***
За ночь до назначенного утра Серёжа очень боится не проснуться во время. И в итоге толком не спит, с огорчением понимая, что придётся досыпать уже в машине по дороге. Если, конечно, получится. Утро проходит как в детстве. Тот момент, когда с родителями нужно куда-то ехать, а важнее этого в твоей жизни ещё ничего не существовало. И ты просыпаешься сам, с первым сигналом будильника, опрометью несясь в ванну и на кухню за скудным завтраком, который кажется тебе роскошным, ведь время-то пять утра! Серёжа, конечно, не столь оптимистичен, но однако чувство бабочек в животе не даёт ему задремать, и, строго проделав все процедуры, даже несколько небрежно, но это всё, чтобы точно успеть, ровно без пяти он уже курит у подъезда Тихона. В голове обратный отсчёт, но Серёжа слишком задалбывается считать по десятому кругу с растягиванием момента от единицы до нуля, как вдруг слышится пиликанье домофона и из двери появляется самый рыбакистый рыбак Тихон в специальном костюме (как позже будет шутить Серёжа - специальном для встреч с рыбой) и удочками наголо. Да какие тут к чёрту удочки... Так хорошо обнимать Тихона в этой промозглой утренней тишине сентября, а потом засовываться со всей поклажей в машину. Удочки хитрым образом продеваются через всю длину автомобиля, и когда Тихон захлопывает дверцу багажника, Серёжа уже ютится на переднем сидении, пытаясь найти что-то максимально удобное для сна. Хотя бы минут на десять, ведь он чутьём понимает, что не уснёт сегодня до самого вечера, и только успевает это осознать, как Тихон уже суёт ему в руки огромный мешок с цукатами, и как две параллели в машине начинает звучать песня магнитолы и очередная байка от Тихона. - ...И вот, знаешь, что сделал Онегин, когда понял, что на спектакле в момент дуэли у него нет пистолета? Серёжа с полным ртом цукатов отрицательно кивает головой, наблюдая за Тихоном пристальными кошачьими глазами. - Он пинает его ботинком! А Ленский, на последнем выдохе говорит: "Подлец! Ботинок был отравлен!". Ну, и умирает. Гениально, скажи? - Абфолюфно! - Серёжа никак не уймёт свой пыл в отношении вкусностей. - А вот и приехали. Говорил же, тут недалеко. Выгружаемся, товарищ белка, запасы на зиму потом делать будешь. Серёжа всю дорогу не расстаётся с заветным мешком, припрятывая цукаты по всем имеющимся карманам, пока Тихон раскладывает снасти и накачивает лодку. На озере туманно настолько, что другого края совсем не видно, а очертания холмов походят на горбы прикорнувших гигантов-гоблинов и йети. В какой-то момент Тихон смиряется с тем, что Горошко эта поездка очень сильно возвращает в детство, и, показав верное движение удочкой для удачного заброса, которое Серёжа, впрочем, не столь удачно повторил, Тихон погрузил его со своим драгоценным кладом на борт, оттолкнувшись следом от берега. Дно лодки с неприятным звуком шаркнуло по песку, и судно отправилось в своё туманное путешествие. Серёжа старательно пытается уловить спасительную медитативность забрасывания удочки и наблюдания за поплавком, который еле виден, и поэтому быстро забрасывает это дело, наслаждаясь историями Тихона, которые хоть доносятся теперь изредка и шёпотом, но греют не хуже тёплой кровати по утрам. Серёжа сворачивается чуть ли не клубочком на дне лодки посреди мягких мешков, а потом смотрит на Тихона: "Можно? Можно?" Можно. И он совсем вытягивается, накрываясь чем-то попавшимся, а руки раскидывает по краям лодки. Как в ванной. Только вода вокруг тебя везде, кроме как в непосредственной близости тела. И этот природный туман постепенно будто проникает в мысли. А Тихон шутит что-то вроде "с тобой любой отдых до часу дня - это сон". Ну и пусть. Ведь он совершенно прав. И всё было бы просто замечательно, но релакс прерывается холодным соприкосновением пальцев Горошко с водой. Что ж, поджав фаланги, Серёжа не намерен уступать своей удобной позы, но через несколько минут он чувствует, что гладь озера касается его кулаков, а сам он будто слегка проваливается вглубь. - Тиша! - крик будто в пустоту. - Тебе не кажется, что мы... - Тонем!!! Суматоха лишь ускоряет затопление русского "Титаника" - от неаккуратных действий лодка даёт крен, и с поспешностью сундука, набитого сокровищами идёт ко дну. Захватив то немногое, что удалось спасти, и попытавшись ухватить Серёжу, которого накрывала волна паники, от которой напрочь забывались все азы плавания, Тихон помог Горошко ухватиться за весло, которое относительно твёрдо держалось на поверхности воды. - Давай к берегу, шустро! Давай, давай, ногами греби, а рукой весло вперёд, а второй тоже подгребать можешь! Вот, вот так... - Тихон старается грести рядом, подхватывая Серёжу, когда тот с головой исчезал под водой от сведённых судорогой ног. - Дно уже есть, дно! Вставай осторожно, да, да, вот так... - Жизневский тянет на себя весло, за которым, крепко вцепившись, идёт Серёжа аки за гаммельнским крысоловом с несчастным пакетом цукатов в руках. - Ну вот и дошли. Парни падают на пляжный песок, который мигом облепляет одежду, но отсиживаться долго чересчур опасно, и Тихон всего после нескольких секунд передышки бежит до машины за сухой одеждой. Здесь же находится, кажется, ещё батина куртка, которая как нельзя кстати с меховым подкладом. Рассудив как нельзя лучше, Тихон решает донести Серёжу до машины и переодеть уже тут, заодно растерев спиртом (уж водка с собой всегда на рыбалке). Жизневский уже хочет бежать по откосу вниз за Серёжей, но видит как тот волочится сам, еле переставляя ноги. У Горошко зуб на зуб не попадает, а у Тихона сердце уходит в пятки от одной только мысли, что можно не успеть. Поэтому Серёжа в срочном порядке заталкивается в машину, а вся мокрая одежда выбрасывается прочь. По мере того, как сильные ладони Тихона втирают спирт в кожу, зубы у Серёжи стучат всё меньше, а когда флисовая одежда соприкасается с разогретым туловищем, то отогревается и взгляд Горошко - уже нет застывших в одну точку глаз. - Сейчас, потерпи ещё немного, - Тихон обматывает Серёжины ноги какой-то махровой тряпкой и помогает влезть в огромную куртку, в которой Горошко совсем успокаивается, весь поджимаясь. Тихон накрывает Серёжу, укутывает с ног до головы, а сам, скидывая с ног уже бесполезные и полные воды резиновые сапоги, отправляется искать одежду для себя. А когда возвращается обратно, то видит, что Серёжа задремал, сжавшись в позу эмбриона на заднем сидении. Мда, ведь правду говорят: не буди лихо, пока оно тихо.***
Очнулся Серёжа уже ближе к вечеру, однако, пасмурность сохранялась всё та же, разве что туман немного рассеялся. Осторожно приподнявшись и выбравшись из покрывала, Серёжа увидел сквозь стекло автомобиля мерцающий огонёк костра, на который он немедленно притянулся словно комарик. Тихон живо встрепенулся, перестал тормошить угли, не сумев скрыть виноватого лица. - Ведь человека чуть самого близкого не угробил. А хвастался-то: снаряга, снаряга! Вот и поделом мне. Ты-то как? - Тихон как-то не в силах посмотреть на Серёжу. - Знаешь, было бы не очень, если бы кто-то из нас утонул как небезызвестном фильме. А так вот все живы. О, и цукатики мои живы! Серёжа достаёт размокшее лакомство, придвигает ноги ближе к костру и окликает Тихона, всовывая ему в руки горсть вкусностей. - Ну, не раскисай ты так. В конце концов, о нас бы сняли какой-нибудь трагичный фильм и в моменте с утоплением звучала бы Селин Дион! - Серёжа пафосно размахивает руками, демонстрируя масштаб и эпичность картины. - Дурачишка ты! - Тихон треплет волосы Серёжи, а потом всерьёз задумывается: - Не, я бы это сделал под Пугачёву!... Чего, ноги мёрзнут? Серёжа зябко ёжится и кивает, протягивая ноги Тихону, который уже тянется за бутылкой. - Ну и ты представь, - продолжает он в процессе натирания ступней, - всё так трагично, лодка идёт ко дну и тут включается: А ТЫ ТАКОЙ ХОЛОДНЫЙ, КАК АЙСБЕРГ В О-ОКЕАНЕ-Е! Тихон сильно хватает Серёжину ногу, так что тот заходится в приступе смеха от представленной сцены. - Ну, а почему это я Джек? - говорит он, немного отдышавшись. - Может, я хочу быть Розой, а? Серёжа крутит влажный локон на палец, показушно кокетничает: - Рисуй меня как своих француженок... И несколько раз моргает ресницами для совершенного флёра. - Ооо, ну с француженок и бутылка французского вина причитается! - А тогда будешь рисовать? - видно, что Серёжа не на шутку заинтересован. - Ну тогда конечно, - усмехается Тихон, натягивая на отогревшуюся лапку носок. Их ждёт ещё всего несколько часов на природе, потому что Серёжа начнёт с наступлением темноты думать об озёрном демоне, который утащил их лодку и до них тоже хочет теперь, добраться, и Тихон, резонно рассудив, направляет машину в город. Домой в пустую квартиру Серёже как-то совсем не хочется, а у Тихона - все блага цивилизации, уют и секретный рецепт глинтвейна. Напившись и наговорившись вдоволь, они укладываются спать, прижимаясь совсем близко друг к другу, и Тихон буквально ощущает слабое дыхание Серёжи на своём плече и иногда - прикосновение шерстяных носочков. Как хорошо, что выходных на неделе два. И уж в воскресенье им обоим точно удастся отоспаться. И на это раз - непременно до часу.