Сила притяжения неумолима

Когда пятнадцатилетний Леви узнал свой тип, придурку было десять. Это случилось на день благодарения. Их матери тесно дружили, а его отец, хирург от бога, вообще как-то раз достал дядюшку Кенни с того света. Все ели, обмазываясь индюшачьим жиром, поздравляли друг друга, целовали в щеки. Пьяная Кушель в трехсотый раз признавалась Карле в любви, а Кенни, травя байки, хлопал Гришу Йегера по плечу с такой силой, что Леви то и дело поражался, как у того еще не вылетел сустав. И только сопляки — его бойкая сестра и неуравновешенный, наверняка страдающий СДВГ пацан Йегеров были не в мире. Он всё дразнил её, дергал, подкладывал в тарелку помидоры, которые та ненавидела, обзывался и, бог знает, что еще, получая от нее ложкой по лбу снова и снова. Кушель разнимала их, как могла. Потом отвлекалась на очередной бокал, и снова случалась «бойня». Леви старался абстрагироваться от шума, уставившись в точку. Он был в том странном возрасте, когда детские игры больше не впечатляют, а взрослые разговоры всё еще слишком скучные. И всё, что ему оставалось — это лениво возиться вилкой в тарелке, не чувствуя аппетита. Он вообще не хотел здесь быть. Ему сегодня нехорошо. А еще он был жутко расстроен, потому что вчера, как всегда, переусердствовал на тренировке, в очередной тщетной попытке стать круче Эрвина. Кенни говорил, что дело в позднем развитии, которое передается в их роду по наследству, и именно поэтому Леви не хватает сил. Сам дядюшка вступил в половозрелый возраст якобы в пятнадцать лет, только тогда узнав, что он альфа. Кушель тоже что-то болтала про позднюю менструацию, которая нагрянула к ней чуть ли уже не после брака. Ага, конечно. Иными словами, поддерживали, как могли. Леви было уже пятнадцать. Он готовился стать альфой. Он знал, что будет альфой. Он упорно тренировался вместе с Эрвином, ходил в походы и на футбол с другими альфами из школы, смотрел на омег. Нюхал омег. Он перепробовал всё. Черт, у него даже есть гребаная коллекция ножей и энциклопедии про оружие. Но запах всё не появлялся. — Мама, Эрен меня уже достал! — раздался выкрик Микасы. Эрен. Леви тяжело вздохнул. В раннем детстве Эрена они были очень близки. Сопляка оставляли с Леви каждый раз, когда их матери собирались прошвырнуться по магазинам, что происходило довольно часто. Они запирались в комнате, прячась от вечно капризничающих Микасы и ее подруги Энни, и тогда происходили великие вещи… Они строили крепости из разобранного дивана, "расчленяли" старые игрушечные машины Леви на детали, чтобы посмотреть, что внутри, рисовали безумные рожи, Леви учил Эрена читать и играть в Марио на приставке, обнимал, когда тот начинал плакать от долгой щекотки, на которую сам нарывался, и обнимал, когда тот не мог уснуть от им же выдуманных страшилок. И в такие моменты Леви было так неистово хорошо и весело… Казалось, что их маленький мирок вечен. Что они в раю, и так будет всегда. Пока в какой-то момент они не отдалились. Наверное, это произошло, когда Эрен пошел в первый класс, где завел себе новых, более подходящих по возрасту друзей. И с Микасой он тоже стал намного ближе, что и понятно: они ровесники, учились вместе, вместе делали домашку и так далее. Разумеется, поначалу Леви скучал и даже пытался сохранить общение, ненавязчиво интересуясь оценками. Но Эрен в разговоре с ним будто впадал в какой-то ступор. Он становился жутко странным, краснел, отворачивался, а один раз, когда Аккерман снова попробовал заговорить с ним, зачем-то взял Леви за руку и принялся просто пялиться, позабыв все слова. Тогда Леви и решил, что ему, как и Эрену, тоже больше не интересно, да и неловко. Со временем взбалмошный, громкий, подросший и переставший быть хорошим мальчиком Эрен стал даже бесить его и раздражать. Прямо как сейчас. Хотелось выключить их с Микасой визги, словно осточертевший телевизор. — Эрен, ты отправишься в свою комнату и просидишь там до утра! — раздался грозный голос Карлы. Пацан сразу насупился, с ненавистью взглянув на подругу. — Можно обойтись и без радикальных мер. Эрен, сладкий, иди сюда, чтобы вы не мешали друг другу. — Кушель встала и посадила его на своё место, сев между ним и Микасой. Всё бы ничего, но… это место было рядом с Леви. — Почему рядом со мной?! — Леви, ну будь хоть ты взрослым, в самом деле, — сделала замечание миссис Аккерман, краснея. Леви даже не взглянул в сторону мальчишки. Уперто смотрел в нетронутую тарелку, погруженный в собственные думы. Возня и сопение рядом изрядно злили, но он старался не обращать внимания. — Как я намучилась с ним. Просто неуправляемый, — причитала где-то на заднем фоне Карла. — О, это еще цветочки. В переходном возрасте на них вообще никакой управы нет, — весело отвечал Кенни, имея в виду, вероятно, Леви. — Умеешь утешить, — хохотнула Кушель, заплетая Микасе растрепанные волосы. Сопение Йегера младшего становилось всё ближе и навязчивее. Ребенок как будто намеренно подвигался теснее, чуть ли не тыкаясь носом. То он прячется от него, а то вот он, сидит и нарушает личное пространство. В какой-то момент Леви не выдержал и повернулся: — Ну что?! На него смотрели двое огромных зеленых глаз, в которых Леви знал каждую черточку. Щеки мальчишки были красными, а челка местами слиплась от пота, который выступил на его лбу после борьбы с Микасой. На мгновение в Аккермане промелькнула щемящая нежность, но он засунул её куда подальше, вернув наигранное безразличие. Эрен приоткрыл свой маленький рот, словно увидел перед собой ни то призрака, ни то динозавра. Страх вперемешку с идиотским восторгом окрасили его лицо. Крылья носа зашевелились, и он снова принялся втягивать воздух, будто вот-вот чихнет. — Боже, — буркнул Леви и отвернулся, как вдруг почувствовал легкое, неуверенное касание до своего оголенного локтя. Он недовольно свел брови и снова повернулся. — Омега. Кенни откупорил новую бутылку красного, Гриша над чем-то ехидно хихикал, пока Кушель, звеня посудой, тянулась за сто первой порцией алкоголя. Карла пыталась усадить подругу на место, пока та не вляпалась в салат, Микаса обижено хмурилась, из-за того, что ей бросили плести косички… — Какого хуя? — Леви, это еще что за слова?! — сказал кто-то из мужчин, но Леви не слышал, прикованный к огромным зеленым глазищам с расходящимися от зрачков золотистыми лучиками. — Омега. Подросток вдруг вскочил, как ошпаренный. — Леви, дорогой, что случилось? — заговорила уже Карла, заметив странный вид своего ребенка. Но Леви уже выскочил из-за стола и понесся прочь. — Сынок! — крикнула Кушель. Леви бежал по лестнице вверх в свою комнату, как от погони браконьеров. Он жутко всех напугал, из-за чего за ним ожидаемо понеслись следом, кажется, все. Но быстрее всех был он. Топот маленьких резвых ног был чаще и ближе остальных. Мороз пронесся по коже. Он не должен был понять, не сумел бы учуять, он маленький! Неужели..? На секунду Леви обернулся, совершив большую ошибку. Зеленые огни, яркие, беспощадные. Он гипнотизировал его. Намеренно. И несся за ним, не слыша и не видя ничего. — Отъебись от меня! — крикнул Аккерман в первобытном ужасе. Сердце готово было пробить грудную клетку. Он хлопнул дверью, но не успел повернуть замок, как Эрен влетел за ним, словно маленький ураган. Никто ничего не понимал, поднялась настоящая суматоха. Гриша схватил сына, но тот юрко вырвался, бросившись прямо к Леви в объятия. И руки сами обняли в ответ. Прижали близко, тесно, сильно, жарко. Леви ощутил, как закипела кровь, как ослабли ноги, в него будто дали разрядом электричества. — Отдайте моего ребенка, немедленно! — голос Карлы прозвучал, словно гром. — Мой ребенок!!! Всё закончилось так же стремительно, как и случилось. Их разорвали насильно. Эрен царапался и брыкался, как бешеный, клацал зубами, пытаясь кусаться. Двое взрослых мужчин, альф, не могли совладать с ним, пока тот, наконец, не сдался и горько не заплакал. — Леви-и-и-и!!! Пустите к Леви-и-и! МАМА! ПУСТИТЕ! — надрывно кричал он в рыданиях, пока его уносили, переживая настоящее горе. — Леви, Эрен еще маленький, понимаешь? Ты не должен его трогать, это неправильно, — Кушель осталась в комнате, присев возле Леви. Тот даже не заметил, как подкосились ноги, и он в бессилии осел на пол, когда его у него забрали. — Да, так случилось, но теперь придется потерпеть, пока он не вырастет. — Я бы не причинил ему зла. — Карла и Гриша — его родители! Они не могли отреагировать иначе, всё произошло так стремительно… — Я бы никогда… Я не… — Я ни в чем тебя не обвиняю, дорогой! — Я бы и пальцем его не тронул! — Сила притяжения истинных неумолима, сынок, — горько вздохнула женщина, взяв руки Леви в свои. — Не все зрелые альфы и омеги готовы устоять перед ней, а ты только-только осознал себя, только понял, поэтому тем более не устоишь. Даже невинный поцелуй в губы не допустим, пока он не достигнет шестнадцати. — Боже… — Леви отнял ладони и уронил в них лицо. Он не верил, что чувствует. Не верил, что это действительно происходит с ним. Он не мог даже в полной мере вкусить знание того, что он омега, не мог объять это разумом, потому что все чувства и мысли были поглощены болью утраты. Откуда она? Что это? Эрен. Эрен. Это произошло за каких-то пятнадцать секунд! Эрен. — Эрен… — позвал он хрипло. — Эрен! Откуда-то с первого этажа донесся ответный детский вопль, а затем хлопок входной двери, как выстрел в сердце. — Да как, блять, такое вообще возможно?!!! Ему гребаных десять!!! — Обычно истинные находят друг друга во взрослом или хотя бы подростковом возрасте, когда уже узнали свой тип. Но бывают и редкие исключения, когда это происходит значительно раньше. И для того, чтобы обнаружилась связь, достаточно, чтобы только один из пары достиг половозрелого возраста. А другой тогда заранее узнает свой тип, еще даже не заимев принадлежность к нему. Так произошло и с вами, милый. Предположи мы это, то разделили бы вас от греха подальше. Но разве такое предугадаешь? Бывает, люди десятилетиями ищут друг друга, а тут такое… — пыталась успокоить Кушель. У нее и у самой глаза были на мокром месте от созерцания такого чуда, как то, что её сын находит истинного в первый день своего созревания. — Мне нужно его увидеть!!! Я имею на это право, он мой!!! — Ох, сладкий… — МОЙ!!! — закричал истошно Леви и дернулся к двери. Кушель схватила его, и Леви чудом не занес руку, чтобы не отбиться, в последний момент вспомнив, что перед ним его мать. — Он станет твоим альфой. В шестнадцать. Но не сейчас! — Это же шесть лет!!! Я не смогу ждать шесть лет! Я ничего не сделаю ему, не причиню зла!!! Я просто хочу видеть его! Мама! Почему ты не веришь мне!!! — Леви. Он ребенок. У него есть родители. Он не может адекватно оценить, что произошло. Его резко потянуло к тебе, но он даже не поймет, почему. Даже если ему всё рассказать. Более того, незаконно даже объяснять ему такое. Ты понимаешь, о чем я? Посмотри мне в глаза! — Кушель положила руки сыну на щеки и силой заставила посмотреть на себя, прикладывая огромные усилия, чтобы болезненно не поморщиться от невероятной тоски, застывшей в глазах любимого сына. — Ты понимаешь? Он маленький! — Я ничего ему не сделаю, — как заведенный повторял Леви. У него будто все другие слова закончились. — Связь истинных — это всегда влечение особого рода! Всегда! — Кушель повысила голос. — И его родители знают это! Все знают это! — Н-нет… — И они не допустят даже просто твоего нахождения рядом с их. Маленьким. Ребенком! У тебя нет другого пути! Ты ничего не сможешь сделать здесь, Леви!

***

Леви не мог уснуть. Ему было непривычно быть влажным, но дело не только в этом. Вряд ли он вообще следующие шесть лет сможет спать. Эрвин писал ему с предложением погулять в компании Моблита, Эрда и Оруо, звонил, но Леви не было до них дела. Они еще не знают, что он больше никогда не будет в их компании. Более того, они никогда не заговорят с ним по-прежнему, никогда не взглянут на него так, как раньше, как на равного, как на надежного, преданного товарища и друга. Отныне их взгляды станут плотоядными, жадными, вожделеющими, цепляющимися за изгибы его ног и бедер. Эрвин не коснется его, как раньше. Просто. Без чувств. Чтобы оценить крепость его мышц на руках и спине и похвалить за результаты, которых он достиг. Он не позволит себе. А если и позволит, то сделает это с желанием. Эрвин еще не встретил пару, поэтому, скорее всего, начнет за ним ухаживать. Он много раз говорил, что Леви безумно нравится ему, как человек, что они на одной волне, одних интересов и взглядов, и что ему безумно жаль, что тот станет альфой, а не омегой. За такие слова Леви обычно врезал ему по прессу, как следует. Может быть, поэтому так и получилось. Он слишком много времени проводил с альфами, и природа, вероятно, решила внести некоторый баланс в их компанию. Но Эрен. Эрен. Почему Эрен оказался его? Почему он оказался принадлежащим Эрену? — Эрен, — шептал Леви его имя в тишине темной комнаты. Ветер из приоткрытого окна шевелил сатин и тетрадные листы, разбросанные на столе, унося его зов в объятья ночи. — Эрен, — даже не звал, а умолял он, не отдавая себе отчета, зачем. Но и перестать не мог. Пусть у него отняли Эрена, но у него никто не может отнять его имя. И его образ в голове. Звук его голоса. Цвет его волос и глаз. Его яркую улыбку. И его страдания, когда он потерял его. Это всё принадлежало Леви, даже если сам Эрен ему пока не принадлежал. — Эрен, — прошептал он снова, подтянув к себе коленки. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он лежит вот так без сна, повторяя его имя, словно мантру. Может, полчаса. Час. А может, вся ночь, и через пятнадцать минут покажется рассвет. Ему почудилось, что он во сне, когда за окном что-то зашевелилось. Он ущипнул себя, убедившись, что это не так, и слегка кашлянул, чтобы прочистить охрипшее горло. Потому что, если это Эрвин не дождался ответа на свои звонки и решил залезть к нему в окно, то Леви покроет его таким матом, что тот подохнет. Он слегка присел, нахмурив тонкие брови и приготовившись. Как вдруг… его сердце озарилось светом. — Боже..! — и тут же закрыл себе рот обеими руками. Его сковало. Он смотрел за тем, как пацан карабкается, закидывая ногу на подоконник и чуть не роняя цветочный горшок. Сбежал. Он сбежал к нему, дождавшись, пока родители уснули. Ну, конечно, разве могло быть иначе? Как он мог усомниться в нем? Каштановые волосы взлохмачены, упертый, насупленный, смотрит волком, едва не сваливается, но продолжает лезть, царапая маленькие ладошки. А когда залазает, то проходит мгновение перед тем, как он кидается к нему и… …весь остальной мир перестает существовать для них, когда Леви увлекает мальчика за собой, в темноту... — Омега звал меня… — Альфа, — шепчет Леви в ответ. Преступно близко.