Присутствие отражения

Луна стояла высоко над землей, озаряя узкие улочки Англии своим серебряным свечением, но от многочисленных гирлянд и фонарей на многолюдной площади было куда светлее. Звезды, играючи, мерцали среди одинокого темного неба, что пряталось за полупрозрачными, изящными облаками. Деревья качались под порывами ветра, позволяя своим ветвям и изумрудным кронам пускаться в резкий, но тоскливый пляс. Шум звонких голосов, на фоне музыка инструментов, незнакомые лица людей — всё закружилось в быстром танце, смешиваясь воедино. Нескрываемый страх должен был заставить бежать в попытке спастись, но девушка шла медленно и гордо, пускай и ощущала на себе миллионы презрительных взглядов, которые заставляли её считать себя лишней. Она отвлеклась лишь на мгновение, но и этого хватило, чтобы потерять своих друзей из виду и остаться одной в сгущающейся толпе. — Прелестная... — тихий, но достаточно гулкий шепот пронесся будто бы где-то совсем рядом и вдалеке одновременно, эхом отзванивая в её голове, словно от стен пещеры. Гермиона была растеряна и напугана, она остановилась, вслушиваясь в голос. Однако все стихло, и только потом вновь непонятное воображение заговорило: «Иди за мной». Страх верно перерастал в раздражение, но и любопытство Гермионы никуда не пропало: она направилась за таинственным незнакомцем, следуя интуиции. Если Грейнджер до этого момента шла по маленьким переулкам, возле которых вряд были дома и лавки, то сейчас она вышла на огромнейшую площадь, где происходило впечатляющее, завораживающее огненное шоу. Гермиона мотнула копной кудрявых волос, ничего не понимая и, вспыхнув от ярости, что-то раздражённо воскликнула, но в шуме уличной суматохи её всё равно никто не услышал: — Сколько можно?! — резко развернувшись, чтобы уйти, шатенка сию же секунду оказалась совершенно в другом месте, словно при аппарации — в пространстве кривых зеркал. Чувствительное девичье тело тут же сковал пробивающий до костей холод, и Гермиона выпустила пар изо рта, пытаясь согреть уже замерзавшие руки. Ей было тревожно, но она что есть силы пыталась сохранить спокойствие, а потому принялась осматривать обстановку: множество зеркал создавали собой, казалось, бесконечный лабиринт, отражая в себе хрупкий силуэт девушки. Однако, раньше показавшийся страх начал выбираться наружу только тогда, когда гриффиндорка почувствовала, что зеркала начали сдвигаться, словно пытаясь сжаться в тугой ком. Девушка, прерывисто дыша, принялась оглядываться по сторонам в поисках выхода, но всё безуспешно. Её руки начали мелко подрагивать, а грудь вздыматься сильнее, пытаясь набрать больше такого необходимого ей воздуха в лёгкие. Зеркала, окружавшие Гермиону, неожиданно раскололись по трещинам и тысячи осколков со звонким шумом осыпались на пол, а шатенка, зажмурив глаза, рефлекторно спрятала голову в руки, оседая на пол. Когда все закончилось, Гермиона подняла глаза на разбившиеся предметы — осколки, словно специально сложились в одно целое, и через них на девушку смотрели тысячи маленьких копий её самой. — Прикоснись, — опять этот голос. — Это ведь просто сон, — почти одними губами произнесла Грейнджер, — ничего со мной не случится, — убеждённо повторяла девушка, придумывая про себя самые разные аргументы, почему всё ощущалось таким реальным. Но она все ещё здесь, перед разбитыми зеркалами, и мысленно она вдруг вернулась в Отдел Тайн, как раз в тот момент, когда стеклянные шары с пророчествами разбились вдребезги во время боевого столкновения. Зеркало перед Гермионой отражало каждую эмоцию неуверенности, словно издеваясь над заблудшей девушкой. Интерес оказался сильнее здравого смысла, и девушка, влекомая то ли навязчивым голосом в голове, то ли интуицией, набралась смелости сделать то, что велел назойливый голос. Она протянула ладонь к осколкам, однако её пальцы прошли сквозь разбитое стекло, словно она коснулась поверхности воды. — Что за... — Гермиона отдернула руку, хмурясь. Вокруг никого, кроме этого царства, повторяющего каждое движение девушки. — Ну же, смелее, — голос был настолько близко, что казалось, словно он находился здесь, рядом, и в зеркале показался он. Драко Малфой. Тот, кто, всё это время звал Грейнджер сюда, теперь улыбался ей так, словно перед ним – самый дорогой для него человек. Гермиона не поверила своему разуму, может, он играл с ней? Ведь она видела, чувствовала, как жизнь исчезает, иссякает из тела Малфоя, покоившегося на руках гриффиндорки. И, чтобы проверить на правдивость, Гермиона все же неуверено прикоснулась к стеклу, расправляя пальцы. Она почувствовала, как их легко ударил электрический ток, и, неожиданно для себя, улыбнулась, наклонив голову на бок, словно рассматривая давнюю колдографию. Это место больше не казалось девушке таким страшным и холодным, как до этого, а даже наоборот – теперь ей хотелось навсегда остаться здесь. Гермионе казалось, будто она могла бы провести здесь вечность, стоя так близко к Драко и чувствуя его каждым атомом своего тела, но в уши резко ударил карнавальный шум, и, оглядевшись, волшебница вновь обнаружила себя там, где всё и началось – на шумной, людной площади. Девушка оглянулась, словно желая найти путь, по которому она могла бы вернуться туда, где была минутой назад, но не увидела ничего, кроме многочисленных человеческих лиц, сменяющихся одно за другим. Грейнджер глубоко вздохнула, почувствовав внезапную пустоту на душе, но попыталась отбросить это чувство, как только в толпе вновь разглядела Гарри и Рона. — Где ты была? Мы повсюду тебя искали, – поинтересовался Гарри, обеспокоенно разглядывая подругу. — Да так, замешкалась – ответила ему Гермиона, шагая перед друзьями и, оставив тех в смятении, задорно улыбнулась, тихо и счастливо что-то напевая.