L'amour pour tous les âges

Сегодня был на удивление спокойный день. Белль, изрядно уставшая после вечернего ограбления, отдыхала в спальне, а Байрон молча сидел на кресле в гостиной. Мужчине было явно скучно. Он, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза, дабы немного вздремнуть. Вот только это не получалось, и мужчина, после нескольких неудачных попыток уснуть, встал с кресла и подошёл к стеллажу с книгами. Пробежав глазами по разноцветным корешкам, лекарь взял книгу «Человек, который смеётся» Виктора Гюго. Байрон обожал читать вдумчиво. Даже если произведение читалось легко, за час мужчина мог прочитать лишь двадцать страниц. Усевшись обратно на кресло, лекарь открыл книгу и принялся читать. Он не следил за временем — да и зачем, всё равно запланированных дел у него не было. Значит, можно провести за любимым занятием хоть весь день и всю ночь. Но, как только Байрон перелистнул на пятьдесят шестую страницу, он увидел несколько засохших ромашек. Удивлённо поправив на носу очки, мужчина взял один из цветов пальцами и изучающе осмотрел его. Лекарь и не помнил, как эти ромашки здесь оказались. Но он точно знал: их положил сюда не он. А значит… Мужчина поднялся с кресла и направился в спальню. Осторожно открыв дверь, Байрон заглянул внутрь: Белль сидела на кровати и, прикрыв рот рукой, зевала. Отлично. Значит не придётся её будить. — Белль, — начал лекарь, и женщина повернулась на источник звука. — А, это ты, Бай… Не пугай меня так. — Прости, не хотел, — мужчина сделал пару шагов в комнату, — я нашёл эти засохшие ромашки в книге «Человек, который смеётся». Это ты их туда положила? Белль подняла взгляд вверх, вспоминая о цветах. — Да, я. Помнишь, ты мне года два назад подарил большой букет ромашек? — Дождавшись, пока муж кивнет, Белль продолжила. — Я половину поставила в вазу, а остальные решила высушить. Ну, чтоб сохранились на память. Байрон ещё раз глянул на цветок в руках, а после перевёл взгляд на Белль. Она, кажется, ещё не до конца просунулась. — Хах, а я-то думал, почему тот букет в вазе был не таким пышным. — Усмехнулся Байрон и, присев на кровать рядом с супругой, протянул её засохшую ромашку; она же, в свою очередь, приняла цветок и прижала его к сердцу.