Лучший друг

Василий осторожно высунул голову из-за кучи снега и кусков зданий. Враг тут же повернулся в его сторону. Эти чертовы жирдяи реагировали на удивление шустро. Пару таких тварей они приволокли в Подземку и разобрали на запчасти, чтобы изучить. Ростом гнусь более двух метров, железный каркас с выдвижными запчастями из спины, рук и ног, которые ебучий Скайнет постоянно модернизирует. Крюки, ножи, резаки, жала. В страшном сне не привидится! И сверху все это покрыто тройным слоем мяса и жира, что делает русскую версию терминатора похожей на ополоумевшего борца сумо. Но этот чертов сумоист может пришить тебя за секунды! Их реактор — это огромная адская печуха, они никогда не мерзнут, они могут идти по метровым слоям снега неспешно, но бесконечно долго. Будут гнать добычу днями, не давая передышки, выматывая. Хорошо в этой ситуации только одно — сюда они приходили редко. Их больше интересовал район поселка Ключи. Говорят, там раньше какая-то военная база была, и Скайнет до сих пор её никак не грохнет. Тут-то он разнес всё в труху, и если бы не Подземники, никто бы не выжил, вообще никто. Подземники тут всегда жили, только людям не показывались. А как все это началось, они вышли из своих гор, из пещер которые по глубине практически с адом дверь в дверь стоят, и, ни хрена ничего не объясняя, уволокли кого успели. Детей в основном, женщин. Вояки на них подняли оружие и все передохли. Только пара ребят из охранки города получила по башке и в отключке оказалась под землей. Именно они потом и создали этот их сегмент Сопротивления. Пару месяцев назад связь восстановили, так Василий и ребята узнали об Александре Титареве, о Кузе, этом Скайнете поломанном. О том, что жиртресы вроде как переходят на сторону людей. Но на Куру эту их никто не побежал, спросили совета у Подземников, а те говорят, не ведитесь пока. Что-то там с этим Титарем нечисто, что-то человеком от него не пахнет. Обождем. Вот и обжидали как могли, гасили жирдяев сами, по одному, прятались от летающих и здоровых машин. Они к ним в гости приползали и прилетали тоже редко, больно холодно стало в матушке России. А самолеты и здоровые танки жиром не покроешь. Хотя Подземники были бы счастливы от такого подарка. Благодарствуем, господарь железный Скайнетушка! — Я есть хочу, — заканючил Петька под боком. Василий поморщился от отвращения. Это ему главное жирного грохнуть, от дома отвести скота. Подземники, они практичнее. Вон как глаза сверкают, и ножи в своих четырех руках подкидывает. — Как ты можешь это жрать! Оно же не настоящее. Да если и настоящее, грех это! — Ага. А трупы на льду оставлять не грех? Чтоб веками замороженным катался? Тьфу, гадость! Я знаю, что мой мертвый спит спокойно внутри меня. Я тебя сколько просил, как умру, хоть кусок от меня возьми. Ты мне брат. В ком мне еще искать упокоения? Ты главное мозги ему отруби и прикрой от чего плохого с земли и неба. Я остальное сам сделаю. Василий вздохнул и поднял оружие. От старого Калаша толку-то ноль, но их мир, мир Подземников, давно позаботился об этом. Они приручили Алого брата. По связи этот Титарев говорит, что Алого брата нужно бояться. Ага, прям счас! Алый брат — это еда, это тепло и оружие. Без Алого брата в пещерах зерно не даст всходы, без алого брата Калашиха поплюется свинцом раз другой, да и сдохнет. А с Алым братом жирдяя завалить, как нефиг делать. Василий поднял оружие, похлопав по красной полосе на стволе, Алый брат проснулся, сжал оружие своим телом и дал Огонь. Алый лазерный луч прямой наводкой вошел в башку жирдяя, и тот тяжко рухнул на снег. Второй залп Василий отправил в живот, ниже реактора. Хрен знает, старая это модель или новая. У новых в животе какая-то хрень стояла, тип второго мозга. Даже если башку оторвет, мог клещи свои из-под шкуры выпустить. — Готов. Пошли. Петька в длинном прыжке выскочил из укрытия, присел на корточки, осматриваясь, раскрыл свои мягкие уши, сделав их огромными и слушая, слушая. Его длинный гибкий хвост, покрытый крепкой железной чешуей, бил по ногам. Василий не понимал, как вообще этот Титарь выживает в своей железной коробке без Братьев. Это насколько же нужно быть слепым, отвергнуть свой мир? Дурак. Никогда ему не быть Вождем Сопротивления. Они сами Скайнет убьют, медленно и верно. И без него. — Чисто, сумки давай. Василия, конечно, от этого тошнило, но он заставлял себя смотреть: если отвернется, Петя обидится. Не только же для себя старается. На зерне выжить можно, но врать глупо, мясо иногда тоже нужно. Люди в основном бульоны ели, ну, детей кормили Алым братом и вот этим. Детям нужна сила. Петр орудовал ножами быстро, снимая с жирного оболочку слой за слоем, бросая в сумки куски окровавленного мяса и сала. Пока не обнажил ходовую часть. Василий стоял на стреме. — Отвертку! Реактор ты потащишь, халявщик. Василий и не спорил, он помог Петру выкрутить огромную печку и наконечники захватов, из которых Подземники делали свои ножи. Петр встал, весь в крови, отер пот со лба и быстро закопал останки монстра в снегу. Они двинулись обратно домой, Василий сгибался под тяжестью железа, Петр выглядел довольным. При разделке он сожрал пару кусков сала, один протянул на ноже Василию, но тот замотал головой, и Петр не стал приставать. — Зачем похоронил? — А? — Хрена железного. Зачем вы их всегда хороните? — Ну, он зло был для нас. А потом умер. Покормил, оружие дал и тепло. Теперь он стал добром. Все в природе меняет форму. Снега много, но снег тает. Люди умирают, железные умирают. Мы умираем. Но, уходя, мы даем жизнь. Он ушел, но дал мне жизнь. Он стал мне братом. Я похоронил его, и дома я зажгу в честь него огонь. Василий тяжко вздохнул. Культура Подземников была для людей ужасна, факт существования Скайнета и Алого брата тоже сводил с ума. Но без них и без их законов они бы умерли. — Петр, слушай, я так подумал. Я, когда, ну, меня похоронят по нашим обычаям, но возьми что-то. Скажешь, я разрешил. Хочу, чтобы мы были всегда вместе. Губы Петьки растянулись в счастливой улыбке, обнажая острые зубища. — Можно возьму глаза? Я люблю твои глаза. Это немного, ваши не обидятся. Василий содрогнулся, что-то внутри него заорало от ужаса, но он заставил это замолчать. Мир прошлого умер, теперь он другой. — Я возьму кисть одной руки. Можно? — Верхней правой. Там пальцы красивее. — Договорились. — Вообще не понимаю, как этот Титарев по старым законам живет, — пробурчал Петр, запрыгивая в лаз, ведущий в пещеры, — несчастное одинокое создание. Нафиг кому сдалось такое Сопротивление.