Candles

Что есть день рождения для каждого человека? Для некоторых это день, приносящий обостренное чувство собственного достоинства, из-за которого люди потом и страдают, когда оно не подтверждается поступками и вниманием других людей. Для иных он — искреннее напоминание, что человек способен зажечь огонь сам и погасить его своим дыханием. Для третьих это оплот постоянства в стремительно меняющемся мире или неминуемое приближение в нежные объятия Смерти, которая год от года становится только ближе. Но не для Саши. Для Саши это был самый настоящий праздник. Она любила его так искренне, как могли любить только дети — без предписания мистических удручающих свойств, которыми его одаривали обычно разочаровавшиеся в жизни взрослые. Раньше день рождения для неё состоял из праздников, спланированных любимым дедушкой на дому, и подарков, привезенных матерью, которые появлялись почему-то заведомо до неё самой, а потом приезжали уже вместе с ней. Теперь же это были поздравления от любимой группы российского государственного института сценических искусств: сначала объявление и воспевание хвалы от куратора на первой паре, приправленное купленными заранее сладостями (не беда, что не шоколад с орехами, тоже съедим!), потом тортик во время обеденного перерыва, на который скидывались всем скопом, крепкие объятия приятелей и скромные подношения, приобретенные на оставшиеся деньги (студенты, как и художники, по обыкновению своему вечно бедные и вечно голодные), и наконец звонок дедушки, обещающий встречу на грядущих выходных. На неделе он обычно внучку не дёргал: у неё была учёба, у него работа, никому из них было неудобно срываться посреди будней гулять. Да и понимал он, что в её возрасте на первом месте стоит сначала празднование со сверстниками, уже потом со всеми остальными. Саша была яркой девочкой и недостатком внимания никогда не страдала в силу общительного характера. Однако даже при всей своей открытости она четко разделяла текущее течение этого особенного дня рядом с приятелями и его завершение рядом с друзьями. Друзья оставались рядом, когда учебные часы заканчивались. Они звонили после четвертой пары, интересовались её делами и готовили сюрприз, о котором Саша ничегошеньки не знала. В этом была вся прелесть дружбы — возможность и желание провести особенное время рядом друг с другом не казалось чем-то из ряда вон выходящим. В институте празднование напоминало короткую вспышку, подобно передышке в долгом забеге, после которой все опять разбегались кто куда. С Владимиром и Пашей было иначе. С ними Саша ощущала, что время останавливалось. Кто бы мог подумать раньше, что она будет проводить вечера в компании людей, сильно старше себя? Хотя Сашенька была не отягощена предрассудками по поводу возраста и нынешнюю себя никогда не сравнивала со вчерашней, ведь человек вечно меняется и пребывает в движении. Будучи привыкшей к компании дедушки, как старшего и образованного человека, она интуитивно тянулась к тому, кто умнее и может быть интереснее её обыкновенного окружения. Однако актерская подрастающая братия удивлялась тому. Кто-то ехидно подмечал, что у этого есть фрейдистское объяснение, другие называли саму Сашу глубоко внутри старушкой, которая хорошо скрывалась, выдавая себя за молоденькую энергичную красавицу. Сама Саша смеялась и отмахивалась от всех домыслов и слухов — в городе, подобном Петербургу, наполненному странными людьми, её «странность» не должна была казаться чем-то выбивающимся из общего потока. Человек молод до тех пор, пока он молод душой. Она была в этом уверена и видела на примере своего дорогого дедушки. Марк Васильевич Оброков был уже в летах, но его активности могли позавидовать любые нынешние 20-летние студенты! Неудивительно, что молодые девушки вешались ему на шею, о чем он с Сашей не делился, сильно смущаясь, но что видела прекрасно она сама. Владимир и Паша были тому тоже ярким подтверждением, да и кто за 30 считается старым? Рано ещё себя списывать со счетов в таком-то возрасте. Владимир позвонил ей около 16:30. Саша как раз заканчивала выяснять подробности оглашения расписания будущих выступлений в учебном театре на Моховской. Куратор объявила, что они начнутся с ноября месяца. Можно было предлагать свои идеи, кто-то мог поучаствовать в уже имевшемся репертуаре, который зрители любили ничуть не меньше выходящих с приходом новых студентов анонсов. Саша была воодушевлена до глубины души! Она так любила сцену и мечтала наконец на ней полноценно блеснуть! Тем более, Анька, её одногруппница, поделилась, что ребята там молодые, красивые, с горящими глазами и очень талантливые! И близких можно будет приводить бесплатно посмотреть! Вот ведь Владимир с Пашей обрадуются! Возвращаясь к разговору с другом, Саша была охвачена предвкушением чего-то грандиозного. Для неё таковыми вещами могли быть даже обычный поход в кино или кафе, но если выбор пал ещё и на тематическое, с большим выбором экзотики, чем повод не порадоваться вдвойне? Однако дело обстояло вовсе не в этом, а в том, что Владимир упомянул в конце о домашнем торте, который её будет ждать уже после основного празднования. Как и большой подарок тоже. Знаете это глубокое ощущение трепета, которое тебя буквально распирает изнутри, когда человек или несколько людей делают для тебя нечто особенное? Именно оно сейчас и раздувало Александру, бродящую по коридору из одного угла в другой, пока звонок не оказался прерван параллельным вызовом. Звонила мама и улыбка с лица Саши медленно, но верно слезла. Кажется, она уже знала, что та ей сейчас скажет. Она не считала себя брошенкой. И не могла ставить в укор прагматичное решение отдать себя на воспитание человеку, твердо стоящему на ногах, когда маме было всего 18. Но это наложило определенный отпечаток напряжения в их отношениях, даже когда она звонила по праздникам. Саша невольно радовалась, что рядом стоящих в календаре было не так уж и много. И виделись они не так уж и часто. — Алло, да, мам? Нет, ещё пока не уехала. Да, планы уже есть. Что ты говоришь? Не сможешь прилететь и отошлешь подарок по почте? Ага… — Здоровенные черные ботинки утяжеляли шаг и сделали пинок по воздуху неудачным, сместив ногу Александры к ближайшей железной скамейке. — Да, я поняла. Передам дедушке, что тебя на выходных не ждать. По учебе всё хорошо, уже совсем скоро выступать будем. В ноябре. Если сможешь прилететь, было бы здорово. — В октябре как раз закончится окончательно отпускной сезон, вот тогда и поговорим. Думаю, в ноябре мы сможем увидеться. Валя тебе привет, кстати, передает. Саша закатила глаза в правый верхний угол. Ну да, конечно, передает он, подумалось ей, прежде чем она сменила своё направление в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. Учитывая, что ей ещё нужно было доехать до нужного места, пришла пора одеваться. — Так уж прям и передал? А вот ты ему от меня не передавай. — Ну что за детский сад. — Елизавета Марковна улыбалась на обратной стороне «провода» на вредное поведение дочери, но голос её был с чуть укоряющей поучительной интонацией. — Всё равно передам. Ты куда-то спешишь? — Да, меня друзья позвали отпраздновать после пар. И-и-и мне уже пора бежать! Так что целую и пока-пока! — О, у тебя что, кто-то появился? Мальчик? Давно? — Выпытывающая подробности Елизавета выдавала свой интерес колоратурным звучанием голоса. — Поговорим потом, пока-а-а-а! — Саша растянула губы в веселой широкой улыбке и поспешно отключилась, пока на неё не вылили ещё дополнительный ушат неудобных вопросов. Она смущенно потирала горячие щеки ладонями, сбрасывая своё состояние на включившееся отопление. В институте было откровенно жарко, она была в подаренном дедушкой свитере, да и из-за разговора с мамой разволновалась, вот и всё! Не в Паше же было дело, о котором она подумала, когда мама задала ей вопрос про молодого человека… Они были просто друзьями и только. Да, в чем-то более близкими, чем они с Владимиром, но лишь из-за соприкосновения сфер интересов. Саша всё ещё хорошо помнит, как Паша при первом знакомстве на неё отреагировал и сдал свою «оборону» далеко не сразу — его расположение пришлось ещё заслужить! Он явно был не рад появлению кого-то третьего в их исключительно новообразовавшейся мужской компании, особенно если это был кто-то рыжий неуёмный шумный яркий и чуть за 20. У Павла были свои предубеждения, возникшие из-за вынужденного тесного рабочего общения со студентами в библиотеке, но вот тут-то Саша его и смогла переубедить на свой счёт! Губы смягчились в новой улыбке, когда она обмотала красный шарф вокруг горла, накинула бежевый плащ поверх плеч и отправилась к автобусу. О, как вытянулось его лицо, когда после первого неудачного знакомства она пришла на его рабочее место, так ещё и запросила редкую книгу! Это был тот ещё номер. Павел был не только ошарашен, но и всеми силами пытался своё удивление скрыть. И следить за его потугами было преприятным делом. В тот день он отдал ей «Кошек Ултара» Говарда Филллипса Лавкрафта и «Сердце» Нацумэ Сосэки. Первая породила её долгую неугасимую любовь к «Циклу снов», за остальными книгами которого она ещё не один раз заходила в библиотеку имени Маяковского, вторая же происходила из давнего увлечения японским языком и самой культурой страны восходящего солнца. «Очень необычный выбор для столь…юной особы». Он чуть не подавился словами в тот вечер, пока протягивал ей сложенные вместе книги, и не хотел их почему-то сразу отдавать. Когда Саша взялась за удерживающую их вместе связку, Павел удерживал те крепкой хваткой, пристально глядя ей в лицо. Лишь когда Александра уже была готова начать бороться за них в перетягивании, библиотекарь разжал пальцы и занес её в базу как обязанную сдать взятую литературу через месяц. Так и началась их престранная тянущаяся уже несколько месяцев дружба. С Владимиром всё было ещё более необычно. Когда Саша покидала институт, буквально возле самых ступенек, промчавшись стремглав мимо, Владимир снёс её и заехал случайно кулаком по лицу. Он потом ещё долго сердечно извинялся и вспыхнувшая на него злость в Саше моментально стихла. Более того, Владимир счёл обязательным отвести её в ближайшее кафе, где она смогла бы отмыть пострадавший в грязи и луже плащ, а ещё угостить горячим шоколадом в качестве моральной компенсации за перенесенный ущерб и потраченное из-за него время. Она в тот день опоздала сильно на автобус, но, видит Всевышний, сейчас об этом не жалела ни капельки. «А вы точно не маньяк? Или вы меня так кадрите?» — Не в бровь, а в глаз, Сашенька, твоей прямолинейностью можно убивать, протыкая людей прямо в живот. «Что вы, я просто…хочу, чтобы вы отмылись. И загладить вину за ваше пострадавшее лицо», — Владимир так был смущен, что его бойкие оправдания вскоре перешли в еле различимое хриплое бормотание. Он был похож на провинившегося щенка, ну и как вообще можно было долго на такого злиться? Недоверчиво прижимая к себе сумку, Саша отправилась с Владимиром в Surf Coffee, где он угостил её необычным, приготовленным по мексиканскому рецепту горячим шоколадом и целой тарелкой вупи паев! За время, пока они отогревали конечности и приводили в порядок одежду (Владимира лужа тоже задела, посчитав, видимо, несправедливым, что страдать из-за неё вынужден был кто-то один), Саша успела его разговорить. И оказалось, что он наидушевнейший человек, которого ей по счастливой случайности удалось встретить. Она рассказала ему, что сдаёт на права для свободного передвижения на мотоцикле, но тренироваться ей особо не на чем, да и после сдачи ездить тоже. Приходилось одалживать у одногруппника из параллельного потока и демонстрировать умения сразу в мотошколе. Владимир тогда скромно добавил уже во время расчёта, что и мотоцикл у него имеется, и свободные часы для её добровольного обучения, в общем-то, тоже. И если она не боится, то он мог бы помочь. Саша не верила тогда своим ушам! Но потом поверила, потому что врать они на пару с глазами никак не могли. При следующей встрече и непосредственном знакомстве с Павлом, идущем в купе, она сумела убедиться в абсолютной честности Владимира. Не произойди с ней тогда того несчастья возле ступеней, она не могла бы быть уверенной, что они трое встретились при иных обстоятельствах. Пока автобус мерно проплывал в темных сумерках, погружая в сонное оцепенение всех, кто находился внутри общественного транспорта, Саша вспоминала обо всех произошедших событиях с мыслью, что не могла поверить, как такое вообще могло случиться. Чтобы не оказаться усыпленной и не проехать нужную остановку, она вытащила из внутреннего кармана книгу в мягком переплете. В этот раз её любознательному взгляду предстал «Селефаис», который у Лавкрафта считался одним из лучших и значимых в его дансианских рассказах. Его ей, кстати, посоветовал уже сам Паша, когда она почти добила «Цикл Снов». Празднование обещало пройти насыщенно. Место, куда мужчины её пригласили, называлось «Саквояж беременной шпионки». Саша слышала про это место из уст своих одногруппников, многие его хвалили за насыщенную программу, антураж и вкусную кухню. Однако с детьми туда отпраздновать не сходишь, это факт. Кафе, являющееся ещё и ночным клубом, было исключительно для зрелых взрослых людей. Автобус остановился возле метро «Невский проспект». Уже оттуда Саша пехом дошла до Большой Конюшенной улицы, где её давно ждали. Павел был в тёмно-зеленом длинном пальто и черном теплом шарфе, Владимир же разнообразил свой спортивный вид шарфом, который ему подарила на второй месяц общения Саша. Маленькая деталь, но она грела Александре душу. Эти двое ценили её компанию, как и знаки проявления внимания с её стороны. И если они пригласили её в такое место, значит, считали её достаточно взрослой. Это не могло не радовать юное горячее сердце. Более разных людей Саша давно уже не встречала. Но при всей своей непохожести Владимир и Паша смогли найти отраду друг в друге. Иногда наши различия лишь выступают прекрасным дополнением и дают рождение крепкой дружбе. Не зря говорят, что противоположности притягиваются. Хотя было забавно поначалу наблюдать за метаниями Павла и за его ревностью. Первый друг за долгое время! Паша тогда очень боялся, что она его уведёт. Он так долго был один, а эта девчонка… Он ведь видел, как они хорошо с Владимиром общались. Она легко нашла с ним общий язык. Павел был не таким, для него общаться с людьми было трудно. Книги он понимал и то лучше, чем сложноустроенных разноплановых «личностей», заходивших часто в их библиотеку. Он хорошо помнил своё первое впечатление, полученное от неё. Взбалмошная девица, которая сувала свой нос туда, куда не надо. Павел сразу начал сторониться её, и Владимиром это не могло остаться не замеченным. «Дай ей хотя бы шанс», — попросил он его тогда проникновенно и по-дружески. И что сказать? Павлу ничего не оставалось, кроме как согласиться, ведь выбора ему не оставили. Она вскоре сама свалилась на его голову, отыскав в интернете редкую книгу, находившуюся именно у них! Судьба-злодейка, как ты подла! И как остро твоё чувство юмора. Он с опаской относился к её чрезмерному вниманию, прикованному к его персоне. Сначала проскользнула шальная мысль, что она специально искала именно его, но потом она тут же сгинула, словно тень при первом луче утренней зари. Слишком уж много он о себе думал, раз ожидал, что мужчина вроде него мог её заинтересовать (тем более при том отношении, которым он наградил её при первой же встрече). Но Саша словно и не помнила этого. Она с широкой чуть хитрой улыбкой встретила его и заявила о искомом произведении. Точнее, произведениях, их было два. С тех самых пор Александра ещё не один раз посещала библиотеку имени Маяковского, и если поначалу Павел предпочитал её не замечать, то потом его внимание безотрывно было приковано ею к ней же самой. Она заправляла прядь рыжих волос, — непослушную, волнистую, — кокетливо за ухо, когда полностью погружалась в текст. Иногда покусывала кончик карандаша, когда делала заметки и выписывала себе особенно понравившиеся фразы в блокнот с вислоухим котом. Волосы её заставили Павла провести паралель с Шекспировской Мирандой из «Бури» — при первой встрече Павел не смог разглядеть их, потому что она была в смешной вязанной шапке. В Петербурге всегда нужно было иметь при себе такую, не то легко можно было слечь с отитом или чем похуже. Но потом, по мере того, как он за ней следил, его начал одолевать…Интерес к ней. Саша никогда не брала обыкновенную молодёжную литературу. Ей нравились глубокие и не типичные для молодой девушки произведения. В один день, собрав всю свою мизерную храбрость в кулак, Павел оттолкнулся от рабочей стойки и прошёл в читательский зал. Походка его и движения тела были похожи на кошачьи, как если бы кот собирался пристроиться у ног понравившегося ему человека. Саша тогда заметила, что он даже попой похоже качал! Конечно, она ему этого не сказала, — а ещё перестала пристально на его зад пялиться, когда он рядом с ней оперся локтями о стол, — но учитывая, что она была не слепой, опустить взгляд обратно в книгу стало почти непосильным испытанием. Носить такие узкие брюки библиотекарям — преступление против морали и нравственности! — Что читаешь? — В голосе его скользило любопытство, он был мягок, а взгляд расслабленным. Саша его таким в первый раз увидела. И это видение ей очень понравилось. — Ваш покорный слуга кот. Читал? — Саша оторвала взгляд от книги и взглянула пристально на Павла. Глаза у неё были голубые, с отливом в серый, как питерский асфальт, отражающий небо после дождя. На такие глаза нельзя было ненадолго засмотреться. Павел сморгнул. Он постарался не смущать девочку своим повышенным вниманием, хотя, скорее, из них двоих она смущала его. Вытянув ноги полностью под столом, Саша, глубоко соскользнув по стулу вниз, сидела в изогнутой позе, похожей на металлический треугольник с открытым третьим углом. — К сожалению, нет, только слышал, что это дебютное произведение этого писателя. И…как тебе? — Павел проскользнул на свободное место рядом. Он все ещё совершал все свои движения с некой затаенной осторожностью, будто присматривался к ней. Настоящий кот, утвердилась в своем сравнении Саша, и сама себе улыбнулась. — Очень нравится. Я когда-то его по касательной чисто читала, сейчас решила перечитать. Повествование идет от лица кота. Довольно любопытно читать про период Мэйдзи, он меня всегда интересовал больше всего в истории Японии. Вообще, весь роман представляет из себя сатиру над интеллигенцией Японии того времени. Основная история крутится вокруг жизни учителя английского языка из среднего класса японского общества. — Саша выпрямилась, подобрала ноги под стул и сложила одну руку поверх другой, пока говорила с Павлом. — Я хочу после него прочитать «Врата» 1910-го года, у вас как раз она есть в переводе Уильяма Ф. Сибли. — Ты…не сразу читаешь работы на японском, верно? — аккуратно поинтересовался мужчина. Старый образ девушки перед его глазами начал стираться, уступая выстраивающемуся новому. Она была любознательным юным прекрасным созданием. — К сожалению, я до сих пор не понимаю все слова, поэтому читаю произведения и на английском, и на японском. Мне так легче изучать язык. — Саша улыбнулась. Ей нравилось рассказывать о том, что занимало её душу в свободные от учебы и подработки часы. — Я его всего лишь третий год изучаю. Хочешь, могу тебе рассказывать о прочитанном. Во «Вратах» прелюбопытный сюжет! Я читала аннотацию к книге, там написано, что она сыскала себе большой коммерческий успех. Японский, как и китайский, при изучении требовал специального склада ума. Глупый человек не смог бы изучать столь сложный систематичный язык. Именно поэтому Павел ощущал себя всё более неуютно от мысли, что принял после первой встречи Сашу за обыкновенную старлетку, когда она рассказала о своем профессиональном увлечении театром. — Вот как прочитаешь, тогда и расскажешь. — Он выдавил натянутую жеманную улыбку, но Саша почувствовала, что причина была не в ней. Скорее, у Павла наступил наконец период привыкания к ней. — Буду с нетерпением ждать. Сейчас он уже знал сюжет «Врат» и встречал её стеснительной широкой тонкой улыбкой вместо страдающей мины. Она давно эту книгу прочитала и ощущала, что её сердце в его присутствии сходило с ума. Но Саша в упор не хотела замечать, как глаза Павла вспыхивали при её появлении. Она не видела, как плечи его расправлялись, как он скидывал с них невидимый груз и провожал её взглядом. Владимир и то раньше догадался, да что там, даже сам Павел смог раньше распознать в своей возрастающей заинтересованности…совсем не дружескую симпатию, когда в полной мере осознал, что Саша лишена молодежной зашоренности и способна мыслить широко и нетривиально. — Привет, Саша. — Он тепло её поприветствовал, выдыхая пар в холодный воздух. К вечеру температура упала ещё сильнее, поэтому вся их троица обрадовалась, что сначала они пойдут греться в кафе, а потом ещё и в квартиру самого Владимира, любезно пригласившего их. — Привет, Паша, — ответила она ему нежно в тон, и Владимир, едва подавляя улыбку, кашлянул в кулак, чувствуя себя немного в складывающейся атмосфере лишним. Саша, сбросив очаровывающее оцепенение, первая отмерла. — Признавайтесь, чья это была идея потащить меня в это неприличное место? — Его. — Владимир с потрохами сдал Павла, кивая в его сторону и указывая большим пальцем на него же. Павел картинно возмутился, но потом низко приятно рассмеялся. Голос у него был глубокий, Саша давно заметила, он буквально разливался по воздуху, когда у Тихонова было хорошее настроение. — Я подумал, что ты уже достаточно взрослая для такого заведения. И обычное тематическое кафе показалось бы тебе… — Пресным? — закончила за него Саша с полуулыбкой, вскинув одну бровь. — Что ж, вы попали в точку, я приятно поражена. Говорят, на стенах там есть настоящие древние изображения из самой камасутры! Опыт обещает быть исключительным. Павел и Владимир покраснели, потом вместе с Сашей дружно рассмеялись. Наконец, они вошли в кафе, придерживая оба перед именинницей двери. «Саквояж беременной шпионки» располагался на цокольном этаже. Их ожидала бомбическая эпатажная коктейльная карта, диковинный интерьер, адекватный контингент посетителей и совершенно потрясающее музыкальное шоу. Впечатлений обещало хватить надолго. Саша с раскрытым ртом крутила туда-сюда головой, едва не заходясь визгом от восторга. Она даже начала елозить на месте, когда их проводили к забронированному столику и рассадили. Это место было буквально пропитанно питерским духом оригинальности! Аниматор Наталья, отыгрывающая роль небезызвестной шпионки, была на высоте. Уж два увлекающихся театром человека могли оценить её по достоинству. Официанты тут тоже были хороши: костюмы разнились от авиаторов до монашек и заключенных, но одинаково заботливы и внимательны к ним были все. Пока им несли первую часть заказа, состоящую из overshak milk cocktail, «резиновой феи» и «большой стирки», Саша сфоткала через прозрачное стекло женщину в ванной, которая и была их столом! Недалеко возле бара была сфотографирована нижняя часть женского тела, призывно торчащая из барной стойки, в месте с прохождением квеста Саша сфотографировала уже Владимира на фоне громадного хештэга «ВПИТЕРЕПИТЬ», а потом и вовсе утащила послушать живое пение ближе к сцене. Шутки шпионка травила, пускай иногда грубые и пошлые, но, в целом, смешные, так что смогла зарядить позитивом до самого конца вечера. Очень уж было много уделено времени шуткам про москвичей (Паша потом добавил, что это было нечто глубоко личное). Когда они вернулись, на столе их уже ожидали высокий стакан со светло-голубым молочным коктейлем, щедро украшенным посыпкой, шоколадом, разными сладкими наполнителями и мороженым, напиток в виде лейки и корзинки с фруктами. — Ты и правда это выпьешь??? — Павел, кажется, был удивлен, насколько химозным мог быть молочный напиток. — А то! Может, ещё потом и второй закажу! Особенно если вы угощаете! — Перекрикивая музыку, Саша показала ему кокетливо язык и обхватила соломенку губами. Напиток оказался дико вкусным, напоминая собой мороженое «голубое небо», которое она когда-то давно пробовала с дедушкой в луна-парке. Павел по-доброму хмыкнул и потянулся к своему напитку. Пасту с креветками для Саши, запеченные ломтики картошки с немецкими сосисками Владимиру и грибы с орешками Павлу принесли чуть позже, поэтому мужчины сразу за свои напитки не взялись. Напиваться из них никто не планировал, алкоголь был взят лишь для бодрости духа и расслабления. — Конечно, платим мы. Ты сегодня у нас главная звезда вечера, — посчитал нужным отметить Тихонов, на что Саша смутилась. Она думала внести хотя бы немного денег за себя, но, учитывая, насколько настойчивыми выглядели её друзья, на это надеяться не приходилось. Когда они доели, шпионка подошла к их столику. Свет застыл на них неожиданно, словно дернувшаяся заевшая пленка в киносъёмочном аппарате. Саша замерла, едва не уронив последнюю креветку обратно в тарелку. — А вы, стало быть, сегодняшняя именинница? — Девушка лучезарно улыбнулась и протянула Саше руку. Та растерянно посмотрела на Владимира, затем на Пашу. У Павла выражение лица стало хитрым, как у лиса, и Саша уже начала догадываться, чья это была затея. Она взялась за руку аниматорши и встала. Та неспешным кокетливым шагом отвела Сашу в сторону сцены. Александра чувствовала, как сердце неистово начало колотиться в груди. Что они задумали? Вопрос отчетливо читался на её лице, когда ведущая развернула им девушку к зрителям. — Итак, моя дорогая, представься. — Меня зовут Александра Фонвизина. Можно просто Саша. Всем добрый вечер! — Саша помахала залу, и зал ответил ей восторженными криками и рукоплесканием. — Ого, того ли самого Фонвизина ты родственница? — Шпионка оживилась при получении новой информации. Она протянула микрофон Саше. — Нет, к сожалению, но оказаться родственницей литератора екатериненской эпохи было бы почётно! — Саша выкрутилась и вытянула губы в широкой очаровательной улыбке. В зале послышался смех. — Что правда, то правда, — томным голосом произнесла ведущая и вернула себе микрофон. — Итак, Сашенька, — шпионка встала по правое плечо от неё и по нему же погладила девушку, — поскольку ты сегодня у нас главная гостья, тебе будет дан квест — отыскать свои подарки самостоятельно. — То есть? — Саша захлопала удивленно глазами. Но не успела она получить ответ на свой вопрос, как свет в зале потух. Послышались звуки какой-то возни, но как бы Александра ни напрягала зрение, разглядеть что-либо в темноте она не смогла. Когда свет зажегся обратно, Владимир и Паша пропали. Саша вместе с залом ахнула и поднесла ладони ко рту, прикрыв его от удивления. Что это такое было??? Это же все по сценарию, да??? — Тебе будут даны, моя дорогая, две подсказки, где искать свои подарки. Ведь, как говорится, что может быть лучше внимания? Только наши родные и друзья! — Алые губы расползлись в театрально хищной улыбке злодейки. — Ты можешь получить их в баре. Пожелаем Сашеньке удачи! Если она справится за 15 минут, то получит специальный подарок от шеф-повара и лично от меня самой! Когда ведущая закончила говорить, Саша пулей рванула к барменше. Та с веселой улыбкой наблюдала за оживленностью девушки, в особенности за тем, как по-настоящему она была ошарашена происходящим. — Вот первая подсказка. Ищи там, где никто, кроме тебя, не догадается искать. Это связано с вашей первой встречей. Саша взяла записку в руки. Она перечитала её ещё раз, но так ничего и не поняла. К кому она относилась? Где не догадаешься здесь человека искать??? Фонвизина попыталась выпытать дополнительную подсказку, но барменша лишь развела руками. Больше она ничего не добавила, кроме того, что Саша должна будет прийти к ней же за второй запиской. Так…предположим, что дело касается Владимира, начала рассуждать она. В первую встречу он сбил её с ног и отвел в кафе, где она отмывала свой плащ, потом засела с ним пить горячий шоколад и… Где ж тогда его искать-то? На улице на лестнице? Не натягивая верхней одежды, она сбегала и проверила данную гипотезу. Не оправдалась, там пусто. Может, у самой барменши за стойкой? Она попыталась туда прошмыгнуть, но девушка её не пустила. Сказала, что тут они ещё ни разу никого не прятали, хотя идея была оригинальной, не поспоришь. И тут Сашу осенило. Глаза её заблестели, она молниеносно помчалась к туалету. Там было не менее антуражно, чем везде, даже музыка шпионская заиграла, когда она открыла резко дверь! Тут-то Владимир и выскочил на неё, издав тихое «бу!», из-за которого Саша взвизгнула, схватившись за сердце, а потом, отдышавшись, по-дружески двинула Вову по плечу. — Ах ты! Нельзя же так пугать! Я могла с сердечным приступом свалиться! Владимир снял с себя веревку пленника, отдавая её Саше. Потирая плечо, он всё равно довольно улыбался. — Ты хотела чего-то необычного? Вот и получила полное погружение в шпионскую штаб-квартиру и шпионские страсти. Иди давай Пашу ищи, пока ведущая читает бульварный Роман и общается со зрителями, а то он там поди уже заскучал. И здесь Владимира в отсутствии элемента неожиданности нельзя было упрекнуть, потому что к квесту с поиском по всему кафе после еды Саша не была готова от слова совсем. Она вновь вернулась к барменше, продемонстрировав той веревку пленника, после чего девушка отнесла доказательство найденной добычи шпионке. Та с видом донельзя искушенным подошла к барной стойке и вытащила из-под неё телефон. Набрав номер, она протянула старую глянцевую черную трубку Саше. Александра аккуратно взяла её и прижала к уху. Послышались длинные гудки. Вторая загадка состояла в том, что подарок прятался в том, что могло подарить свободу, если не было отягощено пробками и запретом о невыезде. На этом сухой остаток подробностей исчерпывался, телефон был буквально отнят и сразу же убран обратно под барную стойку. Но в данном случае вариантов для поиска было не так много (схалтурили, братцы!), поэтому Фонвизина двинулась практически сразу без лишних раздумий к старому декоративному автомобилю. Она забралась внутрь, изучила его салон, проверила под сидениями, ничего не было. Заглянула в багажник, там тоже пусто. Потом, подумав ещё, постучала пальчиком по двери багажника и просияла догадкой! Вновь открыв дверцу, она постучала кулачком по дну и приложилась ухом. Сначала стояла оглушающая тишина, как в колодце, но спустя несколько секунд до неё донесся ответный стук. Саша мгновенно отпрянула, подтянула нижнюю панель дна и открыла её. Павел, тяжело дыша и скрючившись в три погибели, стянул со своего рта платок, который должен был перекрывать ему речь. — Растяпа, долго же ты меня искала, — пожаловался он, но Саша нисколечки не обиделась. Вид связанного Паши, признаться, был слишком уж красив, чтобы обращать внимание на его ворчание по поводу неудобств. Она протянула ему руку и помогла выбраться. — Зато тебе очень идет роль пленника. Исполнил блестяще. — Она и сама не заметила, как её похвала напоминала кокетство. Павел, потирая и разминая спину, усмехнулся, глядя на неё сверху вниз. А девчонка-то была не промах! — Разве что только ради тебя в роли спасительницы я готов такое терпеть. На этом квест от кафе заканчивался. Шпионка объявила, что Саша успела уложиться по времени буквально за минуту до истечения оного (прям как в шпионских боевиках!), поэтому она заслуженно покидает их заведение с кусочком бананового тортика и огромной скидкой на следующий заказ. На улице вся их троица пыталась прийти в себя. Приятное послевкусие позитива бурлило в венах и заставляло топать ножками от восторга. — Парни, это было просто супер! Спасибо! — Саша обняла их обоих, встав на носочках, и, что сказать, даже суровость Владимира с Павлом полегла под детской искренней непосредственностью. — Я лет сто так не развлекался, — признался Владимир, провожая друзей к мотоциклу. На нём они как раз и собирались добраться до его квартиры. — Но мне явно нужен отдых после такого. — Не тебя запихивали нацисты в старую пыльную машину, — протянул жалующимся тоном Павел, на что Саша вновь рассмеялась. Она хотела повезти сама, но Владимир со странным блестящим взглядом попросил её поберечь силы. Они, мол, ей ещё пригодятся. — Ничего, ради девочки можешь потерпеть, тебе тоже проветриться будет не лишним, — парировал Вова с улыбкой, протянув два шлема друзьям. Ехать было недалеко, но даже короткая возможность обхватить Пашину спину сзади оказалась похожа…на сказку. В такие моменты вспоминаешь, что молодость — это дар и каждое мгновение жизни нужно проживать по полной. — Так, получается, Фонвизина — это не твоя фамилия? — спросил её Паша, стараясь перекричать свистящий вокруг них троих ветер. — Не совсем. Мама поменяла, чтобы с дедушкой меньше общего иметь. Это так…семейные разборки. Когда ведущая спросила «того ли самого Фонвизина она родственница?», Саше, признаться честно, стало неуютно, но она видом своим не показала этого. Саша не любила делиться такими подробностями с малознакомыми людьми. В институте это просто никого особо не интересовало, ведь там, как на сцене, показывается лишь то, что входит в объектив камеры. Что не попадает в священный круг света, остается загадкой. В каком-то смысле, отсутствие интереса к этой сфере жизни было комфортным, но… Иногда Саше не хватало теплого особого участия, которое она начала получать от Павла и Владимира со временем. Павел больше её не спрашивал об этом, но одна из его ладоней мягко скользнула по её руке. Словно в знак поддержки и немого утешения. У Владимира в квартире было темно. Сашу попросили подождать немного за дверью, мужчины первые прошли вперед. Она мялась перед дверью, в нетерпении притопывая ногой, и чувствовала, что волновалась. Но это было приятное волнение, как перед новым годом или долгожданной встречей после многих лет разлуки. Она заправила пряди рыжих волос за уши, рассмотрела уже старые, давно не видевшие краски стены и лишь потом встрепыхнулась, когда Владимир её позвал. Она вошла во всё ещё отмеченную отсутствием света квартиру, словно ступала в иной мир, в котором всё было иначе. Лишь далекий огонек света был её ориентиром, привлекавшим внимание и дающим цель, к которой стоило идти. Саша иногда спотыкалась и что-то сбивала, но когда она подошла ближе, она поняла, что вся эта возня с атмосферой…она стоила своего, производя нужное впечатление. Торт был шоколадный, с красивым украшением в виде сливочного ободка, который чуть был смазан местами, но это было не важно. Единственное, что заботило сейчас Сашу, это мысль, что Владимир его приготовил своими руками сам. Для неё. Как для близкого друга. Саша едва смогла сдержать подступающую волну слез. Тихо, девочка, не сейчас. Ещё пока рано плакать, нам предстоит задувать свечи. В янтарном кругу света вырисовалось ещё два лица. Владимир и Павел подошли ближе. В отблесках дрожащей свечи, обливающейся восковыми слезами, лицо Саши обретало священное очарование, сравнимое лишь с готической скульптурой, находящейся в лоне церкви. Павел смотрел на него и не мог насмотреться. Её глаза влажно блестели, веснушки ещё больше выделились на коже, а розовые приоткрытые губы нервно выпускали затаенное дыхание. — Задувай, Саша. Кто из них двоих это сказал? Саша не расслышала. Но в этом моменте единения они все были словно одно — нерушимое, крепкое, как звенья цепи, которые не разорвать никакой алчущей злой силе. Саша набрала побольше воздуха в лёгкие и, прикрыв глаза, загадала желание. Свечи задрожали и полегли под силой её выдоха, оставляя после себя взметнувшийся дым в воздух. Саша читала, что люди по своей природе эгоистичны. Она и на своем примере это знала, пускай мама была и не виновата — она просто была молода и беспечна, как и многие другие в её возрасте. Однако ученые приводили контраргумент этому утверждению, ссылаясь на исследование, которое выявило, что в то же время людям было необходимо радовать других, чтобы чувствовать себя лучше. И что внутри них крылась постоянная потребность в этом. Не говорило ли это о том, что они не были все обречены вечно прозябать свои жизни в одиночестве? Что у каждого из них был шанс на лучшее будущее? Что они сами по себе могли быть лучше, чем казались окружающим? По щеке скатилась слеза. Включился свет. Так смешно, что подаренный Прометеем огонь гасится теперь всего лишь в декоративных целях. Саша поспешно выдыхает и растягивает губы в улыбке. На неё напрыгивает рыжее полосатое чудо, названное Барсиком, которого Владимир совсем недавно нашел в подворотне. С этим товарищем они виделись не в первый раз и тот успел крепко Сашу за всё это время полюбить. — Посиди пока здесь, мы сейчас придем, ладно? — Владимир взглянул на Павла исподлобья и тот, правильно поняв его, сначала разделал торт, отложил кусочек Саше и налил ей чаю со вкусом имбирного пряника. Лишь потом он скрылся с Владимиром за дверью, громко хлопнув из-за её веса. — Что за секретность? Как будто мы в x-файлах, и я агент Скалли. — Саша пробила нос салфеткой и, отковыряв сначала застывшие кремовые вершинки, лишь потом взялась за основу. Торт был хорошо пропеченным, сделанным по рецепту, пропитанный от и до шоколадом. Во рту таял, как и на губах, словно шоколадный фондан. Саша ела такой с мамой, когда она смогла прилететь из Сочи. Он тогда ещё был с добавлением апельсина. Однако торт Владимира всё равно казался вкуснее. И явно был больше маленького дорогого французского кекса! На телефон Саши пришло сообщение, когда она успела поглаживаниями усыпить Барсика у себя на коленях и прикончила большую часть торта. К своему ужасу Фонвизина обнаружила это в последний момент, совершенно забывшись! Она оставила последние 4 куска, чтобы Владимир смог насладиться своими кулинарными изысками, да и Павел не остался без заслуженного десерта. «Спускайся вниз. Тебя ждёт здесь сюрприз». Саша сцапала Барсика в руки и аккуратно сняла его со своих колен, укрыв заботливо пледом сверху. Быстро облачившись, она с барабанящим в груди сердцем сбегала по лестнице вниз, молясь лишь об одном — чтобы ноги не подвели, и она нигде не грохнулась из-за напавшей на неё горячности. — Ты говорила, что у тебя нельзя заводить кошек в квартире… Хозяйка ведь запрещает, поэтому мысль с котом мы сразу же отмели. Поддержанный, но явно рабочий серебряный ретро конёк высвечивался в сумерках, ярко блистая хромированными деталями. Чёрный с белой цировкой, урал ретро соло поражал в самое сердце своим гордым видом и винтажным военным дизайном. — Мужику надо было сбросить его по-быстрому, поэтому смогли купить по низкой цене. Мы с Пашей скинулись, когда ты поделилась, что родня дарить тебе ничего такого не собирается… — Владимир неловко чесал затылок. — Вот… Он, конечно, не новый… Но зато с инжекторной топливной системой. Саша смотрела на него с упрямо дёргающейся нижней губой. Та дрожала и так и норовила удрать из-под плотно удерживающих её на месте верхних зубов. Однако это всё равно не помогло. Саша, мило пискнув, всхлипнула и от счастья расплакалась, обняв их обоих так крепко, что ещё чуть-чуть и затрещали бы кости. Её мотоцикл. Личный. Да на такое даже дедушка не раскошелился бы, хотя он её очень-очень очень любит! У мамы лишних денег не водилось, она ограничивалась обычно бижутерией и подвесками, которые Саша не без удовольствия таскала везде на себе. Но мотоцикл… Это же просто мечта! — Спасибо-спасибо-спасибо! — выдала пулемётной очередью Саша, не отлипая от обоих мужчин. Павел аж чуть не упал под таким напором благодарностей. Владимир же держался более стойко. Он с нежной братской улыбкой потрепал Сашу по рыжим волосам, которые не были скрыты шапкой. — Хочешь покататься на нём? — А можно? — Она вскинула влажное от слез лицо. — Конечно, Саш, он ведь твой. — Павел рассмеялся. — Только… Вова сказал, что его надо бы объездить перед основным выездом. Пустишь его? — Ещё бы! Нам подождать тебя здесь? Владимир снял его с ножки, предварительно аккуратно отстранившись от друзей. — Я кружок сделаю и вернусь. Ждите минут через 5. Павел и Саша остались одни. Они оба растерянно друг на друга посмотрели. Саша зябко потерла ладони — перчатки она благополучно профукала в раздевалке, пока говорила с мамой. Павел осторожно взял её ладони в свои. У Саши были короткие аккуратные проворные пальцы. По сравнению с ладонями Павла её были существенно меньше. Такие… миниатюрные. — Знаешь, а я ведь… На фортепиано играю, — робко поделилась она, позволяя ладоням утонуть в приятном обезоруживающем тепле. Павел на её слова приподнял уголки губ. — Это чудесно. Сыграешь мне как-нибудь? Глаза широко распахнуты, и мы оба молчим. Глаза широко распахнуты, словно это сцена преступления… Саша шумно глотает. — Если захочешь. Павел опустил глаза в землю. Ему столько хотелось сказать… Но слова не шли на ум. Обычно отличающийся красноречием, он чувствовал себя сейчас лишённым языка. — Саша, прости меня, пожалуйста, за моё поведение. Я вёл себя очень глупо в начале нашего знакомства, потому что… Взгляд его стал растерянный, по-детски затравленный, словно он не мог вымолвить слова признания. Не мог показать свою слабость в привязанности к кому-то. Саша с сочувствием на него взглянула. Эмоциональная область тоже не всегда была её коньком. — Ох, Паша… Я тебя прекрасно понимаю. Не нужно ничего объяснять и извиняться. — Ты думаешь, я плохой человек? Если бы думала, это было бы более чем заслуженно. — Он отвёл взгляд и невесело усмехнулся. — Неужели ты думаешь, что на свете существуют плохие люди? Вот просто так, как особая порода? Таких нет. На свете нет плохих, отлитых по шаблону. В обычных условиях все хороши. Ну, по крайней мере, самые обыкновенные люди. Но в минуту опасности они мигом показывают свои истинные сущности. Вот что самое страшное, и вот о чём тебе не следует забывать. Не забывай быть человеком в трудные моменты, а что до обычных времён… Так ты намного лучше большей части людей, которых я знаю. Паша почувствовал, что краснеет. Неловко прочистив горло, он задал первый вопрос, который пришёл ему на ум. — Это из…? — «Сердца», глупенький. — Саша рассмеялась. — Из той книги, с которой началось наше знакомство. И он не выдержал. Её смех, разлившись по воздуху, опьянил его. Тепло её ладоней придало ему храбрости и сил. И её открывшаяся симпатия к нему стала ключом к действию, которое раньше Павел держал для себя под запретом. Из-за неуверенности в себе, разницы в возрасте, да из-за… Много чего, уж он-то повод нашёл, если бы не был так безнадёжно и долго в неё влюблён. Может быть, ещё с первой встречи. У Саши были мягкие, чуть обветренные губы. Их тепло и влага заставили Пашу прильнуть только сильнее, взяв её сердцевидное личико в свои ладони. Пульс у Саши подскочил, она приподнялась на носках, ошалело хватаясь за то, до чего смогла достать. За его шарф. Когда он отпрянул, она, смакуя его вкус на своих губах, долго заторможенно моргала, чувствуя лёгкое головокружение от бьющих в голову новых ощущений и подскочившего от волнения давления. Они оба тяжело дышали, разделяя вместе один горячий воздух, и Саша ощутила заминку в его действиях. Неужели он смел допустить, что ей не понравилось? — Тебе не понр… — Даже не думай сейчас рушить очарование момента, — прошептала Саша решительно, после чего вновь приподнялась на носках и поцеловала его. Уже сама. Владимир прервал их дребезжащим звуком работающего движка, когда встал рядом. Павел и Саша отлипли друг от друга и смущённо на него уставились. Он смотрел на них так, словно вёл подсчёт дням, когда же это наконец случится. — Если вы закончили… Обмен любезностями, поехали твой подарок пробовать. Саша, радуясь, что Владимир не потребовал дополнительных объяснений происходящему, мягко взглянула на Павла и отошла от него. — Где же мой шлем, сир Щербаков? — протянула Саша торжественно на манер менестреля. — Вот ваш шлем, сир Фонвизин. — Владимир сам одел ей шлем, подыгрывая подруге, но закрепила его уже Саша. В этот раз она села наконец самой первой. Отличительными чертами этой модели являлись так же, как у ретро с коляской каплеобразный бак и обивка сидения из натуральной кожи. Саша с трепетом оглаживала сидение, пока его позади неё не заняли. Они выбрали более-менее пустынное место, чтобы проехаться. Включили фару и покатили к кросс-автодрому, где новичкам всегда были рады. По пустынной поздней вечерней дороге практически никто не ехал. Ощущения от управления мотоциклом можно было сравнить с незабываемой смесью адреналина, чувством полета и преодолением грани возможного. Вот так ощущалась вечность. Что ты — её часть. И все их общие выкрики, несущиеся в воздушном пространстве тела и включённая на всю громкость музыка возвещала о том, что да — мы счастливы. Мы есть здесь и сейчас. И что наша любовь, наша дружба делала нас живыми. Вселенная, знай об этом. Это был самый лучший день рождения в жизни Фонвизиной Александры Романовны. Мы когда-нибудь выбросим старый хлам На пантере уедем в чумную даль На предательство будет до фени нам И ничего не жаль Но за каждую милю есть свой расчет Как для каждого слова, есть свой сюжет В этом мире нам все еще везет А другого у нас и нет. © ЧеЗаУродыНаСцене — Свет.