Буря в стакане

У То, наверняка, припасено больше улик, чтобы разложить хронологию того, как давно он влюблен в Нуэ, но это не значит, что они более основательны, чем чувства старшего. Как бы ни хотелось всем за кругом его близких друзей думать, что они много о нем знают, большинство, вероятно, были бы шокированы, узнав, насколько он интроспективен. У него всегда хорошо получалось делать лицо человека, который не обращает внимания на то, сколько внимания он получает, но на самом деле он больше походил на кошку, идущую по минному полю. Осторожные шаги, не менее осторожные паузы. Ему нравилось быть вежливым, но он ненавидел, когда эту вежливость принимали как должное. Скай стал опытным по части скрытности, остальные научились брать с него пример, но по большей части он просто проглатывал всё это, ухмылялся и соглашался. Потому что люди ожидали этого. И он ожидал того же. Пока однажды не случилось то, чего он не ожидал. Или, может быть, кто. Застенчивый и неуклюжий парень, Нуэ заметил камеру, но последующей просьбы о фото не последовало. Странно. Все просили сфоткать его или сняться с ним. Но не этот парень. Значит, секретные фотографии? Интересно. Он сделал вид, что не заметил, когда группа отвернулась, и стал вести себя как можно скрытнее, чтобы избежать столкновения. На самом деле это было довольно мило. А потом это стало похоже на игру, на возможность увидеть, когда Нуэ сможет заметить То и его друзей так, чтобы это не было слишком очевидно и не пошатнуло их уверенность в скрытности. Нуэ наблюдал, как То и компания приближались все ближе и ближе, пока сам не начал подмечать за собой очевидных звоночков. И прошло совсем немного времени, прежде чем Скай заметил, а затем и Тор, пока один за другим друзья не загнали его в угол, и так начался период Ван Гога. Его Ван Гог, неуклюжий мальчик, который вошел в его жизнь, а затем по кусочкам в его сердце. — Пи Нуэ? — звук его имени оторвал его от размышлений. Он растянулся на диване после того, как уговорил То прийти к нему, чтобы поработать над их собственными проектами бок о бок. Их группы должны были встретиться позже, так что сейчас это было скорее просто предлогом, чтобы увлечь То, одновременно пытаясь оставаться хорошим учеником. Он наклонил голову и посмотрел на То с милой, ласковой улыбкой. Он несколько раз пытался убедить его, что вполне нормально говорить с ним более неформально, особенно если это только они вдвоём как сейчас, но нервозность То обычно побеждала, и Пи оставалось отступить. — Хм? — спросил он. — О чем ты думаешь? — спросил То, сидя со скрещенными ногами между диваном и журнальным столиком, на котором были разложены его вещи. Брошенная сумка Нуэ рядом с ним, вещи нетронуты. — О тебе, — признался Нуэ, улыбнувшись увиденному мгновенно появившемуся румянцу, от ушей до его щек и вниз по шее. Это было похоже на наблюдение за распускающимся цветком, сладкая волна смущения и счастья, причиной которой он любит быть, и ненавидел, если это делал кто-то другой. В этот момент — это почти собственничество. Но сейчас это все его, и он наклонился, чтобы посмотреть, как То переминался на своем месте в ответ. Это самое милое занятие — наблюдать за ним. Кажется его тело отреагировало раньше, чем он осознал это. Как будто он не мог удержать все это внутри себя. Нуэ очень хорошо научился определять, где начиналось и заканчивалось волнение То. Оно обычно начиналось с напряженных плеч, тяжелого вдоха и нервного выдоха, когда тот вырывался из него. Будто смотришь, как электричество бьется о стенки стеклянной банки. — А что насчет меня? — спросил То, наклонив голову ближе. Нуэ вздохнул и протянул руку, чтобы нежно сжать плечо То, большим пальцем поглаживая слабую линию мышц, которую он смог почувствовать на внутренней стороне. — Твои фотографии. — Мои фотографии? — переспросил То, выглядя удивленным. Это не так уж и далеко от действительности. Это одно из его любимых увлечений — помимо всего прочего. Не только потому, что его парень по-настоящему талантлив в этом, но и потому, что Нуэ получал возможность рассмотреть его. Когда он за камерой, это слишком, чтобы его истинную суть можно было сдержать, внутренняя энергия формировалась, заострялась и фокусировалась. Как будто переключатель щелкал, руки работали, а ум был в полете. Нуэ больше всего нравилось быть сосредоточенным на себе, но он стал ценить возможность сидеть и наблюдать за работой То. Видеть, как работает аппарат, как щелкает затвор и как критически оценивается каждый кадр. Еще до процесса редактирования Нуэ видел работу, которая входила в каждую сессию, и это, по его мнению, было невероятно привлекательно. — Угу, — пробормотал он, надавливая большим пальцем на мягкую часть прямо над локтем То и ухмыляясь тому, как младший в ответ подпрыгнул и вздрогнул от ласки по чувствительному месту. — Когда тебе снова понадобится модель? — Модель? — То задумался, глядя на него с удивлением и замешательством. — В прошлый раз мы так хорошо поработали вместе, — сказал Нуэ. — Тебе не кажется? Он подметил, как вернулся румянец, когда внимание То растворилось в воспоминаниях. Тогда они еще не были вместе, поэтому Нуэ сдержался. Но если бы они сейчас вернулись на тот пляж и в тот гостиничный номер, он точно знает, что поступил бы по-другому. Хотя, если бы он захотел, они могли бы добраться не столько до пляжа, сколько сразу до гостиничного номера. — Ага, — кивнул То, его задорная улыбка сделала его похожим на влюбленного щенка, и Нуэ не смог удержаться от желания наклониться и поймать его однобокую улыбку в поцелуй. Так он и поступил. Его рука скользнула вверх по руке То, обхватила его затылок, когда их губы встретились, и далее последовала еще пара поцелуев, когда первоначальное удивление утихло, и То начал отвечать на ласку. Ему нравилось затягивать поцелуй, наслаждаться, пока То не начинал смущаться и пытаться отстраниться. Иногда младший удивлял его, как сегодня, и не отстранился слишком быстро. Вместо этого он взял инициативу на себя и сел на край дивана, наклоняясь к Нуэ, чтобы продолжить. Тот с удовольствием притянул его к своей груди, ухмыльнувшись между поцелуями на полуписк-полувсхлип, который послышался от его парня, пытающегося приспособиться, прежде чем Нуэ смог поймать его в ловушку и украсть еще больше поцелуев. — Пи Нуэ, — предупреждение не должно было звучать так мило, по его мнению, но он сдался и позволил им оторваться друг от друга для глотка воздуха, но не дал То сесть, обнимая его поперек груди. — Может, ты еще раз сфотографируешь меня? — поинтересовался Нуэ, коснувшись носом виска То и оставив мягкий поцелуй у края его брови. — Да, — ответил То, радостно склонив голову от ласки. — Если ты этого хочешь. — А может… ты предпочитаешь видео, — уточнил Нуэ, стараясь не ухмыльнуться, когда То скривился и зашипел от такого намека. — Я не понимаю, о чем ты, — сказал То, но его уши покраснели. — Все в порядке, — ответил Нуэ, улыбаясь. — Может быть, в следующий раз. — Ты опять дразнишь меня, — надулся То, когда понял о чём речь. — Мы должны были заниматься. — Мы так и делали, — сказал Нуэ. — Мы согласовывали новую сделку для фотографий. — Мы только целовались, — заметил То. — В наших сделках валюта не деньги, — сказал Нуэ. — Но мы могли бы заняться кое-чем другим кроме поцелуев. То фыркнул, уворачиваясь, пока Нуэ не позволил ему перевернуться и лечь рядом с ним, так чтобы они были лицом к лицу, лежа на боку. Он поглаживал бедро, не в силах сдержать улыбку на губах. — Сегодня не пятница, — пояснил он. — И я не буду фотографировать тебя, пока ты не поработаешь над своим проектом. — У твоей сделки жесткие условия, — вздохнул Нуэ, наклоняясь и прижимаясь мягким поцелуем к его губам. — Значит ли это, что мы будем фотографироваться обнаженными? — Пи Нуэ! — То засмеялся, погладив себя по груди, и скатился с дивана, чтобы вернуться на прежнее место. — Если тебе повезет. Нуэ усмехнулся, сел, чтобы взять с пола свою сумку, и послушно начать работу над своим заданием, чувствуя себя настоящим счастливчиком.