Не сдавайся, слышишь?

Иногда я чувствую, что тону. Вода забирается мне в легкие, секунда за секундой отвоевывая все больше и больше места. Еще немного – и снова жжет в груди. Больно. Как будто в грудной клетке живет мириад муравьев, снующих вверх и вниз по легким. Мне вновь кажется, что это в первый раз. Будто это я переживаю прошедшее тогда. Кажется, это было миллиард лет назад. Воздух вроде как был чище, люди – добрее, а я – честнее. И в один день мне все-таки пришлось сделать выбор. Бесконечные косые взгляды в мою сторону не могли не нервировать, упреки высказывались все чаще, все более и более самоуверенным тоном, заставляя чувствовать себя никем. Будто все ненавидят меня за случайность. За нелепую, дурацкую, непредсказуемую случайность! «Я не выбирал своё решение, оно само появилось». Когда я так говорю, то кажется, что пытаюсь оправдаться. Исчезнуть. Исчезнуть и никогда не появляться. «Дыши! Дыши!», - с каждым пульсирующим повторением этой мысли я ритмично нажимал на грудную клетку Луи. «Не сдавайся. Не надо…» А я снова тону. Мягкие волны морского воздуха уже не могут достать до меня, я в глубине. Уже нет ничего пугающего, только небо уже никогда не увидеть. Темно-синий атлас грозового неба вдруг пропадает из поля зрения, и я понимаю, что надо сделать вдох: иначе я больше ничего не увижу. Затем ещё раз и ещё. Эмоции захлестывают меня. Они кружат голову, и порой кажется, будто я вижу что-то перед глазами. Но здесь темно. Тяжелый, немного солоноватый сумрак окружает моё тело. Я ожесточенно гребу руками, пытаясь выбраться наверх. Сколько я здесь? Минуту? Час? Полчаса? Так быстро и так легко потерять счет времени, когда ты один. Никто и ничто не потревожит этот гулкий покой. Я в безопасности. Здесь – моя волшебная стена, защитившая меня от этого дурацкого мира. Еще немного – и вода начнет покрываться льдом. Сначала его будет немного: тонкая полупрозрачная плёночка покроет зеркальную гладь озера. Затем она станет толще, мутнее. Сквозь нее будет тяжелее увидеть то, что скрыто в глубине воды. А затем придет зима… «Давай! Дыши, твою мать! Дыши, идиот, дыши!» - яростные крики вперемешку с рыданиями доносились с берега озера. «Это твой последний шанс, ублюдок Луи, на то, чтобы ожить и притвориться, что ничего не было!». Горькие всхипы звучат все громче и громче, медленно взбираясь на самую вершину громкости звуковых волн и перемежаясь исступленным шепотом. Длинные мужские пальцы прядь за прядью перебирали шоколадные волосы, а затем, будто очнувшись, возвращались на грудную клетку и вновь давили на нее, пытаясь выдавить эту ненавистную воду из столь хрупкого тела. Удар за ударом, час за часом. Вновь и вновь я то борюсь, то сдаюсь. Чтобы исчезнуть – нужно быть храбрым настолько, настолько храбр трусливец. Мне вновь лезет в глаза зеленая пелена из водорослей. Еще чуть-чуть, и я всплыву вверх; буду я при этом жив или нет, совсем не зависит от меня. Это лишь удача. Удача, которую я никогда не буду достоин. Если честно, я до сих пор не могу понять, что случилось. «Почему?» - немой вопрос, казалось, навсегда застынет в моём дыхании. Ни одного шанса на правду, на попытку правды. Всего лишь серая стена бездушных правильных решений. Ограждает от мира, даруя упоительную прохладу тишины и покоя. Это как символ чего-то большего, прячущегося между строк твоих песен, твоих соло. Твоя зима совсем закончилась. У меня нет ни одного лишнего часа, ни одной минуты на то, чтобы попрощаться. Если я увижу твой ледяной взгляд, мне станет хуже, чем никогда не было. Ты до одури мёртв; ты будто из стекла. Не знаю, несчастный случай это или нечто похуже, - да, я боюсь даже подумать об этой вероятности, - но ты виноват. Ты все равно виноват. Потому что мне больно. Потому что НАМ больно. А я – всего лишь Гарри. Твой лучший Гарри. Я знаю, мои глаза напоминали тебе подтаявшие ледышки. Пусть они были недостаточно голубого цвета для этого, но ты – именно ты, Гарри, - верил, что скоро лед оттает. Ты верил в меня, веря в Элеонор. Ты – это я. Потому что ты – та часть нашей дружбы, что не давала ей развалиться, как бы ни было плохо. Несмотря ни на что, ты был со мной. Кажется, последние три (четыре?) года все, что происходило вокруг нас казалось чем-то нереальным и абсолютно иррациональным. И когда было действительно тяжело от стресса: перелеты, репетиции, постоянные записи, иногда даже ссоры, - не Элеонор, а ты, ты меня поддерживал. Нечестно утверждать, что девушка сможет помочь или даже попытаться понять парня. Нет, я не спорю, что такое возможно, но не для меня. Тем более ты будешь ненавидеть меня за принятое решение. Хотя в глубине души, - сначала тихонечко будет греть тебя изнутри маленький теплый огонек, - ты поймешь. Я хочу сказать тебе еще несколько слов. Вернее, это одна просьба. Как бы ни было тяжело, не сдавайся. Я – сдался. Я – слаб. Слишком слаб. Безвольный, слабый и беспомощный. Луи.