Документы, пожалуйста (ridiculous future bullshit — 9)

паспорта Вэй Усянь изучает тоненькую книжку. — Знаете, когда люди раньше, услышав мое имя, не верили мне на слово, обычно я просто… — он машет рукой. — Пугал их до дрожи, не отказывая себе ни в чем. — Считай, что сейчас тебе потребуется меньше усилий, — улыбается Сычжуй. — Просто нужно запомнить детали. — Ну да, ага, — хмурится Вэй Усянь. — Судя по всему, меня зовут Лань Ин. Кто-то облажался? Сходить навести им там шороху? — Ты тормозишь, — пеняет Цзян Чэн, — весь смысл в том, чтобы сойти за обычных людей, — и заглядывает в свою книжечку. — Ха, я тоже Лань. — Ты брат Лань Ина, Лань Чэн, — Сычжуй продолжает инструктаж. — Говоря о вас, люди редко упоминают ваши истинные имена, так что это не должно привлекать вниманиe, но лучше подстраховаться. И Яньли и Цин — самые распространенные женские имена. — В его руках веером появляются еще нескольких книжечек. — Дядя, ты Цзян Хуань. Тетушка, ты его жена Лань Цин. Ты сестра папы и дяди. Отец, ты Цзян Чжань. Вы тоже братья. — Мы братья, — заявляет Лань Чжань. Вэй Усянь затрудняется сказать, идет ли речь об успешном восприятии только что полученной информации или же Лань Чжань оказался в тупике, поскольку ему указали на непреложную истину. Сычжуй колеблется мгновение, будто пытаясь что-то осмыслить, и поворачивается к шицзе. — Тетушка, ты Вэй Яньли, а я твой брат, Вэй Юань. — Что значит брат? — протестует Вэй Усянь. — Ты… — А-Сянь, — говорит шицзе, и он осекается. — В глазах других людей мы все почти одного возраста. — Значит ли это, что ты не мой сын? — все-таки не утихомиривается Вэй Усянь. — Только на бумаге, папа, — отвечает Сычжуй, и теперь Вэй Усянь недобро смотрит на глупую книжечку. — Я отправляюсь в Европy, — отчеканивает он. — Я собираюсь положить конец этой их бестолковой небольшой войнe, и тогда гребаные заморочки с паспортами могут опять навестить Диюй, а заодно и остаться там навеки. — Ты ведь уже имел дело с проездными свидетельствами, — напоминает Сычжуй. — Те были местными, — парирует Вэй Усянь. — А это вроде как признано везде? — Строго говоря, да, но… — Эти бумаженции вещают на весь мир, что ты не мой сын? — Сычжуй вздыхает и пытается уладить дело. — Нам понадобятся новые через пару десятилетий. Я прослежу, чтобы следующие больше соотносились с реальностью. Людям подойдет объяснение, что ты усыновил меня по юридическим причинам. На лицо Вэй Усяня наползает угрюмая тень. — Я усыновил тебя из соображений отцовства, — ворчит он. — Само собой, и большую часть времени это безмерно меня радует. права — Что, правда, и для этого бумажки?! — придирается Вэй Усянь. — Да, папа, — Сычжуй само терпение. — Требуется сдать экзамен, доказав тем самым свою пригодность как водителя. А для этого придется научиться водить. — Я умею водить! — Папа, сколько машин ты водил? — Кучу. — И сколько из них не разбилось? Секундное замешательство. — Ну та, э… в двадцатых. В тот раз я вез шицзе и Вэнь Цин в отель. — Ты вел очень медленно, так как внутри были они, а после попал в аварию по пути домой. — Аварии не было, — не сдается Вэй Усянь. — Авария подразумевает столкновение с твердым объектом. Никакого столкновения не было. — Въехать в реку тоже считается, папа. — Чушь, — папа располагается на водительском сиденье. Сычжуй вздыхает: машина — просто великолепный Triumph Spitfire. С иголочки, и не заслуживает даже намека на подобную судьбу. Он садится на место пассажира. — Разве ты не собираешься заводить рычаг? — интересуется папа. — Здесь не заводят рычаг вручную, пап, — терпеливо поясняет он. — У этой машины система зажигания. Ты поворачиваешь ключ, вот так. — Где регулятор зажигания? — И его нет, все это делает автомобиль без твоего участия. Папа смотрит на приборную панель и нехотя поворачивает ключ зажигания. Машина заводится, и он крутит ручку на рулевой колонке. Выплывают дворники. — Дроссельная заслонка не работает, — следует задиристый комментарий. — Это стеклоочистители, папа. Я уже говорил тебе, этот автомобиль устроен не как Model T, — Сычжуй снова объясняет принципы управления, очень тщательно. Двадцать минут спустя он с силой открывает дверь. Процесс сопровождается лязгом раздираемого металла. Сосредоточивается, чтобы избавиться от неглубоких порезов; еще миг — привести одежду в порядок отцовским заклинанием. Папина одежда подвергается той же участи: отец расстроится, если папа появится на пороге в кровавых потеках. — Пап, думаю, будет лучше, если ты просто позволишь отцу быть все время за рулем, — произносит он со всей возможной деликатностью. — Может, попытаю удачу с мотоциклами? — папа все еще преисполнен надежд. — Ни за что! — заявляет Сычжуй с застывшей улыбкой. Вполне может быть, они вернутся к этому лет через тридцать. Или сорок. Папа никогда не отличался склонностью легко сдаваться. паспорта, перелицовка Лю Цин как раз на середине письма от лица атташе по вопросам культуры, когда этот человек появляется в дверях и направляется прямиком к ее конторке, при этом совершенно обходя своим вниманием специальный терминал, призванный помочь посетителям отнести свое дело к той или иной категории и соответственно записаться на прием. — Вам назначено? — интересуется она суховато, с достаточно недвусмысленной интонацией, призванной обозначить: она не сомневается в обратном. — Не-а, — отвечают ей беспечным тоном, — но мне нужен новый паспорт. Из его кармана появляется… что-то и плюхается на стойку. Она в ужасе рассматривает предмет, не в силах отвести взгляда. — Что с ним произошло? — не удерживается Лю Цин, хоть и подозревает, что ответ не добавит ей душевного спокойствия. Углы этой… именуемой паспортом вещи обтрепаны, страниц явно недостает, а еще она вся в рябых пятнах не пойми какого происхождения. И, чувствуя исходящий от нее запах, Лю Цин жалеет, что не лишена обоняния. — Всякое… — отвечает человек, с пренебрежением поводя рукой. — Будьте добры, новый. Лю Цин не хочет прикасаться к паспорту, так что она берет карандаш, чтобы насадить его. — Это… кровь? — Все может быть, — человек вздыхает. — Кровь, кофе; думаю, немного острого соуса; и практически уверен, на него помочился армадилло. Всякое случается, ну вы и сами знаете. — Сэр, я… — тут Лю Цин запинается, осененная светлой мыслью, что лучше остаться в неведении. — Хорошо. Если вы запишeтесь на прием и принесете нужные бумаги… — начинает она, но ее прерывают. — Нет-нет, — он улыбается, говоря это. Улыбка задумывалась дружелюбной, она вполне уверена, но вкупе с состоянием паспорта на выходе получается «вероятный серийный убийца» чуть ли не огненными иероглифами. — Он нужен мне сегодня. То есть я могу дать вам час, возможно, но... — Сэр, это просто… — «невозможно», почти произносит она, но не успевает: он снова перебивает. — Слушайте, — он перегибается через стойку; она отшатывается, не желая быть вблизи этого человека. Он раскрывает паспорт на развороте с личными данными: Цзян Ин, гражданин Юньмэна, фотография (есть шанс, что его) под слоем… биоотходов. — Наберите отделение Пристани Лотоса, зачитайте им номер, и они скажут вам, что дальше. Сдавшись, Лю Цин звонит в Пристань Лотоса и объясняет, кто она и откуда. — Здесь… господин, настаивающий на безотлагательной выдаче нового паспорта, и… — она замолкает, потому что женщина из отделения Пристани то ли смеется, то ли стонет на слове «безотлагательнoй». — Старый на имя… Цзян Ина? — спрашивает Пристань, и Лю Цин моргает. — Да?.. — И его номер? Лю Цин зачитывает. — Ага, тот самый кадр. Ладненько. — Шуршит бумага. — Вот оно. Выдвиньте на всю длину нижний ящик вашей конторки и проведите рукой по дну того, который над ним. Надеюсь, это не слишком запутанно. Лю Цин слушается. — Вы почувствуете клавиатуру, она выдвижная. Введите следующий код… Пристань зачитывает строчку цифр, заинтригованная Лю Цин их вводит — одна из половиц отскакивает, и прятавшийся там крошечный сейф открывается. — Я и не знала, что у нас есть что-то подобное, — удивляется Лю Цин. — Ну да, это тайна, никому не говорите, — отзывается Пристань. — Паспорт там, в конверте. Мы пошлем следующий, про запас, позвоните, когда придет, и мы скажем обновленный код, чтобы спрятать его опять же в сейф. А этот дайте Цзян Ину. — Он все еще не подтвердил свою личность, — замечает Лю Цин, вынимая новый и опрятный паспорт из конверта. — Мы как раз дошли до этого. Спросите у него, посылать ли счет его брату, Цзян Юаню. — Вы не шутите? — Лю Цин задумывается, не является ли все это замысловатой инсценировкой. — Сэр, они хотят знать, посылать ли счет вашему брату Цзян Юаню. — Передайте им эти слова: если А-Юань мой брат, я сровняю их контору с землей, — жизнерадостно отвечает Цзян Ин. Лю Цин нерешительно повторяет. Пристань заливается смехом. — Идентификация личности прошла успешно, дайте ему новый паспорт. А старый запечатаете в пакет для радиоактивных веществ или во что-нибудь перед тем, как послать, хорошо? — Как вы узнали? — Это неизбежно, если дело касается его. Вы хотите еще о чем-то спросить? — Думаю, да?.. — нерешительно откликается Лю Цин. — Э… Должна ли я?.. Есть ли еще какие-нибудь меры предосторожности? Обычно я не вовлечена в… подобное. — Она почти уверена, что речь идет о шпионаже. Своего рода. — Нет, он не... ладно, он не опасен для вас, — отвечает Пристань, и это совершенно не приносит облегчения Лю Цин. — Что ж, мы закончили. Всего хорошего! — Большое вам спасибо, — говорит она и поворачивается к Цзян Ину, который незамедлительно ухмыляется, приводя ее в смятение. — Ваш новый паспорт, сэр. — Спасибо, — отвечает он, открывая документ. Вроде бы он удовлетворен, потому что паспорт исчезает в кармане. — Всего хорошего, — добавляет он, салютуя ей, и выходит. Лю Цин решает посидеть минутку, но чуть не выпрыгивает из кожи, когда за ее спиной открывается дверь. Это посол. До этого она видела его лишь однажды. На ее конторке появляются чашка кофе и плитка шоколада. — Пристань сказала, вы познакомились с Цзян Ином, — сочувственно говорит он. — Я подумал, это может вам пригодиться. Вынув одноразовые палочки для еды из упаковки и разделив, он использует их как щипцы, чтобы подцепить старый паспорт Цзян Ина и опустить тот в конверт от нового. — Я сам разберусь с этим и организую персонал для уборки вашего рабочего места. Посол уходит, держа конверт на расстоянии вытянутой руки. Лю Цин практически уверена, что изначально шоколад был частью подарка бельгийской делегации. Он восхитителен.