Deep and Dark

      Питер знает причину, по которой в полночь Реван сидит на одном из валунов, слегка подогнув ноги в коленях, и неотрывно смотрит на величественную черноту, разрезаемую лишь тусклыми огоньками далёких звёзд.       Найти скрывающуюся в Силе подругу практически невозможно. Однако, сопровождаемый улучшенным Силой ночным зрением и интуицией, подгоняющей его прочь от до неуместности торжественно освещённого Анклава в непроглядную темноту беспредельного простора холмов и полей – царства перешёптывающихся в ночи раскидистых деревьев, кат-хаундов и опасных хищников иного рода, для которых только начинается день, Питер совершает невозможное.       Реван, конечно, давно знает о его приближении, а он запрыгивает на высокий камень молча, вопреки обычаю не произнося ни слова, чтобы попытаться разрядить обстановку.       Чего Питер не понимает, так это причины, по которой на открытое пространство следовало выходить в тонких брюках и майке. Освежающий ветерок зарождающихся осенних дней не был милосерден к прогретой дневным солнцем коже.       Возможно, за детские годы жизни на Дантуине Реван привыкла к смене сезонов на планете. «А, возможно, и нет…» – подумал Питер, отметив скрещённые на груди руки девушки, обнимающие себя за плечи. Кроме этого, не было ни малейших признаков, что подруга ощущает ночную прохладу. Уперевшись ступнями в подножие камня и наклонившись вперёд на его краю, она всё ещё неподвижно разглядывает непроглядную даль.       Внутренне споря сам с собой, Питер всё же стягивает с себя тонкую рубашку и, помедлив, придвигается к Реван и осторожно набрасывает её на плечи девушки, не уверенный до конца в правоте отвлекающего действия.       Но благодарный внимательный взгляд зелёных глаз, которые он может разглядеть в темноте даже без использования Силы, убеждает его в этой правоте.       Его руки задерживаются на узких плечах подруги, ободряюще сжимая. Бледные длинные пальцы перехватывают рубашку и обжигают его правую ладонь леденящим холодом. Прибыв на Дантуин с неофициальным визитом и избегая традиционных одеяний джедаев, он и Реван одним внешним видом вызывают едва скрываемое недовольство мастеров. Питер не убирает руку, оставляя намёк на присутствие девушки рядом с ним.       Обернувшись, он поражается, каким неуместным выглядит торжественная освещённость Анклава джедаев, кажущимся вдали не более светового меча, положи он его на ладонь, по сравнению с загадочным и непостижимым безмолвием, прерываемым лишь шорохами, шелестом, шёпотом…       Однако, было что-то заманчивое в мысли о том, что позади есть те, кто их ждёт. И с каждым шагом к ослепительному свету нетерпеливое чувство будет подгонять его вперёд и вперёд – к знакомому теплу, безопасности, комфорту…       Мистический ночной мрак Дантуина останется позади.       — Это словно заплыть вдаль от берега океана. Так, что он едва виден на горизонте. А потом возвращаться с надеждой, не отрывая взгляда от тонкой полоски впереди. И отчаянием одновременно, что сил может не хватить…       Питер не сразу осознал, что нарушил уютную тишину хриплым шёпотом, высказав свои мысли вслух.       — Ты об огнях позади нас? – с любопытством смотрит на него девушка, прижавшись щекой к левому колену. Для тепла должно быть.       — Да, – кивает он, опять осознавая, как быстро и легко они угадывают ассоциации друг друга.       — Как жаль, что я никогда не плавала в океане, – он скорее угадывает лёгкий намёк на улыбку в мелодичном, излишне спокойном голосе подруги. Таком спокойном, будто она изо всех сил старается скрыть эмоции.       Он придвигается ещё ближе и легко подталкивает её плечо своим.       — У тебе впереди ещё долгая жизнь, хей!       Она отворачивается и вновь смотрит вдаль, в этот раз на чернильную полосу у горизонта, поглощающую свет даже самых крупных и ярких звёзд.       Ветер шевелит кончики тёмных волос девушки, собранных сбоку в длинный хвост и кажущихся непроглядно чёрными в этом освещении. Питер не знает, почему, но внутреннее напряжение в совокупности с усиливающимся шёпотом деревьев, порождают в нём сильное желание протянуть вперёд ладонь, коснуться ей губ подруги, и остановить невысказанный ещё ответ.       Однако, он сдерживается, лишь вздрагивая от неожиданно мощного порыва ветра, кажется, выдувающего из него остатки тепла, сохранённого рубашкой.       Губы девушки неспешно шевелятся, медленно выговаривая слова по отдельности, которые охотно подхватываются ветром и звучат чётче, чем ему хотелось бы.       — Сомневаюсь, что жизнь позволит что-то вроде свободного времени у океана.       Питер выдыхает. Осенний дантуинский ветер будто добрался и до его души. Тошнотворное ощущение чего-то неотвратимого, вызванное словами Реван, расползается ледяными иглами по всему его телу. Лишь согревшиеся пальцы подруги на его ладони не дают окончательно погрузиться в это беспросветное тёмное ледяное царство.       Неосознанно он крепко обхватывает ладонь девушки.       — Хей, Пит, прости, – девушка поворачивается полубоком, острые колени упираются в его ребра и живот, и касается свободной рукой его щеки.       Он старается сконцентрировать помутневшее сознание на светлой коже, зелёных глазах и взволнованном выражении лица, так отличающемся от холодного безразличия.       — Дыши и смотри мне в глаза, – слышит он строгое указание со стороны.       Тонкие пальцы на мгновение не без усилия покидают ладонь Питера, и он пытается протестовать. Но долгие секунды спустя они касаются его второй щеки, и он усилием воли вглядывается в безбрежную зелень на бледном лице… и боковым зрением отмечает невыносимо слепящий свет вдали.       Какое-то время спустя глаза начинают слезиться и от неожиданности Питер быстро моргает несколько раз. Окружающая действительность и подруга перед ним начинают приобретать реальные очертания. Сильные руки сжимают его плечи, не давая ему потеряться снова.       — Что случилось? – хрипло спрашивает он.       Стыдно раскиснуть и потеряться в тот момент, когда пришёл вроде как поддержать и утешить подругу.       Но голос Реван звучит предельно серьёзно.       — На Дантуине есть неопознанный источник Тёмной Стороны. По крайней мере, так считается. Видимо, я забрела немного не в том направлении, и мы с тобой попали под отголосок влияния. Такое иногда… случается. Поэтому падаванам и юнлингам запрещается ходить по роще без сопровождения.       — А с тобой уже такое случалось? – недоумённо вопрошает молодой рыцарь.       — Пару раз, – помедлив, отвечает подруга.       Золотой свет впереди уже не кажется раздражающим и неуместным. И, откровенно говоря, теперь Питер рад их нынешнему расположению, такому, что именно Анклав предстаёт перед их взглядом.       И какое облегчение, что их путь назад ведёт именно к нему. Теперь он практически наслаждается гостеприимной теплотой золотого света.       Реван до боли сжимает его руку своей, другой упираясь в прохладный шершавый камень. Однако, слегка закусив губу, она смотрит в противоположную сторону. Туда, где чернильная полоса встречается с разбросанными бледно-жёлтыми точками.       На лице подруги, Слава Звёздам, нет ни холода, ни безразличия. Только остатки беспокойства… И грусть. И тревога. Возможно, он улавливает эхо её эмоций в Силе. В эту странную ночь на чужой планете, никогда не бывшей ему домом, он не может быть уверен ни в чём.       — О чём ты думаешь? – осторожно спрашивает он, избегая направления взгляда подруги.       — Как ты думаешь… Мы найдём Мала живым?       Реван не смотрит на него, но Питер знает, что этот вопрос терзает её с той минуты, когда было объявлено об исчезновении Малака без вести в засаде мандалорцев.       — Мы сделаем всё возможное, чтобы найти его в целости, – Питер взвешивает каждое слово. – Как я говорил, если ваша связь не разорвана, он обязан быть живым. В этом случае мы, разумеется, его найдём живым. Без вариантов.       Девушка слабо улыбается. Питер мягко касается рукой её подбородка и поворачивает к себе. В сторону от этой жуткой дали непонятной ему планеты.       — Но для этого мы должны как следует отдохнуть и набраться сил, чтобы продолжить собирать рыцарей для присоединения к республиканскому флоту и как можно скорее лично пуститься на поиски Мала. Нам нужно как следует собраться!       Реван хмыкает и качает головой в ответ на украденную им у неё фразу. Питеру наконец удаётся изобразить фирменную самоуверенную улыбку. Затем он одним движением спрыгивает с камня, демонстрируя великолепную корусантскую подготовку рыцаря-джедая. Он не видит, но готов поклясться, что Реван на мгновение закатывает глаза в притворном недовольстве. Тем не менее она принимает его руку. Пальцы Питера секунду скользят по знакомому до боли браслету на левом запястье девушки. С буквой «М» на обратной стороне шарма.       Питер достанет их друга из-под земли если потребуется. Не то что из плена мандалорцев. Ради них троих. Ради их спокойствия и благополучия. Ради спокойствия Реван.       Сейчас они вместе идут к свету. И ни на миг не выпустят руки друг друга, пока не ступят в знакомый уютной каменный дворик с многолетним блба деревом.       О том, что будет дальше, когда они продолжат агитацию рыцарей и падаванов к вступлению в армию Республики, а затем шагнут в неизвестность за мандалорцами и Малаком, Питер Брукман, рыцарь Ордена Джедаев, старается не думать.