***
— Отлично! — ответила ей Диана, на фоне слышалось шуршание куртки. — Я тоже одеваюсь и сажусь в такси. — Буду ждать внутри. Ксюша приехала в бар чуть раньше, и теперь сидела за барной стойкой в ожидании подруги. Параллельно она отправляла последние письма по работе, но рядом не было пока Дианы или Виолетты, которые бы её поругали такие дела после окончания рабочего дня. Это было ничего, она всего лишь закрывала задачи. Или всего лишь в последние недели много работала. И в то время, когда работы и правда было много, она не спешила себе признаваться, что за разбором проектов и документов крылось её желание сбежать. От чего? Перед девушкой стоял почти не начатый виски с колой, и она то заворожено смотрела на бьющуюся о гранёные края льдинку, то бросала взгляд на потухший экран телефона. За весь день они с Лёшей не обменялись ни одним сообщением. Как и за последние дня два. Несмотря на то, что обоих это не сильно напрягало, и они спокойно общались дома, не было ссор или обид, но… но раньше же было не так? И почему этот факт так напрягал её? И почему от этого было паршиво на душе? Ксюша сделала большой глоток янтарной жидкости и буквально приказала себе не думать об этом. «Не то что бы ты вообще как-то пытаешься разобраться с тем, что между вами давно не просто секс», — упрямо вылезал из черепной коробки внутренний голос. Девушка непонятно на что или на кого фыркнула, качая головой. Претензий к их сексу не было, как и к их дружбе, а остальное она себе просто надумала. Эту мысль Ксюша приказала себе запомнить и повесить куда-нибудь на мысленную стену. Этот идиотизм её уже порядком достал, начиная с их примирения на даче. — Выпиваешь без меня? — Нет, красотка, — улыбнулась подоспевшей к ней брюнетке Ксюша, салютирая стаканом. — Смотри, почти полный. — Я сегодня тоже без сладкого дерьма. Джин со льдом, пожалуйста! Диана всегда выглядела, словно ничего в этом мире не могло потревожить её душевную организацию. Стильные рубашки, брюки, каблуки и почти неизменная сливовая или винная помада. В противовес олд мани стилю, в образ изящно вписывались металлические детали: серьги, смелые кольца, кулоны. Сегодня это была цепочка, пристёгнутая к ремню, слишком соблазнительная, чтобы не потянуть за неё на себя. Сама Ксюша остановилась на тонком шерстяном пудровом джемпере, заправленном в джинсы, у которого она почти фривольно расстегнула верхнюю пуговицу. В конце концов сейчас было предновогоднее время и хотелось хоть немного отвлечься от каждодневной строгой рутины. Встретившись напитками с подругой, Ксюша обвела глазами бар, открывшейся чуть больше года назад и принадлежавший одному из их клиентов. Ещё год назад её бывший коллега пытался затащить её на фееричное открытие, но она была совсем не в том состоянии, чтобы вообще куда либо выходить в свет. Бар был выполнен в строгом немецком стиле, здесь ценилось пиво и игры в бирпонг. Если они с Дианой не сильно опьянеют, то можно было бы сыграть в один раунд, но пока она просто хотела отсидеть свою задницу за лёгкими разговорами и возможно дождаться рождественского плейлиста для танцев. — Не буду спрашивать, как прошла рабочая неделя, вы с Ветой были весьма красноречивы в чате. — Закрытие квартала, и я тебе скажу: новые клиенты под Новый Год оказались котом в мешке, — Ксюша сморщилась, вспоминая разбор полётов два дня назад. — А на следующей неделе нам с ними запускать проект, правда, интересный. Они сотрудничают с одной крутой московской медиавыставкой, на неё попасть, это надо постараться. — Так может они выделят вам билеты? — Диана улыбнулась и отбросила за плечо тёмный локон, открывая взор всем присутствующим на идеальную линию ключицы и тонкую шею, — Тащи с работы каждый гвоздь… — …ты здесь хозяин, а не гость. Повторите, пожалуйста! — Агапов сегодня не стал присоединятся к нашему томному вечеру? — спросила её подруга. — Вообще его сейчас редко видно. Поговаривают, он канул в лету. Ксюша неопределённо повела плечами, отвлекаясь на готовившего её виски бармена. — Много работы, как я знаю. Я сама его вижу только по вечерам и утром иногда, если не просыпаю. Он сегодня с Кириллом, гуляют где-то. — Ага, — хмыкнула Диана, но Ксюша заметила, как её плечи едва заметно опустились при имени Кирилла. Ксюша не любила ворошить лезть в личное, но напряжённо-расстроенный вид подруги заставил её вопросительно приподнять бровь: — Видела Кирилла как-то у нас недавно. Пришёл весь на взводе и подозрительно часто нецензурно выражался, — Ксюша проследила, как брюнетка напротив быстро опустошила остатки первого джина. — Кажется, вы тогда вчетвером с нашими попугайчиками ходили в кино. И кажется он точно облажался. — Это чушь, ты знаешь? Он тронулся умом, если думает, что… — Ага..? — Что может спорить со мной, а потом засасывать посреди целого зала! — воскликнула в несвойственной себе манере Кристина, алкоголь прибавил жар речи и увлажненным глазам. Ксюша не ожидала, что всё настолько серьезно. — Не смотри так, уверена ты уже и так знала про весь этот цирк. — Что он в тебя влюблён? — Ксюша осторожно потянула напиток, пожимая плечами. — Знала. — Он не влюблён в меня. — Но он ведёт себя так. Наверное да… наверное только тебе. Она знала о чём он говорил, и её злило, что он так открыто посылал к чёрту всё, что у них было. Он блефовал. Должен был. Да, эти условия были важны для неё, потому что так обоим будет не больно. Тогда зачем он хотел всё закончить? Судя по рассказу Дианы, для которой старания Кирилла всё перевернуть с ног на голову, они были в одной лодке. Пусть и то, что делал Кирилл в случае с Лёшей означило бы ещё больший крах, чем его безучастие к их связи. Это бы означило, что он просто глупо… — А это не ваш руководитель проектов..? — вдруг посмотрела за её спину Диана и у Ксюши горло свело. — Не туда смотришь, вон там в бирпонг с мужчинами играет. Чёрт, это и правда был он. В ещё одном до смешного несуразном теперь уже сером костюме, который совершенно не шёл «его греческому профилю», как сказала бы Виолетта. Но он явно пришел расслабиться в компании друзей, и ей нечего было ему предъявить. Ксюша устало закатила глаза, не веря, что пятничный разговор и так свернул в самую скользкую тему, так ещё и незапланированные встречи с руководством. — Слышала, вы с Виолеттой хотели развести его на деньги, — Диана потёрла губу наманикюренным длинным ногтем. — Думаю, это шанс. — Я буду просто надеяться, что он меня не заметит, и мы спокойно продолжим… Отлично, он заметил, — Ксюша с неохотой помахала ему рукой, уже окончательно понимая, что он оставил игры и идёт к ним. Его искрящиеся мартини глаза и голивудская улыбка освещали ему путь до их места на барной стойке. — Ксюша, не ожидал тебя тут увидеть! Ксюша и..? — Диана, — сдержанно улыбнулась ему девушка, по-свойски пожимая руку. — Диана, приятно познакомиться. — он снова улыбнулся, заставив Ксюшу пожалеть о своей растегнутой пуговице в первый раз за этот вечер. — Виолетта не с вами? Ксюша покачала головой, вставая со стула и мечтая найти уборную. — Она со своим молодым человеком. Пятница, свидание, не до подруг. — Где же ваши кавалеры? — поинтересовался мужчина, и они обе поняли, что вопрос был риторическим. Ответить на него помешали внезапно материализовавшиеся те самые «кавалеры», и Ксюша была готова прикончить этот день. Прекрасно! И вот какого чёрта они даже раздельный вечер не моги провести раздельно? Кирилл в почти наглую встал рядом с сидевшей на высоком стуле Дианой, собственически обхватывая его спинку рукой, а Агапов, если не помечал территорию так откровенно, но стоял с ней так близко, что его такой до одури приятный и родной древесный аромат тут же проник в грудь и сжал там всё до основания, заставив нахмуриться. Алкоголь, его близость и её расстройство — очень плохое сочетание. Ей не нужно было поднимать глаза на парня, чтобы почувствовать его напряжение. Он точно никогда не видел Фёдора Харитонова, но слышал их шутливые разговоры с Ветой. И по ним можно было догадаться, что их планы на него ограничивались сарказмом. Не выдержав, Ксюша наткнулась на его сжатые челюсти и нечитаемый холодный взгляд на веселящегося как ни в чём не бывало Харитонова. Возможно это была защита, а не то, что называют ревностью, потому что только этого для полной кучи им сейчас с их так шаткой ситуации не хватало. — Привет. — Привет, — её голос заставил его отвлечься и посмотреть на неё. Взгляд смягчился, но брови тут же свелись. — Не знал, что придёте сюда. — Взаимно, но мы и не обсуждали планы на вечер. — Планы у вас всеобъемлющие, как я вижу. — Ничего ты не видишь, — приподняла одну бровь Ксюша, она вырвалась из круга тихо ненавидящих друг друга людей и намеревалась взять Диану и уйти играть в бирпонг. Та была только за.***
— Всего два шарика за игру, Ваша трезвость. — Новичкам везёт, — пожал плечами Кирилл, не делая из того факта, что их сделали три девчонки, никакого события. Однако его игривый взгляд говорил об обратном. — И на самом деле кто-то уж точно не новичок. — Я играла всего пару раз, — так же пожала плечами Диана, стукаясь кулаками с Ксюшей и ещё игравшей с ними случайной девушкой из бара. Фёдор не хотел бросать их компанию, и мало того, что играл с ребятами два раунда, присоединился к ним за столик и пытался втянуть всех в разговор. Особенно их с Дианой. В один момент Кирилл устал терпеть пятого лишнего и молча вывел Диану за талию на танцпол. Заиграл Франк Синатра, включились огни на ёлке у входа и просто захотелось новогоднего чуда. В него Ксюша не очень верила, но это не мешало ей наслаждаться атмосферой зимней рождественской Москвы. Она уже не была даже немного пьяна, но тело было расслаблено и спокойно проследовало за Лёшей на тот же танцпол. Его тёплые руки на её спине, и вот они уже прижаты друг к другу и смотрят в глаза. В такие моменты пропадало всё: оставалось только оголенное их. Оголенное больное. Жгучее. Ужасное. Прекрасное. Их. Она провела рукой по его напряжённой острой скуле. На ней плясали неоновые огни. Точно как в их спальне. — Ты злишься. — Нет. — И врёшь, — она почувствовала, как его пальцы на спине спустились к бёдрам. — Ты знаешь, что это бесполезно. Скрывать что-то от меня. Это было ещё одной правдой. Правдой, которую он ненавидел. Хотел, но не имел права хотеть. Потому что это означало, что он больше не мог сопротивляться и скоро совсем перестанет бороться. Это уже начало его ломать. От неё восхитительно пахло яблоками. Её тонкий нежный аромат, еще более яркий на шее, не был перебит даже баром. И глаза. Олений взгляд, и что-то дикое, что она сдерживала и что он хотел получить до дна. Он увидел их здесь и не понял, как подошёл и просто остановил себя, чтобы не прижать её к себе. Показать сальному взгляду её идиотскому коллеге, всему миру если надо, что это хрупкое тело и горящие глаза были… были его. Не чтобы доказать. Но чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что может быть по-другому. Потому что она всё так же приоткрывала свой маленький малиновый ротик в тихом «ах», стоило ему провести ладонями по спине или приблизиться к шее. Но всё так же не могла перестать себя сдерживать. Этот ебанный блок. — Просто оставь это дерьмо, котёнок. Нет сил больше. — Лёша, я… Он врезался в её губы, почти не встречая сопротивления. Его ладони обхватывают за лицо и просто подчиняют. Игра языков. Сердец, если можно было. Этот вкус и жар рта, прерывистые вздохи, прохладные пальчики в волосах и по венам. До ужаса хорошо. Они уже мало контролировали себя, он только хотел, чтобы она почувствовала всю ту безысходность, в которой они были. — Ты блядский конец, Ксюша, ты, — его руки с отчаянием сжимают её бёдра, вжимают в свои, зубы вонзаются в горячую тонкую кожу под дрожащее девичье шипение. — ты жестокая. Ты такая жестокая. — Я не понимаю… — Заткнись, просто заткнись сейчас. Я вызову такси и только посмей не дать мне проверить, какая ты мокрая. С трудом отпустив парня, но не желая отпускать его руку, она только нашла глазами Диану с Кириллом и их такой же откровенный разговор. Это было падение, могло быть им. Она хотела понять, откуда в нём сейчас столько отчаяния и злости. И страсти. И всего, от чего сердце ходило ходуном, а голова не соображала. Но сегодня у неё хватит сил и желания только подчиниться ему, и дать всё, что он попросит. — Мы… мы в машине. — А ты обещала не препятствовать, — сказал ей в волосы Агапов, отгораживая их от водителя шторой. — Сейчас ты просто будешь послушной девочкой, да? Да. Сейчас она могла быть какой угодно девочкой, если он продолжит так гладить её бёдра изнутри, приближаясь к желаемому. И прямо через штаны он накрыл своей большой ладонью её центр, сжимая и массируя. Чёрт. Она надеялась, что её стон был не настолько громким, но это было восхитительно, хорошо и мало. Она хотела больше трения. Больше его. Она откинулась на его грудь, поднимая голову, что примкнуть губами к его шее, посасывая солёную от пота кожу. Посасывая, как он её на танцполе немецкого бара. А он рычал и ещё раз прихлопнув по месту, где была ширинка, быстро расстегнул её и отодвинул в сторону мешающую кружевную ткань трусиков. Он победно укусил её за нижнюю губу, облизнув пальцы и возвращая их туда, где им место. В неё. Вдоль её манящих конечно же текущих складок, то и дело вырывая из неё всхлипы, когда чуть усерднее тёр в эрогенных зонах. Он их знал, как знал где какие косточки были в человеческом позвоночнике. Он просто знал её. Лёша Агапов знал её, как облупленную, и она всё больше хотела плакать навзрыд от этого. Что они делали. Что они наделали. — Такая мокрая, — поцелуй за ушком, укус и снова поцелуй. — Я знал. Тебе хорошо сейчас? Скажи, что хорошо? — Очень, мне очень хорошо, и я хочу больше, хочу чтобы… — Чтобы что? — Просто чтобы мы поскорее были дома и ты взял меня, — она не была уверена, что это говорила она, потому что просто не успевала себя остановить. Но этот морозный воздух за окном, их жар после танца и просто их дикая химия — всё это было слишком сейчас. Ксюша отвела его руку, чтобы не взорваться прямо здесь и сейчас вместе с ним. — Не мучай меня, Лёш, пожалуйста. — Хорошо, котёнок, прости. Ему стало её жалко, её дрожащую. Лёша мягко поцеловал её в покрывшейся испариной лоб и с неохотой убрал руку, не сдержавшись и в последний раз проведя там пальцами. Возвращая всё на место. Это было разумно, иначе до кровати они так и не дойдут сегодня. Только перейдя порог оба знали, что сегодня будет сильнее. Ярче. Глубже. Это читалось в глазах. Она чувствовала, что он столько хотел ей сказать, но видит Бог, она просто хотела сейчас его. Возможно скоро всё будет не так, и она до дрожи в коленях боялась этого. Они в спальне. Белые простыни. Он взял за края её полурастегнутый свитер и медленно вынул из петель пуговицу за пуговицей. — Хотел сделать это весь вечер, — сказал на выдохе он, освобождая её от одежды: лифчик уже лежал на полу. — Посмотри на меня. И она подняла глаза, ничего не соображая, от того, как он сжал в руках её груди, теребя соски, делая их твёрдыми. Его тёплые руки. Она прижалась к нему, проводя пальцами по голой груди и царапая. — Лёша… — Знаю, — только так, на ушко и стягивая одним движением трусы. Снова без одежды. Снова стоны. Снова только жар тел. Они на кровати, она распластанная на кровати, её руки в сцепке его, прижатые к простыням. Она не сопротивляется, и только прямой взгляд кричит: бери. Бери и не щади. — Давай. И он входит. Так глубоко и медленно, чтобы видеть, как взрываются огоньки в её глазах, они почти закатываются и она сама подаётся к нему бёдрами. Потому что так ближе. Не мог понять, почему так сдвинут на её запахе и стонах. Он помнил каждую их ночь. Каждый секс. И каждый взгляд. И хотел, чтобы хотя бы раз, увидеть в них то, что заставило бы его сердце опустить последнюю броню. За бёдра, всё быстрее, и вот они уже просто не знают, как дышать. Она его за шею к себе, он — оставлял следы на бедренных косточках, зубами на груди, шее. И всё сконцентрировалось внутри. В такие секунды просто нельзя было врать. Просто нельзя. Он почувствовал их общее скорое приближение, сокращающиеся мышцы вокруг себя и только положил ладонь внизу, создавая ещё более невыносимое давление. — Не бойся, давай, я здесь. И она улетела вместе с ним, с его именем на искусанных губах, со скатившейся слезой от сильных эмоций. Он сцеловал мокрую дорожку с щеки и так и остался лежать вместе. В ней. Наплевав на всё. Успокаивая. Она всё ещё плакала от чего-то. Покачала головой, только окончательно остывая и откатываясь в сторону. — Ты в порядке? — спросил он, осторожно глядя на притихшую девушку. Ксюша убрала с лица налипшие от пота волосы и кивнула, чуть улыбаясь. Ему показалось грустно. — Да. Это было… вау. — Да. — И завтра снова идти в водолазке. Не подскажешь почему ты такой засранец? Он пожал плечами, закуривав сигарету в окна. — Весь в тебя.***
Утром она проснулась одна. Его часть кровати застелена, и только прохладный ветер гулял по нежному обнажённому телу. Телу, которое всё ещё было чувствительным после их ночного рандеву. Это было по-другому. Или она была глупой или он и обожал, и наказывал её за что-то. Что бы это ни было ей понравилось, и при одной мысли о его руках хотелось сжать бёдра, наплевав на то, что в них вбивались не раз и не другой этой ночью. Он был в ванне и отчего-то зашипел. По запаху она поняла, что он брился. — Дай мне, — она взяла у него лезвие и мягко повернула его лицо к ней. — Вот так. Не двигайся. Солнце играло в его почти сухих русых волосах, они отливали золотом. Он внимательно следил за каждым движением на своем лице. Ей нравился его взгляд. Но как только она его встретила, в голове вдруг всплыли его слова из бара. Когда они стояли, не в силах оторваться друг от друга. В его глазах сейчас было тоже самое. Горело непонимание. Она сдержала прерывистый вздох и отложила бритву, не решаясь на то, чтобы коснуться его. Почему он так смотрел на неё? Мужчина не ответил ей, только смыл остатки пены и невесомо поцеловал в макушку, проходя мимо. К своему сожалению, она успела заметить в его глазах почти осязаемое бессилие и грусть. Чувство скорого непонятного конца накрыло её, и она зажала рот рукой, чтобы не сказать это вслух: страх. Она боялась, что больше ничего не работало.