Закатное солнце

Когда Кисаки предложил Майки встретиться на нейтральной территории, тот согласился, никого при этом не оповестив. Ему было плевать на то, что туда могут прийти десятки, а то и сотни Змеев и избить его в таком состоянии. Он уже ничего не боялся, ведь, возможно, уже потерял свою родную сестру вслед за братом. Глава группировки соперника стоял один на крыше здания, когда Майки увидел его. - У меня к тебе предложение, - произнёс тот, развернувшись к прибывшему лицом. - Меня заебало то, что я уже столько лет никак не могу понять, почему всё оборачивается не по моим планам. Дальше терпеть и ждать у меня уже нет желания, поэтому предлагаю тебе, Майки, следующее: ты становишься нашим главой, а мы не трогаем твоих близких. В случае, если ты откажешься, мои люди сделают всё, чтобы жизнь дорогих тебе людей превратилась в кошмар. Ты ведь не хочешь этого, так? Тьма внутри тебя должна быть освобождена. Это источник твоей силы, и он нужен мне. Вместе мы построим новую эпоху, Майки. Другого выхода у тебя нет, понимаешь меня? - Да… С 13 сентября его больше никто не видел. Дедушка Сано от новостей о своих внуках был увезён в больницу с инсультом. Благо, мужчину спасти удалось, но этот удар всё же стал практически фатальным. Никто не знал, что теперь делать, как вернуть Майки и заставить Кисаки ответить за всё зло, что он им причинил. Дракен созвал экстренное собрание Тосвы, на котором объявил себя временным командиром, а заместителем назначил одного из членов второго отряда. Для всех сложившаяся ситуация стала настоящим вызовом: была поставлена задача вернуть Майки и разъебать группировку Тетты Кисаки во что бы то ни стало. Что творилось в голове у Стефы, когда она услышала страшную новость, невозможно было представить. В первый же день она заперлась в одной из комнат дома семьи Кавата и громко рыдала в подушку. Братья было хотели выломать дверь и успокоить её, но мама настояла на том, чтобы дать девушке время. Последующие дни проходили как в тумане: не хотелось Стефе ни есть ни пить, тренировки затягивались до глубокой ночи, а от упадка сил обмороки случались по несколько раз в неделю. Братья не знали, что делать, но девушка постоянно отвечала им: “Чемпионат мира на носу, мне нужно работать”. Этот её взгляд, полный боли и пустоты, не давал и шанса на спор. Стефа жила всё это время, почти ни с кем не разговаривая, кроме тренеров, которые звонили ей каждый день, напоминая о том, что сейчас нужно было все силы пустить на подготовку. Гимнастка отвечала им бодрым голосом, каждый раз натягивая эту чёртову улыбку, словно с ней всё было хорошо. В противном случае, начались бы расспросы, от которых случился бы очередной нервный срыв, который повлёк бы за собой неизвестные никому последствия. Вернулось то самое внутреннее состояние, о котором ей не хотелось больше никогда в жизни вспоминать. Было больно невыносимо, страшно до холодного пота, плохо до невозможности. Родная Греция не казалась таковой, когда Стефа прилетела в Патры. Не было сил ни на какие чувства, хотелось лишь сделать всё необходимое и куда-нибудь убежать. Приближался самый страшный этап в её жизни: завершение карьеры. На фоне ситуации с Манджиро это было ещё ужаснее. Это может её окончательно добить. И, скорее всего, так и случится. Как уже говорилось ранее, Стефа умеет прятать настоящие эмоции и выставлять лишь те, которые требовал образ. Сейчас она скрывала всё произошедшее в её жизни от тренеров, вновь и вновь делая голос бодрым, а улыбку максимально естественной. Прочитать её, как открытую книгу, было практически невозможно. Зал дворца спорта был полон людей. Многие пришли именно из-за того, что одной из фавориток многоборья была как раз-таки гречанка, поэтому от голосов зрителей чувствовалась некая поддержка. Перед опробованием ей позвонили братья, чтобы пожелать удачи и сил. Прямо сейчас они находились на другом конце света и наблюдали с экрана компьютера трансляцию соревнований. Собрались все в доме у Такемичи, рассевшись кто куда. Сегодня у их общей подруги был шанс победить, однако многие осознавали, что та сейчас находилась в таком состоянии, что, казалось бы, надежды уже нет. Однако только братья знали всю историю девушки и до последнего хотели верить, что та не сломается и сделает всё максимально чисто. Гимнастки начали одна за другой выполнять свои упражнения. Одна из главных соперниц Стефы, Вера Сесина, выступала по счёту девятой. Одиннадцатой была сокомандница, Элени Андриола, с которой у девушки были вполне хорошие отношения ещё в самом начале карьеры обеих. Однако гречанка не дотягивала до уровня Стефы, россиянок, беларусок и украинок, поэтому всегда оставалась во второй половине таблицы. Двенадцатой вышла Инна Жукова, получив впоследствии 17.100, прыгнув на вторую строчку. Четырнадцатой появляется Ольга Капранова, превосходно исполнив упражнение с обручем и занимая впоследствии третье место. Далее был выход Стефы с булавами. Самое тяжёлое в эмоциональном плане упражнение. Эта музыка сейчас, как нельзя кстати, подходила под её личную трагедию, о которой она продолжала молчать. Всё шло на сильных эмоциях: боли, любви, страданий, отчаяния. Булавы будто были с ней на одной волне, поэтому летели так, как было нужно. Создавалось впечатление, что Стефа вообще находилась не в зале, а где-то в своём мирке, переживая своё горе. Для всех сидящих там зрителей это походило на гениальнейшую игру, ведь посыл этой музыки передать может только тот человек, которому было по-настоящему плохо, либо отличный актёр. Несмотря на то, что танец был вовсе не женским, Стефа смогла передать свои чувства, совершая традиционные движения в сочетании с пластичностью и грациозностью гимнастки. Купальник, который сшил Мицуя, был как раз чёрным, а булавы красными, что символизировало траур о несчастной любви. А ведь выбирался образ ещё в прошлом году, неужели это стало пророчеством в её жизни? Несмотря на бушующий в голове ураган эмоций, девушке удалось выполнить всё чистенько, без потерь. В конце зал взорвался аплодисментами, а на глазах гимнастки выступили непрошенные слёзы. “Не реви, успокойся, забудь о нём, сейчас важно другое”. Помахав публике, она с поднятой головой прошла к зоне kiss&cry, где её ждала Анна. Стефа долго не могла успокоиться, но старалась держаться, будто бы просто расчувствовалась. Спустя минуту на экране высветилось число 18.375, означавшее, что сейчас Стефа находится на второй позиции, уступая Вере Сесиной. Спокойно вздохнув, она закрыла на миг глаза, говоря самой себе, что всё пока идёт хорошо. Итого по результатам первого вида Стефа отставала менее, чем на одну десятую балла, что было отличным результатом для начала. Обняв девушку, Анна увела её в зону для тренировок. - А теперь рассказывай, что там у тебя случилось, - Марина Васильевна, как всегда, попадала в цель. - Я расскажу, но после четвёртого вида, иначе это меня выбьет из колеи. - Сейчас забудь вообще обо всём, ты сюда приехала не ныть, а побеждать, поняла меня? Иди работай. - Да.... Вера Сесина, как назло, снова не совершила потерь и грубых ошибок, встав на лидерскую позицию. Это вызывало у Стефы спортивную злость, поэтому все проблемы отходили на второй план, уступая место желанию забрать своё. Инна Жукова также шла за своей соотечественницей, а затем её сместила Оля Капранова. Пришёл черёд Стефы выходить под музыку “In the End” любимой группы Linkin Park в классической обработке. Эта композиция для неё означала в прямом смысле конец: спортивной карьеры, духа соревнований - всего, что она любила все эти 16 лет. Все годы эта дата приближалась к ней, с нарастающей силой причиняя боль, и сегодня всё действительно должно было закончиться. Пришло время расставания. Стукнув по ковру обоими кулаками, девушка закончила упражнение, снова пройдя этот коварный вид чисто. “18.450, блять, снова вторая. Проигрываю 25 сотых”. Кивнув и натянуто улыбнувшись, она вновь ушла за кулисы умерять свой пыл. Самое сложное было уже позади, оставались скакалка и обруч, нужно было собраться и не налажать. Вера Сесина не изменяла себе и после булав отвоевала вновь первое место, Оля Капранова второе, а Инна Жукова третье. Да что ж такое… Глубоко выдохнув и вручив Анне полотенце, Стефа двинулась в сторону ковра, в мыслях настраивая себя на другой образ. Скакалка под Джексона была для неё вызовом: улыбаться и играть с судьями было в нынешних условиях по сложности и абсурдности сравнимо с возможностью Такемичи прыгать во времени, вот правда. Однако до конца вида всё шло хорошо, поэтому, когда Стефа вставала с ковра, на её лице играла уже искренняя улыбка. “18.475, наконец-то, осталось совсем чуть-чуть” - это был первый раз, когда она взлетела на первую строчку. Главной задачей сейчас было сделать всё, чтобы он не стал последним. Четвёртый вид, обруч. Началась самая ответственная и напряжённая часть соревнований. Девушки, которые увидят финальные цифры, уже не смогут ничего изменить, ибо это уже станет невозможным. “Сейчас бы Такемичи сюда, было бы удобно, волноваться бы не пришлось…” - Ты что-то сказала? - спросила Марина Васильевна, стоя рядом с гимнасткой протирающей салфеткой обруч. - А? Нет, - открыв глаза под шум болельщиков и голос ведущего, произнёсшего её имя, она вновь встретилась взглядами с Мариной Васильевной, а затем с Анной и вступила на помост. Ей нужно было набрать минимум 18.600, чтобы обойти Веру, а для обруча это довольно-таки много. Собрав волю в кулак, она стала ждать начала музыки Чайковского. Сейчас публика бурно реагировала на каждые её броски и ловли, и это было безумно приятно, а также придавало уверенности в наилучшем исходе. Белый купальник и такого же чистого белого цвета обруч прекрасно передавали её образ. В зале чувствовалась напряжённая атмосфера, ибо болельщики очень сильно переживали за свою соотечественницу. За несколько секунд до конца дворец наполнился громкими криками, ведь оставалась последняя связка: вот Стефа делает перекат, бросает обруч вверх, встаёт на локти и ловит снаряд одной ногой, после прижимая его к земле. Всё закончилось. Зал гудит, в ушах звон, в глазах слёзы. Этого должно было хватить, но, чёрт, как же было страшно идти ждать результат. Она шла к этому 16 лет, и решающий момент наступит буквально через минуту. Сидя на диванчике, окружённая железными объятиями обоих тренеров, Стефа начала часто и глубоко дышать, выискивая цифры. Ей эта самая минута казалось вечностью ибо никогда ещё в своей жизни она так не волновалась, как в данный момент. На экране появляется число 18.650. Впервые в жизни её мозг забыл, что такое арифметика, поэтому ещё секунды 2 девушка сидела в ступоре. После крики начали резать слух, а объятия стали настолько сильными, что Стефа не смогла сделать вдох. Тренеры ликовали, зрители тоже, а внутри неё творилось непонятно что: она была безумно рада тому, что её мечта исполнилась, однако мысли, которые она отгоняла весь день, снова вернулись. То, что сейчас произошло, означало, что завтра она улетит обратно в Японию и больше не будет тренироваться. Не увидит Манджиро, не обнимет его. Это мгновенно вызвало у неё слёзы, которые смешались со слезами счастья. Никому она не желала пребывать в подобном состоянии, это было безумно тяжело. - Нахоя, ты чё плачешь? - Дракен, иди-ка ты нахуй! *** - Диаманти-сан, на предыдущих стартах у вас были совсем другие купальники. Нынешние выглядят просто бесподобно... - на Стефу посыпались вопросы журналистов во время пресс-конференции. Вспомнив своё обещание, она решила сделать кое-что. - Спасибо, их сшил дизайнер по имени Мицуя Такаши. *** - Здравствуйте, да… ЧТО?... Хорошо, спасибо, - Такаши дрожащей рукой отнял от уха телефон под удивлённые взгляды друзей. - Ты чего? - Мне звонил какой-то чел из “Kotohayokozawa” и сказал, что меня завтра ждут на собеседовании в их офисе. Но с какой радости меня там ждут?... - Помнишь, я обещала отплатить тебе за проделанную работу? Я сказала японским журналистам, что купальники сшил один очень крутой дизайнер. Оперативненько они сработали, кстати, - сказала Стефа, потянувшись за очередным канапе. Ребята устроили пикник в честь её победы и собрались во дворе у Кавата. Мицуя так и продолжил стоять с раскрытым ртом, удивлённо уставившись на подругу, из-за чего все остальные начали смеяться. Позже парень подбежал к Стефе и закружил в объятиях, радостно смеясь. Для него это значило не просто получение работы ещё до окончания университета. Эта компания была одной из ведущих в Токио, а значит, денег теперь будет хватать на то, чтобы полностью содержать не только себя, но и маму и сестёр. Парень был уверен в том, что туда могли попасть на работу только те, у кого были нужные связи. У него же не было ничего, кроме таланта, и теперь, благодаря Стефе и СМИ, сбылась его мечта. Кавата стояли и вслух умилялись этой картине, а вот Такемичи с Чифую переглянулись и решили отойти за дом. - Их нельзя сводить. Надо придумать, как уговорить Стефу оставаться верной Майки, - сказал с выпученными глазами Ханагаки. - У меня есть план! - Очередной надёжный план-банан, который обязательно сработает? - Ладно, я передумал… - Проще тогда поговорить с ней. - И как ты себе этот разговор представляешь, умник? - Будет импровизация. Оба парня вышли из своего укрытия, и Такемичи стал искать Стефу. К счастью для них с Чифую, она зашла в дом, и за ней никто не увязался. - Стефа! - Чего? - спросила она, забирая из холодильника большую тарелку с салатом. - Ты ведь любишь Майки? - ...Естественно, - этот вопрос выбил её из колеи. Она только-только начала отходить от всего, что случилось, никто из ребят не разговаривал с ней об этом, дабы не мучить, но Такемичи отличился и словно ножом прошёлся по заживающей ране на её сердце. Как вообще можно было сомневаться в том, что она его любит? А главное, откуда взялся повод для таких мыслей? - Я хотел сказать, что мы обязательно его вернём, и всё у вас будет хорошо, слышишь? Пожалуйста, не забывай его! - Хорошо-хорошо, успокойся только, а то вот-вот заплачешь. Иди сюда, - девушка слегка обняла его, а затем, похлопав по плечу, удалилась на улицу, оставляя того одного в доме. “И что он имел в виду?” - Ладно, мы по домам, - все уже начали собираться уезжать, ибо было около девяти часов вечера. Один лишь Такаши как будто ждал чего-то, поэтому не уехал вместе со всеми. Впоследствии он подошёл к Стефе с братьями и попросил у тех разрешения увезти её к себе домой ненадолго, чтобы сёстры смогли её поздравить и подарить кое-что. Кавата дали согласие, поэтому девушка поехала с командиром второго отряда, гадая, что же ей такого хотели подарить сёстры. Пара остановилась во дворе, и Такаши, взяв девушку за руку, чем вызвал её удивление, которого она, конечно же, не показала, повёл в дом, в котором даже не горел свет. - А почему тут темно? Луна и Мана уже спят? - снимая обувь и проходя по коридору в гостиную, спросила Стефа. Включив там свет, она поняла, что дома вообще никого, кроме них, не было, и это настораживало. - Прости, я тебе солгал. Присядь, пожалуйста, - Такаши махнул рукой на диван, куда вскоре оба сели. Девушка всё так же не понимала, что происходит, но не стала отказывать другу. - Мама, Луна и Мана сейчас гостят у родственников, поэтому здесь никого нет. Я хотел, во-первых, сказать тебе огромное спасибо за то, что ты для меня, нет, для всей моей семьи сделала. Это в корне изменит нашу жизнь, понимаешь? Ты не представляешь, как для меня этот поступок с твоей стороны был важен. Я, на самом деле, хотел сказать не только это. С начала нашей с тобой совместной работы я понял, что ты значишь для меня что-то большее, чем просто подруга. Я хотел признаться тебе в этом сразу после твоего возвращения из Нидерландов, но, кажется, меня опередил Майки, хах. Я ему очень завидовал. Даже сейчас завидую, ведь он позволяет себе поступать так с тобой. Я хотел бы, чтобы он вернулся и был с нами, но я не уверен, что это может произойти, ведь он сам сделал такой выбор. Я вижу, как тебе плохо из-за всего этого, и хочу быть рядом и разделить с тобой эту боль. Почему бы не отпустить эту ситуацию, Стеф? Нужно двигаться дальше, и сейчас по твоим глазам я вижу, что ты понимаешь меня. Скажи, испытываешь ли ты что-то подобное ко мне? - парень говорил всё это очень быстро, а в конце взял обе руки девушки в свои и наклонился к ней, практически касаясь её губ своими. В этот момент в голове Стефы была полная каша. Такаши, признающийся ей в своих чувствах и Майки, сбежавший неизвестно куда. Почему вся эта дичь происходит в одно время? Конечно же, Мицую она считала хорошим парнем. Нет, прекрасным парнем. Он так заботился о своей семье, о друзьях, о самой Стефе. Вспоминая его взгляды на себе, она только сейчас поняла, что он несколько секунд назад сказал правду. Такаши ведь мог просто снять мерки, а дальше в одиночку шить купальники, показав их ей лишь в самом конце, а в итоге он несколько раз в неделю привозил её к себе домой для того, чтобы побыть с ней. Он влюблён в неё? А она? Что она чувствует сейчас? Смятение, взаимность, страх? Ощутив его дыхание на своих губах, Стефа хотела закрыть глаза и пустить всю жизнь на самотёк. Она очень устала. Ей сделали больно, она столько времени убивалась, изматывала себя на тренировках лишь из-за Манджиро. Чувствует ли она до сих пор что-то к нему? Закрывая впоследствии глаза, она внезапно вспомнила слова Такемичи. “Пожалуйста, не забывай его!” “ЧТО Я СОБИРАЮСЬ СДЕЛАТЬ!?” - подумала она и, быстро открыв глаза, оттолкнула парня, забираясь в угол дивана с ногами. Как она вообще могла даже на секунду задуматься о том, чтобы отпустить своего Манджиро? Неужели ей настолько мозги отшибло после всего, что случилось? Девушка положила руку на лоб и начала глубоко дышать, напугав этим Такаши. - Стефа, я идиот, изви… - Нет. Мы оба идиоты. Я знаю о том, кем была для тебя Юзуха, поэтому понимаю твои действия. Нам обоим сейчас плохо, но то, что мы почти что сделали, не было бы выходом. Мы оба должны разобраться в себе и с людьми, которых мы любим. Нам не нужно совершать того, о чём мы потом можем пожалеть. Мы просто могли бы помочь друг другу заглушить боль, но это не правильно, прости. Мицую словно окатили ведром ледяной воды. Это так он ждал Юзуху? Это так он был верен ей? Придурок. Стефа была права: их возлюбленные не заслужили такого. Он будет ждать её возвращения, он обязан. В первую очередь, самому себе. - Спасибо тебе… - сказал ей парень, а затем отвёз обратно к Кавата, не проронив ни слова. Когда Такаши уехал, оставив её во дворе, то начался дождь. Идти в помещение совсем не хотелось, поэтому девушка просто стояла, запрокинув голову и принимая отрезвляющие разум капли воды. Хоть она и понимала, что имела полное право на совершение любых поступков в таком состоянии, всё равно злилась на саму себя. Ну не поступают так со своими любимыми. Что бы человек ни натворил, он не заслуживает предательства. Даже если этот человек сделал тебе так больно. - Стеф, какого хуя? - Нахоя увидел её силуэт в окне, поэтому выбежал на улицу, сгребая уже продрогшую подругу в объятия. Кажется, нужно было срочно наливать горячую ванну, пока она не слегла с температурой… - Майки, у меня для тебя одна очень неприятненькая новость, - Ханма с как всегда бесячей улыбкой зашёл в комнату к своему новому командиру. Сано стоял у окна, держа руки в карманах свободных серых штанов новой формы и устремив взгляд в окно, наблюдая за дождём, напавшим минуту назад на ночной Токио. - Говори. - Твоя ненаглядная зачем-то приехала с командиром второго отряда к нему домой, где был давно выключен свет. Конечно, я не стал там рядом долго торчать, но думаю, что неспроста это всё, ихихи. - Свободен. Дверь хлопнула, и Майки остался совсем один. Сбившееся дыхание и готовое выпрыгнуть из груди сердце говорили о том, что он был зол. Чертовски зол. Если бы с ним всё было в порядке, ему бы не пришлось отдаляться ото всех, ничего бы не случилось. Стефа просто не выдержала, да. Она не заслужила такого к ней отношения, она должна стать счастливой, пусть и не рядом с ним. Он просто хотел, чтобы девушка больше не страдала из-за него и забыла. Видимо, всё получилось, только вот на душе всё равно скреблись кошки. Мицуя ведь и правда засматривался на неё давно, Майки не мог этого не заметить, ибо делал абсолютно то же самое. Только вот он даже сейчас ревновал к другу детства свою девушку и не хотел, чтобы она досталась ему. Она ведь говорила, что любит его, была с ним рядом в тот ужаснейший день, так почему Стефа так быстро переметнулась? Майки сжал руку на сердце и сделал тяжёлый вдох, делая шаг назад. Нет, всё, нужно было отключить все эти давящие на мозг чувства. Это уже был не он. Пришло время, когда бороться со своими демонами стало бессмысленно. - Приветствую всех вас на экстренном собрании Свастонов! - закричал Дракен, стоя на вершине лестницы у знакомого Храма. - Взявшаяся из ниоткуда группировка объявляет нам войну. Мы полагаем, что наш Майки сейчас там. Завтра будьте готовы в 6 вечера быть в полном составе у склада в Йокогаме. Наша цель - вернуть Майки любыми способами и положить конец войнам группировок! - толпа загудела радостными возгласами. По просьбе Кавата, Чифую с Такемичи решили вытащить Стефу из дома, позвав в ту самую лапшичную. Девушка вообще никуда не выходила, ибо в этом просто для неё не было смысла. Тренировок больше не будет, от работы ей дали отдохнуть до середины октября, братья были рядом, что ещё ей нужно? Девушка была безумно благодарна Такемичи за те слова, которые уберегли её от совершения ошибки, которую она бы себе потом, возможно, никогда не простила, поэтому согласилась на встречу, даже пребывая в подобном состоянии. - Короче, мы тебе должны сказать кое-что, - Чифую переглянулся с другом, тот кивнул ему, а затем он продолжил. - Завтра в 6 вечера состоится финальная битва. Нет, не со Змеями, а с новой бандой, и их главой является Майки. Мы понимаем, что тебе сейчас не до всего этого, но нам бы хотелось, чтобы ты пришла с нами в нужное место и попыталась поговорить с ним. Конечно, нет гарантий того, что он тебя послушает, но это единственный способ вернуть его. - Я пойду. - Спасибо, - оба вздохнули, опустив глаза в пол. Такемичи был уверен в том, что именно сейчас всё не должно было пойти по одному месту, потому что условия “нормального” варианта будущего были выполнены: Стефа не погибла при пожаре, попыталась спасти Эмму, которая сейчас была в коме, и не сошлась с Мицуей. Но что-то по-прежнему не давало ему покоя, как будто было нечто, чего он мог упустить.