In the dawn

      Пиздец. 3:17 ночи. Сна ни в одном глазу. Все микротрещинки на потолке изучены и пересчитаны. Не помогли, как и овцы. При попытке хотя бы глаза держать закрытыми, всё тело взбунтовалось и пришло в движение, на спине - не удобно, на левом боку - луна долбит прямо в глаза, на правом – индикатор климат-контроля завораживает своими цифрами, на животе – душно дышать в подушку. Покрутившись ещё несколько минут, как сосиска на гриль-трекере, всё же решаю встать и сходить покурить. От этой привычки избавиться не смог, да и сомневаюсь, что уже что-то изменится. Но когда-то и алкоголь был моим постоянным спутником, а вот оно как бывает. Полгода в клинике, а потом гайд от сумасшедшей фанатки по любимым напиткам Арми Хаммера:       Виски односолодовый 12-летней выдержки – лучший дижестив после плотного ужина человеченкой.       Вино красное сухое от виноделен с севера Италии – идеально к свежему сердцу.       Охлаждённый бельгийский IPA – прекрасно подойдёт к пальчикам в кляре.       Водка русская – если девушка отказалась делиться с вами куском своей плоти.       Ну и дальше в этом роде. И здравствуй, газированная вода и кола.       По пути на балкон хватаю с дивана ноут, заранее зная, что сегодня ему снова предстоит быть моим молчаливым помощником. Элизабет, не та, которая мать моих детей, а психотерапевт, услышав о моих проблемах со сном и зная, что, в связи с лечением, мне нельзя принимать ряд препаратов, в том числе и снотворные, посоветовала в такие моменты вести записи. Что-то вроде дневника, где просто записывать всё, что в данный момент лезет в голову. Нет цели написать красиво и складно, цель одна – освободить голову. Блять, словно 13-летняя девчонка, того и гляди обклею ноутбук звёздочками и блёстками.       Устраиваюсь в плетёном кресле и прикуриваю. Долбанные флешбэки легко врываются в ослабленное отсутствием сна сознание. Видимо сегодня настроение для ностальгии.       Под конец первой недели в Крема стало обычным делом, что я по полночи бродил по арендованному дому, периодически выходя на балкон, чтобы выкурить одну за другой сигареты, сидя в ротанговом кресле. Причиной бессонницы стала одна-единственная репетиция. Та самая, о которой мы рассказывали в каждом чёртовом интервью. Та самая, за которую я был готов проклинать Луку, а потом тут же благодарно целовать руки. Та самая, что изменила меня и мою жизнь навсегда. Я до сих пор уверен, что будь наш первый интимный контакт на площадке, в окружении съёмочной группы, ничего бы этого не произошло. Мы бы всё равно стали с тобой отличными приятелями, перед камерой старались бы изображать влюблённость и желание, а по вечерам так же пить вино, обсуждая кино и музыку. Но не было бы этой тянущей тяжести в груди, когда приходит осознание, что всё в твоей жизни не так.       Вилла Луки. Мы только что пробежались по основным сценам на первую неделю съёмок, атмосфера стояла дружеская и ненапряжная, и мы абсолютно расслабленные вышли на задний двор, когда Лука огорошил нас новостью, что хочет провести небольшую репетицию. Помню, как мы обменялись с тобой неуверенными взглядами, так как оба ещё не учили текст. Но узнав, в чём будет состоять репетиция, неуверенности только прибавилось. Я был уверен, что такие сцены будем прогонять непосредственно перед съёмкой, ну и я как-то возьму себя в руки и сыграю, актёр я или кто? После недолгих примеряний на траве, мы всё-таки сели рядом и попытались поцеловаться. А дальше следовала долгая эмоциональная речь нашего ненаглядного режиссёра о юной влюблённости, страсти и вожделении, и какими мы будем мудаками, если запорим ему фильм его жизни. Решив сделать всё возможное, лишь бы этот деспот остался мной доволен, я взглянул на тебя и столкнулся со взглядом, полным такой же решимости. Наплевав, что в этой сцене Элио должен проявлять инициативу, я обхватил тебя за шею и потянул на себя, заставив буквально сесть мне на колени.       Первые прикосновения губ происходили с чётко работающей головой, мысленно прокручивая всю механику поцелуя. А потом ты издал этот блядский, почти неслышный стон, или скорее даже выдох, и меня не стало. Может ты инопланетянин и таким образом подал сигнал своим, и меня похитили, а на моё место подсунули извращённую замену? Но только после этого единственным моим желанием было сделать всё, лишь бы вырвать из тебя ещё хоть раз этот сладкий звук. Я видел, как уходит Лука, видел и ты (как признался много позже), но мне было всё равно, и сделав вид, что не заметил, продолжил терзать твои губы. Наши языки боролись за первенство, то толкая, то оглаживая друг друга, и каждый оставался в выигрыше.       Ты отстранился первым, упираясь руками мне в грудь, две-три секунды молчаливого взгляда глаза в глаза, и ты перекатываешься с меня на траву, после чего оба подскакиваем и почти бежим в дом на поиски хозяина, так как оставаться наедине друг с другом становится почти страшно.       И вот я в этой точке, когда дни наполнены взаимными взглядами украдкой и недосказанностью, а ночи – бессонницей и никотином.       Отвлекаюсь от экрана, размышляя, в какой же точке я сейчас. «Людоед», которому разрешено видеться с детьми по строгому графику, утверждённому дорогой бывшей. И это пиздец как сводит с ума. Когда твоя дочь при встрече вцепляется в руку и не отпускает, боясь, что я тут же исчезну. Форд же, наоборот, будто сторонится меня, будто уже отвык, но в силу своей воспитанности, не хочет меня обидеть. И вот за это я готов все крушить, уничтожить всех и вся, причастных к данному исходу. Но я же сука блять нахуй! «лечусь» в том числе и от внезапных приступов агрессии. Смотрю на экран, и вдруг становится дико смешно, от мысли, что если вдруг внезапно двину кони и кто-то обнаружит эти записи, то могут вполне себе склепать произведение, претендующее на какую-нибудь премию с приставкой анти-. Надо сказать Нику, чтобы если что забрал в первую очередь ноут. Снова прикуриваю и возвращаюсь.       Почти две недели прекрасного дружеского общения, шуток и взаимных подколок, и ни слова о том, что беспокоило обоих.       Ночь, когда снимали танцы грозила стать для меня худшей за всё время съёмок. Новоявленный Муссолини, ожидавший увидеть на танцполе грациозного Оливера, а получивший вполне себе изящного дендроида, отойдя от первоначального шока, решил, что эта проблема вполне решаема 78 дублями. До Кубрика, конечно, не дотянул. И пока вы с ребятами потягивали под видом морса кем-то тайно пронесённое на площадку кьянти, я, словно марионетка в руках нетерпеливого кукловода, пытался заставить свои ходули двигаться хоть в каком-то подобии танца.       Когда съёмки закончили, единственное чего я хотел – это дотащиться до кровати, завалиться спать и забыть об этом позоре. Но ты предложил прогуляться пешком, и я не раздумывая согласился. Ты определенно не был пьян, но, то ли выпитое вино, то ли мой беззащитный вид сегодня на площадке, позволили тебе осмелеть, и всю дорогу сыпать колкими шуточками, то предлагая подарить мне абонемент в школу танцев, то театрально вздыхая со словами, что Терпсихора ещё никогда не плакала такими горючими слезами. И всё это сопровождалось постоянными ненавязчивыми касаниями, будто ты проверял, не дёрнусь ли я от тебя. Дойдя до твоего дома, мы, не сговариваясь и не обсуждая, просто пошли к тебе, будто так заранее и планировалось. Лишь на лестнице уже ты сказал:       — У меня лежит бутылка вина, мне определённо нужно выпить ещё, чтобы стереть из памяти твои па. Хотя, должен признать, с Виктуар вы смотрелись вполне себе горячо.       — Завидуешь? – произношу раньше, чем до меня доходит двусмысленность вопроса. Стою прямо за тобой, ожидая, когда откроешь дверь.       Пауза. Два поворота ключа в замке, толкаешь дверь, чуть приоткрывая, но не делаешь ни шага. — Да. Ей.       Жду, когда рассмеёшься, обозначая очередную шутку, но ты молчишь, не смеёшься, не оборачиваешься, не заходишь внутрь. Делаю полшага к тебе, оставляя между нами безопасные 10 дюймов, если вдруг всё же не так тебя понял, но ты сокращаешь их до нуля, откинувшись на меня своими острыми лопатками. Обхватываю твою грудь поперёк и утыкаюсь носом в короткие и жёсткие от лака кудряшки.       — Тим.       Мучившая меня первую половину ночи песня The Psychedelic Furs во второй вдруг стала пророческой.       Встаю размяться и зависаю на начинающем окрашиваться у горизонта в оттенки оранжевого предрассветном небе. Это та чарующая красота, которая никогда не надоедает, никогда не повторяется. Восхищаясь представшей картиной, думаю о дрочке. Если говорить о настоящей мастурбации, такой, которая дарит самое что ни на есть удовольствие, а не только позволяет избавиться от накопившихся сперматозоидов, то по всем параметрам среднестатистического здорового юноши дрочить я начал поздно, почти в 14. А вы попробуйте сначала подружиться со всеми бесами, которыми пугала мать за любой поступок, не относящийся к разряду богоугодных. Вот и пришлось договариваться с каждым и переманивать на свою сторону, зато теперь у меня с ними мир и полное взаимопонимание. Вплоть до более тесных контактов с девушками, дрочил я много, часто и с наслаждением. Вот и последующие пару недель с Тимоти заставили вспомнить времена давно ушедшие. Когда от любого прикосновения к желанному телу у тебя моментально встаёт как у подростка, а касаться хотелось постоянно. Целовать, прижимать, гладить, грубо, до красных отметин, сминать, вырывая сладостные стоны, на которые меня, не спросив, подсадили.       С самой ночи дискотеки мы без стеснения руками исследовали тела друг друга, без какой-либо неловкости ласкали самые интимные места. Я обожал все твои многочисленные родинки, языком обводя их в вымышленные созвездия, но была у меня среди них фаворитка, та, на которую непроизвольно падал взгляд, та, с которой хотелось слизать капельку выступившего пота в жаркий день, та, которую так часто удаляют на твоих портретных фото. Идиоты. Моя любимица – над верхней губой, практически по самому центру. А ещё появилось своё фирменное касание, я много наблюдал и ни разу не заметил, чтобы кто-то тебя так трогал. Подушечками пальцев по задней стороне руки повыше локтя. Кожа у тебя там наощупь шероховатая от веснушек, словно покрыта крупными мурашками. Прикосновение безобидное, которое могли себе позволить и на людях, но для нас оно несло столько эротизма, что ни дай бог кому прочитать наши мысли в этот момент.       Оказалось абсолютно естественным держать в руках чужой член, делать с ним всё, что нравится самому. Но дальше глубоких поцелуев и настойчивых ласк руками, у нас не заходило. Безусловно хотелось большего, и никто из нас не ломался, как трезвая девственница на школьной дискотеке, просто каждый понимал, как это всё усложнит.       Смотрю на экран телефона – 4:08, перевожу его в беззвучный режим, понимая, что проснусь не раньше двенадцати, а для экстренных случаев есть другой номер. Возвращаюсь к ноутбуку.       Вечер накануне отъезда в Бергамо проводим у Луки. Как всегда наивкуснейший ужин, море вина и эмоциональные дискуссии на тему просмотренного ранее фильма. Курю с Фердинандо за столом, лениво перекидываясь незначительными фразами, когда всё внимание сконцентрировано на тебе. Ты полулежишь на диване, щеки порозовели от выпитого вина, рядом Виктуар что-то увлечённо рассказывает, и периодически вы взрываетесь от хохота.       Удивительно, но ни тогда, ни после я ни разу не чувствовал ни капли ревности в отношении тебя. Словно в голове сразу встала определённая уставка, что то, что между нами, что-то необычное, нестандартное и другие ну никак не воспринимались, как конкуренты. Я смотрел на тебя, и единственная мысль, которая по кругу крутилась у меня в голове, что хочу подойти сейчас к дивану, встать перед тобой на колени, вдохнуть твой запах и вонзить зубы в чувствительную плоть на внутренней стороне бедра. От этих фантазий, рот наполнился слюной, и для себя я решил, что готов идти дальше. Но точно понимая, что остановлюсь в любой момент, как только ты захочешь.       Ты не захотел. Когда тем же вечером позже мы были у тебя в кровати, нависая над тобой, я уже собирался воплотить в реальность своё желание, как ты протянул руку к тумбочке и молча подал мне какой-то увлажняющий гель, которым Лука заставлял тебя мазаться после каждого мало-мальского пребывания на солнце, чтобы твоя нежная кожа не покраснела. В памяти до сих пор стоит запах нашего первого раза, запах алоэ и свежести летнего ночного воздуха.       После той ночи жизнь словно перевернулась с ног на голову, или же наоборот встала, наконец, на место. Твоё имя явно или завуалированно теперь присутствовало в каждом моём графике и расписании. Мы выискивали любые возможности, чтобы хоть на пару-тройку часов пересечься в одном городе. Продолжительный пресс-тур и период всех номинаций и наград стал для меня самым счастливым временем. Ты рядом, тёплый, родной, отчаянный. Тогда мы столкнулись с одной очень деликатной проблемой, ты оказался очень громким. Мой мальчик в постели оказался очень экспрессивным, отдавая себя без остатка. Хотя какой ты уже мальчик, мужчина, по которому сходят с ума миллионы. Да и не мой уже давно…       Когда всё это дерьмо полезло в СМИ, добрая половина всего окружения просто испарилась: не видели, не общались и в целом знать не знаем, кто такой Арми Хаммер. Да и какие к ним могут быть претензии, когда собственная мать видит в тебе приспешника Сатаны, а семья так боится упоминания моего имени в одном предложении с их, будто я какой заразный и распространю чуму на всё семейство. Ещё часть «друзей» отвалилась в первый месяц, когда поняли, что не подкормлю их любопытство вкусными подробностями своей сексуальной жизни.       Прекратить с ним какое-либо общение было моим решением. Не хотел, чтобы хоть малейшая грязь затронула его. Я готов был столкнуться с чем угодно, но только не с его оправданиями за общение со мной и не с нападками в его адрес. Всё произошло быстро, мерзко и по телефону. Позвонил, сказал, что пора прекращать и пожелал удачи в будущих проектах. Тупой, скотский, трусливый идиота кусок. Зато в полной мере ощутил свою привилегированность — вип-котёл с неиссякаемым запасом поленьев мне был гарантирован.       Смотрю на пачку сигарет - не хочу, перевожу взгляд на экран, подвисая на последних словах «не мой» «давно», понимаю, что больше и сказать-то нечего. Всё, точка поставлена, дальше пустота. Сохраняю файл под загадочным именем «34» и убираю ноут в комнату. Иду на кухню, выпиваю полстакана воды и возвращаюсь в спальню.       Несколько минут в горизонтальном положении и начинаю мерно проваливаться в сон. Сквозь зыбкое марево слышу со стороны ноута звук сообщения в скайпе, но уже не в состоянии встать выключить его. Спустя несколько минут ещё сигнал, минутная пауза и три сигнала подряд. Да какого ж хера! Подскакиваю с кровати, чтобы выключить ноутбук, но решаю посмотреть, какая еблина сегодня после обеда пиздюлей будет получать.       SweetT. [04:58]: Тук-тук       SweetT. [05:02]: Открывай!       SweetT. [05:04]: Тебе       SweetT. [05:04]: пиздец       SweetT. [05:04]: если не дома