Сделка всей жизни

      Когда Анго предложил Накахаре Чуе забрать его жизнь в обмен на спасение Йокогамы, он не ожидал, что это необдуманное решение срикошетит самым странным образом. Когда Чуя сказал «да кому нужна твоя жизнь», очевидно, намереваясь завершить операцию даже ценой собственной, Анго выдохнул со спокойствием, решив, что его слова не были восприняты всерьёз. И это было слишком серьёзной и даже позорной ошибкой для человека, годы работавшего под прикрытием на не самой последней позиции Портовой Мафии. Да, тогда Накахара Чуя занимал совершенно иное место в организации и ещё не проявил себя в качестве исполнителя, однако Анго как никто другой был знаком с его самыми тёмными секретами. Он не планировал соревноваться с Дазаем, однако был уверен, что некоторые детали не были известны даже второй составляющей некогда легендарного «Двойного Чёрного».       Иронично было, что при всей своей информированности Анго совершенно не был осведомлён в том, что Накахара Чуя представлял собой как личность. А личностью он был экстраординарной — иные банально не выживали в Портовой Мафии, когда Чуя к двадцати двум годам являлся ветераном своего дела. Анго уважал его на расстоянии и в качестве имени на бумаге. Но ничто не готовило его к тому, что после инцидента с Шибусавой Накахара Чуя самолично явится на порог личной квартиры Анго (даже не рабочей, обычно являвшейся приманкой для нежеланных гостей и потенциальных воров информации), не предупредив о своём появлении.       Анго позволил себе редкий выходной и намеревался провести его в абсолютной прокрастинации, по возможности попытавшись одним пятнадцатичасовым сеансом нагнать годы недостатка сна. Говорили же ему коллеги… Но каждый раз он считал себя выше их советов до тех пор, пока не начинал обнаруживать отправленные его же рукой письма, к которым не прикреплялись воспоминания о том, как он их отправлял. Итак, у Анго был выходной — даже несколько, за заслуги перед начальством. И Накахара Чуя в его развлекательную программу абсолютной прокрастинации никак не вписывался, однако у мафиози явно были другие планы.       — Исполнитель Накахара-сан, чем обязан такой чести? — спросил Анго, по привычке используя свой рабочий голос, потому что при всём возмущении оказаться на ножах с повелителем гравитации ему не хотелось — слишком ярким было воспоминание о том, как относительно недавно Анго оторвали от земли твёрдой рукой без применения способности. Будь это рабочая квартира, он бы рискнул закрыть дверь и сбежать. Но Накахара Чуя каким-то образом стоял на пороге его личной квартиры, держа руки в карманах штанов со скучающим видом. Он был одет так, будто собирался на дело, — даже та самая шляпа была на своём положенном месте — пока Анго позволил себе остаться в рубашке и самых приличных «домашних» штанах, в которых не стыдно было бы сорваться в офис, если вдруг выходной накроется медным тазом. У себя на пороге он выглядел гостем.       Чуя смерил его коротким взглядом, слегка поджав губы, после чего посмотрел в глаза, деловито перенеся вес с ноги на ногу. Будучи внушительным мафиози, он всё ещё сохранял в себе ауру уличного задиры, который отберёт у тебя последние карманные деньги, данные мамой на школьный обед.       — Можешь не скалиться, сегодня я пробегом. Ты свободен через неделю? — коротко спросил Чуя.       — Для чего вопрос? И для кого? — спросил Анго, мысленно уже перебрав своё расписание на ближайший месяц для надёжности. Обычно Портовая Мафия предпочитала вести дела более грациозно. Значит, Чуя явился сюда по собственной инициативе, однако это не давало ответа на первый вопрос, поэтому Анго ждал, скрестив руки на груди. Вряд ли он выглядел слишком внушительно в своём домашнем образе, но это не отняло у него чувство самоуважения.       — Вопрос для меня, планирую взыскать свою плату за услуги, — ответил Чуя так, будто говорил с идиотом. Стоило признать, большая часть мозга Анго переставала функционировать по команде «выходной», так что подобное отношение не было чем-то удивительным. И всё же никакой ясности услышанный ответ не привнёс, хотя должен был. Анго слишком расслабился на радостях, за что и поплатился.       — Какие услуги? — спросил он.       Чуя вздохнул и покачал головой, после чего скрестил руки на груди. Он явно намеревался завершить этот диалог как можно скорее, однако всё пошло не по плану из-за пробуксовки Анго.       — Буквально недавно по твоему заказу я рискнул жизнью, чтобы спасти задницу Дазая и остановить план Шибусавы. Есть звоночки?       Анго кивнул, однако рта открывать не стал, понимая, что сейчас Чуя должен раскрыть подноготную своего спонтанного визита. Так и случилось, однако Анго предпочёл бы не услышать никакого ответа вовсе.       — Некий следователь пообещал мне свою никчёмную жизнь. Поначалу я отмахнулся от просьбы, а теперь решил, что не стоит упускать такой шанс. Поэтому если у тебя есть свободное время, то на следующей неделе мы летим вступать в счастливый брак.       — Летим куда? — переспросил Анго, решив, что от переутомления у него начались ещё и слуховые галлюцинации.       — Честно, хотелось бы во Францию, раз уж такой повод, но если у тебя есть предпочтения, то будь добр высказать их до конца недели, — без запинки ответил Чуя, не посчитав вопрос странным. Значит, услышанное было реальностью, только вот беспокоила Анго вовсе не страна перелёта.       — Я… спрашивал не об этом? — неуверенно сказал он, чувствуя, как на виски начинает давить знакомая головная боль.       Чуя моргнул пару раз и нахмурился, смотря на Анго до тех пор, пока на него не снизошло озарение.       — Ты про бракосочетание? Из всех способов «передачи тобой своей жизни в моё распоряжение», — звучало абсурдно даже без преувеличения голосом, — этот показался мне самым терпимым. Но если у тебя есть возражения и по этому поводу, мы всегда можем сменить брачный договор на старый-добрый рабский контракт, и каждый получит своё.       Хотелось бы Анго, чтобы Чуя сказал, что пошутил, однако всё в нём показывало, что он был абсолютно серьёзен.       — Мори-сан отдал приказ?       Теперь рыжие брови поползли к линии роста волос, когда Чуя продемонстрировал своё недоумение.       — Что? Нет. Это скорее я удивил его заявлением о том, что намереваюсь выйти замуж за следователя из вашей конторы. Но после нескольких дней переговоров он признал, что затея не самая дурацкая при всей спонтанности. Насколько мне известно, ты холост и планов на личную жизнь не имеешь, поэтому остаётся только твоё согласие, и сделка будет закрыта.       Он говорил так, будто участвовал в очередной встрече с торговым партнёром. У Анго голова шла кругом. А он-то считал себя способным работать даже под тяжёлым моральным давлением, но такой переизбыток информации в его планы не входил.       — Вижу, у тебя сейчас пар из ушей пойдёт. Новость действительно неожиданная, не осуждаю. Ты ещё неплохо держишься. Поэтому я оставлю тебя, только напоследок мне нужно кое-что сделать, — сказав это, Чуя запустил руку во внутренний карман жилетки, достав оттуда… мобильный телефон. — Дай свой личный номер, чтобы я не напрягал подчинённых с хакерством.       Губы Анго продиктовали набор цифр без его на то согласия, однако вариантов особо и не было, поэтому он простил себе такую оплошность. Получив его номер, Чуя довольно хмыкнул и спрятал телефон обратно в карман.       — Договор для рассмотрения пришлю на этот номер позже, — всё тем же деловым рабочим тоном сказал он. — Любые предложения приветствуются, чтобы не было заявлений о том, что тебя принудили и обманули. Ты также волен отказаться, однако для этого придётся предложить соответствующую альтернативу. Если сумеешь, я буду рад тебя выслушать. Не буду задерживать, хорошего вечера.       И с этими словами Накахара Чуя исчез в ночи, будто его унёс попутный ветер, пока Анго так и остался стоять на пороге с растерянным видом. Часть его разума тут же принялась высчитывать переработки для того, чтобы освободить несколько дней для предположительного полёта во Францию, пока другая банально пыталась поспеть за происходящим, потому что абсурдно звучало всё от начала и до самого конца. Анго бы даже поверил, что ему приснилась эта странная встреча, однако пришедшее на телефон сообщение с прикреплённым файлом помешало обмануть себя. Так он и оказался на развилке непростого выбора между замужеством и пожизненным рабством. Чуя не ошибся, заметив, что планов на личную жизнь у Анго не было — он состоял в гражданском браке с работой. Однако это не значило, что он собирался узаконить свои отношения подобным образом! Мир будто сошёл с ума.       Ответив «прочитаю завтра» (потому что профессионализм не пропьёшь — попытки были), Анго упал на кровать и отключился до следующего дня, пока его мозг работал на полную, анализируя и структурируя полученную информацию. Во-первых, Мори знал. Во-вторых, Мори одобрял. В-третьих, это была личная инициатива Чуи. И вокруг последнего крутилось столько вопросов, что сложно было даже начать с чего-либо. Накахара Чуя был стихийным бедствием, неконтролируемым и непредсказуемым. Вспомнились далёкие годы из прошлой жизни, когда Дазай расплывался по барной стойке и жаловался на своего взрывного напарника, предсказуемого и непредсказуемого одновременно. Теперь Анго в полной мере прочувствовал каждое его слово. И он сам дал то обещание, готовый пожертвовать жизнью ради защиты Йокогамы. Но отнюдь не такого исхода он ожидал в итоге! Рабство казалось приемлемым вариантом.       Проснувшись со свежей (и всё ещё кипящей) головой, Анго прочитал брачный договор, допивая вторую чашку кофе — что было плохим выбором, но он уже настолько отчаялся. На самом деле, договор был щадящим и вращался вокруг того, что они с Чуей никоим образом не должны мешать профессиональной жизни друг друга намеренно. Обмен информацией был допустим (иначе в браке не было никакой выгоды), а вот любые негативные поползновения пересекались на корню. С какой стороны Анго ни смотрел на написанное (даже разок перевернул вверх ногами), звучало логично и чертовски привлекательно. По сути, он не лишался никаких свобод, пусть и не получал никаких законодательных привилегий, так как предполагаемым супругом являлся мужчина. Заключение брака буквально официально привязывало его к Чуе — вот и весь подвох. Хотя смело надеяться на поблажки там, где приложил руку Мори, однако Анго действительно не нашёл в договоре ничего для себя опасного. Сразу же после он ответил, что согласен на изложенные условия, поразившись абсурдности ситуации. Они действительно обсуждали сделку ценою в жизнь — обычный рабочий процесс. Не так Анго представлял свою будущую свадьбу. По правде говоря, он не представлял её вовсе. Возможно, поэтому и оказался втянут в эту передрягу.       Чуя написал во второй половине дня, оправдавшись тем, что заснул после ночной работы. Анго отнёсся к этому с пониманием — ему мало что оставалось в этой ситуации. Они провели нейтральную беседу, обсудив дату отлёта и длительность пребывания во Франции (Анго не возражал, да и Чуя провёл во Франции достаточно времени во время своей полугодовой командировки, чтобы обзавестись некоторыми связями), размер колец, пачку документов. Днём позже Чуя написал с вариантами отелей, и Анго удовлетворённо отметил, что все они были высокого качества — меньшего от своего будущего супруга он и не ждал. Чуя подошёл к вопросу со всей серьёзностью, уточнив всё, что мог уточнить в этом деле.       Со своей стороны Анго был вынужден пожертвовать одним выходным и вновь поселиться на работе, чтобы расчистить себе несколько дней, сообщив, что намеревается уехать из города по личным делам. К счастью, никто не подверг его слова сомнениям, и технически он даже не врал, поэтому данная часть оказалась самой лёгкой. Куда сложнее было смириться с тем, что всё происходящее не затяжной сон. Сколько Анго ни щипал себя, он оставался в реальности и шипел от боли. Даже в день, когда ему пришлось подняться в несусветную рань, он всё ещё не до конца осознавал то, что намеревался сделать.       Чуя явился на порог личной квартиры Анго вновь чётко в заранее обговоренное время. На нём был тёмно-серый полуделовой костюм, сидящий чётко по фигуре. Характерная шляпа отсутствовала, как и чокер. Чуя был похож на обычного человека, собирающегося на бизнес-ланч с коллегами. Только вот загвоздка была в том, что собирался он на собственную свадьбу. И напоминание об это неоновым красным подсвечивалось в голове Анго, когда он склонил голову в знак приветствия и подхватил свой чемодан с необходимыми вещами, направившись вслед за мафиози. Чуя приехал за ним на личной машине, а самолёт им выделила Портовая Мафия с лёгкой руки Мори, чтобы молодожёны прокатились с комфортом. Анго мог представить себе улыбку босса во всех красках, и от одной фантазии по коже шли мурашки.       — Могу я задать несколько вопросов, Накахара-кун? — обратился к своему будущему супругу (сколько он ни повторял это слово, более реальным оно не становилось) Анго, не желая провести поездку в напряжённом молчании. Чуя, в контраст ему, выглядел абсолютно расслабленным, держа одну руку на руле, пока они ехали по пустынной трассе.       — Для начала перестань называть меня по фамилии, выдавливая её из себя каждый раз. Всё-таки не чужие люди… станем скоро. Да и раньше ты не был таким вежливым, — ответил он, хмыкнув с собственной шутки и приподняв уголок губ в ухмылке.       Анго расценил это как разрешение и поправил очки, бросив косой взгляд на расслабленный профиль. В словах Чуи звучала истина — но раньше и обстоятельства были иными.       — Почему вы решили завершить нашу сделку… таким образом? При всём уважении, не ожидал подобного, — осторожно сказал он.       Чуя помолчал пару долгих секунд, обдумывая ответ, после чего пожал плечом.       — Жизнь коротка, — загадочно ответил он. — На самом деле, я ожидал, что ты откажешься, так как не проводил расследования на тему твоей ориентации.       Задумавшись об этом, Анго осознал, какую лазейку упустил в самый важный момент. Иногда абсолютная осознанность имела свои минусы.       — Я не собираюсь принуждать тебя к чему-либо, поэтому не переживай за свою честь или что там ещё, — успокоил его Чуя на всякий случай. В темноте его глаза казались чёрными. — Грубо говоря, это почти рабочий союз, просто с подвохом. От тебя мне нужна поддержка в нужный момент, со своей стороны я предоставлю то же самое. Легко и просто.       — Вроде, сделка звучала так, что это я отдаю свою жизнь, — напомнил Анго.       — Если ты всё ещё хочешь применить вариант с рабством, я не собираюсь тебя останавливать. Просто изначально я хотел найти вариант, который будет выгоден нам обоим. Так будет честно.       И это говорило о нём куда больше, чем все предыдущие действия разом. Анго замолчал, отдавшись анализу. За эту неделю он внезапно получил больше сведений о том, каким человеком был Чуя, чем за предыдущие годы. Он был педантичен, лёгок на подъём и привычен к роскоши и размаху во всём, за что брался. Если вспомнить начало его пути, то последнее было скорее наживным качеством, чем врождённым. Но при этом для него было естественно беспокоиться о других, всегда включая их в расчёт, что было трогательно в какой-то мере. По крайней мере, Анго столько заботы в жизни не получал, как за эту неделю. Чуя буквально взял на себя все организаторские мелочи, и Анго даже заподозрил, что ему банально нравится возиться со всем этим. Однако Анго не возражал — у него хватало забот помимо этого. Даже сейчас он держал телефон на виду на всякий случай.       Однако стоило вернуться к Чуе.       — Раз вопрос с моей ориентацией оказался решён методом проб и ошибок, то что насчёт обратного? — спросил Анго.       — Слушай, заканчивай с официозом. Ты же старше меня на несколько лет, а ведёшь себя так, будто я твой босс, — возмутился Чуя, оскалившись, будто знал, что Анго увидит. Или просто он был настолько открыт в выражении эмоций, что было просто невероятно и превышало любые ожидания.       — Старые привычки, — пожал плечами Анго.       Услышав это, Чуя понимающе хмыкнул. В иерархии Портовой Мафии возраст играл чуть ли не последнюю роль.       — Отвечая на твой вопрос: у меня нет каких-либо предпочтений, пока партнёр достаточно хорош, — сказал Чуя честно, и Анго приподнял брови. Ох уж эта современная молодёжь, — подумал он, сам будучи, как заметил Чуя, всего лишь на несколько лет старше. Ему бы такую уверенность в себе.       Однако после этого короткого разговора, похожего на допрос без допроса, Анго окончательно убедился в том, что сами небеса насмехались над ним, потому что все обстоятельства поддерживали этот союз. Неожиданно обнаружился партнёр-мужчина, знающий о его роде деятельности и не планирующий препятствовать ему, имеющий собственную жизнь и быт, привлекательный (у Анго была аж дополнительная пара глаз, чтобы не проморгать это) и с острым умом. Казалось бы, грех жаловаться, но только вовсе не так Анго представлял историю своих отношений. Учитывая то, что он её вообще никак не представлял со своим образом жизни… грех жаловаться.       В самолёте Чуя устроился в кресле и достал стопку каких-то бумаг, принявшись перебирать их и выписывать что-то на отдельном листе. Анго чувствовал себя неловко, так как он завершил все свои дела, чтобы избежать подобного приступа трудоголизма. Оказалось, в мире существует человек, способный догнать и, возможно, перегнать его на этом поприще. Забавное совпадение. В итоге Анго вооружился наушниками и перебирал коллекцию фильмов, не желая отвлекать Чую от дел. Тот сказал, что в самолёте можно заниматься чем угодно, если это не приведёт к катастрофе. Сам он планировал закончить с делами первой важности и спать, пользуясь возможностью. И через пару часов Анго отметил, что Чуя сдержал своё слово: он откинулся в кресле и ровно дышал, закрыв глаза и скрестив руки на груди. Время от времени Анго бросал на него косые взгляды, наблюдая. Чуя не шевелился во сне вовсе, будто его тело прекращало любую деятельность, не считая дыхания. Он выглядел ужасно расслабленным для ситуации, в которой они оказались. Вот и тот самый высокий уровень адаптивности в деле. Анго мысленно восхитился. Вскоре он и сам начал зевать и не стал бороться с дремотой, как обычно делал это на работе. Он выбил свои выходные потом и кровью, поэтому планировал эгоистично воспользоваться ими в самых праздных целях.       Уснул Анго в наушниках, так и не выключив тихо играющий фильм. Проснулся он не сам (что было редкостью), а из-за прикосновения к плечу, мягкого и осторожного, чтобы не напугать. Анго всё равно вздрогнул, так как обычно никто не касался его, чтобы разбудить. Открыв глаза, он увидел перед собой Чую, выглядевшего куда чётче спросонья, однако Анго знал, что этот эффект с ним ненадолго, поэтому надел очки. Чуя сказал ему, что они скоро будут на месте, поэтому Анго стоит собрать мозги в кучу. Совет был, безусловно, хорош, однако справиться с ним Анго не мог уже неделю как, потеряв последний луч надежды вместе с прибытием в Париж.       Во Франции он узнал о Чуе ещё несколько деталей, с профессиональной привычностью отложив их в копилку: Чуя говорил на французском, хорошо ориентировался в местности и явно прекрасно проводил время. Они с Анго были похожи на что-то среднее между туристами и бизнесменами в командировке. Чуя без труда поймал им такси, чтобы не добираться до отеля пешком, и расслабленно общался с водителем, пока Анго смотрел в окно, пытаясь заставить мозг понять, что они уже не в Японии. Он будто попал в другой мир, пусть ему и доводилось бывать в Европе по долгу службы. Но он не ожидал вернуться сюда при таких обстоятельствах. А самым забавным было то, что всё время внутренних дебатов внешне Анго оставался спокойным, будто всё находилось под контролем. Он молчал, позволяя Чуе вести разговоры там, где это было необходимо, пока сам впитывал виды и информацию.       По доброте душевной Чуя снял им номер с двумя спальнями, в одну из которых Анго и занёс свой скромный чемодан. Внутри было уютно, а кремовые цвета с тёмной деревянной мебелью, разбавляющей интерьер, создавали ощущение сказки. У Чуи был хороший вкус, о чём Анго открыто сказал, когда они спустились в ресторан на ужин. Первый день был необходим для адаптации после перелёта, а вот на второй начнётся самое интересное.       Услышав комплимент, Чуя слегка вытянулся в лице, будто не ожидал подобного, однако быстро собрался, ответив глухим «благодарю», сказанным почти в бокал с вином.       — Как тебе последний вечер холостой жизни? — спросил он ехидно, под столом закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку стула, выглядя так уверенно, будто ресторан, в котором они находились, принадлежал ему лично.       — Откровенно говоря, до сих пор не осознаю происходящее до конца, — признался Анго, не видя смысла в лести или вранье. Всё-таки он был не на работе.       Чуя хмыкнул, и уголки его губ приподнялись в полуулыбке-полуухмылке. Похоже, он был удовлетворён ответом. Вино помогло ему расслабиться, и многое стало казаться проще, если не биться головой о стену.       — Не ты один, дружище, — сказал он весело. Анго перестал наблюдать за окружением и полностью сосредоточился на собеседнике. Щёки Чуи окрасил светлый румянец, и он выглядел… обычным человеком, хорошо проводящим время в ресторане. Вне своего рабочего амплуа Чуя казался более ярким и открытым, соответствуя своему возрасту с неожиданной точностью. Анго всегда воспринимал его набором иероглифов в документе и кодовым набором цифр при надобности вызова. Сейчас же перед ним сидел двадцатидвухлетний парень, робко шутящий и явно менее уверенный в себе, чем хотел казаться — та же правая нога, закинутая на левую, тому пример.       — Думаю, у нас будет время, чтобы смириться с этим, — сказал Анго, поддерживая шутливо-нервозное настроение.       — И ты чертовски прав.       — Всё ещё не понимаю, почему ты решил подойти ко мне именно с таким предложением.       — Какое совпадение! Я всё ещё не понимаю, почему ты согласился. Хотя, если подумать, ты просто решил, что в этой ситуации особо нет выбора, и решил плыть по течению, поэтому можешь не отвечать. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились, — сказал Чуя, махнув обтянутой перчаткой рукой. Это были не те перчатки, в которых он ходил по улице, — они едва закрывали саму кисть и явно были сшиты из тонкой ткани, чтобы избежать дискомфорта в помещении. Занимательная привычка.       Слова, произнесённые невзначай, попали в самую точку. Как и в тот раз, когда Чуя сжалился над Анго и согласился действовать по его просьбе, сказав, что в Войне Драконьих Голов у Анго не было голоса, и оттого он никак не повлиял на ситуацию, допустив множество смертей своим бездействием. Для Чуи это тоже было простой констатацией факта, который он отпустил сразу же после того, как набор слов сорвался с языка. Это несколько не сочеталось с его вспыльчивым образом и словами Дазая, уверявшего, что Чуя чаще действует по импульсу, чем думает. Похоже, даже Дазай мог заблуждаться в своих убеждениях или предпочитал не видеть очевидного, чтобы не терять ощущения контроля над ситуацией. Чуя явно демонстрировал куда меньше, чем являлся. И Анго был заинтригован этим, раз уж ему предстояло объединить свою жизнь (звучало куда более щадяще, чем «отдать») этому человеку.       — В таком случае позаботься обо мне, дражайший супруг, — сказал он, позволив себе приподнять уголок губ перед тем, как поднёс к ним собственный стакан, в котором уже было больше растаявшего льда, чем алкоголя. Давно Анго не пил в компании. Настолько, что не мог вспомнить, когда был последний раз.       Смех Чуи оказался звонким и чистым, пусть и прозвучал лишь на короткое «хаха», вырвавшееся будто против воли самого мафиози.       — Из твоих уст это звучит ещё абсурднее, — с придыханием сказал Чуя, беззастенчиво улыбаясь, и Анго заметил небольшие ямочки у него на щеках. Столько всего разного сочеталось в одном человеке в яркой красочной палитре. Возможно, Чуя был самой адекватной личностью среди тех, с кем Анго приходилось встречаться за месяцы. По крайней мере, каким-то образом он заставлял всё ощущаться куда проще одним своим присутствием. И если вспомнить всю его историю до этого самого дня, то спонтанное замужество явно не было самой странной вещью, с ним случавшейся. Анго невольно восхитился, чувствуя, как в груди сгустком тепла свернулась уверенность в том, что ничего не изменится за эти несколько дней. Чуя не нарушит своих обещаний, и они оба действительно выиграют в результате. Правда, неизвестно, какую выгоду из всего этого пытался извлечь Мори, но Анго не один год работал под ним, чтобы не набросать несколько догадок сходу. Ничего невыполнимого и того, чем было особо жалко жертвовать.       Когда они вернулись в свой номер, атмосфера была в разы легче, и будущее не казалось настолько туманным, как представлялось поначалу. Возможно, потому что это Накахара Чуя, всё могло сработать. Он не один раз совершал невозможное, и Анго не сомневался в том, что этот не будет отличаться от предыдущих. Напоминание: не самая странная ситуация, в которой они могли оказаться.       На следующий день Анго был всё так же собран с мыслями, как и обычно. Все необходимые документы были на руках, маршрут обговорен, они оба оделись в простые чёрные костюмы без лишних изысков, чтобы несколько подчеркнуть символичность происходящего, и покинули отель. Коробку с кольцами Чуя держал при себе, и Анго даже не видел их и краем глаза после того, как они обсудили размеры и материал, сойдясь на платине, так как Чуе не жаль было выкинуть деньги на ветер. Анго предложил вложиться со своей стороны, однако был вежливо отшит со словами о том, что его и так втянули в это всё против воли. Поэтому всё оставалось под безоговорочным контролем Чуи.       Сам процесс прошёл пугающе быстро, и Анго едва осознавал, под чем ставил подпись, пока рука двигалась будто по своей воле. Они согласились насчёт того, что лишние церемонии будут просто фарсом. Однако даже веса кольца на безымянном пальце было слишком много, чтобы осознать в полной мере, и Анго смотрел на тонкий блестящий ободок так, будто тот мог оторвать его палец в следующую секунду. Точно такой же красовался на пальце Чуи, снявшем перчатки по торжественному поводу. На нём кольцо смотрелось уместнее, пока самому себе Анго казался идиотом, пусть всё было чётко по размеру и достаточно скромным, чтобы подходить общему образу. Однако он стерпел, зная, что кольца были простой формальностью и будут сняты сразу же по возвращении в отель.       Когда их поздравили (на английском, чтобы понимали обе стороны), пожелав счастливой супружеской жизни, Анго едва подавил нервный смешок, рвавшийся наружу. Профессионализм и только. Улыбку Чуи почти можно было считать искренней, и Анго удивился, когда его локоть обвила рука его уже точно супруга перед тем, как они покинули здание. Даже облака на небе разбежались, и солнце залило всё светом, будто пытаясь убедить Анго, что теперь его жизнь будет ярче.       — Предлагаю отметить такое событие в каком-нибудь романтичном месте. Всё-таки первая моя свадьба, — сказал Чуя. Вес его руки, лениво болтавшейся на автоматически согнутом локте Анго, возвращал к реальности подобно якорю, и Анго даже не попытался отстраниться, не ощущая дискомфорта.       — Аналогично, — сказал он натянуто, окидывая улицу пристальным взглядом, будто на соседней крыше мог спрятаться снайпер. Ему казалось, что каждый прохожий может понять, что только что случилось, — всё-таки одеты они были чётко под стать, и кольца скромно поблёскивали на безымянных пальцах, будто призывали взглянуть на них. И это смешно, учитывая то, что сам Анго не мог до конца осознать происходящее. Поэтому следующим он сказал: — Полагаюсь на тебя, муж.       Лишь яркое «хаха» от Чуи, слегка запрокинувшего голову, дало понять, что Анго вновь выдал спонтанную шутку. А на работе его звали занудным человеком. Чуя рассмеялся уже дважды, и этот звук ослабил узел в груди Анго. Мир не рухнул от одной подписи, его не заковали в наручники. Жизнь продолжалась, просто теперь его собственная переплелась с жизнью другого человека.       Он не удивился, когда Чуя выбрал ресторан с видом на Эйфелеву башню. Он явно был большим романтиком, чем мог показать в жизни, и за эти дни решил оторваться, как мог. Анго порыв не прочувствовал, однако возражать не собирался. Он тихо забавлялся тем, как Чуя с возмущением рассказывал о своём первом визите во Францию, когда он едва знал язык и ни разу не использовал его в деле, из-за чего чувствовал себя идиотом девяносто процентов времени, не выдавая этого за счёт обычного уверенного вида, пока не освоился. Чуя легко вёл разговор, и от Анго требовалось лишь время от времени подавать признаки жизни, пока голос его супруга заполнял собой тишину, мешаясь с ненавязчивой музыкой, игравшей в заведении. Анго чувствовал себя героем фильма, только не мог определиться с жанром.       Когда официантка ненавязчиво спросила их о том, отмечают ли они свой особенный день, намекая на бросающиеся в глаза костюмы и кольца, Чуя сам на долю секунды растерялся, будто забыл, зачем они вообще явились в ресторан. Быстро сориентировавшись, он усмехнулся, и побарабанил пальцами по столу, вновь привлекая внимание к украшению, после чего сказав, что сегодня они сделали большой совместный шаг в будущее. Полуправда выиграла им бутылку вина за счёт заведения, и этому Чуя возрадовался даже больше, чем всему остальному, случившемуся за последние два дня.       — Настоящее, — пробормотал Анго, коснувшись стекла на долю секунды. — Щедрый подарок.       — О, ты тоже ценитель? — спросил Чуя, просияв ещё больше, словно ребёнок, обнаруживший над своей кроватью подарки на День Рождения.       Анго даже было жаль огорчать его, ведь Чуя выглядел готовым обсуждать эту конкретную бутылку следующие несколько часов.       — Я просто заглянул в воспоминания этой бутылки с помощью своей способности, — всё же признался он, и Чуя приподнял бровь, глянув на бутылку, будто та должна была заговорить с ним лично.       — Занимательно, я и не думал над тем, что так можно, — пробормотал он. — Надо будет показать тебе мою коллекцию. Сомневаюсь, что поставщики осмелились бы надурить меня после истории с пулей в ногу, однако интересно, что ты сможешь сказать.       — Эксплуатация с первого же дня? — шутливо спросил Анго.       Карие глаза Чуи блеснули неподдельным весельем.       — Должен же от тебя быть хоть какой-то толк, — сказал он и открыл бутылку с помощью своей способности без каких-либо усилий.       Пусть Анго не был ценителем, но был вынужден признать, что вино оказалось приятным на вкус — под стать приятной компании. Он предположить не мог, что рядом с Чуей будет настолько легко. Анго ожидал того, что они пожмут друг другу руки и разойдутся сразу же после того, как поставят подписи. Но нынешняя альтернатива устраивала его даже больше. Пусть он относился к происходящему как к командировке, с каждым часом она всё больше напоминала настоящий отдых. Свадьба с медовым месяцем в ускоренном варианте. Неужели удача решила повернуться к Анго лицом?       Вернувшись в номер, они наконец избавились от костюмов, завершив маскарад. Анго переоделся во взятые из дома рубашку и штаны, пока Чуя пошёл куда дальше и разлёгся на диване в спортивном костюме, явно видавшем виды за те годы, что служил своему хозяину. Это было непривычное зрелище, пусть Анго ничем не выразил своё удивление, направившись к кухонному островку, чтобы сделать себе чай, пока Чуя листал каналы на огромном телевизоре, висевшем по центру стены (что было преувеличением, так как он был слегка смещён влево, и Анго это раздражало почти до чесотки). Чуя казался человеком, всегда держащим всё под контролем и стремящимся выглядеть на все сто. Хотя даже спортивный костюм он носил, как самый дорогой наряд, что не умаляло когнитивный диссонанс Анго, внезапно столкнувшегося со второй стороной медали. Сам Чуя даже не беспокоился о чужом внимании, полностью сосредоточившись на экране. Анго не в первый раз восхитился его невозмутимостью.       Они смотрели телевизор (Чуя смотрел — Анго просто сидел рядом и потягивал чай, так как ни слова не понимал по-французски) до глубокой ночи, пока Чуя не начал зевать через каждые три минуты, заражая этим Анго. Следующий день был свободным, и Чуя предложил пройтись по улицам Парижа перед отлётом, чтобы не терять время зря. Анго не возражал — за последние дни он провёл больше времени на белом свете, чем за последние несколько лет. Чуя не успел стать его мужем, как уже поменял привычный расклад его жизни, перевернув всё вверх дном. И самое ужасное было в том, что ощущалось это естественно. Перед сном Анго посмотрел на кольцо на своём пальце и снял его, спрятав в заранее подготовленную коробку, чтобы не потерять. Палец тут же стал ощущаться пусто, однако он проигнорировал это ощущение, не собираясь слишком глубоко погружаться в иллюзию, как бы сладко она ни ощущалась.       На следующий день Чуя снова спрятал руки в перчатках, а форма одежды на нём была самой неформальной из всех парадных, доселе Анго виденных. Сам он ограничился одной из множества белых рубашек и брюками, не стесняющими движения. Чуя пробежался по нему оценивающим взглядом, на лишнюю долю секунды задержавшись на левой руке, после чего кивнул, и они покинули номер, отправившись навстречу приключениям. Так странно было не думать о работе всё время, пока они молча ходили по улицам, совершенно незнакомым Анго. Даже телефон, всегда со включенными звуком и вибрацией, ни разу не сработал и спокойно лежал в кармане, и Анго позволил себе расслабиться, время от времени поворачивая голову, чтобы убедиться, что не потерял Чую. Тот куда больше вписывался в пейзаж со своей необычной внешностью и уверенными шагами, будто провёл в Париже всю жизнь. Он был похож на обычного подростка в своих чёрных джинсах и свободном джемпере, заставлявшем его выглядеть ещё меньше (не та мысль, которую Анго планировал высказать вслух, памятуя, что рядом с ним всё ещё находится один из страшнейших бойцов Портовой Мафии). Анго послушно останавливался, когда Чуя доставал телефон, чтобы сделать фотографию на память.       — Не собираешься фотографировать? — спросил он у Анго, заметив, что тот философски созерцает окружение, спрятав руки в карманах.       — Твоих фотографий на двоих хватит, — ответил он.       Чуя оскалился, не найдясь с ответной колкостью, после чего подошёл к Анго. Тот ожидал получить кулак в рёбра, однако ему в руки всучили телефон.       — Тогда займись делом и сфотографируй меня, — сказал Чуя.       Поначалу чувствуя себя неуверенно по поводу непривычной задачи, со временем Анго вошёл во вкус, поддавшись стихии под именем «Накахара Чуя».       — Чуя-кун, — тихо говорил он, дёргая того за рукав джемпера, чтобы показать на красивый фонтан, так и просящий быть запечатлённым на фото.       Удивительно, но Чуе даже нравились снимки, сделанные Анго, и он открыто говорил об этом, не утаивая ни одной мысли. Это было непривычно для Анго, привыкшего работать с загадками и секретными данными.       Пару раз Чуя попросил гулявших неподалёку людей сфотографировать их вместе, легко объясняясь на французском. Анго не знал, что он говорил, но чаще всего это вызывало на лицах собеседников улыбки, и Чуя за считанные минуты становился хорошим знакомым каждому, с кем заговаривал. Знали бы они, что делают фотографию для исполнителя Портовой Мафии…       — Что они тебе сказали? — не удержался от вопроса Анго, когда Чуя помахал на прощание рукой подросткам, вернувшим ему телефон с широкими улыбками.       — Что мы с тобой красивая пара, — пробормотал тот, рассматривая фотографию. Анго глянул через плечо, пытаясь осознать эту мысль.       Они с Чуей выглядели так, будто случайно встретились и каким-то образом решили сфотографироваться напротив пышущего зеленью цветочного магазина. Будучи ниже, Чуя привлекал к себе внимание уверенной позой и улыбкой, бросающей вызов даже через снимок. Анго рядом с ним выглядел школьником, которого заставили фотографироваться для выпускного альбома. Однако он не помнил, когда в последний раз улыбался по собственной воле и чувствовал себя настолько расслабленно. Рядом с ярким Чуей он казался тенью, продолжающей его. Возможно, в чём-то те подростки были правы, но эту мысль он оставил при себе.       Три дня пролетели единым мигом, и Анго будто побывал в совершенно ином мире в шкуре молодожёна. Оказавшись в самолёте, они вновь превратились в следователя и мафиози, надев костюмы, как доспехи, призванные защитить их на поле боя. Утром Анго застал Чую на проводе с кем-то, и тактично скрылся в ванной, чтобы дать ощущение приватности. На его собственную почту уже пришло несколько писем. Жизнь постепенно возвращалась в своё изначальное русло, и предыдущие дни ощущались, как затянувшийся сон. И только коробочка с кольцом, покоившаяся на дне чемодана, напоминала о том, что всё случившееся было реальностью. По доброте душевной Чуя отправил Анго сделанные им фотографии, и на них будто были запечатлены совершенно иные люди. Пусть способность Анго легко опровергла бы это, но в фотографиях были заключены воспоминания о молодожёнах, вырвавшихся из рабочих будней, чтобы отправиться в короткое путешествие и посвятить себя друг другу. На деле же они просто заключили долгосрочную сделку по обоюдному согласию, и Анго привычно обрубил лишние мысли, натягивая на себя липкую холодную рабочую маску. Чуя снова уснул, только в этот раз почти в самом начале полёта, пробормотав, что не хочет упустить последний шанс выспаться. Анго вновь последовал его примеру, сбегая от навязчивых мыслей. Когда он проснулся, в сознании царил привычный штиль.       Чуя завёз Анго в офис, удивившись его принципу «с корабля на бал», и напоследок отдал небольшой конверт. Внутри лежал ключ от квартиры и бумажка с адресом и просьбой сжечь её сразу же, как только запомнит. «Всё-таки мы теперь супруги, — писал Чуя, — не всегда же встречаться на нейтральной территории, где кто-то может подслушать ненужные детали». Звучало логично, однако Анго вновь удивился. Стало быть, удивление было постоянным спутником в союзе с таким человеком, как Накахара Чуя.       Разойдясь в разные стороны, они вернулись к привычному ритму жизни, будто никакого Парижа и не было вовсе. Анго легко погрузился в привычную рутину, забыв о случившемся. На вопрос коллег о том, как он провёл выходные, ответил, что отправился в небольшую поездку, что технически было правдой. Просто он избежал лишних подробностей. И никогда ещё Анго не был настолько благодарен рабочей традиции не переступать личные границы, как в этот самый момент. Однако у него не было никаких проблем с утаиванием секретов — тут он являлся мастером и профессионалом своего дела. Другой бы не стал успешным тройным агентом на целые годы. Анго гордился собой.       Сообщение от Чуи пришло через три недели: это была просьба встретиться на нейтральной территории для обмена информацией относительно новообразовавшейся группировки, работавшей в тенях Портовой Мафии. И именно из-за последнего Анго обладал необходимой информацией, а Чуя прекрасно знал это. От Анго требовалось время, а Чуя называл место встречи. Каждый добирался своим ходом. Так как никто извне не знал об их союзе, можно было не беспокоиться о преследовании или чём-то подобном, однако лучше перестраховаться лишний раз, чем допустить фатальную оплошность.       При встрече Чуя вновь был в своём деловом амплуа. Когда они с Анго оказались в арендованной комнате одного ресторана, за которым присматривала Портовая Мафия, Чуя положил на стол папку, придерживая её рукой, пока Анго не достал из сумки похожую, и они одновременно толкнули их друг к другу, раскрыв на первых страницах и принявшись сверять данные, уточняя, какие из них могли покинуть стены этой комнаты.       Чуя оказался приятным рабочим партнёром: он не говорил лишний раз, тихо покусывая нижнюю губу в задумчивости, благодаря чему можно было легко сосредоточиться на деле, не упуская важных деталей. Любую мысль Анго он ловил на лету, демонстрируя, что Дазай явно недооценивал его интеллектуальные возможности. Они довольно быстро завершили обмен данными и остаток времени провели за неторопливым ужином за счёт Чуи, настоявшего, что это он вырвал Анго из рабочего потока для встречи, поэтому обязан нести на себе ответственность. Анго благоразумно умолчал о том, что пропустил бы ужин точно так же, как обед, если бы Чуя не вырвал его из этого потока. Во время ужина они неторопливо обменялись дежурными вопросами о природе и погоде. Анго не считал, что ему есть о чём рассказать с расписанной по минутам жизнью, однако Чуя внимательно слушал даже о мелочах, не скупясь на короткие комментарии.       Перед тем, как они разошлись каждый своей дорогой, Анго составил компанию Чуе, пока тот неторопливо выкурил сигарету, вместе с дымом выдыхая накопившееся напряжение. От другой его одежды сигаретным дымом не пахло, и Анго предположил, что привычка была скорее ситуативной, чем постоянной. Краем глаза поглядывая на собеседника, он не мог избавиться от навязчивого впечатления о том, что под большим пальто, накинутым на плечи, словно для защиты, и привычной шляпой каким-то образом всё ещё проглядывал тот подросток в джемпере, каждая эмоция которого была как на ладони. В какой-то момент Анго понял, что Чуя демонстрирует всё это потому, что мог себе позволить. Он без труда переключался между рабочим и свободным режимами, что заслуживало уважения, так как Анго по себе знал, насколько огромных энергозатрат требует такое сдерживание. Его оно ни к чему хорошему не привело, поэтому он предпочёл отдаться своей рабочей стороне и жить с ней. Поэтому он наблюдал за Чуей с интересом учёного, открывшего для себя новый феномен. А тот не возражал, наблюдая за тем, как дым растворяется в ночи.       Так и наметилась новая переменная в жизненной рутине: встречи с Чуей стали чем-то регулярным. Причём иногда они случались даже тогда, когда в них не было срочной надобности. Тогда Чуя и Анго просто ужинали вместе, говоря о всяких нейтральных мелочах. Это было проще, чем можно было ожидать, учитывая то, что они никак не общались до инцидента с яблочными самоубийствами. И большая часть этих заслуг лежала на плечах Чуи, нёсшего их так, будто не ощущал никакого веса.       Благодаря своему супругу Анго начал питаться и даже спать чаще, чем раньше, чем порадовал своих коллег, беспокоившихся о том, что он сведёт себя в раннюю могилу. Но получалось так, что после разговоров с Чуей Анго не чувствовал стремления возвращаться к работе вот так сразу, вырываясь из комфортного пузыря. Вместо этого он ехал домой и ложился спать на несколько часов, обнаружив, что буквы не смешиваются в кашу, если дать себе отдохнуть. Чуя перевернул его жизнь и даже не подозревал, что делал это. С ним Анго увидел Йокогаму с другой стороны. То, что раньше являлось для него информационными точками и важными путями, сменилось узнаваемыми ресторанами, барами, даже парками, когда Чуя хотел пройтись, бормоча о том, что провёл кучу часов в кресле, организовывая контрабандные договоры. Анго не был уверен насчёт того, что должен был слышать последнее, поэтому тактично промолчал. Он не лез в рабочую жизнь Чуи, как тот делал в ответ, если их точки интереса не соприкасались, требуя непосредственных переговоров.       Анго думал, что его работа не подразумевает наличие друзей. Последний раз, когда он попытался их завести, закончился для него глубокой раной, которую Дазай до сих пор ковырял пальцем при любой возможности. Но каким-то чудесным образом Чуя оказался самым близким к тому, что Анго мог назвать другом. И при всей странности их рабоче-нерабочих отношений это ощущалось естественно, будто так и было задумано с самого начала.       — Я думал, что замужество облегчит мне жизнь, но каким-то образом работы стало только больше, — в сердцах пожаловался Чуя однажды, пытаясь найти зажигалку, чтобы вспомнить, что оставил её в баре.       Анго выудил из кармана свою и поднёс её к лицу Чуи. Тот наклонился, прикурив сигарету.       — Куришь? — спросил он, кивнув в сторону зажигалки.       — Нет. Но ты да, — ответил Анго.       Чуя моргнул пару раз, пока до него не дошла суть услышанного.       — Спасибо, — пробормотал он и затянулся, наблюдая за тем, как ветер колышет растворявшиеся в темноте силуэты деревьев.       По большей части встречи их происходили либо поздним вечером, либо ночью, потому что в это время Анго мог позволить себе сделать вид, что ушёл спать, как любой нормальный человек на его месте. Чуя никогда не возражал и стабильно подстраивался под его график, выбирая место, под которое подстраивался уже Анго. Периодически он являлся на свидание с тёмными кругами под глазами и нездорово бледным оттенком кожи, намекающим на то, что он тоже порой наследовал круглосуточный стиль работы в ущерб здоровью. И Анго всегда замечал такие мелочи натренированным информаторским глазом. Как и замечал, что в такие дни Чуя был немногословен и много скалился, когда что-то не сходилось или ускользало от его внимания. Тут следовало запастись терпением и осторожно обходить воображаемые растяжки, чтобы не спровоцировать взрыв в свою сторону. Однажды Чуя раздавил в руках бокал, когда обнаружил расхождения в информационном поле. Позитивной стороной было то, что помимо самого дела он нашёл крысу в стенах Портовой Мафии, однако Анго тогда вздрогнул и скрыл свой испуг улыбкой, смягчив голос и попросив официанта убрать осколки, сказав, что за всё заплатит. Чуя тогда был настолько поглощён своими мыслями, что позволил Анго возместить ущерб и скурил три сигареты одну за другой, когда они вышли на улицу.       — Это не помогает понизить уровень стресса, а вот лёгким вредит, — заметил Анго отстранённо, и Чуя искоса глянул на него карими глазами, не терявшими рабочей остроты, заставлявшей любого собеседника чувствовать себя гуляющим по тонкому лезвию.       — Сейчас бы слушать от тебя про вред здоровью, — парировал он, фыркнув и затянувшись вновь.       Анго запнулся и чуть не закашлялся, осознав, что от него это действительно звучит до смешного противоречиво. Только вот если сам он привык гробить здоровье во благо общества, то со стороны это смотрелось не так красиво. Может, стоило прислушаться к комментариям коллег и начать лучше заботиться о себе.       — Я осознал свои ошибки и работаю над тем, чтобы их исправить, — сказал он нравоучительно, не желая оставлять последнее слово за собеседником.       — Ну да, последнее время ты меньше походишь на завсегдатая морга, — согласился Чуя. Только он мог бросать комплименты, как оскорбления.       Не выкурив и половину сигареты, он затушил её.       — Так уж и быть, — протянул философски. — Будем поощрять хорошие привычки друг друга.       Анго хмыкнул, чтобы хоть как-то ответить. Он не ожидал, что Чуя действительно прислушается к нему в тот же миг. Это было до странного приятно. Будто он был чем-то большим, чем информационным дилером. Если задуматься, то их отношения изначально выходили за все рамки рабочих, однако такие моменты, когда они вовсе выходили за эти условные границы, заставляли Анго впадать в ступор, чувствуя себя потерянным ребёнком. Однако он не просто так был известен своей адаптивностью. Что бы ни выкинул Накахара Чуя, Анго был способен работать с этим с полной эффективностью.       Сам того не осознавая, он начал присматривать за Портовой Мафией куда плотнее, чем раньше, когда это перестало входить в его список обязанностей, — в итоге жалоба Чуи на повысившийся объём работы не стала пустым звуком и для Анго. Это было несложно, однако Анго был вынужден гулять по полям брачного контракта и держать результаты своих исследований при себе, никак не вмешиваясь в рабочую жизнь Чуи. По большей части это было легко и непринуждённо, однако случались моменты вроде той истории с бокалом. Или случившейся через месяц истории с поджогом оружейного склада.       Покушения на собственность Портовой Мафии не были редкостью и часто пресекались заранее, однако ничто не шло идеально в теневом мире, и случались оплошности вроде той, когда в собачью вахту оружейный склад загорелся. Внутри по большей части содержались бомбы, и взрыв в прямом смысле нашумел на всю округу. Не обошлось без пострадавших и даже погибших, не ожидавших нападения. Чуя отменил заранее обговорённую встречу, и Анго никак это не прокомментировал, так как технически о поджоге знать был не должен. Но на следующий день у него на руках были все данные о нападавших, а через день их тела выловили в канаве, брошенные туда, как мусор — Портовая Мафия быстро избавлялась от недругов, рискнувших навлечь на себя её гнев. Чуя не выходил на связь, и почему-то его отсутствие ощущалось особенно остро, хотя порой они не общались неделю-две и не испытывали никакого дискомфорта по этому поводу.       Поняв, что настала его очередь проявить инициативу, Анго решил сделать выстрел в темноту и позвонил первым. Спустя пять долгих гудков Чуя принял звонок.       — На связи, — сказал он, звуча тяжело и устало даже через динамик.       Анго сделал глубокий вдох, посмотрев на небольшую коробочку, стоящую на прикроватной тумбочке.       — Сегодня десять вечера, — сказал он вместо приветствия.       На той стороне повисло молчание. Чуя думал над ответом, и Анго мог слышать его мыслительный процесс.       — У тебя всё ещё есть ключ? — спросил он, и Анго сразу догадался, о чём шла речь, ответив коротким «да». — Тогда адрес ты уже знаешь. Я буду к одиннадцати.       Обменявшись короткими прощаниями, они завершили звонок, и Анго открыл ящик, достав оттуда отданный ему два с половиной месяца назад конверт. Казалось, с того дня прошли годы — настолько всё изменилось.       Нужный адрес он нашёл без труда, оказавшись на пороге Чуи за пятнадцать минут до его возвращения, чтобы не наглеть слишком сильно. Странно было открывать дверь чужого дома, но Анго решительно переступил порог и принялся искать выключатель. Квартира Чуи была просторной, выставляя напоказ образ жизни своего хозяина. Анго огляделся, отметив, что внутри было даже уютнее, чем в его собственной квартире. Чувствовалось, что Чуя жил здесь, проводя свой досуг, когда работа не звала срываться в путь снова. Способность Анго могла бы рассказать ему всё, что он хотел знать о быте мафиози, однако он не стал переступать границу чужой жизни и прошёл в столовую, совмещённую с кухней, смотря в окно, пока не услышал щелчок открывшейся двери. Он специально оставил свет в коридоре включённым, чтобы Чуя знал, что дома есть кто-то, помимо него.       Словно притянутый за ниточку, Анго вышел в коридор, наблюдая за тем, как Чуя снимает обувь, аккуратно ровняя её, стряхивает с себя пальто, вешая его на крючок следом за шляпой. Он выглядел потрёпанным жизнью, если сказать мягко. И Анго знал, что видит это, потому что Чуя позволяет ему увидеть. Те секунды молчания были отведены тому, чтобы он понял, готов ли продемонстрировать одну из слабых своих сторон или нет. И этот уровень доверия был чем-то большим, чем Анго заслуживал, но он не собирался отступать.       — Хорошо, что ты здесь. Поможешь нанести мазь, чтобы я не тащился в медпункт, — сказал Чуя вместо приветствия и поманил Анго за собой, открыв одну из дверей, за которой скрывалась ванная. Спустя несколько минут Чуя вышел оттуда с внушительных размеров аптечкой и направился в гостиную, чтобы разложить необходимое на столе и сесть на пол с долгим уставшим вздохом, тяжесть которого Анго почувствовал даже костями.       Когда Чуя принялся стягивать с себя блейзер, галстук, жилетку и рубашку, Анго едва подавил желание отвести взгляд из уважения.       — Вечно там стоять будешь? Подходи, — позвал его Чуя.       Анго послушно двинулся навстречу, внимательно следя за тем, как Чуя расстёгивал пуговицы прежде, чем отбросил покрытую маслянистыми пятнами рубашку на диван, оставшись в одних перчатках. Под тканью оказалась красная кожа, и Анго узнал ожоги с первого взгляда. Они не выглядели достаточно тяжёлыми, чтобы оставить после себя шрамы, которых и без того было подозрительно много, если учесть, что Чуя был практически непобедимым противником во многих видах боя. Это не оставляло много вариантов для предположений о случившемся.       — Ты был там во время пожара? — спросил Анго, опустив место и время, чтобы сохранить границы рабочей территории, которые ему нельзя было переступать.       — Я был там сразу после, — глухо пробормотал Чуя, будто хотел как можно скорее закрыть тему. Он повернулся прежде, чем Анго успел зацепиться взглядом за росчерк чернил под правой ключицей.— Увы, мало кто мог помочь с таким завалом, а гравитация едва ли работает против огня.       — Понятно, — ответил Анго, позволяя поставить эту точку, и снял пиджак, ослабив галстук и закатав рукава рубашки, после чего опустился на колени за спиной Чуи. Тот не глядя передал ему баночку с мазью.       — Говорят, нанести тонким слоем и позволить впитаться. При ношении одежды нанести тонкий слой бинтов, чтобы ткань не тёрлась и не раздражала ожоги, — пояснил монотонно.       Анго не стал задерживаться на том факте, что сейчас на Чуе никаких бинтов не было. Вряд ли он озаботился этой деталью во всей суматохе.       — Значит, утром тебе надо будет помочь с бинтами?       — Ты планируешь быть тут утром? — спросил Чуя, повернув голову и приподняв брови.       — Если понадобится. Моя машина здесь, я не ограничен в передвижении, — ответил Анго, не считая это чем-то особенным. Чуя часто жертвовал временем, чтобы подстроиться под него.       Чуя задумчиво промолчал.       — Разберёмся с этим после, — вынес свой вердикт он и повернулся обратно, скрестив ноги и упёршись в них локтями.       — Скажешь, если будет слишком больно.       — Вытерплю, не самое худшее, что со мной случалось, — отмахнулся Чуя. Если вспомнить отчёты о его былых днях, то заявление не было преувеличением.       Понимая, что терпение Чуи и так держится на его силе воли, Анго не стал медлить. Ожоги были горячими, когда он их касался, и Анго удивился тому, что Чуя провёл целый день в нескольких слоях одежды, при этом ведя себя так, будто с ним ничего не случилось. Если бы они встретились в ресторане, то Анго бы даже не заметил повреждений, списав всё на привычную усталость.       Пока он наносил мазь, Чуя не издал и звука, порой напрягаясь и делая глубокие вдохи, чтобы расслабиться. Анго ничего не говорил, лишь время от времени замедлялся, синхронизировав свои движения с тем, как отзывалось на них тело Чуи, чтобы не причинить ему ещё больше боли, если это было возможно. Невольно он скользил взглядом по разбросанным по полотну кожи шрамам, тоже рассказывавшим маленькие истории. Например, под лопаткой находилась тонкая полоска, характерная для ножа-бабочки. А между самих лопаток остались неровные белые пятна с того раза, когда впервые был засечён случай использования сил Арахабаки в битве с демоническим зверем Гивром. Анго писал отчёты об этом, собирал информацию, однако одно дело знать о случившемся, а другое — видеть последствия собственными глазами. Даже то, насколько твёрдыми были мышцы под его пальцами, говорило о том, что статус одного из лучших бойцов в организации Чуя получил не только благодаря своей способности.       Когда Анго закончил, Чуя уже едва держал глаза открытыми — усталость пересилила физический дискомфорт.       — Спасибо, с остальным я справлюсь сам. Вот как мы поступим, — сказал он, зевнув. — Перебинтуй меня сейчас, чтобы я случайно не расчесал всё это во сне, а потом я просто обращусь в медпункт за перевязкой. Победа-победа.       И снова он думал о чужом комфорте прежде собственного. Брови Анго сошлись к переносице.       — Тебе надо будет сменить бинты утром и походить без них, чтобы раны начали заживать сами, — сказал он, поражаясь тому, что отыгрывает глас разума в этой ситуации.       — Тогда тебе придётся остаться с ночёвкой, — сказал Чуя, будто это должно было отпугнуть его.       — Я могу спать на диване, — сказал Анго. На самом деле, работа научила его спать где угодно.       — К чему? У меня есть гостевая спальня для таких дел. Следующая дверь после ванной, — пояснил Чуя, и так они пришли к чему-то вроде согласия.       Анго ловко обмотал торс и руки Чуи бинтом, затягивая не слишком туго, чтобы не причинить дискомфорт, но и следя за тем, чтобы он не елозил по коже. Чуя пробормотал тихое «спасибо» и собрал свои вещи, после чего сообщил, что идёт спать. Анго был предоставлен сам себе и решил проникнуть в гостевую спальню, раз уж ему досталось такое предложение. Комната была просторной и будто ожидавшей своего жителя. Чуя обставлял дом с большой любовью. Анго вновь отмахнулся от желания использовать способность и решил воспользоваться ванной, чтобы смыть остатки мази с рук и подготовиться ко сну. Его ждало долгое утро.       И Анго оказался как никогда прав в своём предсказании, возрадовавшись, что был готов к подобному сценарию и взял с собой ноутбук. Пока Чуя спал, Анго оккупировал его кухню, применив немного своей способности, чтобы найти кофе, турку (удивившись, что Чуя предпочитал такой способ, когда мог банально купить себе кофемашину) и чашку. Сам хозяин квартиры проспал до полудня и обнаружил Анго сидящим за столом и щурящимся в экран ноутбука в стремлении рассмотреть пиксели, которые должны были представлять собой надпись мелким шрифтом. Замерев на пороге, Чуя быстро моргнул насколько раз, чтобы убедиться, что ему не мерещится.       — Доброе утро, — пробормотал Анго и только после этого оторвал взгляд от экрана, чтобы смерить мафиози оценивающим взглядом. Тот выглядел сонным, но не смертельно уставшим, как накануне, что было хорошим знаком. Опустив глаза, Анго остановился взглядом на открытых руках, покрытых красными пятнами агрессивного оттенка. Зря он не настоял на том, чтобы Чуя снял перчатки — это выглядело болезненно.       — Очень, — глухо ответил Чуя. Спросонья его голос звучал тихо и низко, непривычно для Анго. — Прости, что задержал. Я не ожидал, что отключусь настолько плотно.       — Я ожидал, поэтому спокойно работал, пока ты спал. Как самочувствие?       — Как будто мою задницу подожгли, предварительно облив бензином, — ответил Чуя и направился к кухонному островку, целенаправленно смотря на турку. Метафора получилась красочной и уместной. Уже не первый раз Чуя поражал Анго остротой языка.       — Сними бинты, чтобы ожоги побыли на воздухе перед тем, как мы перемотаем их снова, — напомнил Анго, отпив свой порядком остывший кофе.       — Так точно, — шутливо ответил Чуя. — Дай угадаю: ты ничего не ел со вчерашнего дня?       — Грубо использовать чужую кухню без разрешения, — оправдался Анго.       — Что не удержало тебя от поползновений в сторону моего кофе, — парировал Чуя, понимающе усмехнувшись, после чего нашарил узел, потянул за бинт и принялся разматывать его моток за мотком. — Это и твой дом тоже, в курсе? Семейная собственность, что-то вроде того.       — Технически эта квартира не является совместно нажитым имуществом, — возразил Анго.       — Закрой рот, я просто пытаюсь быть гостеприимным, — огрызнулся Чуя, оскалившись. Его активность была просто поразительна, учитывая то, что за ночь ожоги не стали выглядеть лучше.       — Я знаю, просто не мог не пошутить. Спасибо, — ответил Анго, улыбнувшись.       Чуя медленно моргнул, после чего пробормотал что-то нечленораздельное и вернулся к разматыванию бинтов. Сказал бы Анго, что провёл утро и обед в квартире мужчины, пока тот полуголым рассекал по кухне, готовя то, что должно было являться завтраком, — никто не поверил бы. И вишенкой на торте было то, что этот самый мужчина приходился Анго мужем. Порой эта мысль подобно скоростному поезду настигала его, метафорически сбивая с ног. Анго и сам себе едва верил — а он в этом жил. Зато Чуя вёл себя легко и непринуждённо, погружённый в свои заботы. Наблюдая за ним, Анго сам расслабился и вернулся к работе, не отвлекаясь до тех пор, пока у него прямо перед носом не оказалась тарелка.       — Кажется, я догадываюсь, каким образом ты пропускаешь все приёмы пищи за день и сон — за неделю, — сказал Чуя, усмехнувшись уголком губ. Анго даже не стал оправдываться, потому что звучала исключительная правда — хотя и напоминала ему об английской поговорке про горшки и чайники. Они были воистину гармоничной парой. Гармонично самодеструктивной, пресекая эти наклонности друг в друге по мере возможности.       Пока Анго провёл обед в обнимку со своим драгоценным ноутбуком, Чуя не трогал его, заняв другой конец стола и вооружившись телефоном. Он сделал несколько коротких звонков, и Анго вытеснил чужой голос у себя из стороны, не собираясь подслушивать то, что для него не предназначалось.       Перед уходом он помог Чуе с мазью и бинтами снова, только в этот раз ещё и выслушивал тихое шипение о том, что «на следующий день это даже противнее, чем в предыдущий». Эти жалобы успокаивали Анго больше, чем напряжённое молчание. То, что Чуя показывал свои слабости, в прямом и переносном смысле открывая ему свою спину, говорило о большем.       — Спасибо. Больше не буду дёргать тебя, заеду в медпункт по пути на перевязку. С меня должок, — сказал он.       — Никакого долга. Как ты удачно заметил ранее, мы не чужие люди. Технически, ты и так взымаешь свою плату с меня, если уже заговорили об этом, — со смешком сказал Анго. — Можешь заехать ко мне, эту ночь я планирую провести дома. Таким образом убьёшь двух зайцев одним выстрелом с вечерней и утренней перевязкой.       Чуя задумался.       — У тебя не возникнет затруднений? Ты же вроде как… женат на работе, — сказал он, обеспокоенно нахмурившись.       Анго покачал головой, беспомощно улыбнувшись. И этого человека описывали безжалостным сорвиголовой. В защиту Чуи стоило сказать, что он упорно работал над такой репутацией, пока Анго просто обладал углублённым доступом к секретным данным, расширяющим поле его суждений.       Поэтому он ответил без лишних раздумий:       — Так уж вышло, что официально я замужем за мафиози, готовым пойти в огонь и воду. Работа может подождать.       Чуя смотрел на него так, будто ждал подвоха, и Анго понимал его. Сам не ожидал от себя подобного жеста, однако его внутренние приоритеты сменились, не уведомив предварительно его самого. И пути назад уже не было, да и он не боялся ответственности.       В итоге их встречи участились в считанные разы. Чуя приезжал к Анго и проводил ночь у него, после чего они расходились по своим делам; Анго приезжал к Чуе и ночевал у него, и следом случалось то же самое. Гостевая спальня Чуи превратилась в его личную, а шкаф Анго заполнился чужой сменной одеждой, пока в ванной добавились средства по уходу за телом, которые он раньше в глаза не видел. Чуя взял на себя готовку в те дни, когда они не сходились на походах в ресторан, и Анго даже мог бы привыкнуть к подобному. На работе отмечали, что его вид стал здоровее, да и сам Анго ощущал себя куда лучше, чем за последние годы.       Так как они были добровольно вынуждены больше времени проводить вместе, Анго узнал о Чуе много нового. Например, тот увлекался поэзией и с радостью зарылся в книжный шкаф Анго, комментируя уже прочитанные им произведения. Порой это перерастало в часовые дискуссии или сеансы чтения вслух с последующим обсуждением. И Анго нравилось подобное времяпровождение. Ему нравилось быть услышанным, нравилось то, как Чуя воспринимал его слова всерьёз и прикрывал глаза, пропуская услышанное через себя, позволяя смешаться с собственными мыслями. Он был интересным собеседником, способным поддержать разговор не только насчёт рабочих тем. Порой в такие моменты Чуя позволял частичкам своего прошлого, доселе неизвестным Анго, проскакивать в их общении.       Способность Анго буквально не оставляла секретов между ним и окружающим миром. При желании он мог узнать всё, что пожелает, однако именно эта возможность принудила его осознанно не лишать себя интриги в жизни. И в те моменты, когда Чуя выкладывал перед ним небольшие кусочки пазла собственного внутреннего мира, Анго ценил своё решение. Ему нравилось ощущение медленного погружения, ожидание того, что же он узнает дальше. Даже самые небольшие факты он с профессиональной аккуратностью откладывал в копилку своего разума. Например, то, что Чуя начал полноценно читать книги после вступления в Портовую Мафию, потому что ему надоело то, что Дазай делает миллион отсылок и смеётся над ним за незнание. Тогда же Чуя занялся самообразованием, поразившись тому, сколько неизвестного ждало его в жизни. Чуя выучил французский, потому что от Артура Рембо помимо шляпы ему достался сборник стихотворений, и Чуя загорелся упрямым желанием понять каждое из них.       Поддаваясь этому течению, Анго медленно выкладывал собственные карты на стол, действуя осторожно. Они обходили тему Дазая, чувствительную для обоих и годящуюся разве что для краткосрочных шуток. Такой же была и тема Оды, как и жизни Анго в Портовой Мафии в целом. Зато он мог рассказать о мелочах вроде собственного увлечения антиквариатом. Чуя неожиданно проникся этой темой, сказав, что Анго подружился бы с Акутагавой, потому что тот тоже проявлял энтузиазм на этом поприще. Чуя таки заставил Анго пройтись по своей винной коллекции, и тот с интересом рассказывал истории, цеплявшие его. Чуя оставлял даже пустые бутылки, когда-то приобретённые и выпитые им. Пусть способностью Анго он не обладал, но помнил каждый повод очень ярко.       Однажды Анго не сдержал любопытство и коснулся той, которую Чуя обошёл стороной, однако ни словом, ни делом не продемонстрировал, что увидел. И всё же ему захотелось задать Дазаю несколько вопросов. Да, они были в натянутых отношениях по понятным причинам, но Чуя… Анго не лез в чужие дела, благодаря чему и дожил до своих лет при всей специфике работы. И пусть до мозга костей он являлся материалистом, глубокая увлечённость Чуи оставила на нём свой отпечаток. Анго начал понимать его мысли, постепенно находя ответы на свои вопросы. Чуя привык заботиться о ком-то, но сам боялся принимать заботу о себе, постоянно нуждаясь в том, чтобы отплатить, будто без этого должно было случиться что-то страшное. И в любом другом случае Анго отступил бы и не возвращался, однако с Чуей с самого начала всё было иначе.       — Твоя способность сделала бы тебя звездой детективов, — пробормотал Чуя, лёжа на диване на животе, потому что ожоги на спине и плечах болели сильнее, пусть восстановление шло стабильно. Даже его стремительная регенерация не поспевала, потому что Чуя отказывался остановиться и дать ранам зажить. Он постоянно двигался и что-то делал, будто без него мир мог рухнуть через минуту.       — Не хочу, чтобы Рампо-сан зарезал меня во сне за то, что я краду его славу, — философски ответил Анго с пола, листая сборник коротких рассказов, одолженный из шкафа Чуи.       Чуя ответил смешком и устроил щёку на сгибе локтей, созерцая профиль собеседника. Анго положил подбородок на ладонь и смотрел на строчки, перестав их читать в ту же секунду, когда Чуя подал голос.       — Однажды мне сказали, что я должен служить свету и помогать людям — что-то в этом роде. Правда, того детектива убили немногим позже у меня на глазах. Немногим я смог тогда ему помочь.       Стало быть, этот момент врезался в память Чуи. Анго уже привык к тому, что он был готов первым броситься грудью на меч вместо того, чтобы позволить кому-то сделать это за себя. Раб своей ответственности.       — Не всегда необходимо стоять на свету, чтобы помогать людям оттуда, — сказал Анго честно. Уж он-то знал об этом из первых рук.       — Я тоже так думаю. Глупо сворачивать с выбранного пути, — пробормотал Чуя, и голос его был приглушён воспоминаниями о прошлом.       Подняв глаза, Анго увидел, что Чуя наблюдает за ним — один карий глаз виднелся над плечом, однако его взгляд был достаточно цепким, чтобы пригвоздить к месту. Внезапно воздух в комнате показался гуще, пусть ветер неторопливо колыхал занавески. Анго не мог сказать, что абсолютно изучил Чую за то время, что они провели вместе, но он отчётливо видел, что тот готовился что-то сделать, взвешивая решение в своей голове.       Чуя медленно высвободил руку и свесил её с дивана, протянув в сторону Анго. Тот неотрывно наблюдал за обтянутой чёрной тканью кистью, движущейся с завораживающей плавностью. Пусть Анго устроился не слишком далеко, Чуя дотянулся до его колена и невесомо провёл поверх ткани штанов пальцами, едва касаясь бедра. Анго почувствовал себя так, будто на нём внезапно применили способность, придавив к месту. И только глаза следовали за пальцами всё так же неотрывно.       — Как раз о выбранных путях, — сказал Чуя куда ниже, чем говорил обычно. Его голос будто возобладал собственным весом, обволакивая Анго со всех сторон и впитываясь в кожу. Продолжая наблюдать за ним цепким карим глазом, Чуя продолжил: — Что ты думаешь о супружеском долге?       Анго сглотнул, почувствовав, как воротник рубашки стал туже, хотя он давно снял галстук и переоделся в более свободную одежду.       — Думаю, что справляюсь со своей частью договора, — ответил тихо, поразившись собственному звучанию.       Пальцы прекратили своё поглаживание, и Чуя больно ущипнул его за бедро.       — Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом, — отругал он супруга, звуча всё так же размеренно и спокойно. — В твоей голове куда больше мозгов, иначе я не завёл бы этот разговор. Я не собираюсь принуждать тебя к чему-либо, но если ты заинтересован… мы могли бы скрасить наш досуг.       Его пальцы на бедре Анго весили тонну, однако Чуя не активировал свою способность. Он просто смотрел.       — В чём загвоздка?       Чуя медленно, почти сонно моргнул.       — Это никак не влияет на договор. Мужья же имеют право на секс, не препятствующий их рабочей жизни, верно? — ответил он, сделав акцент на нужном слове, словно это было аргументом само по себе.       И Анго должен был предугадать это. Предугадал бы, если бы в какой-то момент не увлёкся этой игрой под названием «быт». Он сам давал смешанные сигналы, наивно полагая, что Чуя не заметит или предпочтёт проигнорировать их, так как изначально их союз имел сугубо деловой характер. Сейчас же он усложнял правила, и Анго был слишком поглощён, чтобы отказаться. Его пальцы помнили ощущение кожи под собой, его глаза помнили вид встрёпанных рыжих волос и сонной улыбки, его уши помнили вибрирующее звучание чужого голоса по утрам. Они переступили уже столько черт, что подобный исход казался логичным. И, если угодно, Анго всё ещё оставался материалистом.       — Условия? — спросил он почти рабочим тоном.       Уголок губ Чуи пополз наверх.       — Рубашка и перчатки остаются на мне, чтобы не лишиться всей интриги с первого раза. — Это было разумное решение, пусть и поданное настолько игриво. Ожоги так и не успели зажить до конца, пусть Чуя не нуждался в бинтах, когда носил свободную одежду. Анго кивнул, принимая первый пункт, и молчал в ожидании следующих. — Никакого проникновения, пока у меня на руках не окажется твоя медицинская справка с актуальными данными. Мою ты можешь увидеть хоть сегодня. — Анго кивнул вновь. Будучи доктором по призванию, Мори наверняка не позволил бы своим подчинённым разносить заболевания по организации и за её пределами. — Оральный секс с моей стороны откладывается до того же времени. — Тоже разумно, и Анго согласился. — Пока что всё. Если появится ещё что-то, я сообщу в процессе. Что насчёт тебя?       — Согласен со всеми пунктами. Предпочтения? — продолжил Анго.       — Не дай мне заскучать, — ответил Чуя, словно бросил ему вызов.       Анго закрыл книгу с тихим хлопком. Чуя убрал руку и медленно сел, смотря на своего мужа сверху вниз в ожидании первого шага. И Анго принял правила игры. Одним движением оказавшись у дивана, он поднялся на коленях и лёгким движением запястья подхватил подбородок Чуи пальцами. Чуя легко поддался, передав контроль в чужие руки с великой щедростью, и его ладони легли на плечи Анго, когда он наклонился навстречу, чтобы соединить их губы в неторопливом поцелуе, поверхностном и лёгком, будто они оба проверяли друг друга на уверенность.       Отстранившись, Чуя загадочно улыбнулся и неторопливо снял с Анго очки, оставив их на столе рядом с книгой, после чего плавно сполз с дивана, сев Анго прямо на колени. Никаких возражений не поступило, а следующий их поцелуй был куда увереннее, и они сорвались с места в карьер, столкнувшись языками и синхронно наклонив головы под лучшим углом. Чуя зарылся пальцами одной руки в волосы Анго, пока вторую спустил к спине. Анго расслабленно устроил ладони на узких бёдрах, позволяя Чуе контролировать процесс и не прижимая его слишком близко с мыслью об ожогах. Зато Чуя будто забыл обо всём на свете, отдавшись ощущениям. И Анго самому сложно было противостоять им, подхватившим его волной и ею же очистив сознание от любых мыслей. Всё сосредоточилось на горячем дыхании, разделённом ими на двоих, скольжении губ о губы и пальцах, слегка оттягивающих скальп.       Когда Чуя предложил перебраться в место, более подходящее, Анго позволил ему отстраниться и подняться на ноги, терпеливо провожая взглядом. Чуя явно наслаждался незримой ниточкой контроля, которую держал в руках. Это было видно в его взгляде, терпком, словно крепкий кофе, и в изгибе ухмылки, привлекающей внимание к блестящим губам, вкус которых Анго теперь знал.       Как только дверь спальни закрылась, Анго сделал свой ход, приблизившись к Чуе со спины и положив руки на его бёдра вновь, чтобы наклониться к уху и тихо сказать:       — Снимай штаны и становись на колени. Не хочу навредить твоей спине.       Он почувствовал, как Чуя коротко вздрогнул от звучания голоса и неприкрытой команды в нём. Однако он поддался и сделал шаг вперёд, легко избавившись от штанов без секунды промедления. Анго нравилась эта уверенность, которую Чуя носил на себе, как вторую кожу. Она хорошо играла со смущением, нагревшим кончики ушей, что Анго почувствовал, едва касаясь их губами немногим ранее.       Пользуясь моментом, он пробежался взглядом по комнате, остановившись на фотографиях: одна из них изображала ребёнка (явно Чую) и молодого человека, на второй были изображены бывшие «Флаги» Портовой Мафии с Чуей в центре кадра, а третья… Анго помнил, как третье фото было сделано в Париже, когда Чуя убедил его на один кадр, превратившийся в десяток.       Мысленно пообещав вернуться к этому позже, Анго посмотрел на кровать, оценивая её высоту.       — По центру или к краю? — спросил Чуя, уже поставивший одно обнажённое колено на матрас. Бельё он не снял, будто щёлкнул Анго по носу тем, что приказа не было. Смазка и презервативы были брошены рядом. Профессионализм, как оказалось, мог быть сексуальной чертой.       — К краю, — ответил Анго, и Чуя послушно закинул на кровать вторую ногу, опустившись на локти и прогнувшись в спине, после чего глянул на Анго из-за плеча, приподняв брови в ожидании.       Анго вовсе не рассчитывал на то, что вечер пойдёт по подобному сценарию. Он даже не рассчитывал выбраться с работы, однако всё пошло не по плану — и вот он здесь. Чуя добровольно передал поводья ему в руки, однако явно не собирался играть честно, и Анго надо было придумать, как воспользоваться предоставленными возможностями сполна. Не дать ему заскучать.       Приняв первое решение, он медленно подошёл к кровати, устроив колено между раздвинутых в стороны лодыжек Чуи, чтобы тот ощутил, как прогибается матрас под дополнительным весом. Будь у Анго больше времени, он бы придумал что-то более оригинальное, но выбирать не приходилось. Поэтому он наклонился, придержав себя рукой, чтобы случайно не прижаться к спине Чуи и не причинить тому боль, после чего заговорил, вновь понизив голос:       — Соедини ладони над головой… да, вот так, — сказал Анго, когда Чуя накрыл одну ладонь другой, слегка перегруппировавшись, чтобы устроиться с удобством. — И не расцепляй их, пока я не скажу. Идёт?       Чуя кивнул, глубоко и размеренно дыша. Его щёки уже покрылись румянцем. Значит, Анго был на верном пути.       — Если тебе будет больно, или ты захочешь сменить позицию, скажи мне. Захочешь, чтобы всё прекратилось, расцепи руки. Понял?       Чуя вновь кивнул, опустив ресницы. Он даже не представлял, насколько привлекательно было такое проявление безоговорочного доверия, учитывая то, что они совершенно не знали друг друга с этой стороны. Анго приходилось играть наугад, и он даже испытал лёгкое чувство азарта. Поддавшись порыву, отвёл рыжие волосы в сторону, обнажая светлый затылок, и прижался к нему лёгким поцелуем, вдохнув ставший привычным запах геля для душа. Чуя вздрогнул и поджал пальцы на ногах. Одна из рук Анго коснулась его талии, достаточно легко, чтобы не причинить боль, но и в тоже время достаточно уверенно, чтобы это было ощутимо. Анго очертил плавный изгиб так, будто под подушечками пальцев ощущал кожу, а не ткань, и медленно завёл руку вперёд, найдя затвердевший сосок и обведя его лёгким касанием, слегка подцепив ногтем. Чуя вновь вздрогнул и выдохнул. Убедившись, что тактика «слабо-сильно» работает, Анго по груди спустился по торсу, неторопливо оглаживая напряжённые мышцы. У самого белья он остановился и убрал руку, чтобы отвести в сторону свободный ворот, обнажая плечо.       Почувствовав, как прикосновение губ сменилось ощущением зубов, Чуя открыл рот и заговорил вновь:       — Вспомнил. Никаких следов там, где их смогут увидеть, — сказал он с придыханием.       — Будет сделано, — ответил Анго, обдав кожу тёплым дыханием, после чего уверенно впился в неё зубами и провёл языком, будто стремился попробовать на вкус.       Чуя издал тихий стон и прогнулся в спине ещё больше. Неторопливый уверенный ритм Анго постепенно сводил его с ума, потому что сложно было предугадать, каким будет следующий шаг, и в то же время хотелось ощутить всё и сразу.       Анго остановился на поцелуях и поглаживаниях до тех пор, пока не почувствовал лёгкую дрожь от напряжения. Только после этого он наконец спустил руку к белью Чуи, огладив его поверх ткани, что было слишком и недостаточно одновременно.       — Ты слишком медлительный, я скоро усну, — пожаловался Чуя, будто голос не выдавал, что он был далёк от того, чтобы заснуть.       — Ты всегда можешь отпустить руки, и я перестану делать что-либо, — невозмутимо сказал Анго, слегка сжав пальцы. Тело Чуи пело совершенно иную песню, что он и заметил: — Но пока я имею основания полагать, что нахожусь на верном пути.       Если бы не его резкая смена темпа, Чуя возмутился бы, однако останавливаться он не хотел. Жалел лишь только о том, что решил поддразнить Анго и оставил бельё на себе. Это срикошетило ужасным образом.       Решив не испытывать судьбу, Анго все же переместил ладонь на так привлекательно открытое бедро и вновь сжал мышцы пальцами, наслаждаясь ощущением. Тело Чуи было изящным и крепким, балансируя на идеальной грани. Или на грани идеального. Сейчас не было времени зацикливаться на этой мысли, и Анго просто провёл пальцами по гладкой коже, дойдя до ткани белья вновь и проведя по ней до места между раскрытых ягодиц. Чуя крупно вздрогнул, почувствовав поглаживание ногтя через ткань, и инстинктивно попытался сжаться, после чего чертыхнулся (вслух, что вызвало на лице Анго довольную ухмылку) и выдохнул, расслабившись вновь.       — Думаю, мне стоит снять это, чтобы перейти к делу? — спросил Анго, не переставая двигать пальцем, из-за чего все мысли Чуи сосредоточились только на чужом ногте, едва давящем, но ощутимом. — Чуя-кун, не слышу ответа.       — Иди к чёрту, — огрызнулся тот, после чего собрался с мыслями и уже спокойнее пробормотал, повернув пылающее лицо, чтобы спрятать его в изгибе локтя: — Делай что угодно.       Анго хмыкнул и отстранился, из-за чего спину Чуи окатило непривычным холодом. Он удивился тому, насколько оказался поглощён происходящим, хотя Анго фактически не сделал ничего особенного. Скорее наоборот — все его действия были противоположностью того, к чему Чуя привык. Физический контакт был чем-то знакомым и понятным, однако Анго держал его на кончиках пальцев, не позволяя утонуть в ощущениях и в то же время окружая ими. Ещё и добровольное ограничение добавляло остроты. Чуя знал, что мог в любой момент сменить позицию, однако тяжесть выбора буквально придавила его руки друг к другу и вжала в матрас. Будто Анго всё время держал их в напоминание. За те пару секунд, что Анго потратил на то, чтобы подняться на ноги, Чуя провёл пальцами правой руки и основанию пальцев левой, и его тело расслабилось само по себе. Когда Анго стянул с него бельё, он послушно поднял колени, чтобы не задерживать и без того медленный процесс.       Когда руки Анго коснулись обнажённой кожи, Чуе они показались обжигающе холодными, однако скоро он привык к ощущению. Так было даже лучше — он отчётливо чувствовал каждый палец Анго, неторопливо касавшегося его, словно изучал. И ведь Анго хватило бы одного прикосновения, чтобы узнать малейшие секреты, которые сам Чуя мог не помнить годами. Однако вместо этого он потянулся к смазке, намеренно громко щёлкнув колпачком, и Чуя почувствовал, как всё внутри него натянулось в ожидании. В своём положении он не видел, что делал Анго, как он выглядел, и мог только отдалённо догадываться об этом, отчего всё ощущалось ярче. Анго явно знал, чего хотел добиться и какими методами. Чуя разозлился бы на него, если бы не мягкое нажатие на поясницу, заставившее выгнуться в спине. Он даже не догадывался, что под маской следователя-трудоголика пряталась такая занимательная личность. Однако оно было и к лучшему. У Чуи не было терпения возиться с мелочами вроде неловкости и неуверенности. Он хотел расслабиться, отпустить себя, и Анго послушно взял в руки его тело и разум, распоряжаясь с ними самым аккуратным образом.       Как только Анго перешёл к делу, и Чуя столкнулся со знакомыми ощущениями, всё стало гораздо проще, и он позволил себе раствориться в терпком удовольствии. К счастью, Анго перестал медлить, испытывая его терпение, и Чуя поддержал смену ритма громким стоном, сжав простынь под своими руками и подавшись бёдрами назад. Анго не помешал ему и подстроился под новый паттерн движений с механической точностью. Его пальцы двигались исключительно верно и касались в самых правильных местах, однако чего-то не хватало, и Чуя напрягся, пытаясь понять, чего же…       — Сведи ноги, — велел Анго, остановившись, чтобы Чуя осознал услышанное и подчинился. Его мышцы слегка дрожали.       Почувствовав, что Анго извлёк пальцы, Чуя поднял голову и оскалился, чтобы возмутиться, однако был остановлен, когда две уверенные руки, пальцы на одной из которых Анго предусмотрительно не сгибал, легли на его бёдра, поднимая выше в необходимую позицию. Рубашка задралась, сползая по талии и обнажая заживающие ожоги, которых приятно коснулся прохладный воздух.       Будто прочитав мысли Чуи, Анго наклонился и подул на раны, после чего Чуя услышал едва различимый шорох ткани и почувствовал прикосновения всё ещё покрытых смазкой пальцев к внутренней стороне бёдер, лишённой каких-либо ран и оттого более чувствительной. И вновь Анго продемонстрировал чудеса телепатии, заведя руку вперёд и коснувшись Чуи так, как он хотел с самого начала. Вдоль позвоночника будто пробежался разряд, а пальцы на ногах поджались сами по себе.       — Расслабься, — сказал Анго, и Чуя почувствовал скольжение между бёдер, едва не задержав дыхание от непривычного ощущения. — А теперь напрягись.       Ох. Как хорошо, что мозги Анго работали так же хорошо, как и его пальцы. Через несколько толчков Чуя сжал мышцы немного сильнее и услышал за спиной тихий стон, что завело его ещё больше. Он подался назад, чтобы Анго было проще гнаться за собственным удовольствием. Чуя в этот момент готов был сделать что угодно, чтобы это не прекращалось. Он и не представлял, насколько ждал подобной разрядки. Почему они не делали этого раньше? Он задался этим вопросом вновь, когда пальцы Анго, теперь тёплые и каким-то образом чистые, скользнули под рубашку и поднялись к груди, пока его темп ускорился, заставляя Чую теряться в ощущениях. Если поначалу он не был уверен, что затея сработает, то в конце, когда перед глазами поплыло от искромётного удовольствия, а тело секундами позже обмякло, продолжая подрагивать, Чуя не был уверен лишь насчёт того, что это всё ему не снится. Из последних сил он держал ноги сведёнными, пусть Анго и не просил об этом. Его руки сжали бёдра Чуи с такой силой, что он прочувствовал каждый палец отдельно, и это было прекрасно. Даже лучше, чем он себе представлял.       — Можешь отпускать руки, ты прекрасно справился, — неожиданно ровно сказал Анго, лишь слегка загнанно дыша. Оставив на затылке супруга короткий поцелуй, он выпрямился и отпустил его, чтобы снять с себя презерватив и натянуть бельё со штанами обратно. До спальни дойдёт.       Как по щелчку, тело Чуи расслабилось, и он завалился на бок, смотря в стену и постепенно возвращаясь к реальности.       — Очень жду твою медсправку. И когда эти чёртовы ожоги заживут до конца, — сказал он. — В следующий раз я сяду на тебя сверху, от этой позиции у меня всё затекло.       Предложение звучало привлекательно, и глупо было им не воспользоваться.       — Набрать тебе ванную? — поинтересовался Анго, звуча куда веселее, чем хотел казаться. Его будто забавлял лёгкий транс Чуи, сонно моргающего.       Двинув ногами, Чуя почувствовал, как по бёдрам скользит оставшаяся на них смазка.       — Если ты думаешь, что я откажусь, ты ошибаешься, — сказал он, уже больше придя в себя.       Анго хмыкнул и удалился, чтобы настроить воду и помыть руки. Полноценно душ принять решил в собственной ванной, как только убедится, что Чуя справится со всем сам. Если поначалу Анго боялся не ввести его в необходимое состоянии, то под конец, когда Чуя мог издавать лишь нечленораздельные звуки, полностью отдался собственными инстинктам, ни о чём не беспокоясь. Сейчас он чувствовал себя легко и спокойно, даже — Анго не побоялся этого слова — отдохнувшим. Давно он не позволял себе так расслабиться и даже был благодарен Чуе за то, что тот проявил инициативу. Сам Анго никогда не переступил бы условную черту между ними.       Как раз в тот момент, когда Анго собрался выйти из ванной и позвать Чую, тот сам зашёл внутрь, ступая на кафель босыми ногами, всё ещё одетый в одну рубашку. Лишёнными перчаток пальцами он зарылся в волосы Анго, приподнялся на носках и втянул его в долгий неторопливый поцелуй, будто хотел поставить точку. Анго легко поддался, наклонив голову и устроив ладони на талии, не давя, чтобы случайно не потревожить ожоги.       — Оставайся, — прошептал Чуя ему в губы, отстранившись достаточно, чтобы говорить. Усмехнувшись, он добавил: — Тебе недалеко возвращаться.       Это был ещё один переломный момент. Если Анго уйдёт, случившееся между ними так и останется чем-то простым и одноразовым, не имеющим особого подтекста. И это было самым выгодным для него решением, однако когда Чуя отстранился, всё ещё поглаживая короткие волосы на затылке и приподняв уголок губ с молчаливым вызовом во взгляде, Анго сказал:       — Я схожу за сменной одеждой и вернусь.       Лицо Чуи расслабилось, будто такого ответа он и ждал. Он сделал шаг назад, освобождая Анго, однако взгляд карих глаз держал не хуже рук, и Анго едва нашёл в себе силы сдвинуться с места, чтобы вырваться из поля гравитации супруга. Прохладный воздух спальни, сквозивший из приоткрытого Чуей накануне окна, помог освежить голову, и Анго вновь почувствовал себя хозяином собственного тела, с привычной уверенностью направившись по коридорам, которые уже мог пройти с закрытыми глазами. Достав из шкафа сменную одежду (которую купил по настоянию Чуи, чтобы не пользоваться одной рубашкой, одной футболкой и парой штанов), он закинул грязную в стирку, чтобы не забыть потом и не слушать лекцию о том, что порядок в жизни начинается с порядка дома. По дороге обратно Анго зашёл в гостиную, чтобы подобрать забытые там очки и оставить их на тумбочке в комнате Чуи перед стоящими там фотографиями.       Когда Анго вернулся, Чуя сидел в ванной с закрытыми глазами.       — Тебя только за смертью посылать, — пробормотал он, обозначив, что заметил приход Анго. Тот промолчал, не поддаваясь на провокацию, и занял освободившийся стул, взявшись за шампунь.       Чуя слушал, как Анго возился неподалёку, пока сам витал на периферии дрёмы. Обычно он включал музыку, однако шорох душа оказался неплохой альтернативой. По коже до сих пор гуляли фантомные пальцы — мозг ещё не отпустил недавние ощущения. В остальном Чуя чувствовал приятную расслабленность, являвшуюся редкой гостьей в его жизни.       К тому моменту, как Анго закончил с душем, позволив себе растянуть удовольствие по редкому поводу, Чуя уже почти уснул, а вода в ванной была еле-тёплой, будто он впитал её жар, осевший румянцем на щеках.       — Чуя-кун, просыпайся, — позвал его Анго. — Если уснёшь так, простудишься. А до спальни я тебя не донесу.       Вместо ответа Чуя с тихим плеском поднял руки над водой.       — А ты попробуй, — сказал он. Анго нахмурился. — Ты же старший. Позаботься обо мне.       Он поверить не мог, что Чуя мог использовать настолько детский аргумент, но тому, похоже, было абсолютно всё равно на любые доводы. Ванная добила его, словно алкоголь. Оставалось только подчиниться, и Анго наклонился, закидывая руки Чуи себе на плечи. Тот с готовностью схватился, и Анго удивился, когда легко смог выдернуть мужа из воды.       — Ты используешь способность, — сказал он, выразив очевидное.       Чуя промычал ему в шею.       — Я не настолько слаб.       Вес в руках стал ощутимее. Филигранный контроль, поразительный для состояния, в котором пребывал Чуя. Хотя в очередной раз он мог просто позволить себе вести себя так раскованно. И Анго всё ещё не до конца понимал такое откровение в его поведении. Однако вместо размышлений он направился в спальню, положив Чую на кровать. К счастью, тот сменил бельё заранее, зная, что потом ему будет банально лень это сделать. Оставив мужа лежать и дремать, Анго направился за полотенцами и феном, понимая, что Чуя в своём состоянии наверняка махнёт рукой на то, чтобы высушить волосы. К счастью, он не сопротивлялся, позволяя Анго делать с собой всё, что угодно, — разве что оделся сам. Это значительно облегчало задачу, однако Анго почувствовал себя терпеливым родителем, а не мужем. Стоило признать, Чуя был довольно милым без своего фасада пугающего мафиози, и это воспоминание Анго тоже отложил в ментальную копилку.       Когда Анго закончил, Чуя сопел ему в живот, окончательно добитый тёплым потоком воздуха из фена. Наощупь он забрался под одеяло.       — Давно не чувствовал себя так легко. — Услышал Анго, вернувшись из ванной. — Спасибо.       Анго не знал, что сказать. Чуя даже за месяцы не растерял и грамма своей способности застать его врасплох.       — Спокойной ночи, — остановился на нейтральном ответе в итоге. Чуя пробормотал что-то нечленораздельное в ответ. Анго заметил, каким маленьким он казался на слишком большой для одного человека кровати. Перед уходом он выключил свет и тихо закрыл за собой дверь, однако каждый шаг к собственной спальне давался так, будто что-то за ниточку тянуло его назад. Анго списал это на лёгкое волнение: всё-таки это был его первый подобный опыт с Чуей, и назвать его можно было нестандартным. После такого сложно сразу прийти в себя. И всё же заснул Анго так легко, как не засыпал задолго до этого.       С тех пор их досуг разбавился ещё одним видом совместного времяпровождения, вписавшимся в общую рутину так легко, будто всегда был её частью. Чуя исполнил своё обещание оседлать Анго во время следующей же их встречи, и Анго был почти уверен, что они оба ждали этой возможности. А он сам ждал, когда ожоги Чуи заживут, чтобы опрокинуть его на спину без лишнего беспокойства и наблюдать за каждой малейшей реакцией.       Чуя был очень честным партнёром: если ему что-то не нравилось, он не ждал с возмущениями, а если что-то ощущалось хорошо, он открыто выражал это и телом, и голосом. Анго оказался больше вовлечён в процесс, чем ожидал от самого себя. Он старательно запоминал новые детали, заново выучив язык тела мужа, такой же открытый, каким был сам Чуя. И было что-то опьяняюще в том простом факте, что Анго мог собственноручно заставить исполнителя Портовой Мафии добровольно лишиться контроля, полностью подчиняясь чужой воле. Чуя обладал удивительно широкими взглядами относительно ролей и не цеплялся за стереотипичные принципы, что должны были соответствовать его положению. Он позволял Анго делать всё, что было душе угодно, и Анго не упускал такую возможность, всегда ходя вдоль линии, когда заставлял Чую не двигаться и не трогать ни себя, ни его, чтобы испытать его терпение. И Чуя превосходил самые смелые ожидания. Анго не считал себя человеком, подчиняющимся телесным прихотям, однако был вынужден признать, что Чуя являлся тем, о чём он мог бы, хоть и не стал просить.       Бывали и моменты, казавшиеся Анго более интимными, чем секс, стирающий всякие условные границы. Например, всё те же вечера в ресторанах, оставшиеся неизменными. Теперь Чуя мог позволить себе ненавязчиво провести носком ботинка по лодыжке супруга, ехидно улыбаясь ему через стол, пока Анго сохранял серьёзное выражение лица, что раз за разом вызывало у Чуи тихий смешок. Порой они выходили из ресторана, и Чуя задумчиво крутил в руках пачку сигарет, после чего смотрел на Анго, будто что-то взвешивал у себя в голове, хватал его за основание галстука и дёргал на себя, целуя так, будто хотел вдохнуть его вместо дыма. Анго привык к этому, словно натренированный пёс, и его корпус сам поворачивался навстречу, когда даже он не замечал этого.       И пока это всё не влияло на работу, Анго готов был признать, что жизнь удалась, пусть он никак не ожидал подобного исхода. Похоже, где-то в прошлой жизни он совершил нечто очень хорошее, раз судьба решила наградить его, предоставив Накахару Чую, являвшегося всем, о чём только можно было мечтать. До этого Анго считал себя холостяком по призванию, воистину женатым на работе, потому что опыт показал, что здоровые межчеловеческие отношения для него являются роскошью, о которой грех было просить. И каким-то образом мафиози, держащий в страхе весь преступный мир Йокогамы, заставил его почувствовать себя обычным человеком, порой задерживающимся на работе (на несколько суток) и ведущим вполне нормальный образ жизни. В моменты, когда Чуя одевался в джинсы и толстовку, отбрасывая рабочую оболочку, чтобы они могли прогуляться в парке, не собирая на себе взгляды окружающих, Анго чувствовал себя действительно замужним. Его ментальная копилка была наполнена мелочами: каким Чуя предпочитал свой кофе; какую музыку слушал, сбегая от тишины; какую погоду любил больше, если хотел прогуляться; как морщил нос после того, как чихал; как потягивался после того, как просыпался, только после этого открывая глаза, будто первым делом хотел ощутить контроль над телом, а потом вернуться к реальности. Подобные мелочи не имели для Анго весомой пользы, но он хранил их в голове вне зависимости от этого.       Однажды Чуя попросил у Анго машину на несколько дней, сказав, что его собственная находится в ремонте. Анго не задался никакими вопросами и позволил это с лёгкой руки, хотя в другом случае отметил бы, что Чуя легко может вызвать себе даже вертолёт в любую точку города, если посчитает это нужным. Он настолько привык, что они подхватывают друг друга в мелких проблемах, что не посчитал это чем-то требующим внимания. Он всё равно планировал задержаться на работе, а теперь был повод не давать себе поблажек.       Чуя забрал его через два дня, заехав на мотоцикле, о существовании которого Анго вспомнил после того, как увидел. Ничего не предвещало подвоха, и Анго не ожидал, что Чуя свернёт на какую-то другую дорогу, однако ничего не сказал по этому поводу, желая увидеть, куда всё придёт. А привёз их Чуя на СТО, подконтрольную Портовой Мафии. И там Анго увидел свою машину, удивившись отсутствию мелких царапин, которые знал, как узор собственных ладоней. Сняв шлем, Чуя улыбнулся самой скромной из доселе виденных Анго улыбок.       — Хотел поздравить тебя и подумал, что ты оценишь что-то практичное вместо яркой показухи, — пояснил он и подошёл к машине, жестом поманив Анго к себе. — Посмотри, она как новая, я лично проследил за всем.       Анго хватило прикосновения, чтобы машина рассказала ему, что её обновили изнутри и снаружи, при этом не поменяв ничего существенного, что могло бы причинить ему дискомфорт.       — Поздравить с чем? — спросил он, искоса глянув на Чую, ожидавшего реакцию.       Чуя моргнул раз. Два. Склонил голову набок, будто ожидал, что сейчас Анго признается, что шутит, однако осознал, что его собеседник был совершенно серьёзен. Лицо Чуи прошло через калейдоскоп выражений, после чего он запрокинул голову и расхохотался, чем заставил Анго приподнять брови в недоумении и ждать, пока не пройдёт приступ внезапного веселья.       — Жалкий ты офисный планктон, я должен был догадаться, что ты закопаешься в своих бумажках так, что проигнорируешь собственный День Рождения, — сказал Чуя, продолжая улыбаться широко и открыто.       Анго опешил и достал из кармана телефон. Точно. Тот самый день.       — Хорошо, что я действительно не подготовил ничего особенного, как чувствовал, — не унимался Чуя.       — Ты первый, кто сделал для меня нечто подобное за целые годы, — неожиданно серьёзно признался Анго, и улыбка Чуи померкла, подавленная лёгким удивлением. — Без тебя я действительно прожил бы этот день, как любой другой, но ты сделал его особенным.       Сказав это, он сделал медленный шаг, сокращая расстояние между ними, и накрыл щеку Чуи ладонью, погладив почти нежно перед тем, как поцеловал его в знак благодарности, выражая чувства, которые не мог высказать словами. Чуя привычно наклонил голову и обвил руками шею Анго, подавшись ему навстречу с такой готовностью, будто изголодался за время разлуки. Но несмотря на всё это поцелуй получился неторопливым и куда более чувственным, чем они оба привыкли, однако ощущался единственно правильным.       Анго планировал остановиться в своей рабочей квартире и провести часть ночи в обнимку с документами, сверяясь с разосланными письмами, однако в какой-то момент он послал к чёрту эту идею и велел Чуе следовать за ним, после чего сел за руль и поехал в свою личную квартиру, ставшую ощущаться домом после того, как в ней начал появляться Чуя, наполнявший всё жизнью.       Удивительно, но той ночью ничего не случилось. Чуя приготовил нехитрый ужин, и они просто наслаждались компанией друг друга перед тем, как отправились спать. Если Анго стабильно ночевал в своей гостевой спальне, то будучи у него в гостях, Чуя оккупировал его кровать. К счастью, он спал спокойно, даже порой пугающе неподвижно, будто полностью отключался от реальности и медленно возвращался к ней утром. Слушая тихое дыхание, Анго думал о том, как один человек может настолько перевернуть его жизнь, даже не замечая этого. Поддавшись импульсу, он погладил пальцами рыжие волосы, идеально подходящие характеру владельца, и Чуя ненадолго проснулся. Сонно моргнув и глянув на Анго, он придвинулся к нему, прижавшись к боку в поисках дополнительного тепла, и уснул вновь.       Они танцевали вдоль этой странной черты, которой Анго так и не смог дать имя, сколько бы ни пытался в попытке рационализировать происходящее. И он же обратил внимание на то, как Чуя порой странно снимает перчатку. Раз это показалось совпадением, и Анго списал всё на случайность. Во второй и третий раз он списал всё на привычку. А потом он решил присмотреться.       — Ты носишь своё кольцо? — поинтересовался он, приподняв брови, и Чуя замер, словно пойманный на горячем преступник. Пальцы его правой руки обхватили безымянный палец левой у основания, что было нетипично по сравнению с тем, как с другими он начинал с кончиков.       Не найдя смысла прятаться, Чуя привычным движением стянул с себя перчатку, оставив платиновый ободок нетронутым.       — Имею право, у меня есть все соответствующие бумаги, — сказал он со знакомой интонацией, выражавшей самозащиту, после чего добавил, будто бросил вызов: — Проблемы?       — Вовсе нет, — тут же сбавил напор Анго и наклонился, чтобы снять обувь, открыв перед Чуей спину, будто не чувствовал напряжения между ними. — Просто не ожидал.       — Его никто не замечает, потому что я постоянно в перчатках, поэтому мне это ничем не грозит, как и тебе, — пожал плечами Чуя, слегка расслабившись. Анго едва удерживал взгляд где угодно, чтобы не уставиться на левую руку собеседника вновь.       — Тогда почему ты снимаешь его при мне? — осторожно поинтересовался он.       — Вот поэтому. Не хотел смущать тебя и давать всякие смешанные сигналы, чтобы не разрушить… вот это между нами, — сказал Чуя, звуча так же неуверенно, как Анго себя чувствовал. Мысль о том, что для Чуи их брак что-то значил, а не был просто околорабочей сделкой длиною в жизнь, скоростным поездом врезалась в разум.       Анго снял пиджак и ослабил галстук.       — Что «вот это» ты имеешь в виду? — спросил он, надеясь, что хотя бы Чуя сумеет дать определение, ибо сам Анго, к собственному стыду, оставался в блаженном неведении, что было позорно, учитывая то, что он буквально работал с информацией и должен был знать всё.       Чуя скинул с себя пальто и повесил на крючок (который Анго оставил специально для него) шляпу.       — Встречи, разговоры, прогулки, секс. Не знаю, как ты это воспринимаешь, и не вынуждаю загонять себя в рамки, но в этом всём я нашёл своеобразный комфорт. Не надейся услышать это дважды, но мне кажется, что мы неплохо сочетаемся, — сказал он, прокрутив кольцо, всё так же уместно смотрящееся на его пальце.       Рука Анго дрогнула, и он почувствовал себя так, будто на ней чего-то не хватает. Малейшего веса, который заставил бы всё это ощущаться реальным.       — Иногда мне кажется, что происходящее лишь сон, потому что ты заставляешь всё казаться слишком нормальным, — неожиданно для себя заговорил Анго, будто его тело стремилось выплеснуть из себя эту какофонию чувств, занимавших место в его разуме уже долгое время. — Ты заставляешь жизнь ощущаться жизнью и позволяешь мне чувствовать себя человеком, лишённым бремени круглосуточного притворства. За эти месяцы ты научил меня воспринимать наше партнёрство как реальный брак, пусть я и не знаю, к чему это меня приведёт.       Чуя смотрел на него с нечитаемым выражением лица, и Анго вновь ощутил себя придавленным его взглядом, словно невидимой рукой. Будто в замедленной съёмке, он протянул к Чуе ладонь, раскрыв пальцы.       — Можно? — спросил тихо, и Чуя долго смотрел ему в глаза перед тем, как позволил Анго коснуться кольца, зная, что тот собирается сделать.       Воспоминания в прямом смысле вскружили Анго голову, и он аккуратно рассортировал их, чтобы не коснуться тех, которые для него не предназначались. Однако и того, что осталось, было предостаточно: кольцо оставалось на Чуе, когда он был наедине с собой в стенах родного дома, вальсируя по кухне под знакомую музыку; оно было надёжно скрыто перчаткой, когда он готовился к миссии или направлялся на неё; порой он не снимал его, когда говорил Анго, что хочет остаться в перчатках для остроты ощущений. Всё это время Анго был слеп, как никогда.       Когда он медленно убрал руку с кольца, переместив пальцы на ладонь, Чуя смотрел на него с немым ожиданием, явно готовый развернуться и уйти, положив конец этому своеобразному танцу между ними. Однако Анго не собирался отпускать его во всех смыслах.       — Если бы я увидел это раньше, всё было бы настолько проще.       — В каком смысле? — настороженно спросил Чуя.       Анго улыбнулся по-редкому светло и открыто.       — Я бы понял, что всё это время не был безответно влюблён в собственного мужа, — сказал он, буквально выдохнув эти слова, рвавшиеся наружу уже довольно долгое время, пусть осознание накрыло его только сегодня.       Глаза Чуи округлились, а его губы приоткрылись, будто слова коснулись их невесомым поцелуем. И в следующую секунду Анго обнаружил себя прижатым к стене собственного коридора, пока горячие губы впились в его собственные. Он едва успел обхватить шею Чуи руками, когда тот применил свою способность и оторвал Анго от пола, вцепившись в его в бёдра и вжавшись всем телом с небывалым запалом. Чуя и до этого был страстным и активным, несомненно, но впервые Анго наблюдал его настолько жаждущим. Этот пожар перекинулся на него самого, и он ответил на поцелуй, вливая в него всё то, что не смог бы высказать словами.       — Ты меня с ума сведёшь, — прорычал Чуя, отстранившись от него. Запотевшие очки Анго медленно прояснялись, и проступившее за ними лицо очаровало его, будто в самый первый раз. В тусклом свете одинокой включенной настенной лампы Чуя был похож на видение, слегка встрёпанный, покрасневший и тяжело дышащий.       — Тогда нас будет двое, — ответил Анго, такой же запыхавшийся, потому что в порыве никто из них не думал о дыхании. Он всецело доверил своё тело Чуе и его способности, упёршись затылком в стену. — Никогда не снимай его рядом со мной.       В ответ Чуя поцеловал его вновь и отошёл от стены, чтобы направиться в спальню. Квартиру Анго он знал так же хорошо, как собственную. Когда он переступил порог, Анго поцеловал его за ухом и прошептал:       — Отпусти меня, разденься и ложись на спину.       Как только его ноги коснулись пола, способность Чуи перестала действовать, и Анго в прямом смысле ощутил вес реальности во всей красе. Пока Чуя занялся делом, Анго подошёл к тумбочке, достав оттуда всё необходимое и открыв небольшой ящик, в котором хранилась маленькая бархатная коробочка.       — Долго планируешь возиться? — спросил Чуя нетерпеливо, уже растянувшись на кровати и с удобством устроившись на одной из подушек.       Вместо ответа Анго стянул с себя галстук, показательно бросив его на тумбочку и положив очки рядом, после чего двинулся к кровати, на ходу расстёгивая пуговицы рубашки, чтобы сбросить её на пол, оставив проблемой для будущего себя. Чуя сел и потянулся к его ремню, желая ускорить процесс, однако Анго повалил его на спину и переплёл их пальцы. Ощутив прикосновение металла, Чуя повернул голову и уставился на кольцо, так непривычно смотревшееся на пальце Анго. Всё казалось настолько сюрреалистичным, будто сошло с кадров какого-нибудь фильма. И в то же время каждое движение Анго, растянутое будто в вечность, было невыносимо реальным. Чуя испытал странное тянущее чувство в груди, граничащее с дискомфортом, однако это только заставило его обхватить талию Анго ногами, прижав к себе с нечеловеческой силой. В какой момент Чуя неосознанно применил свою способность, будто хотел, чтобы Анго вжался в него так, чтобы стать одним целым. И Анго внял его неозвученному желанию, отпечатывая на коже каждое прикосновение губ и пальцев, в ответ на что Чуя впился в него ногтями, алыми росчерками на спине оставив свою подпись в напоминание.       Больше Чуя не снимал кольцо при их личных встречах, и Анго каждый раз искал его взглядом, стоило только перчатке соскользнуть с кисти. Один вид простого металлического ободка вызывал у него странное чувство гордости. Что-то в жизни он мог звать своим в той же степени, в какой принадлежал чему-то. Чтобы не заморачиваться с перчатками, сам Анго поступил куда проще: нанизал своё кольцо на тонкую цепь, всегда скрытую одеждой, но ничем не прикрытую, когда они с Чуей оставались наедине. И со временем он понял, почему Чуя принял решение носить собственное кольцо, — его вес в каком-то смысле играл роль якоря, возвращавшего к реальности. И пусть со временем Анго перестал ощущать украшение вокруг своей шеи, он никогда не забывал о том, что оно там было, особенно когда глаза Чуи на долю секунды задерживались на его груди, стоило снять одежду. Было что-то дерзкое в том, чтобы на виду у всех носить знак принадлежности, однако никому его не показывать. Чуя заразил Анго тягой к адреналину.       Помимо этого мало что изменилось в ритме их жизни: небо всё так же висело над головой, а солнце вставало на востоке и садилось на западе. Каждый шёл своей дорогой, пока пути их не пересекались в свободное от работы время. И Анго чувствовал себя удивительно свободным, лишённый надобности врать. Он знал, что Чуя всегда примет или отправит звонок, если будет такая надобность, а кольцо было негласным о том напоминанием. Изменились мелочи: пропала спешка в поцелуях и прикосновениях, будто они готовились в любой момент разбежаться в разные стороны и не видеться никогда больше. Чуя смелее раскрыл те свои стороны, которые держал под семью замками, и Анго был поражён нежностью, на которую был способен его супруг. Ещё больше он был поражён тем, что сам был способен на подобное, считая, что давно ампутировал ненужные чувства, способные отяготить рабочий процесс. Но в случае с Чуей если он как-то себя и чувствовал, то только окрылённым и по-настоящему живым.       Остались между ними всё те же тёмные и серые темы, вокруг которых оба ходили на носочках. Это было чернилами выведенное «2383» под правой ключицей Чуи; это были ночные звонки Анго и его недельные командировки. Это были шрамы, оставшиеся отпечатками на телах и разуме у них обоих. Но рядом с этим была и татуировка с датой их свадьбы под левой ключицей Чуи; были сообщения от Анго, присланные в безбожные часы суток, чтобы напомнить, что он собирается вернуться; были их совместные планы попытаться выбраться в Париж на годовщину, чтобы теперь и это стало реальным между ними. Анго даже был согласен сделать новую фотографию, чтобы Чуя мог поставить её рядом со старой. Ему было интересно увидеть, изменилось ли что-то за год, потому что сам он ощущал себя абсолютно новым человеком.       Когда весна принесла тепло и позволила сбросить слои и слои одежды, они начали вновь выбираться в парки в самых отдалённых уголках Йокогамы, чтобы провести время наедине, как нормальные люди. Анго сидел на лавочке и созерцал деревья в умиротворённом ожидании.       — Прошу прощения, можно составить Вам компанию? — прозвучал рядом голос, в котором искрились проблески смеха, всегда заставлявшего уголки губ Анго приподниматься в ответ.       Повернув голову, он встретился взглядом с улыбающимися карими глазами, сияющими в тон волосам, собранным в небольшой хвост. В джинсах и кожаной куртке Чуя всё ещё походил на бунтаря-подростка.       — Разумеется, только вот я жду одного человека и вряд ли задержусь, — ответил Анго, приняв правила игры.       Рыжие брови приподнялись в неподдельном любопытстве.       — Кого же?       — Моего супруга, — ответил Анго, будто по секрету. Теперь Чуя улыбался уже неприкрыто.       — Полагаю, ему повезло с таким верным мужем, — сказал он и наклонился, вынуждая Анго поднять голову навстречу.       — Ещё как, — сказал он, принимая короткий поцелуй — небывалая роскошь, которую они могли себе позволить, так как выбрались в парк в нелюдное время. А вот остались в нём уже до тех часов, когда вокруг начали собираться люди. И среди них было легко затеряться, представив себя обычной парой.       В какой-то момент между ними завязался шутливый спор, результатом которого стало то, что Чуя оказался сидящим на плечах Анго и смотрящим на мир свысока, перед чем прозрачно намекнул, что любая шутка по этому поводу будет означать удушающий захват. И пусть Анго был всегда открыт к новому опыту, он не стремился испытывать его прилюдно, поэтому держал себя в узде. Чуя поддался ему, облегчив себя способностью. Замечая их, дети просились на плечи к своим родителям, а Чуя салютовал им с широкой триумфальной улыбкой. И ради этого можно было позволить себе впасть в детство самому, поэтому Анго не возражал.       По закону подлости, срабатывающему всегда безотказно, они пересеклись с Ацуши, гулявшим в гордом одиночестве.       — Ацуши, давно не виделись. Какими судьбами? — спросил Чуя, приветствуя его как старого друга, а не почти-врага.       Парень неловко замер и поспешил растянуть губы в улыбке.       — Здравствуйте, Чуя-сан, Анго-сан. Решил выбраться куда подальше, чтобы… — под конец он запнулся.       — Избежать знакомых лиц? — подхватил Чуя, и Ацуши неловко кивнул. — Не поверишь, мы тут за тем же самым. И всё же как тесен мир. Раз мы встретились, окажешь услугу?       — Какую? — несколько настороженно спросил Ацуши.       Чуя выудил из кармана телефон.       — Супер-ответственное задание: запечатлеть нас на фото. Ни шанса на ошибку, отвечаешь головой, — сказал он, позволив ноткам рабочей строгости проникнуть в голос, после чего протянул телефон парню, взявшему его с некой опаской, будто там была бомба.       Анго отошёл подальше, чтобы они оба попали в кадр и не мешали прохожим, пока Ацуши со всей серьёзностью подошёл к заданию и вежливо раздавал указания.       — Ох, подожди секунду, — спохватился Анго и принялся стягивать перчатки, чтобы спрятать их в карманы.       — Ах ты хитрый жук, — с улыбкой сказал Чуя и принялся стягивать собственные, пока Анго придерживал его за бёдра.       Закончив, Чуя обхватил руками щёки супруга и задрал его лицо себе навстречу.       — Пытался переиграть меня? — спросил он ехидно. Анго улыбался губами и глазами.       — Никогда в жизни. Я помню своё место, — ответил он без намёка на покорность в голосе, после чего они сказали Ацуши, что готовы. Тот недолго смотрел на них перед тем, как сосредоточиться на телефоне вновь. Анго положил руку на бедро Чуи так, что кольцо на его безымянном пальце было чётко видно. Чуя опустил свою руку, устроив её рядом с той же целью. Он прекрасно знал, зачем Анго это сделал, и не мог не воспользоваться шансом. Да и не скрывались они только во время недавних прогулок по Парижу в окружении незнакомых лиц.       Как только Ацуши сделал несколько снимков, Чуя изящно слетел с плеч Анго и подошёл к нему, взяв телефон. Улыбка на его губах стала в разы мягче.       — Неплохо получилось. Как тебе? — спросил он у Анго, и тот поправил очки перед тем, как взял телефон в руки.       На одном из фото они с Чуей смотрели друг на друга, обменявшись подколами и улыбаясь этому. Так вот как это выглядит со стороны, — не мог не подумать Анго. Странно, что на работе никто даже не попытался задать ему несколько вопросов, учитывая то, насколько он был потерян. И пусть тёплый взгляд Чуи он мог наблюдать вживую, видеть собственный было непривычно.       — Действительно неплохо, — сказал он одобрительно.       — В качестве благодарности ты заслужил что-то приятное, — изрёк Чуя, и Ацуши вжал голову в плечи, будто услышал угрозу. — Сладкие блины или напиток?       Поняв, что шанса отказаться ему не дадут, Ацуши ответил:       — Напиток.       Чуя улыбнулся ему так, будто согласие сделало его день, и Ацуши чувствовал себя потерянным котёнком. Непривычно было видеть строгого мафиози таким… уютным? Анго не влезал в разговор, позволив Чуе делать всё, чего душа пожелает. В результате Чуя купил Ацуши напиток и сладкие блины, причём несколько.       — Передавай Кёке привет, — сказал он, намекая, к чему было количество. Ацуши улыбнулся уже куда свободнее.       — Обязательно. Хорошей вам прогулки, — сказал он.       — Тебе тоже. Не влипни в историю, — сказал Чуя, и его пожелание всегда было актуальным.       Вернувшись в Агентство, Ацуши передал блины Кёке, радостно принявшей термостойкий пакет.       — По какому поводу праздник? Ты прямо сияешь, — заметил Дазай, развалившийся на диване, что было прогрессом, если учесть, что утром он развалился в рабочем кресле, мозоля глаза Куникиде.       — Чуя-сан и Анго-сан угостили, мы пересеклись в парке, — ответил Ацуши, не видя смысла скрывать то, что Дазай уже наверняка знает заранее.       — Вдвоём? — переспросил тот, приподняв брови.       — Я тоже удивился, — признался Ацуши, неловко улыбнувшись при воспоминании о том, какими же нежными были взгляды следователя и мафиози, пока они будто растворились друг в друге на пару секунд. — Чуя-сан попросил меня сделать несколько фото. Никак не ожидал подобного, но из них получилась очень гармоничная супружеская пара.       На пару секунд в полупустом офисе повисло тяжёлое молчание. А последовавший за ним возглас продемонстрировал, что даже Дазай порой может не знать всего в мире.       — Гармоничная кто?!       Чуя даже не удивился, когда его телефон разразился трелью, а на экране высветился номер, не отображавшийся годами.