Ты ушла, оставив след.

      Я влюбилась в тебя, как только дверь злосчастной аудитории распахнулась, как только ты представилась, сказав, что ведение наискучнейшего предмета под названием «Теоретическая грамматика» тяжелым грузом свалилось на твои плечи.       Твой голос — мягчайшая перина, на которой доводилось спать лишь принцессам; дрожащий осенний лист, что порывистый ноябрьский ветер обходит стороной, боясь прервать минуты жизни, сходящей на нет. Сколько еще сравнений я могла бы подобрать в тот момент…? Дотошный Гаврилов, преподающий художественную литературу, впечатлился бы.       Что до внешности? Ты обычная, ничем не примечательная двадцати четырехлетняя девушка, только закончившая университет. Наверное, так считали многие, если не все. Вот только мое мнение отличалось.       Твоя фигура, явно, не идеал мужского пола, если верить стереотипам, конечно. Грудь небольшая, еле до первого размера дотягивает. Всегда длинные платья помогают скрывать узкие бедра. Ни разу не видела тебя в джинсах или хотя бы брюках. Ты правда комплексуешь по этому поводу? Не уверена. Зато знаешь, в чем уверена наверняка? В том, что никакая Гибсоновская девушка не сравнится с тобой. Ведь их плечи не настолько хрупки, чтобы подрагивать от холода и охвативших переживаний; их ребра не выпирают настолько ощутимо при объятиях, что трудно поверить в то, что твое тело – это не только кости, обтянутые кожей.       Твои глаза — нет, не подумай, уж точно не океаны. Скорее галактики, вселенные, изучить которые не представлялось возможности, сколько бы не старалась. Ведь каждый раз, заметив, как я «пялюсь» на тебя, другие студенты становились на толику важнее, а истошная вибрация на телефоне вдруг удостаивалась твоего внимания. Помню, как ты ненадолго задумалась о чем-то, разглядывая капли дождя, барабанившие в окна и падающие вниз, разбиваясь, также, как и мое сердце в тот момент, когда я смогла различить в твоих радужках вкрапления серого, нагло вмешавшегося во всепоглощающий зеленый. Нестерпимый стыд охватил меня тогда. Почему? Из-за чего? Давясь снотворными в ту же ночь, вдруг осознала, что коснулась чего-то личного, будто узнала то, что дано знать лишь паре самых близких человек, но уж точно не очередной студентке. И пусть я тогда не успела прорешать тест, и пусть получила неудовлетворительную оценку, ты лишь привычно спросила, буду ли я переписывать. Конечно, тебе же важны знания, а не ничего незначащие оценки. Мне? Ни то, ни другое.       Какими духами ты пользуешься? Не смогла ответить на этот вопрос, использовав огромное количество тестеров в Л’этуаль. Спустя время поняла, что мне и не нужно их физическое олицетворение, чтобы ощущать этот аромат лаванды, смешанной с … – до сих пор не могу распознать. Каждый раз думая о тебе, он и так окружает меня, заполняя собой пространство. Раньше поневоле начинала грезить о том, чтобы он бесследно исчез, растворился, теперь – до ужаса боюсь.       Отсутствие возможности смотреть на тебя угнетало. Зато теперь ранее пустующее место на стене занято портретом. Получилось похоже, но, к сожалению, не доставляет мне и толики такого же наслаждения, как мимолетно брошенный взгляд на тебя. Как у тебя это получается – открывать во мне новые таланты, находясь за тысячи километров?       Ты ушла, оставив след в душе, в израненном сердце. И знаешь что? Я абсолютно тебя не виню. Не понадобились ни сеансы с психотерапевтом, ни бутылки с крепким алкоголем, чтобы осознать это. Ведь ты не обязана общаться, а тем более испытывать какие бы те ни были чувства к студентке, которая была, есть и будет одержима тобой. Не обязана сообщать, что сначала переводишься в другую группу, отнимая ту единственную возможность слушать тебя, затем – увольняешься, и в конце концов – покидаешь эту злосчастную страну.       Единственное, о чем я сожалею – отсутствие каких-либо фотографий тебя. Ведь ты не любишь попадать на снимки – стесняешься. Все, чем я могу довольствоваться – твоим голосом на видео, заснятых одногруппницами на парах, и сообщениями в Telegram – исключительно в общей беседе, ведь нашу переписку ты стерла из памяти. И не только телефонной.       Спасибо, что научила любить, показала, что безгранично отдаваться человеку – не унижение, а награда. Надеюсь, когда-нибудь найдется человек, чье сердце будет биться в сто крат сильнее при виде тебя, также, как мое при невольной мысли о том, где ты и как, тот, кому не нужна будет материальная пища, ведь он будет вдоволь сыт духовной – с тобой по-другому никак, и, наконец, тот, кому будет принадлежать твое сердце.