Последняя встреча

      С тех пор как Ромео лишился своих сил прошло уже достаточное количество времени. Воспоминания по поводу произошедших ужасов не то чтобы стёрлись из памяти выживших, нет, вовсе нет, они хоть и потускнели, но всё ещё громко пульсируют внутри черепушек, каждый раз напоминая о себе в самый неподходящий момент. Многие уже и подзабыли как там всё происходило на самом деле, для них было важно только одно — Джесси, их героиня, вместе со своими друзьями, вновь спасла их от страшной напасти, которая так незаметно подобралась к ним сзади, ну, или если быть точнее, спереди.       Люди понемногу восстанавливались, дома потихоньку отстраивались, всё постепенно приходило пускай и не в первоначальный вид, но хотя бы в норму. Стелла по чуть-чуть воссоздавала свой город, некоторые жители Маяка, стремящийся помочь, также решались присоединиться к ней в этом нелёгком деле. Народ Фреда, позабывший каково это быть на поверхности, поначалу растерялся и не понимал, что же им делать дальше, но немногим позже разбрёлся по самым разным уголкам мира, а кто-то и вовсе решил остаться в Маяках. Ну а что насчёт Джесси? Где же сейчас находится всеми любимая героиня? Поговаривают разное: кто-то рассказывает, что видел Джесси в компании её лучшей подруги, и, непонятно откуда взявшийся ламы с фиолетовым шарфиком, бродивших совершенно на другом конце земли; другие же, наоборот, заявляют, что Джесси уже давным-давно вернулась в Маяки и наслаждается размеренной жизнью. В любом случае она вполне себе счастлива.       Но можно ли сказать подобное о Ксаре? Счастлива ли она? После всего того, что Ромео сделал с ней, с её городом, с их другом, возможна ли вообще счастливая жизнь? На этот вопрос ей было ответить сложнее всего. Да, после стольких лет проведённых в «Солнечном институте», где по злой иронии солнце можно было увидеть только на картинках, она рада, что наконец-то сможет ощутить тепло солнечных лучей на своей побледневшей, слегка усохшей коже; она рада, что наконец-то сможет прилечь на тёплую, мягкую словно облако, кровать. Её кровать! Кровать, которая не покидала её голову ни на минуты с тех самых пор как она оказалась в «Солнечном институте». Она рада, что вновь может отдохнуть, рада, что вновь может жить.       Единственная вещь, что омрачало её существование и не давало спокойно спать по ночам — знание, что Ромео жив. Сложно было не узнать об этом, все говорили и, пусть и не так часто, говорят до сих пор, кто-то с раздражением, кто-то с сочувствием, никто не безразличен к данному факту, в особенности Ксара. «Зачем Джесси сохранила ему жизнь? — спрашивала она себя. — «Почему не оставила в Терминальной зоне? Было ли это из жалости? Может быть, ради исправления ошибок, совершённых его же руками? А может это было банальное желание поступать как все настоящие герои?». Она никогда не сможет понять этого, но, как ни странно, уважает её решение. Кто, как не Джесси, лучше всего смогла бы поступить в такой непростой ситуации? Тем не менее беспокойство никуда не уходило, осколком впиваясь всё глубже в разум.       Построенный дом, в котором жила Ксара, как не удивительно, являлся точной копией той самой хижины, в которой она и её лучшие друзья так любили проводить время вместе. Общение по поводу и без, подшучивание друг над другом, построение планов на будущее лёжа на удобных кроватях — всё это, все эти воспоминания так и витали в каждом углу дома, напоминая о былых временах. Хижина располагалась в тихом, уединённом месте, подальше от любопытных глаз. Ксара лишь иногда выходила из своего жилища к людям, дабы посмотреть, послушать что происходит вокруг. Но всё это буйство красок и звуков слишком быстро становились утомительными для неё, и она, как обычно, прикупив пару книг, спешила обратно к себе, в свою спокойную обитель.       И вроде бы жизнь постепенно начинала налаживаться, Ксара понемногу заново училась радоваться жизни, ей даже удавалось поддерживать куда более длительные разговоры с местными жителями, хоть и общих тем для диалога было не так уж и много. Всё это было до тех пор, пока по ближайшей деревне не прошёл пренеприятнейший слух — Ромео кое-кого ищет. К сожалению, об этом узнала и Ксара.       «Нет, нет, нет, нет! Аррргх! — пыталась она прикрыть своими руками сдавленный крик, вырвавшийся будто бы прямо из её сердца, но даже этого было недостаточно, чтобы заглушить всю ту боль, вдруг вновь нахлынувшую на неё. — Ромео?! Но зачем?! Что ему от меня нужно?! — продолжала она громко вопрошать, стоя в пустой комнате. — Хочет поиздеваться надо мной? Хочет напомнить своим присутствием, что несмотря ни на что он всё ещё жив? Хочет опять отобрать всё что у меня есть?!» — комок спутанных мыслей так и продолжал бы нарастать если бы не внезапный стук в дверь. — Эм, здравствуйте? Есть тут кто? Я-я просто шёл мимо и услышал крики, вам не нужна помощь? — Ксара повернулась к источнику звука, стоя неподвижно и не моргая, смотрела прямо на дверь, из-за которой доносился до боли знакомый голос. — Я ищу свою старую подругу — Ксару, эм, тёмно-фиолетовые волосы, неаккуратная причёска, немного суровый взгляд хех, — раздался короткий нервный смешок, — может вы её видели?— Ксара наконец-то сдвинулась с места. Твёрдыми шагами, не издавая ни звука, она медленно приблизилась к двери, прежде чем стремительно широко распахнуть её прямо пред носом незваного, нежданного, ненавистного гостя. — Оу! — изумлённо воскликнул Ромео, немного отшатнувшись назад и чуть было не свалившись на землю, но быстро вернувшись в изначальное положение. — Ксара! Это ты! Я так рад тебе снова видеть! Я даже слегка удивлён, что ты выбрала такое далёкое место, чтобы поселится! — активно жестикулируя, продолжал восторженно тараторить Ромео, в то время как его давняя подруга, уставившись, молча смотрела на него, не отрывая взгляда и не переставая крепко сжимать железную дверную ручку. — Я знаю, что совершил много, МНОГО ужасных вещей, Ксара, — внезапно, со всей серьёзностью, выпалил Ромео, пытаясь поддерживать зрительный контакт хотя бы дольше трёх секунд. — Я старался, и до сих пор стараюсь исправить всё, что я натворил; знаю, что причинил страдания множеству людям, а в особенности тебе. Я был так слеп к другим, как я мог этого не замечать?! Будто бы был опьянён одними лишь мыслями о себе, о том, что нужно именно мне! Я знаю, что не смогу всё исправить, не смогу, — Ромео нервно сглатывает и произносит полушёпотом, — вернуть Фреда к жизни. Но знаешь…       Голос Ромео лишь глухо отражался, едва уловимым, единым звуком в голове Ксары, единственное о чём она могла думать в тот момент– все те продуманные и тщательно выверенные планы отмщения Ромео, которые вновь начали всплывать в её сознании и коих у неё было вполне себе предостаточно.       «Может лук? Нет, слишком ненадёжно. Может топор, нет, лучше даже два топора! Нет, помрёт слишком быстро. Меч? Вот, уже что-то, но всё равно не то. А может просто использовать собственные руки? О как бы мне хотелось дотянуться до его хрупкой шеи, как бы мне хотелось несколько раз вдавить его надменное, раздражающее лицо в землю, как бы хотелось, чтобы он ответил за всё то, что сделал со мной и Фредом!» — эти и подобные мысли часто, если не ежечасно, посещали Ксару в «Солнечном институте», и немногим реже, позднее в её собственном доме. Каждый раз она в мельчайших подробностях представляла себе, как всё будет происходить; каждое движение и каждое слово, произнесённое в адрес Ромео — всё это она проворачивала в своей голове тысячу раз, до тех пор, пока не выбивалась из сил стоя на холодном полу или же пока окончательно не засыпала, лёжа в тёплой постели.       А ведь когда-то они были друзьями, нет, даже лучшими-во-всём-мире друзьями! Счастливые дни, проводимые вместе с ним и Фредом, казалось, будут длиться вечно, и их дружбы хватит ещё на одну бесконечность. Что ж, теперь, у неё не осталось ни любви, ни сострадания, только пылающая в груди, словно раскалённое солнце, ненависть.       И сейчас он, такой беззащитный и безоружный, стоит прямо перед нею; тот, кто ранее считал себя выше других, выше последствий, теперь стоит на пороге её дома, нервно глядя из стороны в сторону, и, слегка запинаясь, пытается подобрать нужные слова. Совсем не так Ксара представляла себе их встречу.       Нет, она не могла больше этого выносить, его голос, его лицо — всё напоминало ей о прошлом, как о хорошем, так и о плохом. Мысли вперемешку с чувствами стали закручиваться в голове Ксары в сплошной узел, сердце начало бешено колотиться, а руки стали ощущаться чересчур разгорячёнными. Медленно, убрав правую руку с дверной ручки, она поочередно начала сжимать мускулистые руки в кулаки, будто бы пытаясь понять, хватит ли ей не столько физических, сколько внутренних сил для осуществления задуманного. — … Но знаешь, — Ромео перевёл взгляд в сторону и ненадолго задержал его на близстоящей берёзе, — я тут думал… может у нас получится общаться как прежде? — с этими словами он начал пристально всматриваться в Ксарины глаза, пытаясь понять реакцию на услышанное, но наткнулся лишь на беспросветную, чёрную как смоль ярость. В ту же секунду в его шею крепко вцепились горячие, и, в каком-то смысле, обжигающие ладони. Не успев даже толком испугаться, Ромео моментально потерял равновесие и, под тяжестью навалившегося на него тела, с грохотом упал на спину. Голова, ударившись об твёрдую поверхность, стала понемногу побаливать, но сейчас его волновало совершенно другое. Парализующий страх целиком поглотил его тело и не давал Ромео ничего сделать, единственное на что ему хватало сил, так это в тщетных попытках судорожно пробовать удерживать впившееся ему в глотку руки хотя бы немножко, хотя бы чуть-чуть подальше от себя.       Всё тело Ксары было напряжённо, а она сама была сосредоточена, ни на секунду, не отрывая ни глаз, ни крепких рук с Ромео. Пара коротких прядей выбились из небрежного, собранного на скорую руку, пучка волос, и, словно вьющиеся растения, свисали вниз, лишь слегка касаясь её лица, которое выражало отчётливую решимость довести начатое до конца. Пару секунд спустя, после ничтожной попытки борьбы за свою жизнь, Ромео начал беззвучно открывать рот, будто пытаясь что-то сказать, ненадолго в мыслях Ксары промелькнул интерес вперемешку с сомнением, и она решилась ослабить хватку. Воздух быстро начал наполнять его лёгкие, и он, зайдясь сухим кашлем и стараясь одной рукой вытереть собственные слюни, всё ещё бежавшие вниз от уголков рта, вновь попытался поговорить со своей давней подругой: — Я-я пониманию, что ты злишься, я пониманию, — задыхавшись, начал произносить Ромео, — ничто, никто уже не будет как прежде. Ты справедливо хочешь моей смерти, Фред мёртв… из-за меня… у меня больше никого не осталось… — К чему всё это? — резко прервала его Ксара, — чего ты хочешь этим добиться? Счастливого воссоединения? Что, думал пару раз извинишься, и мы в обнимку радостно побежим собирать цветочки? — Я хотел… хочу хотя бы попытаться загладить свою вину перед тобой, хочу помочь! — Если бы хотел помочь, то не приходил бы сюда! — повисла недолгая пауза, — знаешь, ты ни капельки не изменился… Ромео, всё также думаешь только о себе, — посмотрев на него с дрожащей улыбкой призрения произнесла Ксара.       После прозвучавших слов, руки медленно начали сдавливать шею всё сильнее и сильнее, с каждой секундой пытаясь вдавить как можно глубже в землю. Тёмно-красные волосы медленно растекались меж травинок, обрамляя похожее по цвету лицо. — Я изменился, я правда изменился! — из последних сил пытался прохрипеть Ромео, уже не в силах сопротивляться; по его щекам начали быстро литься горячие слёзы, дорожки от которых оставляли обжигающий след. Падая вниз, они слегка начинали переливаться красноватым оттенком, напоминающим кровь, а может, ею и являясь.       Жизнь начинала потихоньку покидать Ромео, руки уже почти не слушались: стали обмякшими и опускались; взгляд уже не мог сосредоточиваться на размытой, навалившейся фигуре, звуки становились всё приглушённее и приглушённее, а дыхание из прерывистого постепенно переходило в равномерное. Отголоски угасающего сознания, перед тем как исчезнуть уже навсегда, смогли уловить последнею, саркастично брошенную вполголоса и как бы вскользь фразу, словно произносившая и не надеялась, что её кто-то услышит: — Лучше передай это Фреду… если встретишь.