Мы в порядке.

Первым уроком у Гермионы была Трансфигурация. Этот предмет был сложным и требовал максимальной концентрации, чтобы получить нужный результат, однако от этого становилось еще интереснее. Девушка никогда не любила идти по простому пути, она этого никогда не хотела. Процесс не приносит удовольствия, когда все идет слишком легко, а итог не дает тех эмоций и не имеет такой ценности, когда он не был получен в результате долгого и упорного труда. Гермиона прошла за свое место: она сидела на первой парте, а Гарри с Роном сидели позади нее. Ожидая преподавателя, она решила повторить параграф учебника, дабы скоротать время, так как они пришли за десять минут до начала занятий, а ей даже было не с кем поговорить. Ее друзья сразу же уронили головы на парту, уносясь в царство Морфея. Гриффиндорка удивлялась их умению так быстро засыпать, потому что саму девушку чаще всего перед сном мучали разные мысли, иногда слишком навязчивые, поэтому она не могла уснуть в течение часа, а то и дольше. Порой она уже проваливалась в сон, однако резко подскакивала от малейшего шороха. Это осталось еще с тех времен, когда они втроем искали крестражи, ночуя в лесу, где всегда нужно было быть начеку, чтобы вовремя успеть уйти или быть готовым к опасности. Наконец в кабинет зашла директор Макгонагалл, которая вела Трансфигурацию. — Всем доброе утро! Мистер Уизли и мистер Поттер, пора просыпаться, — строго сказала профессор. — Извините, директор, больше такого не повторится, — подавил зевок Гарри, пытаясь разлепить глаза, и толкнул локтем Рона. — Очень на это надеюсь, иначе мне придется превратить вас в будильник. Что ж, сегодня мы с вами изучим новое заклинание, которое превратит жабу в поганку. После слов Макгонагалл на столах учеников появились жабы. Кто-то из девчонок с задних пар пискнул. — Мисс Патил, эти существа абсолютно безобидны, не стоит так реагировать. Чтобы превратить жабу в поганку необходимо иметь в своей голове четкий образ и сосредоточиться. Я повторюсь: движения палочкой должны быть четкими и решительными. Повторяйте за мной… Гермиона уже знала это заклинание, поэтому смогла с первой попытки превратить жабу в поганку. Девушке даже стало как-то скучно от того, что все так быстро получилось. Остальные либо справились наполовину, либо у них ничего не вышло с первого раза. Макгонагалл подходила к каждому и помогала справиться, пока у студента не выйдет все верно. Гриффиндорке было нечего делать, и она решила помочь друзьям. — Рон, ты делаешь неверный взмах. Палочка должна уйти четко вверх, а у тебя как-то косо, поэтому и не получается. Смотри на меня. Гарри, это и тебя касается, — Гермиона строго взглянула на него. — Хорошо, мисс Грейнджер! — в шутку сказал Поттер, будто обращался к профессору. Это рассмешило ее. Оставшееся время занятий она помогала мальчикам, и в конце концов они справились. Это порадовало Гермиону. Она относилась к ним как к братьям, поэтому была рада их даже самым небольшим достижениям. Гермиона была старостой Гриффиндора, и, так как скоро состоится поход в Хогсмид, сегодня после ужина ей как раз предстояло собрание старост факультетов, на котором будет инструктаж и повторение правил поведения за пределами школы, которые старостам после собрания необходимо было донести до учеников своего факультета. Она собрала сумку и сказала друзьям, что присоединится к ним позже. Гермиона направилась в туалет, встречая по пути огромное количество учеников, спешивших на занятия. Справив нужду, Гермиона осмотрела себя в зеркале, поправила хвост и направилась на выход. Из уборной девушка шла быстрым шагом, чтобы не опоздать на Чары, однако дорогу ей преградил Малфой. Гриффиндорка тяжело вздохнула и, вздернув подбородок, посмотрела в его глаза, пытаясь избавиться от трепета, который волной прокатился по ее телу в присутствии парня. Глупое сердце начало биться с безумной скоростью, а кровь зашумела в ушах, заглушая звуки в коридоре. «Так, необходимо успокоиться, возьми себя в руки. Ну и что с того, что ей хотелось прямо здесь и сейчас впиться в его губы, повторить то безумие.» Ладони вспотели, и девушка ухватилась за ремешок своей сумки, чтобы руки не тянулись к источнику ее проблем. Губы Малфоя изогнулись в самодовольной усмешке, и Гермиона поняла, что тот заметил ее реакцию на него. И тут ее накрыло раздражение. «Да что он о себе возомнил?! И с чего бы ей так реагировать. Подумаешь, поцеловались, и что?» Она нахмурила брови, а глаза зло блеснули, гриффиндорка злилась по большей части на себя, потому что ее поведение было глупым, нет смысла смущаться, он ведь ей даже не нравился. «Просто неплохо целуется», — эта мысль пронеслась в ее голове. Гермиона сделала шаг в сторону, однако Малфой отзеркалил ее движение, не давая пройти. Она повторила движение, но он не отстал. Проходящие мимо студенты не оставили эту картину без внимания. — Чего тебе надо, Малфой? — раздраженно кинула она. — Что за грубости, Грейнджер? А как же приветствие? Ты в лесу с волками росла что ли? — возмутился слизеринец и окинул ее взглядом своих бездонных глаз, которые не казались пустыми, они напоминали небо перед бурей. — О, простите, если оскорбила, мистер Малфой. Мне искренне жаль, — прошипела она, пытаясь пройти мимо парня, так как у нее не было времени, чтобы стоять тут с ним, играя в его игры. — Вчера ты была любезнее, — сказал он и облизнул губы, подходя ближе. Гермиона быстро посмотрела по сторонам: в коридоре не было студентов, потому что занятия уже начались. Ей не очень-то хотелось обсуждать ее «любезность» в библиотеке, стоя в коридоре. — Только не здесь, Малфой, — предупреждающе, чуть ли не прорычав, сквозь зубы сказала она. — Что у тебя сейчас? — отошел от темы Драко. Странно было слышать такое от него, так как они никогда не беседовали нормально — все их разговоры ранее сводились к оскорблениям и колкостям. Поэтому его вопрос насторожил гриффиндорку. — Полагаю ты уже знаешь всю программу наперед, поэтому пропуск никак не повлияет на твои блестящие знания, — коварно улыбнулся Малфой. Гермиона поняла к чему он ведет. «Нет, нет, нет.» Она ведь даже отказаться не сможет из-за глупого спора. Ему не хватало просто раздражать ее? Теперь он решил еще и подпортить ее идеальную посещаемость прямо в самом начале года. Может она и знала программу наперед, так как летом читала учебники, пытаясь забить свою голову чем-то полезным, чтобы отвлечься от тяжелых воспоминаний минувших дней. Однако это не было поводом для пропуска занятий. В этом плане Гермиона Грейнджер не изменилась, она оставалась такой же ответственной. — Только не это, Малфой! Я сделаю все, что захочешь, но не буду пропускать занятия. Поменяй свою просьбу, — посмотрев на него пару секунд, она сквозь зубы процедила, — пожалуйста. — Хорошо, тогда поцелуй меня, — он явно издевался над ней. — Я не сделаю это в коридоре, — хотела она послать его, но резко закрыла рот от двусмысленности своей фразы. «Ты должна была сказать, что вообще делать этого больше не будешь! Мерлин, язык мой — враг мой. Снова.» Девушка посмотрела на него, закусив губу. Не следовало ей этого говорить. Губы Малфоя растянулись в довольной улыбке, а глаза потемнели. Вот и буря. Она поняла, чем это было вызвано: возбуждением. Взгляд гриффиндорки опустился на его брюки, которые натянулись в зоне паха. «Вот черт.» Драко схватил Гермиону за руку и потащил по коридору. Шаг слизеринца был больше, чем у Грейнджер, поэтому ей приходилось чуть ли не бежать за ним. Его ладонь была приятной и прохладной, изящные пальце крепко держали ее запястье, но больно не было. Она могла бы вырваться, но бабочки в животе требовали остаться. Они подошли к двери кабинета, который давно не используется, Малфой прошептал отпирающее и затащил девушку в помещение. Он запер дверь Коллопортусом и повернулся к гриффиндорке. Она сглотнула слюну и хотела было сказать хорьку, что он не может ее задерживать, но она и сама была не против остаться. — Что ж, Грейнджер, мы не в коридоре, — хрипло сказал он, и от его голоса низкого голоса у Гермионы по телу пробежала стая мурашек. — У меня Чары, — сказала она больше себе, чем ему, пытаясь разогнать туман, окутавший ее рассудок. — А у меня Магловедение, — невозмутимо сказал он. — Вот сейчас и займусь изучением, ты ведь поможешь мне? — он медленно подошел к гриффиндорке, опуская руки на нее талию, притягивая к себе. *** Малфой обхватил вечно стремящийся к потолку подборок Грейнджер, положил большой палец на нижнюю губу девушки, мягко надавливая и открывая ее рот, и впился в нее жадным поцелуем. Ему нравилась эта неправильность происходящего. Всю жизнь Драко жил так, как хотели родителями, он жил по правилам высшего общества, подчинялся им. Сейчас ему хотелось чего-то запретного, чего-то, что никогда не было доступно ему, чего-то, что никогда нельзя было желать, о чем даже нельзя было думать. Его руки сжали ягодицы гриффиндорки и притянули еще ближе, чтобы она почувствовала его желание. Его возбужденный член уперся ей в живот, и, Салазар раздери, потерлась об него. От этого движения Малфой с каким-то животным рычанием углубил поцелуй, врываясь в ее рот языком, вылизывая небо, изучая каждый уголок ее рта. Гермиона провела руками по его предплечьям, поднимая руки к его шее, мягко скользя по ней выше, к его волосам. Она перебирала его платиновые пряди, сжимала с таким остервенением, а после, разжимая пальцы, она мягко гладила проходилась по волосам и коже головы, чтобы вновь сжать их. Малфою так нравилось, как она трогала его волосы, создавая на его голове еще больший беспорядок. Она кусала его губы, подстраивалась под темп этого дикого поцелуя, касалась его. Он хотел больше. Его руки потянулись к ее мантии, стягивая такую лишнюю в данный момент плотную ткань. Гермиона последовала его примеру и принялась расстегивать рубашку парня, касаясь его разгоряченной груди. Она провела ладонями по его животу, чувствуя рельеф мышц. Его тело было подтянутым, не зря же он ежедневно упахивался на тренировках. От ее прикосновений Малфой простонал в ее рот и стянул с гриффиндорки рубашку, чтобы поскорее добраться до голой кожи. Он накрыл ладонью небольшую и аккуратную грудь девушки, ощущая, как по ее телу прошла дрожь. Драко оторвался от нее, смотря на лицо Грейнджер: такие теплые глаза, полыхающие желанием, красные щеки и прекрасные влажные губы. Влажные из-за его слюны. Он посмотрел на ее шею, не увидев на ней его отметин. — Ты избавилась от них? — прохрипел он с усмешкой. — Да, — сказала она, смотря в его глаза. Ей не хотелось болтать, она хотела чувствовать его вкус. — От новых тогда тоже сможешь избавиться, — и после этой фразы он мягко, снова пробуя ее, коснулся ее шее, чувствуя губами ее учащенный пульс. Он прошелся языком по шее Грейнджер, слегка подув на влажный участок кожи, от чего девушка резко втянула носом воздух. После этого слизеринец решил не медлить и впился в ее шею, оставляя новые засосы, а затем сделал шаг к парте позади гриффиндорки, приподнял ее и усадил на парту, вставая между ее ног. Одна его рука покоилась на бедре девушке, проскальзывая под юбку, а другая рука ловко расстегнула застежку нижнего белья, которое Малфой незамедлительно стянул, открывая взору ее голую грудь, соски девушки затвердели от возбуждения. Его губы опустились с шеи к ее груди, и он провел языком по твердой горошинке, а после втянул ее в рот. Гермиона застонала, выгибаясь в спине от удовольствия, подаваясь еще ближе к Малфою. Рука Драко, которая была под юбкой гриффиндорки, добралась до ткани трусиков, которая уже успела промокнуть, и опустилась на ее промежность, от чего Гермиона задрожала всем телом. Она была так возбуждена, что каждое его прикосновение к ее телу, ощущалось в сто раз острее. Малфою нравилась нереальность происходящего, это никогда не могло произойти. Однако это безумие происходило. Все было реально. Он оторвался от нее, осматривая ее тело, пытаясь запомнить каждый участок кожи, которая так приятно пахла пионами. Однако лучше бы он не отрывался от нее. Взгляд Малфоя упал на руку Грейнджер, где находился бледный шрам. «Грязнокровка.» Его как током ударило. В его голове снова промелькнул образ бедной девушки, которая лежала на холодном полу и испытывала ужасную боль от пыток, а на ее руке под кровью виднелась эта надпись. Одно слово, которое раньше спокойно слетало с губ слизеринца, сейчас просто вставало комом в горле. Он снова видел ее кровь, глаза затянуло пеленой, и он опустил тяжелые веки, погружаясь во все то дерьмо, в котором был еще совсем недавно. Вспомнил, как его самого пытали Круциатусом с целью воспитания в нем идеального Пожирателя смерти и заставляли пытать других. Ему стало тошно, а место, где была метка загорелось огнем. Ему хотелось содрать с себя кожу, стереть память или вообще выкинуться из окна. Он вздрогнул, когда почувствовал мягкое прикосновение к своей руке. Драко открыл глаза и поднял взгляд на девушку, которая смотрела на него с беспокойством. На ее руке не было крови, а лицо не искажала гримаса боли. Она спрыгнула с парты, подошла к нему и, осторожно протянув руки, обняла его. Гермиона мягко гладила его по спине, и ему стало так спокойно. Он расслабился в ее объятиях, чувствуя себя самым обычным парнем, от которого ничего не ожидали, который не видел тех дней. Ему было хорошо, и он позволил себе эту минутную слабость в присутствии гриффиндорки. Почему-то он был уверен в том, что она никому об этом не расскажет, потому что понимает его. Он поддался, обнял ее в ответ, обхватил руками, притягивая к себе. Малфой уткнулся носом в изгиб ее шеи, вдыхая сладкий цветочный аромат. Гермиона шептала, что все нормально, что все в прошлом, а он слушал и верил ее словам. Хотелось верить в это. Так они и стояли, пока Драко не почувствовал дрожь в теле Грейнджер. — Ты замерзла, — это был не вопрос. Малфой посмотрел в ее глаза, цветом напоминающие горячий шоколад, который он любил в детстве. От нее веяло теплом и уютом. Он оторвался от нее, поднял с пола ее белье, помогаю застегнуть бюстгалтер, и после подал ей рубашку. — Грейнджер, может посидим здесь немного? — Мне пора, — ее голос был хриплым, и она, прочистив горло, добавила, — на занятия. — Да сдались тебе эти Чары. И куда ты собираешься в таком виде? — облизнув губы, сказал Малфой и сел на стул возле девушки. — Все совсем плохо? — встревожилась гриффиндорка. — Да, Грейнджер, поэтому не уходи. Сиди со мной, — и он схватил ее, усаживая к себе на колени. Она заерзала, пытаясь встать, однако это никак ей не помогло. Это лишь снова возбудило Малфоя, что девушка и почувствовала, сидя на нем. Слизеринец потянулся к ее шее, вновь осыпая ту поцелуями, и прошептал тихое «спасибо». И ей не нужно было объяснять причину этой благодарности. Она помогла ему избавиться от кошмарных образов из прошлого, с чем он не смог бы так быстро справиться сам. — Малфой, — выдохнула Грейнджер от удовольствия, которые приносили его поцелуи, но надо было прекращать. — Мне правда пора, иначе Гарри и Рон поднимут шум из-за моего исчезновения. — Надо же было тебе упомянуть твоих умственно отсталых дружков, — разочарованно простонал Мафлой. — Они мои друзья и они не умственно отсталые, не смей их так называть, — строго сказала Гермиона и начала приводить себя в порядок. С помощью заклинания она разгладила свою одежду и уложила волосы, а также скрыла следы на шее. Малфой смотрел на нее и пытался понять самого себя. Грейнджер не вызывала отвращения, она лишь бесила его своей разговорчивостью и неумением держать язык за зубами. Девушка никогда не молчала, наоборот, всегда старалась дать отпор. Именно поэтому он не отставал от нее. Ему было интересно издеваться и доставать именно ее, потому что она могла ответить на его выпады и нанести ответ удар. Он смотрел, как она слегка дрожащими руками застегивала рубашку. Гермиона накинула мантию, подхватила сумку и повернулась к нему: — Увидимся на собрании старост, Малфой, — она вздернула подбородок и уверенной походкой отправилась к выходу, задержавшись лишь для того, чтобы снять запирающее. «Блять, собрание старост.» Драко и забыл про него. Он уже подумал о том, чтобы как-то улизнуть с него, но там будет Грейнджер, поэтому он не пропустит такое мероприятие. Как можно было упустить возможность поиздеваться над ней и увидеть, как ее лицо покрывается пятнами от раздражения и злости. Малфой посидел в кабинете еще полчаса и отправился на оставшиеся занятия.