цифры

      Брэдли два. У него кудряшки в разлет, солнечная улыбка и по-детски неосознанная любовь, которую он дарит Мэверику не скупясь, привычно трогая значки на куртке, вновь сидя у него на руках при встрече. — Он тебя эксплуатирует! — Кэрол смеётся, пытаясь забрать Брэдли себе, но тот лишь плаксиво выпячивать переднюю губу, грозя разразиться реками слез, отворачивается демонстративно, обнимая Мэверика за шею. — Побудь с Ником, а мы найдем чем заняться с этим парнем, не так ли старина? — Пит улыбается, похлопывая Брэдли по спине. — Пойдём запустим корабль? Такой красавец, а на месте простаивает. Брэдли отстраняется тотчас же, смотрит задумчиво, а после просит спустить себя с рук. Оказываясь на земле, он цепляет Мэверика за палец и тянет к океану и стоящему около кромки воды кораблю. Мэверик следует за ним, держит одной рукой Брэдли, а второй запускает корабль в движение около берега. Брэдли смеётся громко, заливисто, хлопает в ладоши и едва-едва сам не ныряет вслед за собственным судном. Мэверик прижимает к себе Брэдли и думает о том, что у него не было никогда не было настоящей семьи. Он пытался доказать, что достоин иллюзии. Отца, пропавшего без вести и оставшимся в памяти всех, кроме него, вроде как героем. Матери, что отстранилась от его воспитания лишь за одну портретную схожесть с мужем. Но после от попыток устал, обрекая себя на одиночество из-за страха потерять и не быть достойным чьей-либо любви. Гусь же появился в его жизни случайно, их просто свело вместе небо, надев в одинаковую форму, посадив в один самолёт и соединив ближе, чем семью по крови, сделав их близкими по духу. Мэверик прижимает к себе Брэдли, зная, что он единственный, кто получит всю его нерастраченную любовь и привязанность, также как и его отец.       Сентябрь стылый. Льётся дождями из туч, омывая всё в серости. Ника Брэдшоу хоронят под оружейные залпы, вышколенный патриотизм и привычный рёв двигателей самолетов пролетающих над ним в последний раз. Где-то рядом обречённо рыдает Кэрол, ставшая вдовой в неполные тридцать. Пит ощущает, что там в океане, часть его души умерла вместе с Гусем безвозвратно. А Брэдли Брэдшоу всё ещё два. У Брэдли Брэдшоу отца больше нет.

***

      Брэдли Брэдшоу четыре, когда прочная изнанка мира начинает рваться в копоти и грязи войны в чужой стране. Мэверик зарабатывает воинскую славу изо дня в день, на груди за Афганистан у него уже красуются три ордена, а в копилку ложатся два вражеских истребителя. Война в подреберье отдаётся болезненной пустотой, Мэв давно уже мёртв, так работает на запасе энергии и лишь держится, словно за спасательный круг об письма от Брэдли и Кэрол. Кэрол пишет по существу, расписывая их будни, и вечером, лёжа на жёсткой казарменной койке, Мэв в деталях воспроизводит картины их жизни, в которых Брэдли безусловный центр. Маленькое торнадо улыбается ему с присланных фотографий, он взрослеет с каждым фото, а однажды вместе с одной из присланных фотокарточек Пит получает рисунок. На котором, кажется, он у огромного пузатого самолета, разрисованного не скупясь всеми цветными карандашами из запасов Брэдли, держит в руках алых воздушный шарик, а совсем рядом подпись. Неровные буквы, написанные маленькой, торопливой ручонкой, сложенные в его позывной, что давно уже заменил Питу имя: Мэверик. Отчего-то расплывается сфокусированный взгляд, а в груди вновь болезненно бьётся ожившее за долгое время сердце. Он не позволял плакать себе с похорон Гуся. Оказывается чувствовать — больно. Но Мэверик теперь убеждён — ему есть к кому возвращаться. Но это лишь первая война, а Брэдли Брэдшоу только четыре.

***

      Брэдли Брэдшоу десять и Мэверик мчится в Калифорнию, к маленькому домику около побережья, что в этот год уютно укрыт снегом, Брэдли присылал ему фото сделанные на подаренный Мэвериком фотоаппарат, чтобы вместе встречать Рождество с семьёй Брэдшоу. Отпуск перед Рождеством выпадает как нельзя кстати. И поэтому вот так: на широкую ногу, с предпраздничной суетой торговых центров, звучащими рождественскими гимнами и выбором подарков, для Мэверика в новинку. Армейская жизнь как ни крути, заставляет жить по строго выверенному за годы службы шаблону, отступить от которого получается крайне редко. Но только не в этот сейчас. Мэверик теряется в ярко украшенных прилавках магазинов, стараясь из огромного выбора найти что-то действительно стоящее. Так, чтобы определенно осталось на память. Мэверик штурмует каждый прилавок с грозным упорством, словно бы перед ним очередной МиГ, который нужно взять на прицел и обезвредить, а не череда разноцветных упаковок и товаров. Когда надежда отыскать что-то в качестве подарка уже равняется нулю, он наконец-то замечает: тонкий серебристый браслет с аметистом посредине для Кэрол и вышедший недавно обновлённый сборник основ джазовой импровизации для игры на фортепиано. Мэверик крутит в руках книжку, думая о том, что Брэдли со своим наследственным талантом к владению инструментом и страстью к джазу будет счастлив получить это под ёлку

***

      Мэверик едва не падает на заледенелую пешеходную дорожку, когда в него с разбега врезается Брэдли. Пит подхватывает его на руки тотчас же и кружит под аккомпанемент заразительного мальчишечьего смеха. — Ты приехал, я не могу поверить, Мэв! — кажется, мальчишка готов болтать по двести слов в минуту, не останавливаясь. — Когда ты позвонил и сообщил о том, что встретишь Рождество с нами, я… Я так счастлив, Мэв! И мама тоже, она тебя тоже ждала! Столько всего наготовила, ужас просто! — Учти, я должен самостоятельно забираться в кабину своего самолёта, а не заставлять Хонго вызывать для меня грузоподъёмник! — Пит смеётся, свободной рукой прижимая к своему боку Бредли и вот так, в обнимку, они доходят до дома, где на пороге их уже ждёт Кэрол. Гусь незримо присутствует в каждой составляющей этого дома и от ощущения этого Мэверику становится тепло. Пахнет хвоей, цитрусом и выпечкой, что всё ещё томится в духовке у Кэрол. Кажется, Брэдли играет за фортепиано, а за окном вновь начинает идти снег. Мэверик счастлив и боится это признать. Брэдли Брэдшоу десять.

***

      Брэдли Брэдшоу двадцать и его мать умирает в хосписе на окраине Калифорнии. Мэверик срывается к ним из самого пекла военных действий. Кэрол на белоснежных больничных простынях выглядит до щемящего маленькой и бледной, она исхудавшей рукой вцепляется в руку Мэверика и тот молит о том, чтобы не дрогнуть, а сохранить лицо. Дать Кэрол уйти спокойно. — Я рада, что у Брэдли теперь всегда будешь ты… Он лучше, что было в наших с Ником жизнях. Пообещай мне, Мэв, что он не будет летать. Сбереги его, во имя нашего Ника, Брэдли должен быть счастлив и жить полной жизнью. Но на земле. Прошу тебя… Мэверик чувствует как колкая дрожь распространяется по телу. Потому что перед глазами письма Брэдли, с мыслью главной, мечтой, что пылала в неровно написанных строках:        «Я хочу летать как ты и папа, Мэв. Конечно же я отучусь в институте как хочет мама, но по окончании его я подам документы в Топ Ган а после в Академию, чтобы стать полноценным летчком». Мэверик думает: иронично. Жизнь оказывается немилосердной дянью, ставя его перед выбором между самыми близкими людьми. Но он дает обещание, чувствуя как внутри больше уже ничего не болит. Словно окончательно умерло, из-за сосущей пустоты. Брэдли ждет его в коридоре. На стуле подскакивает тотчас же и бежит к нему сквозь толпы спешащих людей и медицинского персонала. Он все еще выглядит как подросток: тонкокостный, с оленьими глазами и кудрями в разлет. В Мэверика вцепляется намертво, так же как и в детстве, рыдая в форменную куртку. Мэверик думает, что Брэдли он больше не оставит. Мэверик не знает, что в другой раз они встретятся только тогда, когда Брэдли будет тридцать восемь и им придется начать все заново.