«Даже задыхаясь каждый раз в ночи, твой силуэт перед глазами. Горстью лепестков в ладонях бледность оттеняя, дарует мне покой… Синева под кожей расцветает, оставляя след, пропитанный печалью. Хотя бы раз почувствовать тепло, Желание последнее моё…»
Голубые лепестки снова облепили бледное лицо, учащенное сердцебиение стало колыбельной в больном сознании. День и ночь сменяются, смешиваясь в очередное пустое воспоминание. Сколько уже его жизнь висит на волоске? Почему за такое прекрасное и светлое чувство он должен заплатить столь высокую цену? Проклятый судьбой, носит в себе плоды неразделенной любви и постепенно угасает… Закрытые шторы как занавес между ним и жизнью, что кипит за окнами. Зажмурившись, вслепую нащупать полотенце и убрать следы очередного приступа. Всё как по режиму. Главное, выдержать до рассвета, и станет легче, приступам свойственно исчезать на время. Организм измотан и хочется спать. Сквозь дрему пробивается трель дверного звонка. Собрав все силы Есан встаёт с дивана и доходит до двери. — Ты умираешь. — вместо приветствия говорит Уен и обходит Кана чтобы зайти в квартиру. — Спасибо, что не даёшь мне забыть об этом, мой дорогой друг. Входная дверь закрывается и Есан укутывается в плед сильнее, шаркая тапочками, усаживается за стол, наблюдая за лучшим другом, что увлечённо что-то бубнит себе под нос, пока разбирает пакеты с продуктами. — Зачем столько всего принёс, у меня нет желания есть. Прости, но твои старания просто впустую. Лучше бы приготовил что-нибудь родителям или Сану. — Они каждый день едят мою готовку, так что не переживай. А вот ты вообще не ешь и это проблема- друг тычет морковью в сторону хозяина дома, со серьёзным лицом. — Даже страдать мне даёшь, приходишь через день, пичкая меня едой — устало произнес Есан вглядываясь в пейзаж за окном. — Что сказал врач? Какие прогнозы? — как между прочим интересуется Уен присаживаясь к нему, обнимая за плечи. Есан слышит в голосе друга беспокойство, прикрытое фальшивым спокойствием. В глазах залегла глубокая печаль, и будто за этот период времени он стал ещё старше. — Прогнозы? Если это неизбежно, что они дадут? Уен, ты же все знаешь. — Я просто не могу поверить, что ты действительно оставляешь меня. — голос срывается в шепот и надежда в глазах напротив снова окрашивается в чёрный цвет, оставляет за собой пепел. На время в комнате становится тихо. Сейчас стало легче, их диалоги вернулись к началу, когда его жизни ничего не угрожало и голубые лепестки не стали рутиной. А тогда… Все обрушилось в одно мгновение, песочный замок спокойствия унесло волнами в океан сожалений, недосказанных слов и прощаний. Уён сжимает в руках носовой платок, глаза уже опухли от долгих слез.Есан лежал на кровати еле дыша.Было больно и тяжело смотреть на то, как друг добровольно отказывался от жизни в пользу своих чувств. — Неужели он того стоит? Какой же ты дурак! Этот болван не стоит твоей жизни! Если бы он только знал, как ты страдаешь тут из-за него… Послышались хрипы Ёсана, лепестки не давали говорить. — Он твой брат, Уён… Не стоит так его называть-попытка посмеяться обернулась очередным приступом и вот он снова нагибается над тазом, где лепестки перемешались с его кровью. — Даже сейчас, ты защищаешь его! Это немыслимо просто! Ты буквально доживаешь свои дни и единственное, что сказать в свою защиту, это попытки оправдать его! Да плевал я на то, что он мой брат! Я теряю тебя, черт возьми! Защищать то, что любишь — это нормально. Только нужна ли твоя защита тому, кто не любит тебя в ответ? Словно иллюзия, Юнхо существовал в его жизни. Сообщения, редкие звонки по праздникам как ощущение присутствия. Это все пустое. Влюбиться в старшего брата лучшего друга задачка сложная, но он смог. В холодный ноябрьский вечер Уен познакомил их, через месяц Кан уже понял, что попал в болото чувств к Юнхо. Только вот оказалось, что он уже жених и красивая невеста ждёт его в далёком Нью-Йорке и даже не знает о существовании Есана, что влюбился по самые уши в её мужчину. Как бонус, один пьяный поцелуй в туалете клуба, куда они пошли отпраздновать день рождение Уена. Больно, но так хотелось, так горело внутри, била крыльями в грудной клетке. Хотя бы раз, ловил себя на фальшивых обещаниях самому себе. Но кошмар только начинался, спустя неделю превращаясь в ростки в груди, обвиваясь вокруг лёгких. Красивые цветы гортензии стали приговором. — Доктор, что мне теперь делать? — тремор рук прятался за длинными рукавами кофты и в голове лишь пустота. — Удалять весь цветок с корнями. Будет больно, но уйдёт все. В том числе и все что связано с этим человеком. — Я хочу подумать. Сколько у меня есть времени? — во рту сухо как в пустыне, мысли нагнетают одна за другой. — Максимум 2 месяца. Вам нужно хотя бы пропить курс обезболивающих. Без них, вы даже не сможете дышать нормально. Не тяните с решением. Время становится таким скоротечным. Особенно, когда ты можешь буквально отсчитать его. Добровольное желание отказаться от жизни — сумашедствие, как метка однолюба. Не отболит, не пройдёт. А прорастет рядом с могильной плитой красивыми синими цветами… В один из вечеров Уен пришёл подвыпившим, шумно дыша, он крепко обнял Есана, стоило только открыться двери. — Иногда я думаю о том, что твоё желание оставить все как есть, осознанный путь, причина, чтобы уйти из жизни. Если бы не эта влюблённость… Ты бы обязательно придумал способ, как покинуть меня. — Чона начинает трясти от рыданий и он начинает сползать на пол, утягивая за собой Есана, что слушал монолог, затаив дыхание, боясь признать то, насколько хорошо его знает Уен. Замкнутость и моральное насилие со стороны родителей не смыть простой водой, оно не заживёт спустя года, а оставит сильный отпечаток внутри, прорастет везде, как та самая гортензия. — Знаешь, временами мне снится как я умираю, и так становится легко на душе. А потом я просыпаюсь и понимаю, что наступил очередной день в моей жизни, когда счастье воспринимается как трофей, который нужно заслужить. А сил нет никаких, чтобы бороться за него, и просто посылаешь все, в надежде, что на тебя упадёт метеорит и не нужно будет париться над всем, что творится в твоей жизни — Есан прижимается к лучшему другу, убаюкивая его в своих объятьях и не сдерживая слез, закрывает свои глаза разделяя печаль на двоих. Как же он устал.***
Стало тяжелее дышать, грудь сдавливает невидимым грузом, ему бы добраться до дома, чтобы освободиться от лепестков, но желание еще немного посмотреть на причину своей жизни не даёт сделать и шага. Увидеть Юнхо на другой стороне улицы было слишком неожиданно, но его не заметили и продолжает стоять и любоваться своим смыслом жизни и его скорой погибели. Дыхание становится прерывистым и приходится сесть на корточки закрыв глаза, чтобы как то усмирить приступ. Глаза слезятся, все становится расплывчатым и образ до боли родной уже не разглядеть. Еще немного.Нужно ещё время.Очередная попытка вздохнуть сопровождается хрипом долгожданная тьма поглощает его… Твои шаги размеренны, не шатки. Мои шаги на краю, меж опасных слов, где бездна — самый близкий друг…