Простуда

В жизни всякое случается. Вот так вот живёшь-живёшь тысячелетия, и ни с того, ни с сего хватаешь простуду! Хотя как сказать "ни с того, ни с сего"... Похожая ситуация и произошло с нашей вечно взбудораженной лисицей. И нет, не с Ниби, той было хоть бы хны во время их медитации. Зато вот Тамамо уже второй день лежит под футоном, обильно потея и пытаясь прокрутить в голове варианты ответа на её же вопрос: "Как меня так угораздило? Хорошо хоть сразу проснулась в поту, а не свалилась в обморок...". Любой здравомыслящий человек, конечно, сразу же скажет: "Да это потому что ты зимой стояла голая в пруду с ледяной водой несколько часов к ряду, глупая ты лиса!". Да вот только предок зверей была невосприимчивой к любым болезням; прежде она никогда не испытывала ни такой усталости, ни болей в мышцах. Даже драки, как Тамамо сейчас казалось, так не выматывали, как эта чёртова болезнь. И это было очень странно, она не могла избавиться от неприятного предчувствия, которое портило и без того подавленное настроение. "Ещё и чувство такое... будто кто-то пытается каждые несколько секунд гвоздь промеж глаз вбить..." — промелькнуло в голове, пока она её устало потирала своими тонкими пальчиками. Обычно она начинала своё утро с прихорашивания: расчёсывала волосы и хвосты, чистила зубы и умывалась; а затем шла готовить себе завтра и выполнять дела государственной важности, ибо Алиса не очень горела этим заниматься. А уже после рабочего дня начала бы выплёскивать накопившуюся энергию на бедных подданых или того хуже — остальных рыцарей, которым уже поднадоели её шалости. Но сейчас у ней не было сил даже подняться, не то что пойти ополоснуть лицо. Воздушная постель так и приковывала её к себе, да и вчера она пыталась — бестолку. Глядя на её безуспешные попытки, владыка монстров только и могла, качая головой, дать в кои-то веки отгул своей советнице. Размышления еле державшейся в сознании лисицы прервал лёгкий стук в дверь. После кроткого "войдите", бамбуковая дверь раздвинулась и в проходе показалось серьёзное, с плохо скрываемыми нотками беспокойства, лицо фальшивого героя, который одной рукой умудрялся балансировать поднос с едой и кружкой. Уроки Альмы Эльмы и оставшаяся сильная связь со стихией ветра давали знать, придавая тому невероятную, для человека, ловкость. Его забавный вид сразу раззадорил уже начавшую хмуриться Тамамо от мысли об ещё одной "бесполезной" прислуге. Они навещали её весь прошлый день, и потихоньку начали раздражать даже задорную девушку. Особенно эта неуклюжая Рами, сиськи который то и дело мельтешили перед глазами Тамамо, словно так и крича: `Посмотри на то, чего у тебя нет!", и потом такой ехидный бесовской смех. Если бы она только знала... — Твой голос прямо не узнать... такой осипший, — Лука уже не скрывал волнения, поникший тон выдал его с лихвой. Он подошёл к лежбищу и аккуратно поставил поднос на пол. Юноша до сих пор не мог привыкнуть к яматайской планировке, в которой была выполнена комната Тамамо; с этими их напольными кроватями, которые те именовали футонами. "Это ж просто одеяло с подушкой на полу, как такое вообще может быть удобно! Видимо они просто привыкли..." — заключил со вздохом герой и уселся в позе лотоса под любопытный взгляд кицунэ. Само помещение было выполнено просто, без всяких излишенств: несколько натюрмортов чисто для придания живого вида, шкаф в стене, да столик со стоящими в вазе цветами — вроде гвоздикой. Оно было и не удивительно, Тамамо тут только спала и изредко медитировала. Остальное время она или моталась по делам, или отдыхала в Яматае. — Хе, как и твой, — с этими словами, тяжко дыша, она приподнялась на локти и попыталась потянуться к столовым приборам, но резкая боль в груди, словно туда рубанула Гранберия своим "крушащим горы ударом", мигом заставила её лечь ничком. Да уж, давненько она такого не испытывала — примерно с последнего сражения с Люцифиной. Как первопредку, сейчас ей было как никогда стыдно за свою беспомощность. Причём стыдно именно перед ним. Будь здесь одна из её учениц — отшутилась бы и забыла. Но с чего бы ей так волноваться? Она же одна из шестёрки первородных монстров! Сношалась в своё время днями и ночами. С каких пор одна из самых развратных мира сего ведёт себя как сопливая дворянка-оборванка? Но... действительно ли это одно и тоже? Ведь для монстра одно дело заниматься сексом ради удовольствия или ради выживания, и совсем другое в порыве страстных чувств. Последнего Тамамо никогда не имела... Чтобы скрыть смущение от накативших мыслей, которое так и так не было видно из-за покрасневшего от лихорадки лица, Тамамо натянула на себя одеяло, оставив торчать лишь ушки на макушке да чуть помутневшие глаза, которыми выжидающе глянула в сторону еле сдерживающего смешок юношу. Герой усмехнулся в конце концов и, чуть подумав, взял ложку, зачерпнул чуть-чуть горячего мисо-супа и, подув, молча протянул лисице. Изначально у него вообще промелькнула мысль пожарить тофу, но тогда он сразу же себя обругал за эту мысль: "Больным нужно жидкое!" — Честно, я и не думал, что ты можешь заболеть... — нефилим попытался легонько улыбнуться, чтобы разрядить неловкую ситуацию. Ему никогда не приходилось кормить с ложечки девушку, ведь Алиса скорее сама его "съест". При этом сама по себе ситуация для Луки не казалось столь же двусмысленной, сколь для кицунэ. Для него это был лишь способ позаботиться о больной подруге, которая не может сама ухватить столовый прибор. — Не волнуйся, сама не думала, — отмахнулась лисица и, приподняв голову, чтобы не подавиться, вновь погрузилась в мысли, но уже больше чтобы отвлечься от процесса кормления. "Как вариант, после смерти Илиас нарушился баланс сил света и тьмы. Как следствие, это приводит к постепенному истончанию печати. Не исключено, что рано или поздно вернётся моё настоящие тело вкупе с остальными предками и Алифисой" — от такого будущего непроизвольно пробежали мурашки, или это было из-за простуды? Сама того не заметив, Тамамо закусила губу. Это был наиболее правдоподобный вариант, объяснявший такое состояние девушки, и именно он крутился в её мыслях с самого первого дня болезни. Да, раньше она бы с радостью сломала эту печать и возродила свою владыку, и ради этого пошла бы на любые жертвы. Алиса Алисой, советница советницей, но первопредок до сих пор подчинялась тёмной богине и исполняла непосредственно её приказы. Но сейчас, спустя столько лет, наблюдая за людьми и монстрами; хрупкому миру к которому они пришли, ей совершенно не хотелось рушить всё это одним взмахом хвоста! "Что тогда будет с текущей Алисой? Что случится с небесными рыцарями? А с простыми людьми и ангелами? Что случится... с ним?" — на последней фразе её отчасти лихорадочный поток сознания прервался, и она вновь невольно взглянула на Луку. А меж тем он уже зачерпывал, как можно тише поскрябывая, последнюю ложечку супа и, будто мамочка, подвинулся так близко-близко, что Тамамо почувствовала как из её ушей пошёл пар, а сердце отбило парочку лишних ударов. Сглотнув вязкую от секрета носоглотки слюну, она приоткрыла рот и прикрыла глаза. Да, в её исполнении это выглядело весьма похотливо и, не если бы не простуда, Лука бы наверняка подумал, что она так над ним издевается. Но нет, тут уже не до шуток. Чуть помявшись, Лука всё же вкладывает последнюю ложку, которую лисица тут же слизывает своим язычком. Всё это время они не проронили ни слова. — Ну как?.. Я тренировался, но всё же не уверен как получилось... — разрушил Лука возникшую тишину, еле слышно хмыкнув — видимо из-за смущения. — Алисе давать не хотел, она бы точно всё в самоволку выпила, — невольно он почесал затылок, представив эту уже ставшую обыденной ситуацию. Великий герой готовит харчи, а ужасная владыка монстров съедает и еду, и "его". Смешок. На сей раз от Тамамо. — Да, это уж точно. А мисо у тебя получился недурный, Лука. Но на мой взгляд ты всё же переборщил с луком. В ответ герой лишь пожал плечами в качестве извинений, попутно спросив нужно ли что советнице его жены. Та в ответ лишь покачала головой, длинные золотистые волосы приятно пощекотали её же шею. А после вновь повисло неловкое молчание. Такое нечасто бывало с Тамамо — мудрая кицунэ всегда могла найти тему для разговора, даже если со стороны она звучала глупой. Лука же, в свою очередь, всегда был готов поддержать её или же просто внимательно выслушать. По какой-то причине первопредок всегда могла увлечь его — то ли это было из-за врождённой харизмы, то ли из-за, опять же, её многолетней мудрости. Как вот было летом в Яматае, когда они обсуждали остальных предков. — Ну... нет идей как ты заболела? — наконец юноша решился нарушить тишину своим заботливым, мягким голосом. — Есть одна, но тебе я её не скажу~♪ — с хитрецой в глазах пропела лисица, превозмогая головную боль. Ей не хотелось накручивать ни себя, ни его. Может её догадка вообще неверна, и на самом деле она не простудилась, а её поразила какая-то магическая болезнь. Источник Ундины всё-таки, чем чёрт не шутит. И чёрт в лице какой-нибудь высокоранговой слизи действительно мог над ней подшутить. "Правда тогда возникает вопрос почему Ниби не слегла..." — и вновь неприятные мысли отозвалась в её мозгах очередной болью. И вновь она их отмахивает, решая заняться решением этой проблемы после выздоровления, на свежую, здравую голову, а не с мигренью на плечах. — Эх, ладно. Просто думал может чем смогу помочь... — немного понуро отвечает фальшивый герой, вздыхая. Его желание помогать другим действительно не знает границ. — Тебе действительно ничего не надо? Может травы какие обезбаливающие? — Знаешь, мне кажется тебе стоит отдохнуть, Лука. Ничего мне не нужно, само пройдёт, — Тамамо не понимала почему говорит такие глупые вещи, возможно сказывалась болезнь. — Хватит уже бегать по миру и помогать каждому встречному со спасением котиков, залезших на дерево. Люди и монстры не дураки, они и без тебя могут разобраться со своими проблемами, урегулировать конфликты. Ну а если вдруг что-то случится серьёзное, мы об этом узнаем. И в таком случае ты всегда можешь позаимствовать Галду или даже попросить меня телепортировать тебя, без необходимости бегать как ошалелый, — на этот раз её голос стал более серьёзным, а хрипотца придавала ему грубости — словно это была не просьба, а приказ. Если так посмотреть, Тамамо с самого начала — ещё тогда, в пещере — разделяла его убеждение и желание помочь окружающим, ведь она и сама к этому стремилась с инцидента в Ремине. Можно сказать это то, за что она полюбила бесстрашного нефилима. Поэтому она и отдала ему тот колокольчик за "красивые глазки", хотя казалось бы. Однако в то же время кицунэ понимала, что нельзя решать проблемы за других, иначе как они научаться на своих ошибках? Идеи сосуществования — благо, но это благо не должно насаждаться насильно. — Я пытался, но я не могу так... С ума схожу, когда сижу в этом замке и ничего не делаю! — герой видно поёрзал на месте, отводя взгляд в сторону просторного окна — единственное, чем выделялась эта комната от остальных в дворце. Солнце только-только выходило из-за горизонта, окрашивая небо в грязно-серый оттенок. Центр Хеллгондо почти всегда был скрыт густыми облаками из-за обилия активных вулканов на континенте, однако зимой дела обстояли куда хуже — они заволакивали весь континент, и солнечный свет практически непроглядывал даже к полудню. Здешние монстры к этому привыкли, а вот нефилиму было некомфортно — это нагоняло на него депрессию. Даже скорее "давило", учитывая как низко плыли эти облака, словно пытаясь поглотить всё и вся на поверхности. Поэтому в это время года он всегда предпочитал улетать "зимовать" на южный континент, в свою родную деревню. Заодно был повод отдохнуть от Алисы, пусть он и корил себя за эти мысли. Однако как только он услышал о состоянии Тамамо, мигом примчался сюда на Галде. Хотя одновременно с этим она понимала, что для него в этом нет ничего особенного — будь на её месте кто-то иной, он бы поступил так же. Но даже так это грело и тело, и душу Тамамо, что было весьма кстати — сейчас её легонько трясло от озноба. — А как же те письма от фанатов, на которые мы отвечаем? Неужто тебе не понравилось как я щеголяла вокруг в костюме горничной, ммм~♪? — продолжила кицунэ, чуть-чуть прокашлявшись, чтобы убрать эту хрипоту. Ей не нравилось как звучал её голос, словно он вовсе не принадлежал ей. — Это другая история... — с томным вздохом Лука отвёл пустой взгляд от окна, переведя его на хитрую моську лисы. Он до сих пор не мог забыть как его заставили бегать в том робо-костюме и учить скучную управленческую теорию. Словно все они были лишь марионетками в руках умелого кукловода. Что, по всей видимости, было недалеко от правды, ибо слишком уж часто его в последнее время забрасывает в странные ситуации, причём порой не по воле вьюноши. Щёчки Тамамо немного надулись, а сама она взглянула с лёгкой обидой. Кицунэ надеялась в очередной раз засмущать парня, а он, неблагодарный такой, отмахнулся! И это несмотря на её состояние! "Вот ведь..." — с этими мыслями она наконец досадно вздохнула и пообщела себе же засмущать его. И тут в голове словно зажглась лампочка. "Ну раз намёки на работают..." — её губы снова тронула ухмылка. Это заметил Лука, что до этого пристально разглядывал переменчивое лицо Тамамо — со стороны это выглядело забавно, что, впрочем, не помешало подозрению прокрасться в его мысли: "Ну и что же она планирует сделать на этот раз?" Напрягая мышцы во всём своём маленьком теле, кицунэ подалась вперёд, резко сократив расстояние между их лицами! Такой стремительный подъём отозвался звоном в ушах, а сама Тамамо поморщилась от резкому "удару" в голову — словно кто-то вогнал раскалённый шип, но результат стоит того: лицо Луки мгновенно вспыхнуло, а сам он непроизвольно отпрянул назад, вновь отведя взгляд к окну. "Ну и кто теперь тут из нас самый красный? Но не радуйся раньше времени — это ещё не конец..." — самодовольная улыбка всё сильнее растянулась на лице лисицы. Несмотря на боль, девушка продолжает, нежно прикоснувшись к щеке Луки и проведя по ней. Чего только не сделаешь, чтобы поиздеваться над парнем, которого любишь. Секунда и сердце Луки пропускает удар. Девятихвостая кицунэ хватает его за плечи и резко тянет на себя, зажмурившись. Поцелуй вовсе не был страстным: никаких тебе игр с языком и прочей лабуды, которую любят монстры. Лёгкий, воздушный и чувственный, насколько то позволял недуг — так его бы описала Тамамо. И от этих ощущений её хвосты завиляли так, как ещё не виляли прежде в жизни. Даже при виде тонкого жаренного тофу. А вот у героя напротив, в голове творилось чёрти что. Настоящий ураган из мыслей — одна безумнее другой. И, подстать мятежному состоянию разума, взгляд лихорадочно мотался на комнате, пока вновь не остановился на лице лисицы. Её кожа была светлее, а на ощупь мягкой, словно зефир. И без своего макияжа она выглядела ничуть не хуже. А этот прикрытый взгляд... будто она доверяет ему больше всего на свете. Но эту мысль он отметнул, как одну из тех безумных. Он остановился на том, что это очередная шалость лукавой лисице, как на наиболее правдоподобном предположении. Что самое странное, у него не возникло желание оттолкнуть её, как бы он обычно сделал. Возможно таким образом Лука хотел хоть как-то облегчить её болезнь — выполнив капризы, пусть это и выглядело тупо. Вообще, Тамамо бы никогда так не сделала против воли самого героя, но сейчас она фактически не отдавала отчёта своим действиям — её тело двигалось словно по наитию. "Ну ничего, отмажусь, что у меня голова не варила", — с созревшим планом она разорвала поцелуй, медленно отстранившись от Луки с затуманенным взглядом — эйфория вперемешку с болью: и душевной, и физической — скрывала её чистые бирюзово-зелёную радужку. Тугая слюна на секунду повисла между их губами, но она тут же втянула, чем окончательно добила парня: словно мешок картошки, он свалился на спину от шока. — Это чтобы тебе жизнь мёдом не казалось! — напослёдок бросила лисица с широкой улыбкой и посмеялась, глядя на него; хотя это больше походило на кашель. Да, похоже её голова теперь закружилась пуще прежнего. Но теперь-то ей точно не придётся болеть в одиночку! Кто знает, может они даже окажутся в одной постели? Тамамо надеялась на это. Напоследок покачав головой, она накрыла своим одеялом бедного спасителя мира, что так легко возбуждался, и притянула к себе. Всё-таки её желание исполнилось в этот замечательный день: 14 февраля. А что, идея звучала недурно. Месяц этот короткий был и его все всегда как-то обделяли вниманием — не было ни одного общепринятого праздника в нём. Да, всякой-нибудь день основания в какой-нибудь захудалой деревушке в другом конце мира может и мог выпадать даже на эту же дату, но кому какое дело до неё? — Может быть объявить этот день праздником?.. — шёпотом пробормотала девятихвостая кицунэ, глядя на календарь. — Потом займусь, только нужно обосновать... Конец?