Но мой же

- Шагай быстрее, усуратонкачи! - прикинул Учиха. - Да иду я, иду... - пробормотал Наруто, сильнее укутываясь в пальто и ускоряя шаг. - Что-то не видно! Узумаки ничего не ответил, опустив нос под воротник и просунув руки поглубже в карманы. И где эти перчатки, когда они так нужны? Ах да. Они лежат, забытые, на полочке в прихожей его квартиры. Именно в тот день, когда они ему понадобились. Наруто, да ты самый везучий человек на свете! Саске резко остановился. - Узумаки, ты точно забрал ключи? - Да точно, что не так-то?! - Ты уверен? - обернулся брюнет. - Да. К чему ты клонишь? - Да так... - Учиха выудил из кармана позвякивающие ключи. - Ой... - Ой?! А если бы они у меня не оказались, а?! Что бы ты делал?! - У тебя бы переночевал... Или у Кибы... Или Шикамару... Или Гаары... - черноглазый скептично посмотрел вперёд. Ну да, у этого идиота ведь целый список запасных домов. - Идиот... Пошли быстрей, - он бросил ключи владельцу и ускорил шаг, оставляя опешившего Наруто позади. "Что это с ним? Ну и ладно". Он предпочитал не заморачиваться чужими проблемами, если его не просили о помощи. Надо будет - позовут. А то ещё пошлют, как Сакура. Он вновь поёжился от холода, с завистью смотря в чужую спину. Учиха вздохнул и обернулся. - Иди сюда, - недовольно бросил он. Узумаки поднял бровь, но подошёл. Брюнет взял руки друга в свои, обдавая тёплым дыханием. Потом стал аккуратно разминать, разогревая и наблюдая за удивлённым взглядом и покрасневшими щеками. - Лучше? - спросил он, вновь пряча собственные руки в карманы. Блондин кивнул, и они пошли дальше. Подойдя к очередной многоэтажке, Узумаки начал: - Ну, пока, я пойду, наверное... - он уже было развернулся, но на плечо легла рука в чёрной перчатке. - Да заходи уж, добе. - Спасибо... Теме, - оба быстро забежали в подъезд, а затем и в квартиру. - Наконец-то! - воскликнул Наруто, сбрасывая куртку и обувь. - Усуратонкачи... - покачал головой Учиха, убирая вещи за гостем и проходя следом. - У меня только одна кровать, добе, а диван не раздвигается, так что... - Я понял. - Сходи в душ, я дам тебе чистые вещи. - Голубоглазый тут же кивнул и убежал. Саске прошёл в спальню, доставая из шкафа чистые шорты, полотенце и майку. - Усуратонкачи, я вхожу! - крикнул он через дверь и зашёл внутрь. За занавеской проглядывался чужой силуэт. Оставив вещи, Учиха ушёл. Через десять минут, едва закипел чайник, на кухню зашёл блондин. - Я тоже схожу в душ, - бросил черноглазый и ушёл. Наскоро сполоснувшись, он вернулся на кухню, где застал Наруто с фотографией семьи Учих в руках. - Саске, а... Где твои родители? - тихо спросил он. - В Токио, - пожал плечами брюнет, - я уехал сюда учиться, подальше от городской суеты. - Ясно... - А к чему интересуешься, добе? - Да интересно, как у таких милых на вид людей мог родиться такой теме, как ты. - С огнём играешь, добе. - Да ладно?! - Узумаки схватил со стола печенье, указывая на одногруппника, - тогда я вызываю тебя на дуэль, теме! - Отказываю. Мне кухню жалко, и соседей. Они инфаркт схватят от твоих криков. - Теме! - Добе. - Ну и ладно, - скрестил руки на груди Наруто. Успокоившись, парни попили чай и сели за какой-то фильм, желая скоротать время - сна не было ни в одном глазу. Постепенно блондин стал засыпать, роняя голову на плечо друга. - И как я мог влюбиться в такую сволочь... - пробормотал он. - Так же, как и я в такого идиота, - фыркнул Учиха. - Сам ты... А я думал, ты меня сейчас за дверь прогонишь... - Усуратонкачи, - усмехнулся Саске, приобнимая уже не совсем друга за плечи. - Хотя я всё же хотел бы узнать, к чему был тот вопрос про родителей. - Да ни к чему... Просто я позавидовал... - опустив голову, пробормотал блондин. - Чему? - удивился Учиха. - Что у тебя родители есть... - голубые глаза уже совсем закрылись. - Мы же теперь встречаемся, да, теме? - А куда я от тебя денусь, добе? - вздохнул брюнет. "Завидовал, что есть родители... Хотя, можно было догадаться". - Спасибо... - М? За что? - но ответа не последовало. Наруто уже заснул. - Вот добе... - Саске встал, поднимая лёгкого, как пушинку, одногруппника на руки и перекладывая на кровать. "Но мой же добе".