***
После урока словесности я подошел к Нилу. Он стоял с Чарли, активно что-то обсуждая. — Нил, — позвал его я. — Спасибо. Черт! Вышло слишком сдавленно. — Да не за что! — лучезарно улыбнулся юноша. — Мы же друзья. — Просто находись в классной комнате, а не где-то за ее пределами. И вообще, что с тобой? — нахмурился Чарли. — Да, правда, что случилось? В последнее время ты ходишь каким-то задумчивым и усталым, — заволновался друг. — А когда он не задумчив? — вздернул бровь Далтон. — Никогда, но это уж слишком! — он положил свои ладони мне на плечи, начал легонько трясти. — Перебор, То-о-одд! — остановившись, он добавил. — Ты в порядке? Мое сердце пропустило удар. Ну не должно так быть! Это неправильно! Почему он так пристально смотрит мне в глаза? Почему мое сердце так бешено бьется? — Д-да, все в по… порядке, — ответил ему я, в очередной раз проклиная себя за запинки. — Как убедительно, — хмыкнул Далтон, скрестил свои руки на груди. — Ладно. Что планируешь делать? — отпустив мои плечи, сказал Нил. — Поспать н-немного, п-потом начать у-учить уроки, — подумав, сказал я.***
Я лег на кровать, укрылся с головой, взял подушку и закрыл ею лицо. Сон не шел. Что шло в голову, так это лицо Нила. Когда я закрываю глаза, я сразу же вижу его чуть прищуренные глаза, ослепительно яркую улыбку, дьявольски горячие руки у меня на спине. Я представлял, как вместо подушки обнимаю Нила, как он беспрерывно о чем-то говорит и смеется, как я вдыхаю его запах. Он похож на луч солнца. Мягкое тепло, что может согреть, но не обжечь. Всегда хочется быть рядом с ним… Что я чувствую к нему? Я не понимаю. В таких размышлениях я провел какое-то время, пока не услышал, как кто-то входит в комнату. Наверное, это Нил. Он подошел к моей кровати и ткнул пальцем мне в спину. — Спишь? — протянул он. — Увы, — ответил я. — Вот как. — Который час? — Ты в душ идти-то будешь? Уже пол девятого, —на последнем я резко поднялся. Мои глаза резанул яркий свет. Я сощурился, услышал звонкий смех Нила. — Очень смешно! — зло сказал я, когда понял, что на улице еще день. — Да ты бы видел свое лицо! — чуть ли не катаясь по полу от смеха, промолвил Нил. Я опять накрылся с головой и обнял подушку. — Тодд, да ладно тебе! — он сел на край моей кровати. — Я же пошутил. Я, в свою очередь, лучше укрылся одеялом. — Прости, — уже серьезнее. — Ладно, — подумав, ответил я. — Спасибо! — посмеиваясь, сказал тот. — Сегодня собрание Общества мертвых поэтов, помнишь? — Помню.***
Чем больше я на него смотрю, тем больше мне он нравится. Он… он прекрасен. В моей голове зарождается подозрение, что я влюбился. Это же ужас! Ну почему мне нужно было влюбиться именно в парня?! Как я это понял? По стихам Нокса. До этого я не особо читал стихи о любви, а благодаря ему мне словно глаза открыли. Почему-то Оверстрит мне доверяет стихи о своей любви. Читает о Крис и о том, что чувствует к ней. Я у него спрашивал почему он мне рассказывает об этом больше, чем другим… — Ты ничего дурного не скажешь! — говорил Нокс. — Не будешь что-то советовать. Просто выслушаешь, не смеясь. Просто попытаешься понять, пусть, может, и ничего не поймешь. — Я что, стал твоим личным психологом? — я скрестил руки на груди. — Похоже на то! — Оверстрид похлопал меня по плечу. — Ты же не против этого? — Нет, не против, — улыбнулся ему я. Вот чего я был против так это своих чувств. Не должно быть так. Не должно. В какой-то степени я и рад тому, что Нил стал ходить в театр — когда я его не вижу, я не чувствую, как внутри что-то скребется, заставляя думать, что все это неправильно. Но затея мне эта сразу не понравилась. В голове засело предчувствие чего-то плохого, ужасного. Но отговаривать Нила от театра я не стал. Это его мечта. У него даже на открытии Общества мертвых поэтов глаза так не горели, как тогда! Но тревога в груди поднималась, нарастала. И вот. Сейчас я смотрю на него снизу вверх, сидя на кровати. Он стоит у окна и рассказывает мне о театре. Так увлеченно, что и сам перенимаешь силы от него. Я часто замечаю, что Нил вдохновляет. Даже от одного вида Перри хочется свернуть горы, совершить подвиг. — Ну ты представляешь? — говорит мой друг, улыбаясь во все зубы. — Ага, — посмеиваясь, сказал я. — Что-то случилось? — резко поменяв тему, нахмурился Нил. — Нет, с ч-чего ты взял? — и почему именно в этот момент я запинаюсь?! — Ходишь мрачный, заикаешься чаще, учишься хуже. Что с тобой? — он помрачнев пуще прежнего, немного наклонился в мою сторону. Вот прямо сказать ему, что я просто влюбился в него, ага! — Все хорошо, п-правда. Нил сел рядом со мной. Стал всматриваться в мое лицо. — Скажи, — начал он. — Ты мне доверяешь? — Конечно, по-почему спрашиваешь? — Так почему ничего не хочешь рассказать? Вот прям обо всем сейчас расскажу! О том, что влюбился в него, о том плохом предчувствии и беспокойстве! Но сказать что-то просто нужно. — Мне страшно. За тебя страшно. — Ты об отце и спектакле? — я кивнул. — Тодд, все будет хорошо! Ни о чем он не узнает, — Нил похлопал меня по плечу. — Спасибо за беспокойство. А как же, не узнает…***
Спектакль завтра и страх все растет и растет. Слова Нила никак не успокаивают. Сколько бы я их не прокручивал в голове, сколько бы я их не повторял вслух — правдой они не становились. И никогда не станут — по коридору мимо меня прошествовал злой Мистер Перри. У меня внутри будто что-то оборвалось. Я быстро дошел до комнаты. Остановился перед дверью, вдохнул и выдохнул, открыл. Нил сидел на своей кровати. Оперся локтями на свои колени, сплел пальцы рук. Думает. Я сел напротив него. Сейчас Перри на взводе. — Все будет хорошо, правда? — сказал я первое, что пришло в голову. — Будет. Обязательно. — Может пойдешь к мистеру Китингу? Он точно поможет. — Да, я уже об этом думал, — Нил встал, подошел к двери. — Спасибо тебе. Мне захотелось заплакать, закричать. Разве будет что-то хорошее?! Что я могу сделать? Просто сидеть и надеяться? Это же бесполезно.***
Этой ночью я долго не мог заснуть. В голове роились множество ужасных мыслей. Когда они только зарождались, я пытался не озвучивать их в своем разуме. Но сама их идея была четкой: ничего хорошего не будет. Этот день прошел, как в тумане. Я не помню абсолютно ничего, кроме рвущихся наружу страха и тревоги. И вот, я уже сижу возле Китинга и жду представления. — Все в порядке? — повернулся ко мне учитель. — Д-да, — сказал ему я. Ничего же не в порядке! Ничего!!! И в этот момент представление началось. Показался Нил. Он… он так сиял улыбкой! Ему так подходил этот венок из веток деревьев, кустов с ягодами. Нил не просто играл роль, он переживал жизнь лесного духа. Театр — это все для него… Смотря на Нила, я опять ловил вдохновение: в мою голову приходили идеи для стихов. Их бы записать, но не где. Может и вправду все наладится? Нил способен сделать невозможное, может и отца заставит смириться с его нравом? Представление закончилось. Публика взорвалась овациями. Это правда было потрясающе! Нил такой радостный! Когда мы вышли из зала, я пытался поймать своего друга, но его увел мистер Перри. Где-то внутри что-то неприятно начало скрежетать. Я вышел на крыльцо вместе с остальными. Чарли пытался сказать что-то мистеру Перри, но ничего не получилось. Я увидел печальное лицо Нила. И вновь что-то внутри треснуло. — С ним все будет хорошо? — обратился я к Нуванде. — Ты еще сомневаешься? — улыбнулся Чарли. — Н-нет, просто волнуюсь… — Все будет хорошо, Тодд, — похлопав по моему плечу, сказал он. — Отругают его, конечно, но все обязательно должно быть в порядке! Хотелось закричать «ДА ТЫ ХОТЬ САМ В ЭТО ВЕРИШЬ?!». Но я промолчал. К Вэлтону мы шли пешком. Никто не осмеливался что-нибудь сказать, а когда пришли просто разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи. Спокойной ночь не была. Я долго пытался уснуть, но вышло это только под утро. Мне хотелось верить, что Нил скоро придет. Но он и должен прийти, почему я сомневаюсь? Ранним утром меня разбудил Чарли. Казалось, я проспал только несколько минут. — Что случилось? — испуганно спросил я, когда увидел лицо Далтона. У двери стояли остальные ребята. Их лица так же были мрачны. Я опять посмотрел на Чарли. Случилось что-то ужасное. — Нил застрелился, — сдавленно, роняя слезы, сказал Нуванда.