Им солировал ветер пожелтевшими листьями на проводах.

Их дуэт — лето, переходящее в осень, золотом отблескивающее закатное солнце, кружащиеся, вальсирующие сентябрьские листья. Но также это мириады серых хрущевок, прохладный ночной ветер, россыпь звезд на темном небе, бесчувственные взгляды уставших прохожих. Идут, рука об руку, как закат и ночь. одно в другое перетекает. Санни спокойный. Слишком. Словно ничего не происходит, словно они сейчас не идут в место, кишащее людьми, новыми людьми, словно он совсем-совсем не волнуется из-за этого. До сих пор его эмоции сложно распознавать, ведь тут он пылкий, громкий, а там спокойный, тихий и не занимающий пространство. Кел чувствует лишь, как у того подрагивает рука, держа ее в своей. Отросшие волосы не дают увидеть красивых глаз, не дают вывернуть наизнанку темную душу, полную битых осколков стекла. Но, черт, как же красиво они блестят. Кел убирает свободной рукой мягкие пряди за ухо, невесомо целует в висок. Профиль Санни красивый. Очень. Санни от касаний вздрагивает удивленно, еле-еле улыбается. Зато искренне. Смотрит на Кела, потом взгляд быстро-быстро отводит, но партнер его ловит так же вожделенно, как ждут подростки чистого неба после сезона дождей. И лицо его от улыбки собственной болит уже, но он этой боли не замечает даже, потому что рядом с солнышком любые невзгоды непременно легче вынести. Они друг-другу кивают, заходя в шумное помещение. Все вокруг танцуют, пьют и веселятся. Новые люди, новая жизнь. Им просто надо неспешно плыть по течению. Никто их здесь не тронет. Проходят под аркой из шариков, уходят вглубь зала. Так… странно. Такая свобода действий. Санни разворачивается лицом к лицу Кела, улыбается, в этот раз, фальшиво, но во весь рот. «Давай просто повеселимся сегодня.» Берет за вторую руку, смотрит в душу. Червивую, но родную. Цветные фонарики играют с их лицами, с их костюмами, с их волосами. Все красиво-красиво переливается, напоминая Санни скорее новогоднюю елку (когда все было хорошо и они могли позволить себе такое расточительство), чем осенний бал. Кладет Келу руку на плечо, вторую вытягивает, сжимая пальцами ладонь партнера. Честно говоря, он и танцевать-то не умеет, но позу вальса знает из каких-то книг. На них все смотрят. Все оборачиваются и смотрят. Змеей мимо них проползает склизко-мерзкий шепот. Так медленно, что убить себя хочется, ей богу, прирезать. Каждое дуновение ветра (ветра ли?) продирается сквозь ребра, ломая их и вылетая с другой стороны. Оставляет после себя рваную рану, что жжется, жжется, жжется. А Санни улыбается. Иногда так хочется просто… Положить его холодные руки на солнечное сплетение, заставить охладить то, что от туловища осталось, и чтобы все было вновь хорошо. У Санни пальцы такие изящные, такие тонкие, такие длинные, на его дланях красиво проступают голубые вены. Они могут виртуозно скользить в кишках, перебирать их. Кел бы с удовольствием… - Ты в порядке? - У Санни взгляд такой, что звезды из него приходится выцеплять, - Ты выглядишь напряженным, - а тон такой, что лишь вслушавшись поймешь, что голос его дрожит. Кел хочет открыть рот, что-то заявить, отшутиться, но боится. Боится, что если сделает — из него польется вся желчь, которую он только что надумал, вся грязь и гниль. Санни не такой, вовсе нет. Санни не из тех, кто будет слушать такие бредни. Сглатывает подкатившую к глотке мерзость, пытается сначала процежить слова через зубы. Не выходит. Вздыхает. - Давай пойдем отсюда, а? Мне, честно… Мне здесь не нравится. И, ох, Санни понимает. Понимает, на самом деле, всегда. Лицо его реальность спокойно принимает. Убирает руку с плеча, приподнимает челку, чтобы поцеловать лоб. - Тогда, куда бы ты хотел сходить?

***

Их обоих почему-то всегда тянет на заброшки. Как будто такие места всегда принадлежат только им, как будто здесь они свободнее всего. Сложно было найти такую в новом городе, да еще и с доступным входом, неохраняемую, но они сделали это. Свешивают ноги с края на крыше. Сидят, молчат, думают. Золотистые, оранжевые, багряные деревья скрашивают серые пейзажи каменных джунглей. Фаравэй был оживленнее, даже если мельче. Но они все еще рады, что смогли сбежать вместе, что смогли забрать с собой всех им дорогих людей. Санни невольно в полудреме кладет партнеру голову на плечо, Кел гладит его мягкие пушные волосы.