the wedding night

Юрён нервно теребила край белого платья. Мама настаивала на том, чтобы заказывали с длинными кружевными рукавами и пышной юбкой, в которой запросто было запутаться и споткнуться на таких-то каблуках, но ради красивых фото пришлось согласиться. В конце концов, не каждый день свадьба молодых людей из двух влиятельных семей попадает на обложки сразу нескольких журналов. Юрён так и видела эти заголовки, пестрящие восхвалениями её наряда, дорогущего костюма Бэкхёна, который внешне ничем не превосходил костюмы из обычных бутиков, и банкета после церемонии. Она не могла припомнить, сколько раз за день улыбалась на чью-то камеру и сжимала до боли в костяшках рукав чёрного пиджака, пока запонки с белой рубашки впивались в её ладошку. Ей хотелось покончить со всем поскорее: пройтись по своеобразному подиуму, сказать заветное «согласна», чтобы папа выдохнул с облегчением, а потом… А что потом? — Они хоть капельку удобные? — Бэкхён улыбнулся, подтягивая немного брюки, сшитые точно по нему, но давящие в бёдрах при необходимости присесть на корточки, как сейчас. Его пальцы коснулись лакового покрытия белых туфель, приподнимаясь чуть выше, чтобы коснуться ноги Юрён и таким простым и вполне ожидаемым действием заставить её сжаться. — Застёжки немного давят, — призналась она, всё боясь соскользнуть ниже по сидению байка и оказаться на водительском месте, что предназначалось не для неё. — Ну и к чёрту, — со смешком сказал парень, расстёгивая тонкие белые ремешки и осторожно снимая туфли. Он волновался, что они могли натереть мозоли. — Куда ты их забираешь?! — Не переживай, — он временно сжал их под мышкой, пока открывал подобие багажника позади Юрён, вынимал для неё шлем оттуда, а затем укладывал внутрь туфли. — Отдам, когда приедем в отель. Этого Юрён и боялась. С мамой и папой она много говорила о предстоящем браке, о том, чья семья выиграет больше, что будет с компаниями, сколько вложить в ремонт их общего с Бэкхёном дома, если он предложит сделать это вместе, а не заплатит самостоятельно. И в итоге все эти разговоры превращали их брак в числа. Большие семизначные числа, которые волновали Юрён, но не значили совершенно ничего в сравнении с той дрожью, что пробивала её при мысли о предстоящей ночи. Они с Бэкхёном впервые поцеловались пару часов назад, стоя у алтаря, и он впервые подставлял своё плечо, позволяя ей опираться на него, потому что церемония и поздравления после были утомительными даже для него, не то что для кого-то в таком неудобном наряде. А теперь их ждёт первая брачная ночь, в которую он, конечно, сделает всё как положено, и ей придётся тоже. — Держись, — он пошатнул байк, усаживаясь и располагая руки Юрён на своей груди. — Если что, можешь тянуть за лацканы, но не за воротник и не за бабочку, пожалуйста. Они и так меня душат последние четыре часа. Он был в прекрасном настроении, хотя накануне сходил с ума от волнения, а сегодня не выпил и капли шампанского, твёрдо стоя на своём и заявляя, что поедет в отель только на байке и только с Юрён, без сотни провожающих вплоть до их номера человек. Он знал, что всем интересно если не посмотреть, то хотя бы послушать, но сам хотел уединения. Так неловко, что они с Юрён ни разу на нормальное свидание не сходили, вместо этого просиживая часами за столом переговоров или на нудных семейных ужинах, где каждый обязан был сидеть на стороне стола со своей семьёй. У него до неё обычно не было шанса и ногой дотянуться, не то что рукой, губами или ещё чем. — Только не гони, — взмолилась она, вжимаясь шлемом в его плечо. Её сердце бешено колотилось под тонкой кружевной тканью. Нарочно или нет, но она ощупывала его грудь, обтянутую рубашкой настолько, что в полной тишине можно было бы услышать, как стонут пуговки, приказывая себе держаться из последних сил и не вздумать порваться. Под пиджаком он был тёплым и твёрдым, несколько костлявым. Юрён из-за этого вспомнилось, как господин Бён в шутку говорил, что ждёт, что сын поправится после свадьбы, и это будет лучшим доказательством того, что у него хорошая и хозяйственная жена. Теперь она переживала ещё и о том, чтобы в первую очередь нанять кого-то, кто откормит Бэкхёна вместо неё. Он вёл осторожно, но на поворотах, когда байк немного кренился в сторону, Юрён усиливала хватку на его груди или животе, очень боясь слететь или перевернуться. Он бы ни за что не взялся катать её в первый раз долго, учитывая, что проклятое платье красиво развевалось на ветру, но на деле сильно мешало. Через несколько минут заезд завершился, и перед Юрён открылся вид дворика перед отелем — широкий, с дорожкой для автомобилей, по которой они и проехались, и подсвеченным маленькими фонариками входом с крутящейся дверью. Бэкхён не сдержал своего слова и притворился, что забыл о туфлях, сам вставая с байка и беря Юрён на руки. Она была тяжелее, чем он рассчитывал, но посадить её обратно и заставить идти саму гордость не позволяла. Ключи он передал работнику, уверенный, что о его транспорте позаботятся, а сам направился к двери. Юрён обхватывала руками его шею, упираясь подбородком в плечо и принимая этот жест с его стороны как должное. Наверное, все парни носят невест на руках, чтобы каждый постоялец отеля и все из персонала ахали от удивления и фотографировали исподтишка. Когда она зажмурилась и сжалась ещё сильнее в его руках, боясь даже представить, сколько людей на них смотрит, Бэкхён хрипло хохотнул. Он не был позёром, но ему приносило огромное удовольствие внимание к его персоне в этот день. Пальцев на руках и ногах не хватило бы, чтобы сосчитать, сколько мужчин за свадьбу сказали, как завидуют ему. И ему плевать, было ли дело в миловидной внешности Юрён, её достатке или ещё в чём. Он самому себе тоже немного завидовал, особенно когда так уверенно шагал по коридору в сторону их номера. Большая двуспальная кровать с розовым балдахином, как мама и хотела, вазы с цветами повсюду, источающие сладкий запах, махровые полотенца для душа, сложенные аккуратной стопкой на пуфике, и несколько запечатанных презервативов на подносе, учтиво оставленном на прикроватной тумбочке. — Поставь, пожалуйста, — Юрён выдохнула ему на ухо, пытаясь дотянуться ногой до ковра и выдыхая с явным облегчением, когда он всё же опустил её на пол. Она заправила выбившиеся из причёски волосы за ухо, понемногу утопая в переживаниях о своём внешнем виде. Она с утренней подготовки в зеркало не смотрелась и ужасно боялась, что косметика могла потечь или что её лицо блестит от пота. — Нам… Хм, — Бэкхён нервно облизнул губы, беззвучно постукивая носком туфли по ковру. — Нужно в душ? Конечно, нужно. Он сотни раз успел вспотеть в этом костюме, и хотя ему очень хотелось принять участие в раздевании невесты, он предпочёл бы избежать мудрёных застёжек и нескольких слоёв белых юбок, потому что сошёл бы с ума от желания. — Ты первая? — предположил он, протягивая ей одно из полотенец. — Можешь не торопиться. У нас ведь вся ночь впереди. Он снова поправил штаны и сел в этот раз на край кровати, опуская руки на колени и немного сжимая их. Теперь он пялился в стену напротив, заставляя себя думать о свадебных подарках, шампанском, что он так и не попробовал, и прочем, что мог упустить в этот особенный день. — Бэкхён, — Юрён прижала полотенце к груди, выдыхая прерывисто, — хочешь пойти первым? Мне нужно снять платье, а это будет очень долго. — Конечно! Казалось, он обрадовался возможности сбежать. Выбрав для себя полотенце побольше, он скрылся за дверью ванной, не закрывая её на щеколду. Юрён только успела снять тяжёлую заколку с камушками с волос, когда в душе полилась вода. Она немного погорячилась, заявляя, что ей нужно снять платье. Это было не так-то просто и её руки с трудом дотягивались до молнии сзади. Наверняка все свадебные платья шили таким образом, чтобы без новоиспечённого мужа расстегнуть его было невозможно. Но Юрён, пыхтя и прыгая, всё же справилась сама. Пышную белую юбку она сбросила на пол, оставляя её у подножья кровати, а вслед за ней избавилась и от нижнего белья, впопыхах оборачиваясь полотенцем, чтобы Бэкхён раньше времени ничего не увидел (как будто у него был шанс). Пока он мылся, Юрён сидела под дверью на другом мягком пуфе, скрестив голые ноги и руки. Она слышала, как он прочищал горло и разочек начинал что-то негромко напевать, но пресекал себя, умолкая. Она повела себя как человек, дождавшийся своей очереди, когда он вышел из ванной комнаты, — юркнула в приоткрытую дверь, даже взгляда на предшественника своего не бросая. Посмотрит позже. Бэкхёна это немножко обидело. Вот он прямо-таки жаждал увидеть её без одежды, а она не воспользовалась возможностью полюбоваться им. От волнения он стал расхаживать по номеру, задаваясь вопросом, что там можно столько мыть и сколько ещё она собирается вытираться. Он ещё не решил, набросится ли он на неё или будет вести себя цивилизованно, ведь второй вариант явно лучше, но когда защёлка открылась и Юрён осторожно выглянула в комнату, Бэкхён сказал себе: «К чёрту!» — и приблизился к ней в три больших шага. Сперва он коснулся её влажной руки, потом зарылся пальцами в её распущенные волосы, слегка намокшие на затылке, а когда она не отстранилась и не попросила его сбавить обороты, наклонился за поцелуем. Это был и близко не такой поцелуй, как на церемонии. Никакой трепетной осторожности и изучения губ друг друга, поиска оптимального положения головы и прочих мелочей. Бэкхён отбросил беспокойства, целуя Юрён так, как считал нужным. Глубоко, горячо, последовательными толчками прорываясь в её рот языком и чувствуя слабый привкус мятной пасты. Юрён долгое время стояла на месте, удерживая край полотенца, но поддалась ласкам Бэкхёна, его до мурашек приятным прикосновениям и этому странному физическому притяжению, что сталкивало их тела. Впервые услышав о браке ради расширения влияния и роста папиной империи, Юрён решила, что это конец света, но с гордостью приняла свою участь. А теперь, ощущая руку Бэкхёна на своём бедре, чувствуя, как она пощипывает и тут же поглаживает, она была готова пересмотреть своё поспешное мнение о браке. Пока что он был не так уж и плох. Милый, забавный, с виду спокойный и уравновешенный, но с огоньком внутри. Он сместился с поцелуями на её подбородок и шею, а потом подставил под поцелуи своё лицо, смеясь тому, как Юрён промазывала и целовала его то в бровь, то в кончик носа. Что-то внутри кричало ему даже не думать снова поднимать её на руки, если он не хочет надорвать спину, но он не удержался от соблазна обнять её за талию, убрать одну руку ей под ягодицы и насладиться ощущением её горячего тела по пути к кровати. Они славно справлялись, разбрасывая полотенца по полу, хотя стоило бы ради приличия развесить ещё где-нибудь нижнее бельё, чтобы горничная, заглянувшая к ним якобы по ошибке следующим утром, точно знала, что их первая брачная ночь прошла как надо. Они рухнули на кровать, а Бэкхён протянул руку под шеей Юрён, чтобы она оказалась у него на плече и их лица оставались на одном уровне. Так он мог смотреть на неё, тереться носом о мягкую, тёплую щёчку, сталкиваться иногда грудью или бёдрами, перекатываясь по покрывалу. Боясь спугнуть своей настойчивостью, Бэкхён лениво поглаживал её по спине, не опускаясь ниже поясницы, щекотал под волосами шею, проводил пальцами вдоль линии подбородка. Юрён действовала практически так же, но иногда её рука как бы случайно соскальзывала ему на грудь и золотое колечко задевало его молочную кожу или розовые соски. Они оба не знали, с какой стороны и как лучше подступиться, что будет нормально, а что нет. Бэкхён частенько громко сглатывал, неудобно лёжа в постели, а Юрён всё чаще прятала от него свой взгляд. Ему пришлось ловить его целых пять минут, чтобы заглянуть в омут тёмно-карих глаз, и только потом накрыть ладонью лобок. Кто бы что ни говорил, а по глазам сразу становилось ясно, напуган человек или нет, нравится ли ему… и Юрён очень даже нравилось. Её ресницы затрепетали, взгляд сосредоточился на губах парня, а в черноте отражался прямоугольник света от торшера, расположенного напротив. Бэкхён сначала будто раззадоривал, проводя указательным пальцем над половыми губами, прикидывал ближайшие действия. Он что-то ещё и бормотал очень тихо, а вскоре прикусил нижнюю губу, искоса поглядывая вниз, пока прикасался к ней. Зря он сомневался, что Юрён может быть не в настроении или не готова. Она была очень заведена, и влага на его пальцах служила тому подтверждением. — Ты не против? — полюбопытствовал он, наваливаясь на неё сверху и упираясь правым коленом в постель между её ног. — Нет, — она мотнула головой, удерживая руки на его широких плечах. Она была уверена, что будет снизу, да и Бэкхён выглядел просто потрясающе, нависая над ней, пока тянулся к презервативам. У него заняло время оторвать один из пакетиков и распечатать его. Если прежде ещё Юрён думала предложить ему помочь с надеванием, когда он занялся этим делом, она могла только молча смотреть. — Не страшно? — он криво усмехнулся, опираясь на левый локоть и наклоняясь так близко к её губам, что она почувствовала его горячее дыхание. — Точно не страшнее, чем слушать пожелания твоего отца касательно нашего брака и думать о том, сколько всего нам ещё предстоит друг о друге узнать, — она чуть улыбнулась, перемещая руки ему на спину. — Уверен, мы поладим, — он соприкоснулся кончиком носа с носом Юрён. — И я знаю о тебе куда больше, чем ты думаешь. Это её и волновало. Мама наверняка ему всё на свете о дочери рассказала, а он мило улыбался и кивал на каждое произнесённое слово, мотая на ус, чтобы использовать это в дальнейшем. Наводящие вопросы и посторонние мысли пришлось выкинуть из головы, когда Бэкхён прижался к ней внизу, с трудом и не с первого раза находя нужный угол и позу, чтобы войти. Он думал об этой ночи едва ли не ежедневно с тех пор, как зашли разговоры о женитьбе. И она ни капельки не разочаровывала его. Юрён открыла рот в беззвучном «а» или «о», выдыхая ему прямо в губы, пока он набирал темп, плавно двигая бёдрами. Им двоим спешка была ни к чему, потому что ночь только начиналась, как начиналась и их совместная жизнь. — Такая прекрасная, — с придыханием проронил Бэкхён. Он отыскал её руку, переплетая их пальцы и чувствуя, как она сжимается не только вокруг него, но и стискивает его ладонь, пребывая на грани чего-то потрясающего. Не хотелось хвастаться, но Бэкхён точно знал, что их ночь не закончится в ближайшие три минуты, даже если Юрён кончит. Он встречал гостей, терпел папины нравоучения, слушал идиотские тосты и вёл себя очень хорошо, даже когда его жена прижималась к нему сзади, пока они ехали на байке, так что он заслужил эту ночь. И весь последующий медовый месяц, который, конечно, продлится всего две недели, потому что у них работа и дела, но скучно им точно не будет. Ему уже не терпится рассказать и показать ей побольше.