the (ink)writober au collection of dead poets

            Я люблю твои редкие фразы и руки. Твой голос не режет слух и твой смех такой приятный, что иногда мне хочется плакать.       Я люблю гулять с тобой по лесу и собирать грибы, смотреть на ящериц и слушать птиц, люблю твои тихие шаги, мягко ступающие по земле кожаные ботинки.             Люблю твою мягкость и когда могу прикоснуться к тебе. — Тодд, я ведь люблю тебя, — говорю я вдруг, не осознавая, что говорю это не в мыслях, а наяву. Ты в это время держишь в руках божью коровку, впавшую в спячку. Слышал ли ты меня или же просто притворился, что оглох на мгновение или два. Может, ты понимал тогда. Что я не совсем готов.       Лес пахнет листвой, тенью высоких дубов и величественных сосен, девственных берёз и одиноких орешников, что раскинули свои частые ветви. Мы идём дальше и дальше, за плечами у нас рюкзаки и мы перекидываемся парой фраз. Ведь нам довольно и этих коротких переговоров. Ведь я знаю, что ты слышал всё.             Ты вообще-то бесстрашный, из нас двоих я больший трус и обманщик, но после того, как я пришёл к порогу твоего дома, ты не прогнал. Так странно было первые дни, недели, месяцы Я не заметил, как прошли годы, как ты поседел и сморщился, как я выучил все твои любимые блюда, закуски и напитки. Как ты научился заплетать из моих отросших непослушных прядей косы и причёски, что носили лишь древние греки и римляне.       Не помню, как мы скрылись от цивилизации и отвечали лишь редкими письмами на вопросы о нашем самочувствии от старых друзей и коллег по театру. Ах да, я же бывший актёр и даю онлайн уроки и веду лекции.             Так странно, что за последние десятилетия учёба может проходить так, что учитель и ученик сидят на разных концах страны, но говорят об одном и том же.       Всё же, я никогда не смогу привыкнуть к быстрому темпу окружающего мира.             Наверное, ты это предвидел и, заведомо, ото всех построил нам жильё, где не будет ничего странного и нового. И правда, сколько бы я не ходил по этому лесу, здесь ничего не меняется. Я знаю здесь каждую тропу, нами же проложенную, знаю деревья и места, где всегда много ягод и грибов.       Знаю и красивое голубое озеро, на котором зимой мы, пробираясь по снегу несколько часов, а после с трудом надевая коньки, катаемся и смеёмся, как будто нам до сих пор семнадцать. — Ты же слышал, — грустно улыбаюсь я, пиная камешек носком ботинка и застывая, будто ты скажешь что-то.             Всё же я очень люблю твой голос, ведь ты чаще молчишь, плавая в мыслях и погружаясь в размышления. За рулём машины всегда я и мы ездим в один и тот же магазинчик на протяжении уже одиннадцати? Двадцати лет? С тобой время летит и одновременно течёт медленно и плавно. Рассекая пространство, и заставляет много размышлять, погружать в мысли, которые иногда, всё же причиняют боль.       Мы читаем разные книги, но я знаю, что ты читаешь и те книги, что я сам читаю. Поэтому я выбираю те, которые могут понравиться и тебе. — Может быть и так, — вздыхаешь ты, аккуратно опуская на землю заснувшую улитку. Почему-то тебя тянет на рассматривание чего-то, что уже уснуло и пришло к своему концу. Так почему же к тебе меня так тянет? — Но готов ли ты, — редко встречаясь с тобою глазами, я иногда забываю их цвет и размер зрачков. Но этот взгляд я запомнил. Твои глаза кажутся жёлтыми, от падающих с деревьев листьев. От этого они похожи на совиные, и я уменьшаюсь. Будто во мне так мало смысла, что лучше бы мне было вообще не существовать. — Готов ли? Ведь я так давно это чувствую, — мягкие холодные пальцы, и моя тёплая рука так хорошо смотрятся вместе. — Но что же до тебя? — Ты грустно улыбаешься.             Ведь твой голос мягкий, фразы короткие и я слишком хорошо тебя знаю, чтобы задавать тебе такие глупые вопросы.