Я помню ее такой

– Не знал, что ты любил рисовать, — сказал Зеро, перебирая кисти перед чистым холстом, уже натянутым на подрамник. Чувствуя пальцами каждую выемку на ручке, каждую шероховатость по-особому, словно брат отзывался внутри него о предназначении каждой. — Я помню как ты добавлял овощных красок в суп, но это… — он усмехнулся, — это уж слишком, Ичиру. Но Ичиру внутри не ответил. В безмолвии Зеро макнул кончик в краску. Затем в другую. Затем, едва коснувшись нового оттенка, скрутил кисть по спирали, оживляя цвет. Если близнец это мог – значит и он сможет. — Ты знал, что так будет, Ичиру? Знал, как мне будет больно? Как я стану мучить себя вопросами. — Мазок.— Размышлять обо всем. — Новый мазок.— Жалеть об упущенном, сильнее, чем о тебе? — И еще один. —Теперь наслаждаешься? Вождение кистью дышало печалью. Не потому, что стали похожи на раны все те места на холсте, к которым притрагивалась кисть. Не потому, что непослушная рука сама выводила… слишком… болезненные женские очертания. А потому, что он всегда знал, что брат оставил его в живых только для того, чтобы видеть его страдания. — Ты ведь помнишь ее? Слишком открытую, доверчивую и отважную Юки. Конечно же помнишь. Но знаешь ли ты, какой ее видел я? Юки… У нас всегда стояло что-то на пути. Еще до того момента, как я взял ее на прицел охотника через дверь. Да, я знал, что она там, потому что чуял отвратительный запах крови Куран в ее жилах. И она, не видя меня, представляла, насколько я в ярости. Как сильно теперь ненавижу. В точности знала мой жест, чувствуя его по пульсации вен вытянутой в ее сторону руки. И поняла, что именно я так сжимаю в своих пальцах, сняв предохранитель. Мы оба знали. Даже то, что она пришла по инерции к двери моей комнаты. Как всегда приходила: помочь, освободить от тяжких мыслей, притянуть к себе и обнажив шею дать своей крови… пока была Кросс. Но теперь же, Юки — Куран. Чистокровный вампир. И я даже голоса ее не узнал, когда тот сказал мне за дверью, что Кросс больше нет... Я не нажал на курок. Ни тогда, ни сейчас. Теперь она ходит по свету и ждет, когда я, как охотник, найду ее, чтобы убить. Вот только я не приду. Ее нежность в словах «я буду ждать» была не живой. Лишь инерцией Юки. Выражение лица, её осторожных движений, её родных глаз — это все лишь отголоски. А Мне не нужна ее жалкая копия. Такая Мне Не Нужна. Я хочу мою Юки. Теплую и человечную — Юки Кросс. – Да, ты угадал, Ичиру, — я думаю о ней постоянно. Хотя должен помнить о тебе. Извожу себя мыслями: как бы я поступил, зная что случится потом? Подпустил бы к себе ближе или оттолкнул насовсем? Смог бы заставить забыть о Курано или же наоборот, перестал позволять ей спасать меня вновь и вновь? Это мой личный ад, Ичиру. Но как бы ты не старался, как бы ты не желал мне безумия — мстить я не стану. Ты не дождешься. Сказать почему? – произнес вслух и провел по невысохшей краске рукой. Приподнес свои губы к портрету своей личной вечной боли и нежно поцеловал. – Единственного демона, которого я хотел бы из себя вытащить – это ты.