***
Ночная прохлада еще не успела покинуть Песок, поэтому путь до резиденции можно назвать приятным. На входе, как обычно, показываю пропуск. Меня и так все знают в лицо, но не стоит нарушать устав. – Эй, Пчелка, утречко! – в коридоре встречаю советника. – Доброе утро, господин Канкуро, – его бодрое настроение передается мне и я начинаю улыбаться, – Вы сегодня рано. – Вчера кое-что забыл, поэтому хотел побыстрее вернуть это. Канкуро отводит свои глаза чуть в сторону и, кажется, я могу видеть легкое покраснение на его щеках. Ну, догадываюсь, что это за вещь – фотография одной красноволосой девушки из скрытого Листа, и будь тут кто-то другой, то не упустил бы шанса подколоть мужчину, но это всего лишь я. – Ясно. Хорошего Вам дня, – неглубокий поклон в знак уважения к стршему. – Да, хорошо потрудись сегодня, Пчелка. Пчелка – прозвище, которое он дал мне после того, как я пробыла неделю в должности помощника Казекаге. Это было полгода назад, когда госпожа Темари обручилась и покинула Песок. Если подумать, то мне повезло. Офисная работа подходит для такой как я намного больше, чем физический труд. За всеми этими мыслями я не замечаю как успела сжать ручку двери, ведущей в кабинет самого важного человека в деревне. Тихо ее приоткрыв, понимаю, что сегодня точно такой же день, как и все остальные – Кадзекаге спит, уткнувшись носом в документы. Опять работал до позна, но обманываться не стоит. Он спит всего час от силы, потом вновь начинает работать. Не знаю другого человека, который так серьезно относится к своим обязанностям. Именно из-за него я встаю в такую рань. Пока он спит, наливаю в чайник воду, кладу в чашку ложечку кофе, сахар не нужен. Вода закипает, но я подожду минутку, чтобы все лишнее осело на дно. Пространство вокруг заполняется чудным ароматом напитка – так пахнет утро. Как и всегда, ставлю белую чашку прямо перед красной макушкой. Теперь следует заняться своими делами, но ноги ведут меня к окну. Вид утренней деревни не может оставить равнодушной. Солнце лениво выплывает на горизонт, как я его понимаю. Моя кроватка осталась дома и наше воссоединение случится нескоро. – Очень красиво, – с боку раздается тихий бархатистый голос, от которого по телу бегут мурашки. Медленно повернув голову, замечаю его яркие глаза. – Доброе утро, господин Кадзекаге. – Здравствуй, Матсури.***
Долгое время я жил во тьме. Колючая злость и горькая обида на всех и вся были моими верными спутницами, прокладывая тропинку из тел людей, которые могли навредить мне. Для выживания была нужна сила, много силы, которая внушала страх в других. Тогда я не понимал, что жил в порочном кругу: сила порождала страх, а страх – насилие. После встречи с Удзумаки Наруто пришло осознание, что помимо этой кровавой тропинки есть много широких, светлых дорог, по которым можно идти рука об руку с товарищами. Мои грехи нельзя искупить, но обязательно нужно пытаться. Я начал с малого – обратил внимание на Канкуро с Темари. Брат с сестрой охотнее остальных приняли мои метаморфозы и даже нашли в себе силы простить. Жители Песка все также относились ко мне со страхом и опаской, однако я начал воспринимать их иначе. Отношения с людьми нужно строить бережно, не торопиться и, возможно, они сумеют найти место для чудовища в своем сердце. Навсегда запомню тот день, когда она выбрала меня своим наставником. Хрупкая девочка сама подошла ко мне, хотя в темном океане ее глаз была отчетливо видна буря, имя которой страх. Каким-то образом я понял, что она боится не меня, а всего кроме меня. Впервые столкнулся с этим. Она казалась совсем крошкой на фоне этого жестокого мира шиноби, не могла взять в руки оружие, не могла причинить боль другим. Нет, не так, не хотела этого делать. В то время моей задачей было сделать инструмент, который будет беспрекословно служить, выполнять порученные задачи, оправдывать возложенные ожидания… но я не хотел. Я наблюдал за ее ростом, за тем, как она с каждым разом все лучше и лучше управлялась с джохье, как день ото дня мотала круги вокруг деревни, закаляя свою выносливость, как радовалась редким цветам, которые иногда встречались в пустыне. Мне просто хотелось научить ее выживать, уметь постоять за себя. Плевать на звание шиноби – такая жизнь не для всех. Привязанность к этому нежному созданию росла с каждым новым днем. Пусть я и был наставником, но и сам узнавал много нового. Благодаря теплоте и искренности, которые эта девочка умела проявлять по отношению к другим, я, наконец, начал принимать себя. Это было время, которое я действительно ценил. Судьба интересная вещь. Как только ты думаешь, что находишь свое место в мире, то все сразу переворачивается на 180 градусов. Я стал Кадзекаге и больше не мог наслаждаться своим личным солнцем. Маленькая девочка превратилась в сильную девушку, продолжала выполнять миссии, каждый раз возвращаясь с новыми ранами, а я больше не мог ее защищать. Должность главы деревни дала много возможностей, но расплатиться пришлось свободой. Год за годом я сидел в огромном пустом кабинете с бесчисленным количеством “важных” бумаг и не знал, как избавиться от этого волнения за такую важную жизнь. Ее жизнь. Люди говорят, что Казекаге не должен выделять одного шиноби из всех, переживать только за него, но они забывают, что Казекаге всего лишь человек. Приятный горьковатый аромат проник в сознание и прогнал ненужные мысли. Что же это? Вкусно пахнет. Веки охотно разлипаются и я потихоньку прихожу в себя. Рука онемела из-за того, что я использовал ее вместо подушки. Все вокруг залито ярким светом, но я не в состоянии отвести взгляд: твой образ излучает тепло, лучи солнца обнимают тебя, точно огораживая от тьмы этого мира. Как же я завидую этому свету, в моих объятиях ты бы тоже смогла бы быть в безопасности. На милом лице нет улыбки, нет никаких лишних эмоций, но именно поэтому сейчас оно кажется таким одухотворенным, а ты сама – возвышенной. Смогу ли я когда-нибудь дотянуться до тебя? – Очень красиво, – сам не заметил, как начал озвучивать собственные мысли. Кажется, ты не удивилась. – Доброе утро, господин Кадзекаге, – легкая улыбка коснулась пухлых губ. Могла ли она появиться из-за того, что ты рада меня видеть? Могу ли я помечтать об этом хоть секунду? – Здравствуй, Матсури. – Вам тоже нравится вид из окна? Отсюда вся деревня, как на ладони. – Вид? Ааа, да, разумеется, – удивления от такого замечания я не испытываю. Совершенно очевидно, что Матсури не воспринимает меня, как мужчину. Даже на секунду не задумалась, что я говорил о ней. Если честно, никогда не видел ее с парнем. Она хоть раз встречалась с кем-то? Может, ее интересуют девушки? Но ведь и с девушкой я ее никогда не видел…***
Работа Кадзекаге – заботиться о всей деревне, думать о ее благополучии, приумножать ее богатства, но неужели все эти бумаги могут это обеспечить?! – Гаара, ты сегодня мрачнее, чем обычно. Я перевел взгляд на Канкуро, который сегодня помогал с документами. – Как ты думаешь, правильно ли я поступил? – иногда нужно мнение со стороны. – Ты о чем? – Пост Каге. Неужели я действительно приношу людям пользу, днями не выходя из этого кабинета? – Поздновато ты задумался, – на его лице появилась горькая, как мне показалось, ухмылка. – Хотя, бумажной работы и впрямь накопилось. Без Темари сложновато… Мы синхронно вздохнули и наступила немая пауза. – Но у тебя есть Матсури! Она хорошо справляется, даже от отчетов тебя избавила, а это хороший такой пласт. Еще и академию успевает курировать, настоящая пчела, – Канкуро кивнул, словно пытаясь подтвердить собственную мысль. В последнее время он хвалит Матсури при любом удобном случае. Не скрывается ли за этим что-то? – Матсури замечательная, – беру следующий свиток. Я и без него знаю, какая она… – О, как давно я не видел твоей фирменной улыбки. Даже на душе потеплело. – Что? Ты о чем? – А ты не знал? Всякий раз, когда ты говоришь о Пчелке, твое лицо расцветает так, что любая клумба позавидует. – Ты все выдумываешь, – я стараюсь придать себе невозмутимости. Интересно, как давно он понял? Поэтому он так часто заводит о ней разговор? От странного разговора меня спас скрип двери, всем вниманием завладел появившийся в проеме Нобуо. – Всем здрасте! – как всегда шумный и бесцеремонный. – Ты бы еще с ноги открыл! – Канкуро не помешан на дисциплине, но у Нобуо получается выводить из себя даже его. – Ой, да ладно вам. Должны же быть какие-то привилегии у бывшего ученика Кадзекаге, к чему эти сложности? – ну, в чем-то я с ним согласен. За те годы, что он был в моей команде, я свыкся с его натурой. Он беззаботный, шумный, но все же хороший парень. Опять ностальгия пытается завладеть моим сознанием, унести в те времена, где было не всегда легко, но от этого дни рядом с учениками ценились еще больше. – На месте Гаары, я бы с содроганием вспоминал моменты, проведенные с вашей тройкой: идиот, истеричка и… – на этом моменте мой советник задумался. – Я не прав, Пчелка милая, но вы двое! – Ох, я бы не кричал так об этом, господин Канкуро, – Нобуо приложил ладонь ко рту и нарочно стал говорить тише. – Если слишком часто вспоминать Юкату, то она обязательно появится. Кажется слова моего ученика возымели некий эффект: брат действительно затих. Не знал, что Юката и на Канкуро производит впечатление. Она всегда была немного резковата. – Кстати, я как раз был в больнице. Юката провела там что-то вроде ревизии и составила список того, что нужно будет закупить у страны Огня в ближайшие полгода. Говорит, что без этих травок-муравок нам придется туго или как-то так. Я бросил озадаченный взгляд на два толстых блокнота, которые он держал под мышкой. – Боюсь представить во что нам это обойдется. Она решила полностью обновить госпиталь? Нобуо посмотрел сначала на меня, потом на талмуды у себя в руках и снова на меня. – Аа! Нет, это не то! – он поспешно выудил из кармана жилета листок бумаги и протянул его мне. Аккуратными буквами там были выведены названия различных растений, которые в стране Ветра не найти. Ничего лишнего. Нобуо положил два блокнота на стол. – В больнице я встретил Матсури и она попросила передать это вам. Открыв записи я понял, что это отчеты с миссий, в которых участвовали генины на этой неделе, а точнее – сокращенный вариант. Матсури всегда ответственно относится к работе, пытается облегчить мою долю. – У Пчелки специфический подчерк, – Канкуро открыл второй блокнот. – Ты что-нибудь понимаешь? Я легко киваю в ответ.***
– Тяжело… – протянула я и погладила рукой живот. Вечно Юката такая! Стоит зайти к ней, так она сразу достает какие-то сладости, о какой работе может идти речь? Иногда мне кажется, что ее единственная цель – закормить меня до смерти. Ааа, у меня еще столько запланировано! – Эй, Матсури! Обернувшись на зов, вижу группу детишек из приюта. Они ярко улыбаются и махают в знак приветствия. Один мальчик, Кеске, подбежал ко мне раньше остальных и показал яркий красный мяч. – Поиграешь с нами? – ну уж нет, я не куплюсь на это. – Прости, я бы с удовольствием, но у меня столько дел, – остальные дети уже успели облепить меня со всех сторон. – Ну же, Матсури, мы недолго, – сказал другой парнишка, Юу. – Да! Ты же обещала в поршлый раз, – начала конючить Лима. – Я, я… – надо сопротивляться, – Не нужно так на меня смотреть! Я не Шрек, ваши кошачьи глазки на меня не подействуют! – Что такое “шрек”? – в недоумении протянул Юу. Черт, язык мой – враг мой. Нужно их отвлечь. Быстро выхватываю мяч из рук Кёске и бегу в сторону детской площадки. Дети быстро включаются в “игру” и весело следуют за мной.***
Постепенно вечерний Песок окутывает прохлада. Людей на улицах почти нет. Честно говоря, я могу идти домой с чистой совестью, но что-то заставляет меня задержаться рядом с резиденцией Казекаге. Утром я видела его совсем недолго, может зайти? Он наверняка весь в работе, я буду только мешать. А с другой стороны, нет ведь ничего странного в том, чтобы проведать… Я же его ученица как-никак. Пытаюсь найти себе оправдание, а сама уже показываю пропуск дежурному. Хотя бы с собой нужно быть честной. В последнее время все как-то сложно. Это из-за Юкаты, а точнее из-за того, что она рассказала месяц назад.***
– Ты же помнишь моего деда? – спрашивает темноволосая красавица и подает мне чашку с ароматным травяным напитком. – Советника Хизэо? Еще бы, – в голове сразу рисуется образ седого старца с глубокими морщинами на лице, одетого в длинную белую мантию, такие носят все члены совета деревни. Господин Хизэо строгий, местами жестокий человек, который стремиться все контролировать. Интересно, членов совета набирают из-за этих качеств? Они там все одинаковые. – Ну так вот, – продолжает Юката, – недавно я подслушала его разговор с советником Ясуо… – С отцом Нобуо? – Да. Дед говорил о том, что Кадзекаге уже в том возрасте, когда пора жениться и дочка феодала с запада – идеальная кандидатура. Он пытался убедить советника Ясуо поддержать эту идею на следующем заседании. От такой новости я чуть не подавилась чаем. Они хотят принудить Кадзекаге к женитьбе?! Моему негодованию не было предела! Члены совета и так не дают господину Гааре свободно вздохнуть, так им все мало. – Что сказал господин Ясуо? – я сама удивилась от тона собственного голоса, он получился каким-то “стальным”, совершенно мне не свойственным. – Ответил, что не стоит принамать поспешных решений. Что он еще мог сказать? Господин Ясуо всегда один против этого отряда мумий, – Юката тихо засмеялась. Несмотря на то, что ее дедушка был членом совета, она никогда не поддерживала решений, которые те принимали. Еще ее злило, когда они пытались контролировать ее учителя. Нас всех это злило. – Если они смогут женить господина Кадзекаге на дочери феодала, что произойдет? – Ну, ее отец сможет войти в совет. И его власть не будет знать границ, как выгодно. – Еще это наложит свой отпечаток на Кадзекаге. Конечно, они просто задавят его. Мол, смотри, мы решаем, что и когда ты будешь делать. Я сильнее сжала чашку и, кажется, она треснула.***
От документов я оторвался только тогда, когда в кабинете стало совсем темно. Когда я остаюсь один на один с бумажной рутиной, ход времени становится совсем уж странным: медленно, но в тот же час быстро. Я не могу это объяснить. Сонливости я не ощущаю, однако ближайший час работать вряд ли смогу. Прохожу круг по кабинету, от долгого сидения тело совсем затекло. Я бы не отказался от чашки кофе, но он всегда получается не таким, как у Матсури. Может, я все выдумываю и дело не во вкусе, а в том, что именно она его заваривает? В ответ на собственные мысли могу только вздохнуть. Последний месяц выдался напряженным. Постоянные атаки совета по поводу брака в конец измотали меня. Я и так почти не покидаю этих стен, что они еще придумали? Всегда пытаются контролировать, держать “на привязи”. Для них я по-прежнему монстр, сторожевой пес. Надоело, но нужно держать себя в руках. Я разберусь с каждым из них, но делать это нужно постепенно, чтобы они ничего не заподозрили. Я готовился к этому несколько лет, уже совсем скоро… – Господин Кадзекаге. Ее голос выводит меня из транса. Матсури тихо закрывает за собой дверь, но не спешит приближаться. – Что ты здесь делаешь? – кажется, мой вопрос порзвучал немного резко. Она опустила взгляд в пол, как виноватый ребенок. – Просто хотела Вас проведать, извините, если помешала. Я думал, что она скажет что-то про работу, отчеты, очередную войну, да что угодно! Но нет, она пришла меня проведать и, черт, как же приятно это слышать. Почему одна ее фраза может сделать меня таким счастливым?– Нет, ты не мешаешь. Проходи, – стараясь придать себе невозмутимый вид, отвечаю ей. Узкие плечи, до этого немного напряженные, расслабились. Неужели, волновалась перед приходом сюда? Нет, не думаю. Я просто начинаю принимать желаемое за действительное. Так тяжело контролировать себя, в последнее время я остро ощущаю расстояние между нами. – Раз уж ты пришла, не могла бы сделать мне кофе? – да, поддерживать бесседу с девушками явно не мое. – Конечно, – она подходит к чайнику, достает из тумбы серебристую банку, наверно, это кофе. Странно, я даже не знал, что он стоит именно там. Она сама его покупает? Скорее всего. – Господин Кадзекаге, о чем вы думали до того, как я пришла? – Матсури стоит спиной, поэтому я не могу видеть выражение ее лица. – Что? Почему ты спрашиваешь? – Как бы сказать, Ваше лицо… – Что с ним? – На нем было такое выражение, какого я никогда не видела. Словно то, о чем вы думали, одновременно волнует и доставляет удовольствие… Как-то так. Это что еще за лицо у меня было?! Как можно увидеть такую непонятную эмоцию? Хотя, она скорее права, чем неправа. От мысли о том, что скоро я сброшу с себя цепи, надетые советом, мурашки бегут по коже, а кровь закипает в жилах. Действительно, ни с чем несравнимое удовольствие. Сейчас меня посетило какое-то странное желание сказать ей… Как она отреагирует? Отреагирует ли вообще? Я хочу знать, что думает, что чувствует Матсури. Эта идея полностью овладевает мною, хотя я осознаю всю ее паршивость. – Знаешь, Матсури, в последнее время члены советы активно советуют мне вступить в брак. Это хорошая возможность укрепить позиции не только Песка, но и всей страны Ветра. Благодаря правильно выбранной партии можно укрепить военное и финансовое положение. Она берет чайник и наливает воду в чашку, ничего мне не говорит. Ну еще бы, ей это безразлично. Чего я вообще ожидал? Не в силах больше смотреть на Матсури, отворачиваюсь в сторону окна. Слышу ее тихие шаги, звук соприкосновения чашки с деревянной поверхностью стола. Этот большой мрачный кабинет в одночасье становиться маленьким, давящим. Дыхание затрудняется от собственной дурости. – Вы собираетесь жениться? – Матсури становиться подле меня. Она говорит тихо, почти шепотом. – Я рассматриваю такую возможность, – несу какой-то бред. Я не хочу связывать себя какими-либо узами с незнакомкой, но я хотел бы быть рядом с Матсури. Да, я всегда хотел видеть рядом только ее. – Разве вы будете счастливы? – Кому есть дело до моего счастья? – усмехаюсь. В это время луна, наконец, показывается из-за облаков и ее холодный свет дает мне возможность разглядеть лицо собеседницы. Маленькие капельки собираются в уголках ее красивых глаз. Я ошарашен. Уже давно я не видел ее слез, но теперь сам стал их причиной. Да что же я творю?! – Матсури… – Я… простите. Не могу остановиться, – фразы прерывистые, после каждого слова она хватает воздух ртом, как-будто разучилась дышать. – Господин Кадзекаге, это... Жениться на нелюбимом человеке – неправильно, – ее голос, такой нежный и ласковый, все еще дрожит. – Вы же сами всегда учили нас поступать правильно, так почему сейчас говорите такие вещи?! Я вздрогнул от ее крика. Как теперь исправить ситуацию? Довел до слез, заставил беспокоиться о себе, а самое мерзкое: я рад этому. Рад видеть, что мое существование ей не безразлично. – Спасибо, Матсури. Спасибо за такие теплые слова. Не стоит лить из-за меня слезы, так что перестань. Красивые темные глаза устремлены на меня. На милом лице застыло выражение замешательства. Да, диалог у нас действительно выходит абсурдным, а я радуюсь, как мальчишка. Говорить с ней не о работе, мне этого не хватало. Своими маленькими руками Матсури вытирает соленые капли с лица, легкое покраснение остается под глазами. – Тяжело не плакать, когда Вы в очередной раз собираетесь принести себя в жертву. Господин Казекаге, хватит. Вы сделали для этой страны и ее граждан достаточно. Пора подумать о том, чего хочется Вам, а не кому-то еще. Я думал, что не могу быть взволнован больше, чем минуту назад, но эта девушка не оставляет мое бедное сердце в покое. – Подумать о том, чего хочу я? А если это невозможно? – Зная Вас, я уверена, что Вы даже не попробовали. Всегда думаете о работе, а на себя времени совсем нет. – И об этом говоришь мне ты? – ее слова вызывают улыбку. Ее присутствие в моей жизни приносит бесконечную радость. – Да при чем тут я? Господин Казекаге, Вы должны сделать то, чего действительно хотите! Не нужно думать о том, что подумают другие и… – я не стал дослушивать до конца и приблизил свое лицо к ней. Ее губы мягче, чем я мог вообразить в самых смелых своих мечтах. В какой-то книге я читал, что первый поцелуй по вкусу напоминает лимон, но там явно наврали. Вкус поцелуя похож на глоток воздуха после долгого его недостатка. Он похож на первые капли дождя после длительной засухи. Матсури не отстранилась, не оттолкнула меня, хотя имела полное право, поэтому я сам, пусть и с неохотой, оторвался от нее. – Ты сказала, что я должен сделать то, чего действительно хочу и я сделал. Это мои настоящие чувства, – теперь остается ждать только ее вердикта. Глаза Мастури расширились от удивления, она явно не ожидала такого поворота событий, когда шла сюда. Но я не жалею, я устал притворяться, устал играть роль хорошего правителя, примерного наставника. В первые за всю свою жизнь я хочу быть обычным человеком, таким как все. Этот вечер я хочу посвятить своим чувствам к тебе, Матсури, и не важно, что ты отвергнешь меня. – Господин, я нравлюсь Вам? – она не смотрит мне в глаза, задавая вопрос. – Да, ты безумно мне нравишься, – я готов ответить на любой ее вопрос. – Тогда я могу сделать так, – девушка кладет руки мне на грудь, приближает свое лицо. Все происходит так быстро, что я не могу быть уверен, правда ли это. Однако, испытав это чувство единожды, я уже ни за что не забуду: эйфория в моей душе, мягкость ее сладких губ. Она сама целует меня. Находясь в сладком замешательстве, обхватываю ее талию своими руками и притягиваю Матсури ближе, хотя она и так очень близко, но этого недостаточно. Поцелуй из невинного становится более страстным. Желание, которое я подавлял так долго, теперь захватило мой разум и я не могу противиться этому. После губ перехожу к ее шее, Матсури запрокидывает голову назад, это облегчает мне задачу. От нее пахнет кофе и, кажется, корицей. Вдыхаю этот чудный аромат полной грудью, наконец я могу насытиться ею сполна. Теперь ни за что не отпущу ее. Ее пальцы перебирают мои волосы, а горячее дыхание обжигает мочку моего уха. Больше нет сил терпеть. Подхватываю Матсури за бедра и усаживаю на край стола, от этого с ее губ срывается удивленный вздох. Я вновь краду у нее поцелуй, а она охотно отвечает мне и прижимается ближе. Все еще недостаточно, хочется большего. – Матсури, не могла бы ты, – говорить немного тяжело: чувствую себя пьяным, мысли путаются. Самое странное то, что девушка понимает меня: легким движением она снимает с себя хаори, а затем избавляется от топа в сетку. Теперь я увидел немного больше. Ее оголенные плечи завораживают меня, хочется целовать каждый миллиметр этого идеального тела. Легко, почти невесомо, касаюсь губами плеча девушки , желая осуществить свою задумку, но Матсури упирается руками мне в грудь и аккуратно отталкивает. – Что-то не так? Я обидел тебя? – на ее румяном личике появилась улыбка. – Разве Вы могли чем-то меня обидеть? Просто я считаю наше положение не совсем равным – вы тоже должны раздеться. Вот же, у нее получилось смутить меня. – Не знал, что ты такая лиса. – Просто подумала, что сегодня мне можно все. Незамедлительно стягиваю с себя ненужную верхнюю одежду; обнимаю Матсури, оставляю поцелуй на маленьком лбу. – Пока ты рядом со мной, тебе можно все.***
Никогда не думал, что комнату для послов можно использовать таким образом. Вид обнаженной Матсури, лежащей на шелковых простынях, возбуждает. Я провожу рукой по ее бедру, сжимаю попу. Всю ночь готов провести за изучением ее тела. Матсури так мило краснеет. Второй рукой касаюсь ее киски, на пальцах остается что-то влажное. Целую плоский животик, а затем спускаюсь ниже. Кончиком языка прикосаюсь к клитору – самой чувствительной точке женского тела. Постепенно мои действия из почти неосязаемых становятся более ощутимыми для девушки. Комната начинает наполняться ее сладкими стонами. Все происходящее похоже на сон, на иллюзию. Меня не покидает ощущение, что я открою глаза и пойму, что опять уснул за рабочим столом. Боясь этого, начинаю делать все с удвоенной силой: сжимаю ее бедро, ввожу в нее два пальца. Звуки становятся громче, естественной смазки больше. Матсури хватает меня за волосы, не давая шанса отстраниться. Как-будто я этого хочу. Думаю, что уже можно переходить к основным действиям. Делаю упор на руки так, чтобы мое лицо оказалось прямо над лицом Матсури, целую ее. Губы немного распухли от долгих поцелуев и покусываний. – Ты действительно этого хочешь? – мой долг спросить ее об этом. – Конечно. Я хочу этого так же сильно, как и Вы. Эти слова становятся спусковым крючком. Мой член медленно начинает входить в Матсури. Внутри узко, но все проходит хорошо благодаря тому, что она хорошо намокла. Кажется, уже стону и я. Быть с ней единым очень приятно. Никогда прежде мне не доводилось испытывать такое удовольствие. Мягкое влагалище обхватило мой член так же сильно, как Матсури недавно схватила меня за волосы. Медленно начинаю двигаться. Кажется, что мое сердце бьется, как дикая птица в клетке. Не похоже, что моя партнерша испытывает дискомфорт. Она обнимает меня, проводит языком по моему плечу и поднимается к уху. Я могу слышать ее сбившееся горячее дыхание. Мои движения набирают обороты, что усиливает эйфорию. Матсури подается бедрами навстречу, к мелодии из стонов добавляются ноты шлепков. Чувствую жжение на своей спине, только потом понимаю, что меня царапают. Я понимаю, что Матсури достигает пика удовольствия: с ее уст срывается короткий стон и она цепляется за меня руками. Мое лицо оказалось прижато к ее груди. Сам я тоже на пределе, еще несколько толчков и мир вокруг на секунду замирает, озаряясь яркой вспышкой. Я успеваю вытащить член и семя изливается на живот девушки. Падаю рядом с Матсури и пытаюсь перевести дух. Такой спорт явно по мне. – Тут есть ванна, – говорю я и указываю рукой в направлении двери. Матсури бормочет что-то невнятное и покидает кровать. В этой тишине хорошо слышен звук льющейся из крана воды. Мою душу больше ничто не терзает. Так спокойно и умиротворенно. Веки тяжелеют и я проваливаюсь в сон.***
Прохладные струйки воды смывают не только соленые капли, напоминающие о произошедшем, но и приводят разум в нормальное состояние. Происходящее не было прекрасным сном, который измученное воображение подкинуло после тяжелого дня. Все реально. Губы Казекаге действительно касались меня… Прижимаю руку к груди и чувствую, что сердце под ней бешено стучит. Что мне нужно сделать дальше? Господин Гаара всегда был особенным для меня. В тот момент, когда наши взгляды впервые встретились на тренировочном поле, я поняла, что у нас есть что-то общее. Я тянулась к нему, как росток тянется к свету. Любопытство быстро переросло в уважение, уважение в нечто большее, в чем я всегда боялась сознаться себе. Он был моим наставником, научил меня правилам этого мира. Если бы меня спросили, как можно описать господина Кадзекаге, то я незадумываясь бы ответила: “Он подобен яркой звезде, освещающей путь”. Из-за его идеальности я и помыслить не могла, что он обратит внимание на такую, как я… Он же действительно сказал, что я ему нравлюсь. Все это так странно. Выключаю воду. Как бы сильно я не смущалась произошедшего, а выйти отсюда все равно придется. Беру с крючка белоснежное полотенце и тщательно убираю с тела лишнюю влагу. Толкаю дверь, ведущую в спальню, готовясь увидеть его яркие глаза, но моим ожиданиям не суждено сбыться. Казекаге, абсолютно нагой, мирно спит. Его образ, освещенный лишь луной, в этих белых простынях напоминает мне о картинах Ренессанса. Если я сейчас уйду, то утром он может подумать, что я о чем-то сожалею.***
Какое-то странное ощущение заставило меня открыть глаза. Затуманенный разум не сразу позволил мне понять, почему вокруг все такое незнакомое. Я же не в своей комнате. Бодрость наполнила мое тело и сонливость мигом улетучилась. Странное чувство, которое поспособствовало моему пробуждению, это чей-то пристальный взгляд. И, кажется, я догадываюсь кому он принадлежит. Перевернувшись, убеждаюсь в своей правоте – господин Кадзекаге действительно смотрит на меня. Его взгляд кажется мягким и теплым, на лице еле заметная улыбка. Какой же он красивый. – Доброе утро, – почему мой голос такой высокий? Мы вчера занимались такими вещами, а сейчас я так нервничаю? – Доброе, Матсури, – он потянул руку к моему лицу и убрал непослушную прядку волос. Кажется, что круги под его глазами стали не такими черными. – Вам хорошо спалось? Удивление, которое на секунду появилось на лице Кадзекаге, не осталось незамеченным. Он помедлил, но все же ответил. – Да, впервые за много лет я по-настоящему выспался и… – Иии? – неосознанно повторяю за ним. – … мне кажется, что это из-за тебя. Осмысливаю сказанное Кадзекаге и на моем лице появляется улыбка. Его слова приятно волнуют мое сердце, мою душу. Эти чувства тяжело контролировать, особенно когда он смотрит на меня так. Он подается вперед и накрывает мои губы своими. Становится жарко, мир вокруг сужается, есть только я и человек, которого я люблю. Господин Кадзекаге отстраняется от меня и я понимаю, что не рада этому. – Мне сложно контролировать себя, когда ты так ярко улыбаешься. – Господин Кадзе… – он останавливает меня, нежно приложив палец к моему рту. – После того, что было, немного странно называть меня по титулу, ты так не считаешь? – Кадзекаге не смотрит мне в глаза, пока произносит все это. – Поэтому, зови меня просто по имени. Сейчас его поведение кажется немного странным и меня посещает одна мысль. – Вы стесняетесь? Взгляд бирюзовых глаз, которые он до этого момента прятал, поднялся на меня и что-то в моей груди затрепетало. На его щеках играет румянец. Однако, умения владеть собой у этого человека не отнять, он быстро берет себя в руки и возвращает себе привычное выражение. – Не буду скрывать, это непривычно. Столько лет я подавлял свое влечение к тебе, потому что даже не мог допустить мысли о взаимности. То, что произошло вчера, очень важно для меня, ты важна для меня, поэтому я прошу тебя, Матсури, стань моей. Если ты согласишься, то я приложу все усилия, чтобы сделать тебя по-настоящему счастливой. Его мысли так схожи с моими, что мне становится одновременно грустно и смешно: столько лет мы провели вместе, бережно хранили взаимные чувства, но так боялись открыться друг другу. Столько бессмысленных усилий сдерживать себя и свои желания вместо гарантированного счастья. Осознание этого режет сердце на мелкие кусочки, подобно лезвию. Больше не хочу думать об этом, жить нужно здесь и сейчас. – Гаара, – медленно произношу его имя, пробуя звучание на вкус. – я люблю тебя, – тянусь к манящим губам и растворяюсь в нашем поцелуе.