Лепестки

Уютная комната. Кровать, накрытая мягким одеялом и пледом, левее - тумбочка. Там располагается стакан воды и пару книг. Вода оставляет светлый след на темной тонкой книжонке. Ещё левее стол с горящей лампой, которая не сильно помогает от вечерней черноты. Дазай сидел на кровати, держав одной рукой книгу, склонившись над ней, вторую руку он задумчиво держал у рта. Книга о жизни и смерти, тьме и свету, о смысле и правилах жизни. Ну или о мировоззрении ее автора. Осаму пытался найти что-то в строках, что поможет найти какую-то нить, что будет держать его, но пока ничего. Карие глаза бегали от строки к строке, разгребая слова и фразы на последовательные цепочки, которые Дазая ни к чему не вели. В груди что-то защекотало с болью, поступил кашель, кулак почему-то оказался в капельках крови. Не то что бы для Осаму такое было впервой, но в последнее время его ничего не ранило, так почему же? Осаму не предал этому значения. Кашель мучает его давно, поэтому естественно уже от такого появится кровь. В грудной клетке будто постоянно бабочки, которые сосут его кровь. Новый день, Осаму идёт с Чуей по делам. Зима. Они одеты в теплые курточки с шарфиками. У Накахары теплые перчатки, Дазаю же они не нужны. Теплая беседа на морозе, Осаму снова несёт какой-то бред. — ..-а она ему как раз! - Дазай засмеялся, в груди появилась непонятная боль снова. И снова кашель как у курильщика, хотя Осаму таковым не был. Рука опять в красной пыли, которая намного ярче смотрится на белой коже, когда вокруг снег. Будто кто-то лепестки роз разбросал на белое покрывало, что бы кого-то заманить. Осаму остановился, будто пятна для него что-то значили. В принципе если это что-то серьезное, то умереть будет не так уж и плохо, только бросать Накахару одним будет тревожно, учудит что. Чуя обернулся к Дазаю и заметил красную точку на руке Осаму, но тот слизал всю красочную картину. Заметив, что на Дазая смотрит Накахара, он придумал как выкрутится. - Вкусная снежинка! - Дазай улыбнулся. Наверное, Чуе показалось. Хотя кашляет тот постоянно, видимо для него это уже норма. Они пошли дальше в своей беззаботной беседе. Дазай снова дома, перечитывает ненавистную книгу, которая должна дать ему ответы. Её он тоже окрасил в розы, как и кровать, теперь все стирать. Ночь. Дазаю не спится, его кости упираются в матрас, почему-то в последнее время он похудел. А, он начал забывать есть, как и то, что происходит с ним вовсе. Жизнь стала зависеть от пачки салфеток в кармане, которые тратятся ежедневно. Но разве это имеет значение? Утро. Накахара идёт впереди, оставляя Осаму любоваться только рыжими волосами. Когда любишь, сердце будто горит, но боль в грудной клетке не оставляет никакого места чувствам и любви. Руки из дня в день красные, бинты начали спадать с костлявых рук. - Точно все нормально? - Чуя смотрит на холст, на ладонь Осаму. - Конечно! У меня просто снова не вышло убить себя~ - Осаму, конечно же, шутил. - Придурок, у тебя это уже давно, ты собираешься что-то делать? - Чуя, брось, всегда так было и будет, это, кажется, на всю жизнь, ничего серьезного. Дазай понимал, что рано или поздно умрет, туберкулёз. Кровь смешивалась с темным гноем из лёгких, которые разваливались на куски. Дышать стало тяжелее. В один прекрасный день Накахара силой затащил Осаму на флюорографию. Белые точки были во многих местах темного листа, с треснутыми ребрами. Дыра. Чуя даже не знал, что сказать, спрятав отчаяние за злостью и агрессией. Дазай снова его разочаровал. Почему же ветви бронх зацвели? Осаму прописали лечение, но шанс выздороветь был малым. Дазай до последнего не отчаивался и врал Чуе, что ему намного лучше. На самом деле внутри было очень больно, из рта вылетали маленькие куски лёгкого. Осаму чах на глазах, но максимально пытался показаться нормальным для Накахары, расстраивать его как-то неправильно. Весна, за окнами цветет сакура. Дазай в больнице. Поставили капельницу и сняли бинты, Осаму чувствует себя голым и беззащитным. На часах примерно 3 часа дня. Дазай сделал последний вдох и выдох. И только тогда он понял, зачем нужно было жить. Признаться Чуе в чувствах и ждать смерти. Почему он понял, что смерть стоит того что бы жить только сейчас? Жаль, Накахара не рядом. Кардиограф одиноко пищал не переставая. Все же красные лепестки заманили его к смерти.