недостоин стать его преемником. …Как же ему этого не хотелось, конечно же. Но даже волшебникам не все подвластно. Некоторые вещи зависят от того, насколько в маге силен человек… - Таддеуш? - осторожно позвал его Эл, явно несколько ошарашенный таким заявлением. – Таддеуш, вы же помните, что после случившегося с Лайонелом Шрайком… - Я знаю правила! – раздраженно перебил собеседника Брэдли. – И, по-моему, «Око» уже в курсе относительно моего решения. - Тем не менее, - Эл старался сохранить невозмутимость, - вы не уверены в правильности своего выбора. - Я уверен! – повысил голос Таддеуш, и, помолчав, уже спокойнее добавил. – Я уверен в правильности. Не уверен только в том, что он к этому готов. Молодой человек вскинул ладони вверх в знак капитуляции: - Так или иначе, это ваше решение, и никто его не оспорит… ну, если только вы добровольно не откажетесь от своего права выбора кандидатуры. И, если этот вопрос мы решили, давайте все-таки приступим к деталям. До прибытия вашего адвоката у нас осталось чуть больше часа. Таддеуш устало выдохнул и приготовился к продолжительной беседе. Следующий час в тесной темной комнате для допросов, освещаемой лишь тусклым светом единственной лампочки да холодной голубоватой подсветкой двух работающих планшетов, под пристальным немигающим оком видеокамер, записям с которых все равно не было суждено оказаться в полицейских архивах, слышался только негромкий монолог Таддеуша Брэдли, лишь изредка прерываемый уточняющими вопросами молодого адвоката, лица которого, равно как и присутствия здесь, впоследствии никто не вспомнит. Молодой человек снова и снова что-то уточнял, Таддеуш терпеливо разъяснял, повторяя некоторые предложения не по одному разу и заостряя внимание на тех деталях, которые должны были оставаться неизменными в любой из возможных альтернатив. Но даже сейчас, даже обговорив и просчитав все, что только можно было просчитать на данный момент, и Таддеуш, и его собеседник понимали – любой непредусмотренный вариант тоже имеет место быть. И как бы хорошо Эл ни был осведомлен о происходящем, только Брэдли понимал, от кого в этой игре на самом деле зависит развитие событий… …Когда до приезда адвоката оставалось около десяти минут, уже после того, как Эл, записав все разъяснения, детали и сопутствующие инструкции, убрал один планшет в кейс, а второй – видимо, в воздух, откуда ранее его выудил, и уже собрался уходить – после этого Таддеуш, осененный внезапно пришедшей в голову мыслью, поинтересовался: - Эл, вы согласны с тем, что иногда некоторые вещи происходят так просто потому, что не могут произойти иначе? Молодой человек, уже протянувший руку к двери, обернулся и нахмурился: - Боюсь, я не совсем вас понимаю… - Поясню, - Таддеуш подался вперед и оперся подбородком на сомкнутые ладони. – Вам наверняка известно, что, приглашая будущих Всадников в «Око», Дилан выбрал для каждого из них определенную карту Таро. - Ну да… - все так же непонимающе протянул Эл. - Доставайте колоду, господин адвокат, - скомандовал, выпрямляясь на стуле, Брэдли и повел ладонью в воздухе. – Я должен знать, какую карту будем разыгрывать мы. Несколько секунд молодой человек смотрел на Таддеуша как на сумасшедшего. Затем вздернутые в недоумении брови медленно вернулись на свои законные позиции, чуть сдвинулись к переносице в вопросительно-лукавом прищуре, а уголки губ поползли вверх в сдержанной усмешке. Эл выудил из воздуха колоду больших карт так же легко, как ранее поступил с планшетом, и перетасовал глянцевые прямоугольники, демонстративно закрыв при этом глаза. Затем, развернув карты веером так, чтобы сидящему Таддеушу не были видны масти, молодой человек опустил прямоугольники на стол и внимательно посмотрел на Брэдли. Таддеуш изучал развернутые перед ним карты, не имея ни малейшего представления о том, где находится та из них, которая наиболее точно соответствует Дилану – такому, какой он сейчас; такому, каким он должен или может стать в дальнейшем… Картонные прямоугольники молчали, однообразная карточная рубашка не могла дать ответа, секунды настойчиво тикали, напоминая, что от десяти минут осталось уже совсем немного – и Таддеуш протянул руку и вытащил одну из карт. Развернул. Посмотрел на масть. И понял, что все эти секунды сидел, затаив дыхание. Помимо красноречивой надписи, красующейся под не менее красноречивым изображением, у выбранной карты было и другое значение. И самое поразительное то, что оба этих значения характеризовали Дилана настолько точно, как не могли бы охарактеризовать любые слова или самое подробное в мире досье. Эл вопросительно смотрел на Таддеуша. Тот, стараясь ничем не выдать своего волнения, вернул карту к остальным, собрал колоду, перетасовал и вернул молодому человеку. И улыбнулся – впервые за весь их разговор отпуская мучившие его сомнения. Иногда некоторые вещи происходят так просто потому, что не могут произойти иначе… Оставалась самая малость – правильно разыграть столь верно выбранную карту. *** Эл непонимающе взирал на странную конструкцию, разместившуюся посередине камеры. Кусочки паззла, висящие на тонких проволочках на разной высоте и на некотором расстоянии друг от друга; рулеточное колесо, закрепленное на фенакистископе; расположенная под колесом вырезанная из картона панорама Нью-Йорка, закрепленные на проволоке фигурки троих Всадников и подвешенный чуть в стороне прямоугольник то ли зеркала, то ли просто темного стекла… Сидящий за столом Таддеуш колдовал над чем-то, что должно было стать либо дополнением, либо завершением непонятной конструкции. На небольшом металлическом каркасе уже были закреплены под прямым углом друг к другу два тонких фанерных листа; рядом на столе лежали маленькие картонные буквы L, I и E, пара монет со знакомым Элу символом, несколько карт Таро, крошечный стеклянный череп, три плоские деревянные палочки, скотч и ножницы. - Таддеуш?.. - А, Эл, - Брэдли даже не обернулся на голос, настолько был увлечен созиданием своего непонятного «нечто». – Не хотите помочь? Цель визита Эла была совершенно иной, однако молодой человек сообразил, что без демонстрации его уже не отпустят. - С удовольствием… - осторожно обойдя конструкцию, Эл пристроил кейс на кресло и приблизился к столу. Таддеуш оторвался от своего занятия и глянул на посетителя: - Никудышный из вас лжец, юноша. Вовсе вы не жаждете оказать мне помощь… - Брэдли добродушно усмехнулся. – Хотя бы пару минут подождать можете? - Ну да… - немного смущенный, Эл устроился рядом со столом, искоса поглядывая в сторону Брэдли. Внимание молодого человека привлекла странная карта, по размеру похожая на Таро, но явно не принадлежавшая колоде. На карте было два изображения Всадников: одно выполненное в светлых и ярких тонах, где Всадники смотрели куда-то вверх и улыбались; на другом вся четверка была обрисована темными красками и резкими тенями. Два изображения разделяло слово, гласящее… - Странно… - проговорил вслух Эл, наклоняя голову и пытаясь разобрать слово. – Похоже на амбиграмму, но читается… - Не мучайтесь, - Таддеуш передал молодому человеку карту. Тот повертел ее в руках и просиял: - Ну конечно! Амбиграмма, но читается по-разному. Все зависит от того, как посмотреть!.. - Все зависит от того, как посмотреть… - повторил Таддеуш. – Хорошая фраза. Эл, вы не против, если я ее позаимствую? - Да на здоровье, только для чего? - А вот для чего… Забрав карту, Брэдли прикрепил ее на предназначенное ей место, затем взял завершенную конструкцию и, поднявшись из-за стола, подошел к сооружению посередине камеры. Эл, начиная кое-что соображать, наблюдал за тем, как Таддеуш закрепляет конструкцию за занавесом-паззлом, хмурится, что-то поправляет… Наконец, удовлетворенный делом рук своих заключенный Ньюбергской федеральной тюрьмы выпрямился и повернулся к посетителю: - А теперь смотрите. Только внимательно, Эл, очень внимательно… Шаг за шагом Таддеуш провел молодого человека, подсказывая, с какого расстояния, высоты, под каким углом и на что нужно смотреть; и через пару минут Эл уже забыл о своем недоумении, пораженный мастерством и точностью работы Брэдли. Правда, вопрос, зачем тот потратил на все это столько времени, до сих пор вертелся на языке, однако задавать его молодой человек не стал – он уже сообразил, что Таддеуш Брэдли просто так ничего не делает. - Обман зрения, - понимающе проговорил он, когда «экскурсия» по конструкции завершилась. – Игра с восприятием как основа любой иллюзии. Вы готовы играть, Таддеуш? - Разумеется, - отозвался с улыбкой тот. – Какие новости? Молодой человек подобрал оставленный на кресле кейс, достал оттуда несколько папок и передал их Брэдли. Тот бегло просмотрел заголовки, беззвучно проговаривая имена Всадников. Затем нахмурился и пересчитал папки. - Шесть? – вопросительно взглянул он на Эла. – И в шестой – ни одного файла? Кому она предназначена? - Возможная замена для мисс Ривз, - откликнулся собеседник. – Есть подозрения, что она попросит об отставке. - Атлас достал? - хмыкнул Таддеуш, пряча папки в ящик стеллажа. – Этот может. Что натворил? - Да в том-то и дело, что ничего… пока ничего… - Эл присел в кресло и на пару секунд сжал ладонями виски, пытаясь привести мысли в порядок. – Просто есть сомнения, что… Он замолчал. На первый взгляд ситуация в компании Всадников не представлялась такой уж серьезной… ну, по крайней мере, трое из них спокойно принимали командную игру, не слишком стремясь вылезти соло под свет софитов. Для Дилана никаких конкретных заданий еще не поступало – план разоблачения «Окты» хранился в тайне, пока не будет собрано достаточно доказательств. Поэтому Пятый Всадник, обладая лишь общей информацией о предстоящем шоу, потихоньку натаскивал остальных, одновременно помогая им в совершенствовании уже имеющихся навыков. Хенли, Меррит и Джек с удовольствием включились в обучение, и если о безоговорочном доверии Дилану речи пока не было, то недоверия ребята тоже не проявляли, прекрасно помня, что именно полный контроль Дилана в свое время избавил их от проблем и уберег от маячивших под носом опасностей. Так что по поводу этих троих у «Ока» сомнений не было – они хорошо сработаются. Однако об Атласе такого сказать было нельзя. Нет, он вел себя спокойно, не уклонялся от обучения и не выказывал пренебрежения к Дилану как к лидеру Всадников. Однако признавать его таковым не торопился, за год привыкнув возглавлять команду. Похоже, Дэниел был недоволен не столько тем, что роль лидера ему навязали, а потом забрали – ведь желание попасть в «Око» оказалось сильнее желания быть первым и лучшим всегда и во всем – сколько той ситуацией, где именно он оказался обманутым и теперь вынужден был подчиняться человеку, которого ранее не без удовольствия оставлял в дураках. Пока что это неприятие Атласом старшинства Дилана было едва заметным и не казалось чем-то серьезным, но без должного контроля и своевременного разрешения грозило перерасти в большую проблему и стать уязвимым местом команды. Сложность была и в том, о чем Эл уже говорил Таддеушу – Дилан постепенно терял себя как последователя «Ока». Казалось, свою цель он видел не столько в использовании своих возможностей для помощи людям, сколько в осуществлении мести, на которую потратил практически всю свою сознательную жизнь. Складывалось впечатление, что, собрав иллюзионистов и приведя их в «Око», свою миссию Дилан посчитал завершенной и теперь оставался рядом с Всадниками только по инерции. Да, он добросовестно работал вместе с ребятами, помогал им совершенствоваться в магии – но делал это уже без прежнего вдохновения, без прежней страсти, так отличавшей его ранее. Все вело к тому, что рано или поздно Дилан покинет «Око» - и это было его право… и все бы ничего, если бы не его вторая жизнь. Там, по другую сторону магии, разыгрывая из себя недоверчивого скептика, Дилан за все время службы в ФБР не раз и не два мог получить повышение – но до сих пор оставался рядовым агентом. А Альма Дрей, невольная напарница и неожиданный романтический интерес, тоже уже не могла привязать Дилана к той стороне реальности – она первая поняла, что у таких неустойчивых отношений не будет развития, и сама оставила младшего Шрайка. Было очевидно, что он утрачивал интерес к обеим сторонам своей жизни, будто просто существуя в них по привычке. Как человек, не знающий своей цели, Дилан после выхода из «Ока» для обычной жизни был бы потерян. Как волшебник, утративший вдохновение к магии, для «Ока» он мог стать ненужным грузом. Уж если даже замечая негласное сопротивление Дэниела Атласа, Дилан оставался к этому равнодушен, неутешительный вывод напрашивался сам собой – столь многообещающий квинтет грозил при первой же неудаче рассыпаться вдребезги, ибо самовлюбленный Атлас до лидера не дотягивал, а Дилан исполнял эту роль без особого вдохновения. Дело «Окты» могло стать той самой неудачей. И не в последнюю очередь – из-за безразличия Дилана Шрайка и желающего сместить его с первых позиций Дэниела Атласа… …Разумеется, Эл понимал, что обязан доложить обо всех этих сомнениях и подозрениях Таддеушу как главному куратору дела «Окты» - просто молодой человек не знал, как осторожно обойти тему несоответствия Дилана Шрайка ожиданиям самого Брэдли. И как высказать позицию «Ока» относительно Дэниела Атласа, особенно теперь, в свете недавних новостей о гибели Уолтера Мэйбри… Заметив замешательство Эла, Таддеуш подтянул стул поближе к креслу и сел напротив, внимательно глядя на молодого человека: - Я уже однажды говорил вам, что мы работаем над одним делом. Выкладывайте, что случилось. - Ну… - вздохнул Эл и, решившись, выпалил: - Новости о смерти Уолтера Мэйбри… - Чушь, - немедленно отреагировал Брэдли. – Ушел в тень. - Да, мы полагаем, после того, как Оуэн выставил Уолтера в неприглядном свете перед советом директоров и единолично присвоил его разработку. - Что, Кейс оказался умнее? - На свою же голову, - улыбнулся Эл, почувствовав, как скованность понемногу отступает, и говорить становится легче. Концентрация на деталях предстоящего плана успокаивала и позволяла сосредотачиваться на нужной информации. – Необходимо заставить Мэйбри выйти на свет, перехватить разработку – чип с микросхемой – и предъявить его как доказательство мошенничества. До того, как технология будет запущена в производство и использована в продукции «Окты» или же в качестве товара для последующей перепродажи, есть еще несколько месяцев, а значит, мы успеваем с подготовкой. - Так-так… - Таддеуш вернул стул на место, снова сел на него и включил компьютер. – Что может вытащить Уолтера из тени? - Нечто масштабное, полагаю, - отозвался молодой человек. – Например, презентация новой продукции «Окты», Оуэн Кейс любит устраивать грандиозные шоу по этому поводу. - Допустим… - Брэдли защелкал клавишами. – Однако Мэйбри достаточно умен, чтобы себя не обнаружить. Нужно что-то, что может его заинтересовать настолько, чтобы выдать свои планы… разумеется, при иллюзии сохранении полного контроля над ситуацией. - Какие у нас варианты? - С учетом того, что нам известно о Уолтере Мэйбри… с учетом того, как четверка Всадников поступила со своим спонсором… - Таддеуш дал команду на печать, - …полагаю, вариант, в котором будут учитываться интересы всех сторон, только один. Листок бумаги, испещренный буквами, вылез из довольно урчащего принтера, казалось, полностью одобрявшего предложенный Таддеушем Брэдли план. Эл, у которого, однако, все еще оставались некоторые вопросы, после внимательного изучения текста покачал головой и с сомнением посмотрел на Таддеуша: - Полагаете, мы должны позволить им поступить… так? - Посудите сами, Эл. Артуру Тресслеру нужен тот, кто стоял за Всадниками – то есть, Дилан. Однако его личность страховому магнату пока неизвестна. Зато его знают Всадники. Действия Тресслера – добраться до ребят, чего он в своем нынешнем положении разорившегося бизнесмена сделать не в состоянии. Но на это способен Уолтер, который также может использовать Всадников в собственных целях – чтобы те украли для него чип. К тому же, при определенных условиях Мэйбри может выяснить подробности о ребятах и узнать, кто такой на самом деле Дилан – то есть, получить информацию, необходимую Тресслеру. - При определенных условиях?.. - Вы понимаете, о чем я, - Таддеуш пару раз щелкнул мышкой, потом отодвинул ее и оперся подбородком на сомкнутые ладони. – И помочь в создании этих условий как раз способен именно Артур. Он целый год был спонсором Всадников, он кое-что знает о характере взаимоотношений внутри команды, а также в некоторой степени осведомлен о сильных и слабых сторонах каждого из ребят. Эта осведомленность, умело использованная Уолтером, приведет его к главной уязвимости всей команды. - Атласу… - …и Дилану, - Таддеуш повернул голову и внимательно посмотрел на Эла. – Не думайте, что я не догадываюсь. Да, я понимаю, что мы рискуем. Сильно рискуем. Но рискуем не столько жизнями ребят или исходом дела – мы в любом случае сделаем так, чтобы все завершилось в нашу пользу. Мы рискуем… - Единством команды и выбором Дилана, - завершил молодой человек. – Вы сами сказали, это слишком жестокая игра, даже для него. И все равно готовы позволить Мэйбри вести свою партию? - Готов, - не колеблясь, отозвался Брэдли. – Результат игры зависит от нас, Эл. Но на единство команды или ее раскол мы повлиять уже не в силах. К сожалению или к счастью, но исход этой партии теперь могут определить только сами Всадники. Он замолчал и, резко выдохнув, спрятал лицо в ладони. Эл, поняв, что разговор окончен, поднялся с кресла и направился к двери, размышляя над только что услышанным. Единство команды Всадников и выбор Дилана уже не зависят от «Ока»… что ж, похоже на правду. Этот маленький квинтет, собранный вместе в одностороннем порядке и по желанию человека, замыслившего месть, теперь существовал сам по себе, настолько крепко сплавленный и одновременно столь хрупкий, что любая неосторожность могла деформировать его до неузнаваемости или вовсе разрушить. И все равно, до сих пор имел право быть тот самый не просчитанный вариант, в котором существовала призрачная возможность… - Еще кое-что, Эл, - голос Таддеуша остановил молодого человека у самой двери. – Ведите за всеми Всадниками постоянное наблюдение, но ни во что не вмешивайтесь. У них есть право самостоятельно принимать решения. Право совершать ошибки и исправлять их. - Бросаете на глубину, не удостоверившись, что ребята умеют плавать? – не оборачиваясь, негромко поинтересовался Эл. – Не рано? - Самое время. - А если… - Только в крайнем случае. Только когда другие варианты будут исчерпаны. Не раньше. Вам ясно? - Предельно ясно, - помедлив, ответил молодой человек и вышел из камеры, прикрыв за собой дверь. Работа предстояла еще та. *** - Что вам от меня нужно? Удобно устроившись в кресле и отложив только что прочитанную свежую газету, Таддеуш Брэдли вопросительно смотрел на стоящего в дверях камеры человека, не предлагая ему присесть. Впрочем, тот, не дожидаясь приглашения – или разрешения – шагнул через порог, оглянулся и, приметив стул, сел, аккуратно расправив брюки и смахнув невидимую пылинку с лацкана пиджака. Артур Тресслер не изменял своему стилю никогда и ни при каких обстоятельствах. На приеме у королевы или на мусорной свалке в самом отдаленном уголке земного шара разорившийся страховой магнат всегда выглядел так, словно его костюм только что прибыл из чистки, а сам Тресслер буквально секунду назад вышел из парикмахерской. - Неверная постановка вопроса, мистер Брэдли. Это вам не помешало бы мое содействие. - Разве? – хмыкнул Таддеуш. – И что вы можете предложить? Деньги? Так это все… - он обвел взглядом свою камеру, больше похожую на оборудованную всем необходимым небольшую комнату, - это всё результат не чьей-то благотворительности, а моих вложений в собственное удобство. Свобода или сокращение срока заключения? Всем этим занимаются мои адвокаты. И потом, мистер Тресслер, ваше нынешнее положение едва ли позволяет вам диктовать мне какие-то свои условия. А поэтому повторяю вопрос - что вам от меня нужно? Сидя на явно неудобном для него стуле и сохраняя при этом невозмутимость, холеный, в безупречно отглаженном белоснежном костюме, Артур Тресслер с безразличием осматривал увешанные фотографиями и газетными вырезками стены камеры. Вся информация на них была так или иначе связана с Всадниками – их исчезновением и многочисленными теориями по этому поводу, как официальными, так и высказываемыми на различных форумах и сообществах иллюзионистов. Пара статей была посвящена самому Таддеушу и его роли в тех давнишних событиях – Брэдли не давал никаких комментариев, лишь единожды заявив, что в этой истории сам является жертвой, так как его подставили… - Вы ведь не крали тех денег, - вопросительной интонации в словах Тресслера не было. - Не крал, - спокойно согласился Таддеуш. - Вас подставили Всадники. И тот человек, по указке которого они действовали. - Потрясающая проницательность, - их разговор начинал напоминать неспешную беседу двух джентльменов за чашкой чая. – Так называемый Пятый Всадник. - Вы не выяснили причину его столь глубокой ненависти к вам? Таддеуш спрятал усмешку: - Пытался. Однако он не счел нужным меня в это посвятить. - О… - в глазах Тресслера промелькнуло что-то похожее на заинтересованность. – Так он снял перед вами маску? - О да. И перед этим у нас был весьма содержательный разговор, из которого мне стало известно о причине его столь глубокой ненависти к вам. - И это?... - Вы что же, считаете, что я вот так запросто открою вам свои карты? – Таддеуш взял с прикроватного столика дистанционник и направил на висящий на стене большой плоский телевизор. Ожидая, пока засветится экран, Брэдли, прищурившись, посмотрел на своего посетителя: - Повторюсь, мистер Тресслер, мое нынешнее положение если и не полностью меня устраивает, то по крайней мере вполне терпимо, а в ближайшем будущем я рассчитываю на значительное его улучшение. И ни помешать этому, ни ускорить сей процесс вы не способны, при всех ваших адвокатах и средствах… которых явно гораздо больше, чем отнятые у вас миллионы. Отрицать или подтверждать последние слова Брэдли Артур Тресслер не стал. - Значит, нет ничего, чем бы я мог привлечь ваше внимание? – спросил он с видом человека, более чем уверенного, что пробудить интерес независимого разоблачителя иллюзий проще, чем кажется. Достаточно проницательный, чтобы уловить эту самоуверенность, Таддеуш сделал вид, что задумался над вопросом. Впрочем, задумался он на самом деле. Реализация разработанной стратегии предполагала участие Артура Тресслера, участие пусть и проходное, но довольно активное. И, зная его возможности, Брэдли прекрасно понимал – отдать Дилана в руки страхового магната и Уолтера Мэйбри все равно что вынести Пятому Всаднику приговор, спасти от исполнения которого даже самые опытные и быстрые наблюдатели «Ока» просто могут не успеть… …Телевизор что-то приглушенно бубнил, но ни монотонные звуки, ни мелькающие на экране картинки размышлениям Таддеуша не мешали. …они всегда спотыкались на этом моменте. На том, как подвести Мэйбри и Тресслера к решению избавиться от Дилана Шрайка-Родса таким способом, какой оставлял бы Пятому Всаднику шанс выбраться. Игра на личных мотивах могла бы сработать, но только в том случае, если страховой магнат и технический гений действительно связаны родственными узами. И даже если так, для кого важнее эта связь, на чьем желании ответной мести можно сыграть?.. Таддеуш решил рискнуть. Выключив звук телевизора, он посмотрел на своего неприглашенного гостя: - Мистер Тресслер, взглянем на ситуацию объективно. У меня есть средства, но я все же за решеткой. Вы до сих пор на свободе, но финансово ограничены, а круг ваших влиятельных связей значительно сузился после вашего разорения. Да, есть кое-что, что могло бы меня заинтересовать, но… - Таддеуш пожал плечами, - вы едва ли способны это сделать. - Предположим… - после некоторого молчания проговорил Тресслер, - предположим, я был бы способен. Тогда… что? - Меня не устраивает «предположим», - резко отозвался Брэдли, поднявшись с кресла и начиная измерять шагами пространство камеры. – Давайте начистоту. Имея в своем распоряжении средства и связи, вы бы не пришли сюда и разобрались бы с ситуацией самостоятельно. Тем не менее, вы здесь. Значит, есть то, в чем могу оказать содействие только я один. То есть – и скорее всего, я прав – вам необходима информация, которой может обладать бывший иллюзионист и нынешний, пусть и временно лишенный свободы, разоблачитель фокусов… Он остановился и повернулся к Тресслеру, опершись спиной о дверной косяк. Пока он не получит ответа на вопрос по поводу Мэйбри, нужно сосредотачивать внимание Артура на своей линии и не позволить ему сорваться – тем более тот вроде бы действительно слушал внимательно. - Так что нет, мистер Тресслер, никаких «предположим». Либо это сделка, и тогда мои знания и помощь в разработке стратегии – ваши, но в обмен я получаю то, чего хочу. Либо мы просто вежливо распрощаемся и разойдемся… точнее, уйдете вы, а я останусь здесь. Он не ждал немедленного ответа, но и впустую таращиться на Артура Тресслера, принуждая того к принятию решения, не собирался. Вернувшись к креслу и забрав с прикроватного столика журнал, Таддеуш посвятил повисшие в камере минуты тишины чтению первой попавшейся статьи. Мысленно ругая себя за досадный промах, он избегал смотреть на стеллаж – там, в незапертом верхнем ящике, хранились папки на каждого из Всадников, включая Дилана. Стоит Тресслеру проявить ненужное любопытство – и информация о личности Пятого Всадника дойдет до него раньше, чем это мог позволить Таддеуш. Мотивы Артура – в первую очередь финансовые, а потом уже личные. Но для того, чтобы план Таддеуша сработал так, как задумано, первым звеном в цепочке должна стать личная вендетта. Мэйбри. Повторение мотива мести – сын за отца. И только в этом случае план дойдет до нужной кульминации, после которой – либо пан, либо пропал… - Что хотите получить вы в результате сделки? – прервал его размышления голос Тресслера. Так, вот теперь нужно быть предельно внимательным, чтобы не сказать лишнего и одновременно создать впечатление, будто он проговорился… - Квартет меня не интересует. Я хочу получить Пятого Всадника, - Таддеуш не отрывал взгляда от глянцевых журнальных листов. – Неважно, живого или мертвого, достаточно знать, что он растоптан… унижен и брошен на дно. На то самое дно, куда он швырнул меня, перед этим столько времени оставляя в дураках и притворяясь, что нуждается в моей помощи… Последние слова были оговоркой, но оговоркой нарочной – и Таддеуш поднял голову и перевел взгляд от журнальной статьи на лицо Тресслера, чтобы создать иллюзию случайной подсказки, вызванной резким эмоциональным всплеском. Любой иллюзионист не в последнюю очередь актер – и сейчас Брэдли надеялся, что в его глазах достаточно ярости и бессильной злости на человека, сумевшего обыграть его, унизить и втоптать в грязь. Притворяться особо не пришлось – достаточно было вспомнить собственные эмоции там, в грязной холодной камере, вспомнить полный презрения и ненависти взгляд Дилана, его упоение результатом собственной мести… По ответному взгляду Тресслера Таддеуш понял – тот оговорку уловил. Замечательно. - Признайтесь, мистер Тресслер, - он покачал головой, словно даже не стремясь скрыть сомнение. – Вам это не под силу. Его личная вендетта в отношении вас завершена, и теперь его просто не выманить. Еще одна оговорка, на сей раз двойная. И вызов. Таддеуш ловил Тресслера словно рыбу, потихоньку подергивая леску удочки и заставляя блесну плясать, отбрасывать блики и привлекать внимание будущей добычи. От результата этого разговора зависело многое… «Признаваться» Тресслер, разумеется, не собирался, обойдя этот выпад стороной: - В отличие от вас, мне нужны все Всадники. Четверо из них – возможно, живыми. Незавидную участь, грозившую Пятому Всаднику, страховой магнат не озвучил. Брэдли уточнять не стал и сделал вид, что не уловил акцента на слове «возможно» – тем более это вроде как согласовывалось с его собственными намерениями относительно квинтета. - Я могу достать вам четверых, если вы разберетесь с пятым, - после небольшой паузы, будто раздумывая, проговорил он. - Что для этого понадобится? – моментально отреагировал Артур Тресслер. Вот так. Теперь Таддеуш снова видел перед собой дельца, легко распоряжающегося чужими жизнями и без малейших угрызений совести пускающего эти жизни в расход, если это способно сохранить неизменной – или даже приумножить – цифру на банковском счете. Что ж, Таддеуш выходил на финишную прямую этих странных и опасных переговоров, готовясь заключить сделку, разменными монетами в которой должны будут стать все Всадники, включая и Дилана. Осознание того, что он продает врагу своих же сторонников, радости не добавляло – однако, к сожалению, было обязательным условием стратегии. Так или иначе, не будь Тресслер впутан в это дело, рано или поздно объявился бы в другом. А так появлялась реальная, пусть и сопряженная с огромным риском возможность вытащить из шляпы двух кроликов вместо одного… Брэдли отложил журнал, выключил телевизор, выражая тем самым сосредоточенность на разговоре, и, наконец, вступил в беседу: - Понадобятся в первую очередь средства. Потом – люди и оборудование. - Что еще? - Шоу, способное заставить их выйти из тени. Если Всадники занимаются разоблачением, нужно найти тех, кому есть, что скрывать. Крупную компанию или не вызывающую на первый взгляд сомнений организацию. Лучше известную и имеющую определенную репутацию. - Еще? - Человек, владеющий техникой гипноза. - Это зачем? – непонимающе нахмурился Тресслер. - Меррит МакКинни, - пояснил Таддеуш. – Способен убедить почти кого угодно почти в чем угодно. Нужен кто-то равный ему по способностям, а лучше если превосходящий. Сейчас Всадники наверняка скрываются. Но если вы доберетесь до Меррита – сможете через него получить всю необходимую вам информацию об остальных. - В таком случае, как нам добраться до Кардинала Ясновидения? - Через слабое звено квартета, - множественное число в вопросе Артура Тресслера не ускользнуло от Брэдли. – Ребята целый год находились у вас перед глазами, и вы не могли не заметить, кто из четверки рвется всегда быть впереди планеты всей. Для кого свет софитов, признание и овации – смысл существования. Кто привык ставить себя выше остальных… а, вижу, вы уже догадываетесь, кто... Тресслер вновь уклонился от прямого подтверждения: - Вычислив четырех Всадников, мы выйдем на Пятого? - В лучшем случае узнаете лишь поверхностную информацию. Но разделите их и лишите права выбора – и Пятый Всадник добровольно придет к вам. - То есть, мы должны позволить ему уйти? - Если он захочет уйти, то против воли вы его не удержите. Сосредоточьтесь в первую очередь на основной четверке, - улыбнулся Таддеуш. – Судя по тому, как тщательно он разработал свои предыдущие представления и с какой точностью продумал каждый шаг, включая выведение Всадников из-под удара, эти ребята ему не безразличны. Отрезав их друг от друга и заполучив Всадников, вы сможете использовать это как козырь в игре против него. - Вы утверждаете… - Артур Тресслер подался вперед, - что сможете найти Пятого Всадника? - Я утверждаю, - серьезно отозвался Брэдли, - что если Всадники окажутся, по его мнению, в опасности, он сам найдет меня. - И вы приведете его к нам. - А вы отправите его на дно. Неважно, каким образом – буквально или метафорически. И будем считать, что мы в расчете, - Таддеуш снова поднялся на ноги, давая понять, что разговор близится к завершению. – Так что, мистер Тресслер, можете уже сейчас готовить шампанское. Мы пришли к соглашению? Страховой магнат тоже выпрямился, не без усилий сохраняя уставшую спину прямой, а выражение лица – невозмутимым: - Не слишком ли вы в себе уверены, мистер Брэдли? - Сомневаетесь? Найдите другого человека, кто знает изнанку мира иллюзий так, как я, - пожал плечами Таддеуш. – Но без моей помощи Пятого Всадника вам не получить, вы упустите его, даже если он будет стоять перед вами, скованный наручниками и с мешком на голове. Только я могу сделать так, чтобы он пришел к вам добровольно. И вы это знаете. Таддеуш прошел мимо Артура Тресслера и распахнул дверь. Страховой магнат несколько секунд молча смотрел на него, затем медленно, словно нехотя, наклонил голову: - Мы пришли к соглашению. Протягивать ладонь для скрепления столь сомнительной сделки рукопожатием Тресслер не стал, да Таддеуш и не настаивал – для него подобный ритуал был бы сейчас, по меньшей мере, малоприятным, приравнивая результат проведенных переговоров к самому настоящему предательству. Потому что он только что сдал команду Всадников и их лидера человеку, мечтавшему уничтожить квинтет талантливых и сильных иллюзионистов. Мечтавшему – и способному это сделать. Как бы выразился Эл – швырнул ребят на глубину, не удостоверившись, что они умеют плавать… Так что – получилось? Или Тресслеру все же удастся сорваться с крючка?... …Несколько дней спустя, далеко-далеко от Нью-Йорка в магазинчике под вывеской «Йонкс» два посетителя – высокий кудрявый мужчина средних лет с неестественно белоснежным оскалом и его спутник, молодой человек с аккуратными усами и бородкой – заинтересовались старым сейфом с именной табличкой на внутренней стороне двери… Узнав об этом, один из заключенных Ньюбергской федеральной тюрьмы сел перед компьютером и, включив камеру, отчетливо проговорил: - Глаза. Они нам не лгут. Но не думайте, что их нельзя обмануть. Видеть – значит, верить. Но что есть истина?.. *** FIN