Муза для философа

      Вдох, выдох.       Вдох, выдох. Он старался быстро успокоиться, отвлечься от мыслей о том, что будет, когда он прийдёт домой, принеся матери твёрдую «три» по истории. Василий уже не первый год ходил на уроки рисования, которые проходили в музее. Ему безумно нравилась сие атмосфера тишины, спокойствия, задумчивости и философской отстранённости. В ней хотелось остаться на век, похоронив себя среди мольбертов, листков, картин и молочно-белых древнегреческих статуй. Стать призраком, витающей тенью, живущей в последних солнечных лучах и запахе дешёвых масляных красок. Звонкий голос учителя по рисованию на секунду отвлёк парня от тревожных мыслей.       — И так, сейчас я познакомлю вас с кое-кем, — Седовласый мужчина-художник жестом позвал какого-то молодого, задорно-рыжего парнишу, от силы лет 19, — Это Евгений, ваш новый натурщик. Сегодняшняя тема — человеческое тело, стиль вольный, всё на ваше усмотрение. Он ухмыльнулся. Улыбка вышла загадочной, саркастичной, словно у всем известной Моны-Лизы, не такой, как было запланировано. Новый натурщик, который представился перед всеми Женькой, стал раздеваться, параллельно оглядывая студентов-художников, перед которыми ему надо будет позировать следующие 4 часа. Милая, полусонная девушка, с длинными русыми косичками, одетая в спортивный костюм, которая очевидно сидела в телефоне, совершенно не обращая внимание на всё вокруг. Дрожащий, как осиновый лист шестнадцатилетний парнишка в клетчатой рубашке и дедовских брюках, с беглым взглядом, который что-то тихо нашёптывал про себя. Две сидящие рядом пухлые женщины, которые, краснея, яро обсуждали урождённую красоту, явившимся из второго курса юрфака, Женьки, который, в свою очередь, уже полностью разделся. На юном теле натурщика виднелась россыпь свежих, темно-фиолетовых засосов, оставшихся после горячей ночи с каким-то парнем из клуба. Бледная кожа, почти без родинок и пятен, будто светилась, да и вся фигура юнца, словно купалась тёплом солнечном свете, на котором было заметно колыхающиеся пылинки. Выше ляжек и в районе бёдер была кроваво-красная шёлковая ткань, в цвет ленты на шее. Отклонив голову назад, он принял порочную позу на белом диванчике. Ткань струилась вниз, рыжие, кучерявые волосы волнами спадали, обрамляя по-детскому милое личико с большими зелёными глазами. Василий покраснел, мысленно называя себя сумасшедшим гомосеком-извращенцем, и стал делать набросок, повременно кидая странные взгляды на остальных. Он всегда был пугливым, не умел заводить знакомства, сам не знал ничего о себе. Считал себя одновременно и хуже, и лучше сверстников. У него никогда не было девушки, они не привлекали его.       — Чего призадумался, Васька? — Парень только сейчас понял, что над ним склонился учитель.       — Думаю над концепцией и освещением. Я ещё и тройку получил, дома скандал наверно будет. — Он уже привык перепрыгивать с темы на тему, зная, что этот милый и добрый старичок-художник всегда выслушает его и поймёт.       — Хм, освещение я бы взял с этой точки, концепцию уже придумай сам, — Мужчина нарисовал небольшой шарик, который служил точкой света. — А тройка по истории. Ты не понял тему?       — Нет, учитель всегда занижает мне оценки, потому что я ей не нравлюсь, — Василий вздохнул, опустив голову, и вновь пустив взгляд на Евгения. — Не против выпить чаю после занятия?       — С тобою только за, — Учитель улыбнулся, делая десятки морщин на загорелом лице более заметными. — Ты всегда удивлял меня. Юноша тихо рассмеялся. Никто не знает внутренних демонов людей, ведь чаще всего они пугали даже их самих. Он лишь вновь перевёл взгляд на Женю. Тот временами вздыхал, в тайне от всех наслаждаясь чужими взглядами, которые скользили по его телу, полные голодной похоти и интереса. Только один из всех присутствующих, либо слишком умело это скрывал, либо в общем не испытывал этого — тут уже и не поймёшь, смотрел наслаждаясь эстетически, без каких либо лишних примесей. Так смотрят художники, подумалось Евгению, и по спине прошла непривычная волна холодка.