BDream

      – Мне нужно возвращаться в Лас-Невадас, – тяжело вздыхает Квакити через пару дней, занимаясь вместе с сыном грязной посудой.       – Тебя проводить? Быть может, я могу с чем-нибудь помочь? – тут же оборачивается на него Дрим, мягко улыбаясь любимому родителю, что за эти несколько дней всё же смог более или менее вписаться в их жизнь. Постоянные стычки с Техноблэйдом и редкие культурные споры с Лори не в счёт.       – С чем помочь? Система уже отлажена, просто документации много. Всё стабильно и спокойно… – немного печально усмехается златокрылый, внутренне вовсе не желая покидать уютное мирное Гнездо. К тому же редкие споры и дебоши за проблемы он никогда не считал. У него для этого были Пёрплд и Фулиш, с лёгкостью способные разобраться в любой проблеме кроме, разве что, финансов.       – Ну… Я просто подумал, что мне стоило бы построить дом где-нибудь поближе к городам… Отсюда слишком далеко добираться, что до Мэнбурга, что до Сноучестера, что до Лас-Невадас… Мы не можем ограничивать свою жизнь нахождением здесь. Томми наверняка хотел бы иметь возможность чаще встречаться с Тюббо. Лори всё ещё нужно тренироваться в общении, да и детей стоит обеспечить более быстрым доступом к медицине, которой у нас занимается только Понк. Если вдруг они заболеют, зелье исцеления не поможет, а вот рекомендации врача были бы весьма кстати… К тому же у него ведь можно купить подавители… – последние слова Дрим произносит едва слышно, отводя взгляд прочь.       – Ты не будешь больше их использовать! Сам же сказал, что твой организм сейчас слишком ослаблен, – тут же вскидывает Квакити, уже в полной мере осознавший тот вред, что его сын нанёс себе в попытке изменить собственную природу.       – И у меня скоро течка, а дом теперь рассекречен и небезопасен! – почти панически шепчет Дрим, всё позволяя страху пробраться в его глаза, кратко встречающиеся со взглядом его родителя.       – Оу… Я даже как-то про это не думал… У меня естественных течек не бывает вообще, их нужно провоцировать специальными препаратами. Впрочем это не проблема. Своеобразный сбой моего поколения. Да и то, проявился он примерно у половины омег, рождённых в течении трёх лет. Думаю, в этом смысле я – везунчик…       – Вот как… – печально тянет Дрим. Он рад за своего маму, однако ему бы подобный сбой явно пригодился бы куда больше.       – Мне кажется, что построить дом побольше и поближе это хорошая идея, – улыбается Квакити возвращаясь к прежнему вопросу. – Тебе нужна будет помощь? Да и, наверное, стоит поговорить с Филзой и Техноблэйдом, вероятно, они тоже захотят остаться… Нужно будет продумать и количество помещений, и изоляцию для некоторых… Возможно стоит устроить общий зал не как гостиную, а как гнездо… Тебе понадобится много материалов, знаний и времени. Да и в одиночку таким не стоит заниматься.       – Я думал попросить Техно о помощи…       – Насколько я знаю, строит он так себе. Здесь тебе скорее Филза нужен.       – Если Фил пойдёт, то Лори скорее всего тоже, а оставлять Томми с двумя детьми было бы глупо и небезопасно, – фыркает Дрим, показывая, что уже не раз размышлял на эту тему.       – А если на некоторое время оставить его с Тюббо и Ранбу в Сноучестере? – тут же разумно предлагает Квакити.       – … Я ценю их помощь, но оставлять Джуэла рядом с двумя омегами с собственными маленькими детьми мне не кажется хорошей затеей… Однако и брать его с собой на стойку явно не лучше… – Дрим прикусывает губу и, откладывая последние домытые тарелки, садится на камень неподалёку.       – Ам-м… Я понимаю, что, вероятно, могу показаться не самым надёжным вариантом, но… Я бы мог на некоторое время взять его в Лас-Невадас? Пёрплд, Фулиш и Слайм – альфы, так что проблем особо не должно возникнуть… Если я представлю Джуэла как своего внука, то они по идее должны будут относиться к нему бережно и внимательно…       – Ты правда хочешь это сделать? Я… Я думал, что ты хочешь просто вернуться в свою страну… – удивлённо вскидывается Дрим, быстро смущаясь и отводя взгляд.       – Конечно хочу! И нет, я не особенно горю желанием возвращаться, но я вложил в это место очень много времени и сил. Просто взять и бросить всё я не смогу. И, конечно же, семья для меня дороже всего! – Квакити понимает, что вновь вероятно делает не лучший выбор, не желая бросать своё детище, однако… Его эмоции так противоречивы… Было бы здорово просто сбежать и навсегда остаться в кругу своей семьи, в Гнезде… Однако ответственность за созданное им недо-государство не может просто взять и исчезнуть. К тому же, разрушать результат долгой и упорной работы не только его самого, но и других членов Лас-Невадас, было бы, на его взгляд, последним свинством. – Я взял на себя ответственность за Лас-Невадас и его жителей, и я не могу так просто всё это бросить, – почти обречённо бормочет себе под нос Квакити, однако прерывается от восхищённого взгляда сына и его широкой гордой улыбки:       – Ты – удивительный, мама.       – Самый обычный… Только и делаю, что ошибаюсь… – печально усмехается златокрылый.       – Даже если и так, ты не боишься признавать свои ошибки… У меня это никогда не получалось…       – То есть то, что ты имеешь сейчас, получилось из воздуха?       – Но я тянул столько лет!       – Но ведь сказал же… И даже не слишком поздно. Сейчас всё ещё можно всё исправить. ЛеМэнбург это конечно не вернёт, однако и старт у него был весьма спорный. Империя наркотиков – не то, что нужно серверу.       – А империя игр… – многозначительно усмехается Дрим, и через несколько секунд серьёзных переглядок они дружно срываются, смеясь от всей души…       ***       Джуэл отправляется в Лас-Невадас вместе с бабушкой, стараясь вести себя тихо, неконфликтно и не проблемно. Ему было не по себе рядом с почти незнакомым омегой, но он видел насколько его мать доверял златокрылому, и как сильно тот старался оправдать это доверие и стать частью семьи…       Квакити в глазах своего внука был неловок и скован, скрывая страх за маской самоуверенности и излишней горделивости. Он не был плохим… И лишь поэтому Джуэл решил для начала понаблюдать за главой Лас-Невадас и его помощниками, и лишь потом делать окончательные выводы.       Однако, на удивление уже достаточно недоверчивого маленького гибрида-козла, его бабушка оказался не таким уж и глупым и неосторожным. Иногда вспыльчивым или излишне громким, но очень заботливым.       Его главные работники все были альфами, но при этом ничуть не походили на тех, кто мог бы навредить. Пёрплд чаще всего был хмур и серьёзен, хотя маленькому омеге он нравился. Фулиш наоборот почти всегда сиял дружелюбием и энтузиазмом, хотя и умел быть достаточно серьёзным. Слайм казался малышу неоднозначной фигурой, однако неприятия не вызывал, оставаясь кем-то, с кем можно было провести свободное время, не особенно опасаясь за свою жизнь.       Но главное, что для всех членов Лас-Невадас маленький омега был в какой-то степени ценен. Самый младший из них наслаждался рядом с ребёнком минутами тишины или спокойными ненавязчивыми играми. Гибрид-акула не редко проводил для мальчика экскурсии по своим постройкам, рассказывая их истории и забавные случаи. А гибрид-слизь учился вместе с ним, иногда показывая себя ещё более несмышлёным, чем трёхлетний Джуэл.       Квакити старался списываться с Дримом хотя бы пару раз в день, рассказывая о внуке и последних событиях. Увы, но письма были для них недоступны, почтовой системы на сервере всё ещё не существовало, поэтому приходилось обходиться чатом и шепчущими, на которые приходилось тратить энергию, медленно накапливающуюся и хранящуюся в душах всех живых существ, а это как минимум неприятно…       Собственно именно из-за этой загадочной энергии и было возможно существование серверов и странных правил внутри них, а также особенности гибридов в виде существования нескольких вторичных полов. Во вне серверном мире использовать чат и некоторые более мелкие привилегии «игрового режима» могли лишь админы, и то – при огромных затратах внутренней энергии. У них её конечно несравненно больше, чем у любого простого существа, однако и пропорции затрат во вне сервере просто гигантские.       Дрим был созданным админом и потому генерировал эту энергию также медленно, как и обычные игроки, а также ощущал сильнейшую боль. И это он ещё намеренно не привязывал себя к собственному миру… Его организм просто не предназначен для подобных нагрузок, хотя со временем всё же более или менее привык. Будучи омегой он изначально имел больший запас внутренней энергии, чем любые другие гибриды, однако для админа это всё равно было слишком мало… Вероятно, лишь из-за длительного отказа от своих возможностей у него оказалось достаточно энергии для рождения ребёнка, ведь нередки были случаи, когда из-за недостатка этой энергии омеги оказывались неспособны родить вовсе. Им приходилось выбирать между собой и ребёнком… Один выживет, другой погибнет, отдав всё, что у него есть…       Сам Дрим знал об этой энергии не так уж и много, хотя, ради справедливости, её даже измерять так и не научились… Считалось, что обычные люди имеют её меньше всего, но при этом редко могут умереть от её недостатка. Примерно так же жили и беты… Альфы имели обычно ещё меньше, но зато оказывались полностью независимы от её присутствия или отсутствия, просто временно лишаясь возможности использовать чат, крафт, чарование и прочее… Омеги же наоборот обладали огромными, по сравнению с другими, запасами, лишь благодаря им получая возможность рожать в независимости от первичного пола. И на вершине, конечно же, оставались админы, превосходя запасы омег с десяти до ста крат, хотя возможно были и более сильные…       После опытов он получил куда более впечатляющий запас, чем раньше, однако его всё равно было ощутимо меньше, чем у среднего админа. Он был в пределах слабейших, да и восстанавливал энергию куда медленнее. Этого хватило на создание своего сервера и установку всего парочки несложных правил, а также на возможность оставить лазейку их обхода для себя самого и одобренных им действий. Поэтому он не то, чтобы не хотел, а скорее просто не мог сделать жёсткие правила и границы, из-за чего и появился весь этот кошмар со странами и нациями. И из-за этого же, а также из-за куда более болезненной связи с сервером, он старался пользоваться своими привилегиями админа как можно реже…       Строительством нового дома занимались Дрим и Техно с редкими консультациями Фулиша, всегда готового помочь своему боссу, а через него соответственно и другим. Гибрид-акула прекрасно понимал, что конкретно Квакити эта информация не особенно нужна, и он передаёт её куда-то дальше, однако был не против, прекрасно уловив то, что она необходима для создания гнезда. Настоящего омежьего гнезда, что вероятно станет и первым, и, возможно даже, единственным на сервере. Ранее этим никто не занимался, и Фулиш уже подумывал начать строить его у себя в пустыне, на случай если кому-то из омег сервера всё же понадобится помощь… Он был рад, что кто-то всё же этим заинтересовался.       – Это ведь для вас стоят это гнездо? – как-то поинтересовался у своего босса гибрид-акула, пока Слайм и Пёрплд играли с Джуэлом чуть в стороне, а сам он как раз закончил с очередной лекцией по строительству.       – Не совсем… – Квакити поджимает губы и тоже переводит свой взгляд на внука.       – Для его матери, – понятливо кивает Фулиш.       – И не только для него… Возможно когда-то вся наша семья соберётся в нём… Вся его семья…       – Разве Джуэл не считает вас бабушкой?       – Я – мать, его матери… Но мы не общались много лет и… Я совершил огромное количество ошибок… Мой сын простил меня… Они оба простили… Но я сам не могу. Я мог уберечь их, достаточно было просто уйти от Шлатта… Но я отговаривал сам себя, уверяя что не выживу без альфы… Теперь понимаю, насколько это было глупо, но это проклятое воспитание… Хах… Опять ищу оправдания…       – Вы сильны, и никто не посмеет с этим спорить, – пожимает плечами гибрид-акула. – Я не слишком в этом разбираюсь, но быть может, Паффи сможет вам помочь? Она не плохой психолог…       – А я совершенно определённо псих, – горько усмехается Квакити, сворачивая разговор и уходя на кухню для очередного вкуснейшего ужина. Ради Джуэла он почти всегда старался готовить самостоятельно, однако также перепадало и его работникам, что буквально влюбились в его стряпню…       – И всё же мне стоит написать капитану… – едва слышно тянет Фулиш, глядя вслед сгорбленной усталой спине своего босса…       ***       – И это наш дом?! Вы же собирались построить незаметное небольшое Гнездо, а не грёбаный особняк! – изумлённо вскрикивает Квакити, когда из-за очередного поворота по неприметной лесной тропе, внезапно вырастает огромное тёмное здание из глубинного сланца и гладкого камня, с редкими вкраплениями диорита.       – Ну… Мы подумали, посчитали и оказалось, что семья у нас слишком большая, чтобы довольствоваться крохотным домиком. К тому же здесь не только жилые помещения, а также и хозяйственные, включая теплицы, скрытые поля, загоны с животными и шахты. А ещё абсолютно безопасный для детей сад и система бассейнов, – гордо рассказывает Дрим, с умилением наблюдая за Джуэлом, восхищённо рассматривавшим их новый дом.       – И всё это вовсе не на виду, со стороны кажется будто здесь расположен самый обычных холм. Свет проникает с помощью специально спрятанных в куполе окон, а войти можно только в нескольких местах и эта тропинка единственная настолько очевидная подсказка, – с лёгкой насмешкой и почти снисхождением добавляет Техноблэйд, явно пытаясь задеть Квакити, однако тот слишком ошеломлён и восхищён их работой:       – Это… Удивительно, – качает он головой, не в силах подобрать слова.       – Фил – мастер подобных построек, так что дом в основном проектировал он, а мы лишь воплощали. А вот с куполом пришлось повозиться. В итоге, при проверке даже Дрим не мог найти входов, не зная точно где они находятся, а это о чём-то говорит… – довольно тянет альфа, подталкивая их ближе к дому: – Идите осмотритесь, а я поеду за остальными.       – Будь осторожен, – тут же обеспокоенно оборачивается Дрим, однако получает лишь смешок и коронную фразу:       – Техноблэйд никогда не умирает!       ***       Ещё несколько дней и вся огромная семья собирается в зале-гнезде, разваливаясь на мягком чуть пружинящем полу покрытом сотнями подушек и одеял. Входить сюда в грязи строго запрещено, а потому единственный вход располагается после зимнего сада и бассейнов. Туалеты в их доме так же есть, однако они могут пригодиться разве что гостям-людям, а пускать таковых в это место никто не собирается… Так что это просто место, где можно почистить зубы или умыться и привести себя в порядок у зеркала.       Единственный отсутствующий – Дрим. У него началась течка, и он спрятался в специальном закрытом помещении, откуда его запах не мог бы никого потревожить. Учитывая, что это была его первая за долгое время течка, ему следовало быть значительно осторожнее, однако он как всегда не хотел никого тревожить и потому не рассказал о данной проблеме…       – С ним точно всё будет хорошо? – встревоженно передёргивает плечами златокрылый, вновь ощущая эмоции своего старшего сына, что явно сейчас испытывал боль. Обычно при течках такое бывало, но не у всех и не всегда, поэтому определить нужна ли ему помощь было непросто даже с такими локаторами его состояния как Квакити и Джуэл.       – Джуэл тоже беспокоится, однако Дрим ведь уже переживал ранее течки. Не думаю, что должны возникнуть проблемы… Хотя я, честно говоря, мало об этом знаю… – бессильно отводит взгляд Лори, ведь именно об этом он не знал практически ничего.       Течки у свиков почти не проявляются, можно сказать, что они просто становятся чуть более похотливы. Став гибридом, он ощутил куда более сильное влияние, однако в первые пару раз ему помогали с этим справиться Томми, Ранбу и Дрим, а также присутствие рядом детей, что частично приглушало эту жажду. А в последний раз он легко пропустил её благодаря Филзе, что не мог позволить своему возлюбленному мучиться не менее пяти дней. С альфой достаточно было суток, а то и меньше, и единственное, за чем следовало следить, это предохранение, ведь ни один из них сейчас не был готов к родному малышу. Оба винили себя за непростую судьбу Техно и надеялись хотя бы ненавязчиво понемногу проявлять свою заботу, потихоньку согревая их непростые отношения. Новый ребёнок всё лишь усложнил бы. К тому же детей всем пока и так было достаточно…       – Кстати, как давно у него была течка? Я немного изучал этот вопрос, хотя конечно лучше ответил бы Понк, но вероятно кое-что я всё же смогу понять. Мне не нравится та боль, что он сейчас испытывает. Обычно течка не должна проявляться настолько сильно. Я не думаю, что он относится к тем редким десяти процентам омег, для которых течка становится пыткой и не может нормально проходить без обезболивающих. В детстве у него не было обнаружено таких отклонений. Только «старый» вид строения внутренних органов, – недовольно тянет Квакити, краем глаза приглядывая за хмурым Джуэлом, которого упорно пытаются растормошить Клементина и Рас.       – А что такое этот «старый» вид? Дрим всегда говорил, что у него органы расположены как-то ненормально, но что это на самом деле значит, никогда не объяснял, – тут же любопытно врывается Томми, а Ранбу тут же возникает за его спиной, согласно кивая. Ему тоже было интересно. Да и Тюббо тут же подтянулся.       К счастью, пораниться здесь было практически нереально, так что за детьми было достаточно наблюдать со стороны, что все и делали, не различая чужих и своих.       – Боже, – тут же мученически тянет Квакити. – Вот за это я ненавижу Шлатта. Он всегда твердил, что это ненормально… На самом деле раньше почти у всех омег было именно такое расположение органов. Они обычно были в несколько раз меньше альф и в противном случае просто не выживали бы при… связи. Это теперь мы примерно в одних весовых и ростовых рамках, а ранее… Это примерно как сравнивать Тюббо и Ранбу, только немного наоборот. Карлики-омеги с хрупкими тонкими телами и великаны-альфы, которым и до пояса не достанешь. Поэтому подобное строение внутренних органов было залогом выживания и одной из самых удачных ветвей эволюции, позволившей прекратить череду постоянных смертей омег, которые даже забеременеть не успевали, погибая от разрывов внутренних органов. А в течку боль ещё и была притуплена, не позволяя вовремя заметить критическую черту. Со временем это прошло и сейчас «старый» вид – это редкость и скорее родовая особенность, передающаяся в некоторых семьях каждые несколько поколений. Я не знаю, пришло ли это с моей стороны или со стороны Шлатта, но тем не менее Дрим – именно такой. Он может выдержать любого партнёра в независимости от их разницы в габаритах. Хотя, как вы понимаете, он и сам далеко не хрупкий маленький омежка…       – Оу… А я думал, что так и должно быть… – растерянно склоняет голову на бок Лори. – У всех свиков органы расположены так. И у меня в том числе. В любом случае, и я, и Дрим, и даже Ранбу по сравнению с другими свиками – почти что великаны. Практически все они ростом не перегонят Квакити – прошу прощения, если задел – а по комплекции более схожи с Тюббо, но значительно тоньше. Если так подумать, у Ранбу также похожее строение организма… Я не знаю только Томми, – пожимает плечами Лори, переводя взгляд на смущённо запыхтевшего блондина, – меня это как-то не особо интересовало, а ты на тот момент уже родил.       – Видимо это из-за более… – смущённо затыкается Квакити, не зная как тактичнее упомянуть не оскорбляя представителей мобоподобных видов.       – Из-за того, что пиглины и эндермены всё ещё слабо интеллектуальные народы, приравнивающиеся к мобам, – совершенно не стыдясь дополняет Техно, наплевав на видовую толерантность. Он ведь тоже пиглин? Значит, ему можно.       – Эм-м… Да, именно так, – неловко соглашается Квакити впервые наверное испытывая к этому альфе что-то напоминающее благодарность. О его участии в постройке дома златокрылый старался не задумываться, однако постепенно эта неприязнь всё же сходила на нет. – Но опять же я бы хотел узнать на счёт течек…       – У него их не было, – тут же пожимает плечами Томми. – Он говорил, что, вероятно, находился в состоянии течки, когда был в Бастионе. Но потом ни разу. Он даже своим домиком воспользовался только для лечения. Течке просто некогда было проходить… – на последних словах блондин замедляется и хмурится. – Это странно, даже у меня после родов несколько течек уже были, да и у Ранбу тоже. Верно, большой парень?       – Да… А разве у него ещё ни разу не начиналась? Он ведь точно не мог принимать какие-либо подавители. Он сам говорил, что его организм больше не выдержит… – в голосе Ранбу проскальзывают беспокойные нотки, задевающие всех присутствующих.       – Но такой задержки не должно быть! Максимум год, после родов, не больше. Исключения конечно бывали, но не в несколько лет же! Пара-тройка месяцев сверху, и всё, – почти испуганно тянет Квакити, ощущая не шуточную тревогу за своего первенца. – Не стоит ли нам пойти к нему? Омег он не станет воспринимать как потенциальных партнёров, так что мы сможем если что помочь…       – Я с тобой, Биг Кью! – тут же подскакивает Томми, вновь ощущая смутный укол вины за содеянное.       – Я бы тоже хотел… – негромко тянет Ранбу, виновато поглядывая на Тюббо и Раса. Однако его муж только кивает, также беспокоясь о своём брате.       – Не думал, что всё так серьёзно… Мне ведь можно с вами? – неловко тянет Лорелей, что ранее совершенно не обращал на это внимания, хотя и отмечал для себя как странность.       – Мы присмотрим за детьми, – немного напряжённо улыбается Фил, переглядываясь с двумя другими альфами…       ***       «ПОЧЕМУ МНЕ ТАК БОЛЬНО?!» – бьётся в голове единственная мысль, пока ослабевшее тело уже не в силах двинуться с места. Ещё немного и эта боль пробьёт даже барьер, которым он предусмотрительно отгородил себя от Квакити и Джуэла…       Несколько часов агонии уже позади, однако сколько ещё нужно терпеть?       Он пытался отвлекать себя иной болью, расцарапал запястья и даже подрал уши, в надежде, что хотя бы так сможет заглушить это отвратительнейшее ощущение в животе. Ему казалось, будто всё внутри горит и в то же время рвётся, при этом сдавливая чувствительные точки внутри до звёзд в глазах… До темноты, ведь за влажной мутью слёз в тёмной комнате без окон и с жёстким засовом на двери ему было просто нечего разглядывать…       Одинокая лампа давно разбилась. Хватило одного единственного неловкого движения…       Осколки впивались в спину, когда он пытался перевернуться, однако в начале это казалось благом, ведь хотя бы на несколько мгновений позволяло вернуться в реальность…       Теперь он был слишком слаб…       Сила покинула хрупкое тело, измученное неизвестными препаратами, многолетней травлей и постоянными сбоями из-за подавителей и одиночества…       Ранее он старался зажать руками живот и грудь, пытаясь избавиться от ощущений, а сейчас не мог двинуть даже пальцем…       Сквозь тёмную бесконечную муть пробивается короткий лучик света, быстро начинающий рябить от постоянного движения теней…       Кажется его кожа стала бледнее…       Или это вовсе не он? Хотя…       Всё вокруг движется и лишь бледная размытая масса перед лицом остаётся неподвижна. В точности, как он сам…       Вероятно, пространство вокруг наполнено звуками, однако за туманом, поглощающим его сознание и органы чувств, он не способен почти ничего различить. Лишь зрение всё ещё подаёт какие-то сигналы…       Осязания нет. Обоняния тоже. Слух заменяет постоянное назойливое приглушённое жужжание, где-то на грани восприятия…       На языке уже давно ощущаются лишь кровь и желчь…       Боль продолжает терзать его нутро, вновь и вновь возвращая к былой ненависти к его природе…       Вероятно что-то меняется, ведь боль сдвигается ниже, сводя ноги судорогой…       Позвоночник уже давно не в силах разогнуться, а руки задеревенели, отдаваясь мелкой дрожью, что лишь раззадоривает пламя внутри…       Внезапно сквозь этот круговорот боли пробивается что-то новое…       На спине ощущается приятная прохлада, а лицо обдаёт влажная холодная свежесть…       Мышцы постепенно размягчаются, позволяя управлять им будто марионеткой на верёвочках…       Судороги отступают, оставляя за собой лишь бесконечную слабость…       Боль всё ещё ужасающе сильна и, кажется, ещё более отчётлива, чем ранее, однако сознание отчаянно цепляется за слабые отголоски чувств, которых становится значительно больше…       В нос пробивается едкий запах желчи и противные нотки гнилой крови…       Следом идут неожиданно приятные оттенки свежескошенной травы и роз…       Пробивается тонкая нитка аромата плодов хоруса, тревожа болезненные воспоминания о бесконечных, как тогда казалось, скитаниях и первых течках, что из раза в раз доводили его до грани между жизнью и смертью, заставляя сущность и сознание биться в ужасе от количества потенциальных партнёров, что жаждали до него добраться сквозь хрупкую преграду из эндерняка…       Затем его окутывает плотное облако удушливого насыщенного аромата болота. Настолько крепко, что кажется будто он не сможет больше сделать ни единого вдоха, утопая в тёплой трясине…       Потом неожиданно пробивается давно забытое мягкое чувство защищённости…       Как и тогда, этот запах душит своей силой и в то же время уверяет в защите и тепле…       Свозь океан внутренней боли пробиваются слабые тёплые поверхностные касания, понемногу успокаивающее изголодавшуюся по тактильному контакту омегу внутри него…

–––

      Рядом с маленьким мальчиком, беспрерывно скулящим от страха и боли в огромной белой комнате, начинают появляться краски, расцветая маленькими островками ассоциаций…       Вот, в дальнем углу уместилось уютное крохотное болотце с парой кочек, покрытых мхом, и толстым слоем ряски, скрывающим под собой мутную плотную воду. Там его ждёт уют и безопасность, стоит лишь провалиться, завязая в мягком неустойчивом липком иле…       Небольшой куст с прекрасными нежно-розовыми цветами возникает прямо у одной из стен. Из-под лепестков на белоснежную гладь пола падают алые капли, маня прикоснуться и пролить немного своей, наверняка, бесцветной крови…       Совсем рядом, так что стоит лишь протянуть ладошку, вырастает бледно-пурпурный стебель с крупным обманчиво-красивым плодом. Стоит лишь вкусить пресного хрустящего волокна, как тело подхватит всплеск энергии, относящий на несколько шагов в сторону. И благо, если ты будешь достаточно далёк от края бесконечной бездны, жадно поглощающей всё, что окажется беззащитно выставлено перед ней…       У самых ступней внезапно прорастает молодая ярко-зелёная травка, источающая от каждого неосторожного касания терпкий крепкий запах, назойливо забивающийся в ноздри и заставляющий безудержно чихать, выплёвывая остатки превращённых болью в кашу внутренностей…       Его собственные белые хрупкие запястья настолько тонки, что ему страшно лишний раз ими двинуть. Кажется, одно лишь касание, и кожа и кости треснут и разлетятся точно осколки стекла…       Он рад этому празднеству цветов, и в то же время он в ужасе от их обилия в его одинокой монохромно-белой обители отчаянья…       Он привык к этому одиночеству, к бесконечной белизне, к тишине, к слабому отблеску его родной хвои, к отзвукам металла, к противному привкусу медикаментов…       Внезапная феерия пугала, заставляя задумываться над привычной уже, казалось бы, хрупкостью его белого безжизненного тела…       На грани сознания слабое жужжание обращается в приглушённые быстрые разговоры, которые он всё равно не в силах понять…       Из всего вокруг лёгким эхом по комнате прокатывается лишь обеспокоенно-тоскливое «Дрим»…       Разные тона, разные оттенки эмоций…       Это эхо зовёт его куда-то, но ему слишком страшно…       Взгляд опускается вниз, вызывая слабое скуление из-за уродливой кривой дыры в животе, что начинается прямо от паха и заканчивается у выломанных наружу рёбер…       На ране медленно проступает розовый оттенок, а затем красные, серые и коричневые тона, обращающие картину перед глазами в гротескный грязный наряд…       В ране проявляются бледно-лиловые нити волокон хоруса. Будто странные живые тонкие червяки они проскальзывают сквозь края его раны, стягивая неожиданно эластичную бледную кожу, которая ещё мгновения назад казалась гнилой рыхлой плотью мертвеца…       На груди, прорастая сквозь изорванные лёгкие, пробивается острыми лозами невинно-светлая бледно-розовая роза, собирая среди лепестков блёклые мутные капельки, должные, по-видимому, являться его кровью…       Но тогда откуда в ране столько алого?       По бёдрам сквозь тонкую и хрупкую точно первый осенний ледок кожу пробиваются зелёные безжалостные ростки, оставляя за собой бледные дорожки, стекающие на пол…       Внутренности в открытой ране загнивают, наполняя своеобразную чащу из его таза всё той же мутной густоватой жидкостью, начинающей источать душный плотный аромат болота, смешанный с металлом, гноем и желчью…       Ему так страшно…       Эхо становится всё настойчивее, но с каждым новым зовом его тело разлагается всё сильнее и сильнее…       Кожа окрашивается непонятным серовато-коричневым оттенком, точно присыпанная пеплом сухая земля…       «Хватит меня звать… – измученно всхлипывает от боли и страха мальчик. – Вы делаете мне только больнее. Пожалуйста, прекратите…»       Но эхо не замолкает и продолжает набирать силу…       В отчаянии он всё же пытается дотянуться до стебля хоруса. Самыми кончиками хрупких точно фарфор пальцев. Касание и…       Его пальцы неожиданно не рассыпаются в пыль, хотя именно этого он ожидал…       Фаланги постепенно теплеют, окрашивая кожу в мягкую гибкую плотную медь…       Волна тепла следует далее, приятно охватывая каждый миллиметр его тела…       Боль острым уколом даёт о себе знать, тревожа внезапную мысль, что это тепло просто не успеет согреть его раньше, чем тело полностью окажется во власти гниения… В панике он выпрямляет ногу, касаясь острых стеблей травы, но не ранясь…       Тихий вздох срывается с сухих серых губ, когда ещё одна волна начинает своё движение, но на этот раз по ногам…       Позвоночник трещит от истощения, грозясь в любой момент сломаться и окончательно его уничтожить, однако тепло уже так близко…       Плечо и колено…       Ключицы и середина бедра, на которой блестящей бело-золотой пылью рассыпаются травинки, ранее безжалостно терзающие его плоть…       Пах, шея и розоватым пеплом осыпающиеся розы и вывернутые рёбра, что внезапно вырастают на своём месте…       Живот, из которого на пол сквозь дыры в спине вытекает мутная жидкость, окрашивающаяся в ярко-алый с перламутровыми разводами блестящей пыли…       Жалкие ошмётки плоти по бокам медленно срастаются с позвоночником, оставляя от странных страшных тонких волокон хоруса бледные сиреневые пылинки…       Это прекрасное тепло…       Его тело вновь цельное, однако на этот раз ещё и живое…       Мальчик радостно, но всё ещё медленно устремляется к удивительно-ярким видениям…       С тихим смехом срывает плод хоруса, едва дотягиваясь до цветка…       Без страха распарывает ноги об вновь заострённые травинки, а пальцы о шипы роз, что мгновенно исцеляют его кожу…       Медленно вдоль стенки пробирается к болоту в дальнем углу, продолжая спотыкаться от волн боли, что продолжали гулять внутри него, но более не топили в бесконечном отчаянии и ужасающих видениях…       Он улыбается и откусывает плод, с тихим стоном от очередного всплеска боли погружаясь в тёплый плен ила…

–––

      Долгие мгновения, что для него кажутся годами, проходят прежде, чем мутный бледный тёмный взгляд распознаёт обеспокоенные лица омег…       Вот две чуть светящихся от темноты вокруг искры, алая и травянисто-зелёная… Это глаза Ранбу…       Тёмная хмурая небесная гладь, с белыми острыми гранями узора… Томми…       Мрачные алые уголья, пылающие отблесками страха… Лорелей…       Чёрные, едва различимые на скрытом тенями лице глаза, дрожащие от ужаса… Это Квакити… Мама…       Измученное сознание, что внезапно получило перерыв от страхов излишне живого воображения в совокупности со старыми психологическими травмами, уплывает в темноту… Даже боль более не может ему помешать… Рядом всё ещё есть тепло родных людей и этого ему достаточно для того, чтобы отстраниться от мучений, уплывая в столь желанный сон без сновидений…       ***       – Он спит… Просто спит… – почти облегчённо выдыхает Квакити, после того как Дрим наконец успокаивается, прекращая дрожать, и расслабленно прикрывает веки.       – Что это, Незер всех нас забери, было? – с трудом выдавливает из себя Лорелей, что сумел всё же уловить тонкие отголоски аромата златовласого омеги, шепчущие о его боли. Они были настолько незаметны в общей картине, что даже ему с почти по-звериному тонким чутьём практически не удавалось их ощутить, вылавливая лишь отдельные слабые отблески. Однако и это было просто удивительно…       – Я не знаю… Это… – старший авиан прерывается и качает головой, не в силах подобрать слова.       – Может это из-за того, что он был в лаборатории? – тут же предлагает идею Томми, надуваясь под острыми взглядами, что мгновенно обращаются на него. – Что? Мы же не знаем, что именно они там с ним делали? Он ведь нам объяснял, что гибриды не могут родиться админами. Кто знает, что и как нужно изменить, чтобы сделать их таковыми? Вряд ли всё просто…       – Верно… Дракон их знает, как возможно сделать из гибрида – админа, учитывая разность сил, которую упоминал Дрим, – согласно кивает Ранбу. – Я не знаю, что именно с ним происходило, однако это выглядело весьма странно.       – Он явно был истощён болью, – задумчиво тянет Лори, бережно поглаживая плечо спящего. – Даже двигаться почти не мог…       – Он начал сопротивляться лишь когда мы попытались успокоить его касаниями… – хмурится, поджимая губы, Квакити. Ему невероятно стыдно смотреть на усталое напряжённое лицо своего сына, что лежал головой у него на коленях…       – Не сразу, – тут же отмечает Ранбу, что переживал меньше всех. Он с трудом воспринимал какофонию ароматов и потому чаще всего сосредотачивался на зрении и осязании, а не на запахах и звуках. – Вначале он на некоторое время перестал дрожать, а потом будто стал воспринимать наши касания как угрозу. Не как источник боли, но явно как что-то неприятное или пугающее его.       – И он ведь достаточно долго был напряжён… Успокаиваться начал лишь тогда, когда сам коснулся Ранбу, а затем меня… – быстро кивает Томми, также постаравшийся отстраниться от паники и чувств, которые обычно плохо контролировал и потому учился подавлять.       – Такое слабое, едва ощутимое касание… – хмурится эндериан, продолжающий бережно поглаживать пальцы, которыми Дрим сам к нему тогда потянулся.       – Мне показалось, что сильнее всего на него подействовало то, что мы первым делом постарались избавить его от ран. Помните, как он дёрнулся и затих, когда Квакити покрыл спину зельем исцеления? Запястья он не чувствовал, а вот спина явно ощущалась… – справедливо замечает Лорелей, возвращаясь в начало.       Когда они вошли, то были в ужасе от представшей им картины. Квакити недоумевал от отсутствия боли, что должна была эхом отдаваться в его сознании, однако первым делом они постарались заняться лечением открытых ран. Он уже успел потерять не мало крови, а Сытости явно не хватало для ускоренной регенерации… Он был бледен, даже не смотря на его смуглую от рождения кожу. И это пугало…       – Как нам ему помочь? – самую малость плаксиво тянет Томми, отбрасывая свой вечно храбрый и бесстрашный образ. Иногда его практически заклинивало на этом, однако рядом с этими омегами он всегда старался вести себя так, как чувствовал, не прикрываясь маской уверенности.       – Единственное, что приходит мне в голову – это найти для него Альфу, однако не станет ли от этого лишь хуже? – нерешительно тянет Квакити, удивляя всех данным предложением. Он явно не был тем, кто решает подобные проблемы за счёт связей их природы…       – Думаешь, есть шанс? – нерешительно ловит его взгляд Лорелей.       – А что ещё мы можем сделать? – раздражённо дёргает крылом черноволосый омега.       – Ну… Наши касания для него едва ощутимы… – неловко тянет Ранбу, нехотя соглашаясь со свекровью.       – И кто тогда подойдёт? – тут же раздражённо вспыхивает Томми. – Мы не можем просить об этом Фила или Тюббо, да и вам подобное не понравится. А Техно это не интересует, так что он точно не согласится. Искать Панза? Но разве Дрим не говорил, что они просто партнёры по бизнесу или что-то вроде того? Остальные вообще не близко, доверять им Дрима в таком состоянии я не стану и вам не позволю!       – Успокойся, никому мы его отдавать не собираемся, – твёрдо прерывает младшего Квакити. – Я… Я думаю, что мы можем хотя бы попытаться перебить это…       – Как? – печально тянет Ранбу, заставляя всех погрузиться в тишину.       Никто из них не хотел Дриму смерти. Даже если у него всё ещё сохранились все три жизни, это не значит, что их потеря не станет для него очередным ударом. Можно было бы пожертвовать одной, но что если этого окажется недостаточно и перерождение лишь ослабит его, приводя к очередной смерти? А потом и к третьей и последней… К тому же его блок уже ощутимо просел, так что Квакити вновь начал ощущать значительную часть его боли. И даже этого было достаточно чтобы понимать весь ужас ситуации… А ведь Джуэл совсем скоро так же начнёт это чувствовать…       – Есть риск, что его смерть приведёт как минимум к ослаблению Квакити и Джуэла… – через какое-то время тянет Ранбу, озвучивая общие мысли.       – Мы не можем допустить, чтобы ему в таком возрасте пришлось пережить подобное, – тут же агрессивно фыркает Томми, едва сдерживая кудахтанье, что почти прорвалось в голос.       Обычно гибриды-курицы крайне редко реагировали столь сильно, однако Дрим стал для него по-настоящему дорогим человеком, а уж Джуэл… Томми проводил с ним едва ли не больше времени, чем с собственной дочерью, что почти не нуждалась в его касаниях и была излишне самостоятельна для своего возраста. Что Клементина, что младший гибрид-козёл, что Рас. Они были для него одинаково важны, хотя последний всё же больше шёл за компанию…       – Конечно не можем… – тяжело вздыхает Квакити. – Давайте так. Мы с Томми останемся здесь, рядом с ним. А вы двое пойдёте и объясните ситуацию остальным… Как-нибудь… Ранбу, тебе лучше остаться с Расом, иначе через тебя может прилететь и в него.       – Л-ладно… – немного недовольно ворчит эндериан, в последний раз сжимая слабые пальцы, что изредка слегка подрагивали от волн боли, пробивающихся даже сквозь сон.       – Я вернусь, – твёрдо заверяет Лорелей и уходит, стараясь не оборачиваться.       Он действительно стал считать Дрима своим ребёнком, несмотря на то, что у него уже была мать… И оставлять его в столь уязвимом положении не хотел, но кто-то должен был всё объяснить… Томми слишком эмоционален и отрывать его сейчас от златовласого было бы глупо. Квакити и так слишком сильно загоняется из-за своих прошлых промахов. А Ранбу рискует просто забыть что-то важное. Так что Лорелей, как бы ему ни хотелось быть сейчас рядом с Дримом, оставался самым надёжным и адекватным из всех вариантов…       – Всё будет хорошо, золотко… – мягко тянет Квакити, когда его сын начинает беспокойно ворочаться из-за уменьшения количества касаний.       – Мы с тобой, – ворчливо тянет Томми, устраиваясь рядом и пытаясь полностью укутать златовласого в свои мягкие белые крылья…       Сверху омег накрывают пушистые золотые перья, заключая в тёмную тёплую палатку, наполненную их ароматами… Квакити был авианом, но в отличии от Томми – летающим, и потому имел куда более впечатляющий размах, что вполне позволял спрятать их с в маленьком уютном шалаше…       ***       – Всё хорошо? Вас долго не было, – тут же обеспокоенно спрашивает Филза, укутывая возлюбленного в тёплые объятия.       – Всё плохо, – мрачно выдыхает Ранбу, спеша спрятаться в руках своего мужа. – Ему слишком больно. Даже в его аромате это чувствуется, хотя обычно подобных оттенков у него просто нет.       – Мы не знаем, что делать, – выдыхает Лори, стыдясь своей беспомощности. Он вновь оказывается бессилен перед судьбой, наблюдая за страданиями самых дорогих ему существ. – Квакити сказал, что это не должно быть настолько сильным… Да и я никогда такого не видел… Вполне вероятно, что его организм скоро не выдержит. А за возрождением всегда следует ослабление, так что не факт, что он умрёт лишь один раз…       – Наших касаний слишком мало. Нам едва удалось пробиться сквозь его боль, так что он может хоть немного отдохнуть… – досадливо поджимает губы Ранбу, жалобно глядя в глаза своего мужа.       Тюббо не уверен, как ему успокоить своего омегу, в то время как он сам проникается этими переживаниями, беспокоясь о брате. Он обещал себе защищать его от общества, однако как защитить, когда он разрушает самого себя?       – Я могу чем-то помочь? – нерешительно предлагает гибрид-козёл, хотя это звучит больше как попытка ухватиться за соломинку.       – Ты сорвёшься в гон, если учуешь хотя бы отголосок его запаха, – тут же отрицательно дёргает головой Лори, сильнее вжимаясь в объятия элитриана. – Сейчас, без подавителей, он немного действует даже на нас… – немного стыдливо признаёт гибрид-пиглин, у которого рядом с течным омегой проснулся зуд, возникающий перед его собственными течками.       – Не удивлюсь, если он и нас за собой утянет, – саркастично усмехается Ранбу, однако вряд ли это только неловкая шутка…       – Тогда вы свалите, а я сам с ним разберусь, – жёстко припечатывает Техноблэйд, поднимаясь с дивана, где он в очередной раз перечитывал любимые книги, в попытке хотя бы так отвлечься от навязчивой мысли…       Ему нравился Дрим. Особенно такой хрупкий и слабый и в то же время упрямый и несгибаемый…       Пиглины ценили силу, и Техно желал найти себе омегу, что вызывал бы у него уважение. Он не хотел получить похотливый задок, пригодный только для траха. Ему никогда не нравились тонкие мягкие податливые свики, у которых не было ни единой доминирующей черты. Что там… Они даже могли позволить брутам убить своего ребёнка, если это означало их безопасность, хотя и пытались уберечь детей от гнева сильнейших. Лорелей всегда прогибался, поддаваясь чужим рукам, а в тихий час беззвучно плакал, пряча своего малыша в объятиях. Техно… Лей помнил это… Он не считал своего мать сильным, однако и слабым точно бы не назвал… И поэтому он хотел сильного партнёра, или предпочёл бы обойтись вовсе без него, проводя гон в одиночестве и холоде, даже если это сильно давило на мозги, побуждая голоса на куда более жестокие меры… К тому же, он не хотел походить на пиглинов или брутов, что без сомнений могли взять любого из свиков лишь из прихоти… Даже не для продолжения рода… И это было ещё более противным…       Дрим был единственным подходящим омегой, что он знал… Квакити был податлив и в тоже время хитёр и изворотлив, а ещё мстителен и жесток, а пускать в свою постель змею Техноблэйду точно не хотелось. Эрет умел быть твёрдым, однако всё ещё оставался слишком податлив, да и имел уже партнёра. Понк был целителем и умел настоять на своём, однако также был мягок и податлив перед теми, кому доверял. А более выбирать было не из кого. Дети его никогда не интересовали, а в сухом остатке были только Джордж да Бэд. Первый – грёбаная спящая красавица с завышенным ЧСВ, а второй – недо-демон с шилом в одном месте и противной привычкой вмешиваться в чужие дела, навязывая свои идеалы.       Он считал Дрима альфой, ведь замечал странности в виде редкого слабого аромата. Он думал, что масочник стыдится своего запаха и потому подавляет его, притворяясь бетой. Однако взглянув на златовласого как на омегу… Дрим невероятно походил на свиков, что всё ещё имели для гибида-пиглина самую привлекательную внешность, и в то же время оставался превосходным воином, вызывая у Техно уважение, даже при постоянных проигрышах…       Какова вероятность найти идеальный образ из своих мечтаний всего в нескольких метрах от себя?       Техноблэйд уже некоторое время задумывался о подобном раскладе, незаметно оказывая Дриму небольшие знаки внимания, что тот не особо понимал, но чаще всего принимал. Его уже долгое время преследовали влажные сны, а в прошлый гон перед глазами возник образ именно его лучшего противника… И это не упоминая голоса, что лишь подливали масла в огонь, подкидывая периодически пошлые образы, от которых было невероятно сложно избавиться…       – Ты уверен? Он не сможет себя контролировать и тебя за собой утянет. Да и, блейз его знает, сколько это будет продолжаться, – тут же обеспокоенно оборачивается к сыну Лорелей. Он всё ещё невероятно дорожит своим Леем, стараясь хоть немного наверстать упущенное. Поэтому он беспокоится, хотя и считает, что не заслуживает на это права… Каждый раз слова просятся на язык, а после приходит вина, заставляющая корить себя за излишнюю назойливость.       – Уверен. Жаль, что не успел по нормальному, но это сейчас не важно. Дрим идеально подходит под все требования, что я мог бы выдвинуть к своему потенциальному партнёру, так что я уже рассматривал вероятность построения отношений между нами. Просто не хотел давить. Я понимаю, что он пережил достаточно. И мешаться, усложняя его жизнь ещё больше, я не желаю, – быстро и твёрдо объясняет Техно, выходя из гостиной и следую по коридору в специальные комнаты для течек или гона.       Лорелей спешит последовать за сыном, напоследок обеспокоенно переглядываясь с Филзой.       – Я позову всех выйти, а потом ты войдёшь, хорошо? – Лори нерешительно касается ручки, опасаясь выпускать из комнаты тяжёлый густой аромат течного омеги. Техноблэйд кивает и передаёт в руки матери лампу. В коридоре было темновато, да и омеги упоминали разбитый светильник, так что он решил перестраховаться…       Дверь открывается всего на несколько мгновений, пока старший омега проскальзывает внутрь, однако вырвавшегося запах уже достаточно чтобы гибрид-пиглин вынужден был резко мотнуть головой, скидывая мутное вожделение, пробивающееся в мозг вместе с пока негромкими комментариями голосов, очевидно страдающих вуайеризмом…       Проходит пара минут, прежде чем дверь открывается вновь, выпуская из помещения трёх омег.       – Только попробуй навредить моему сыну, бекон. И я найду способ основательно подпортить тебе жизнь… – шипит напоследок Квакити, торопливо уводя немного поплывшего Томми в соседнюю комнату.       Такая спровоцированная течка не продлится дольше нескольких часов, так что за авианов можно не опасаться, хотя Техно всё же улавливает чёткие отзвуки влажного болота и свежескошенной травы, создающие весьма странное сочетание с куда более густым ароматом хвои…       Техно с трудом сдерживал свой опаляющий мощный запах багровых стеблей. Он чем-то напоминал смешение перца и грибов, слабо отдавая металлической влажностью. Этакая странная грибная поляна с редкими кустиками острого перца, расположенная на пропитанной кровью земле… Запахи Незера были весьма странными, однако Техно нравился его аромат, чем-то напоминающий такую необычную картину из верхнего мира. Однажды он вроде как даже застал подобное… Грибной биом, где он ненадолго расположился, оказался залит кровью охотников за головами, что наткнулись на его убежище… И в тот момент он как раз был увлечён острыми блюдами из картофеля, для которых требовался перец…       Альфа тяжело выдыхает прежде чем решается войти в комнату…       Хвоя то ли требует от него подчинения, то ли жаждет большего… Однако этого достаточно, чтобы моментально подорвать его терпение, заставляя в мгновение ока запереть за собой двери и очутиться рядом с омегой, что тут же слабо подаётся на едва ощутимое пока касание.       Техно с трудом сдерживается, в последний момент позволяя себе только лишь коснуться бледной кожи, а не вцепиться в стройное тело точно собака в тряпичную игрушку…       Он так старается сдержать свои действия, что полностью теряет контроль над запахом… Омега испуганно дёргается от незнакомых нот и едва ощутимо дрожит, пытаясь отстраниться от незнакомых касаний, даже если сейчас они были для него самой желанной наградой…       Техно раздражает такое недоверие, но в то же время он может только предполагать насколько нужно бояться чужих запахов, чтобы даже в такой ситуации реагировать отрицательно…       – Всё хорошо, Дрим. Я не причиню тебе вреда, – хриплым от тщательно сдерживаемого возбуждения голосом пытается успокоить златовласого Техноблэйд. – Я хочу помочь… Ты позволишь мне это?       Конечно же омега едва ли способен сейчас соображать, однако он просто обязан спросить. Хотя бы для собственной совести…       И слабая бледная рука, будто в ответ на его слова, тянется в его сторону, касаясь коленей. Вряд ли это согласие, но… Большего он всё равно не добьётся…       Альфа тут же мягко подхватывает тонкие пальцы, склоняясь и начиная покрывать их короткими лёгкими поцелуями…       У разных видов существовали разные области выделения энергии и соответственно запаха. Они же – эрогенные зоны. У людей – торс, а чаще всего ключицы, задняя часть шеи или затылок, хотя для бет это было совершенно не важно… У гибридов-бет – позвоночник и/или колени и локти. У гибридов-альф почти всегда только шея и пах. А у гибридов-омег достаточно большой диапазон возможностей… Почти всегда запястья или ладони. Щиколотки или ступни. Копчик или бока. Грудь или только соски. Ушки или подбородок…       Запаха Дрима всё ещё было невероятно много, однако Техно ощущал чуть более мощную концентрацию на кончиках пальцев и середине ладони, что столь бережно ласкал своими губами. Запястье пахло слабее, но всё же достаточно отчётливо…       Исследования нетерпеливо движутся дальше, ведь только так ему удаётся отвлекать себя от жажды мгновенно овладеть тонким хрупким беззащитным телом омеги…       Локти и плечи почти не ощущаются, хотя слабый аромат от кожи исходит… Ключицы едва ли пахнут сильнее, а вот плавный изгиб шеи и плеча прослеживает тонкую линию удовольствия, вызывающую мягкую дрожь в теле омеги, стоит лишь альфе провести по ней губами… Кадык пахнет также слабо, как и подбородок, а вот ближе к кончикам мягких козлиных ушек концентрация крепчает, почти пробивая барьеры альфы, как только тот достигает их основания…       Мягкие волосы щекочут жёсткую розовую кожу, однако это едва ощутимо…       Сильные руки гибрида-пиглина уже бережно обнимают омегу за плечи, привлекая ближе к твёрдой груди, к которой тот, после долгих раздумий, начинает жаться сам…       Губы касаются лба, задевая основания рожек, что также весьма ощутимо проявляют ноты хвои… Следуют по носу, коротко опускаясь на дрожащие ресницы… Едва ощутимо зацеловывают мягкие щёки и плавную линию скул, приближаясь к пухлым неожиданно податливым губам, что легко раскрываются ему на встречу, требуя поцелуев…       Влажное касание языков, едва не сносит альфе остатки контроля. Однако он позволяет себе лишь с нажимом провести по позвоночнику омеги, коротко сжимая упругие половинки и тут же возвращаясь к тонкой талии…       Он целует, почти пьёт прерывистое неровное дыхание омеги, беззастенчиво играясь с чужими губами, что сами стремятся ему навстречу…       Техноблэйд ощущает в запахе омеги едва заметные отголоски страха, однако так же там присутствует почти детское любопытство и даже предвкушение… Он никогда не пожелал бы начинать романтические отношения подобным образом, однако… Он старается передать своим необычным ароматом ощущение защищённости. Обещание заботы и ласки…       Омега недоверчив и слабо хмурится, едва ощутимо отталкивая своим запахом. Однако сопротивление происходит от страха и подавляет само себя, когда до сознания наконец доходит, что бесконечно терзающая его боль отступает перед касаниями потенциального партнёра, что до сих пор держится, не позволяя его лишний раз ни к чему принуждать. Даже аромат альфы не давит, требуя беспрекословного подчинения, а заботливо ласкает, стремясь уберечь и успокоить…       Так необычно и непривычно, что омега неожиданно для себя доверяется чужим рукам, утыкаясь носом в сгиб шеи альфы, где неуловимо знакомый и в то же время слишком сложный для восприятия аромат, проявляется сильнее всего…       Руки скользят по спине, ласково поглаживая и в то же время вроде как совершенно ничего не требуя…       Техноблэйд поражается своей сдержанности, ведь даже голоса притихли, лишь слабо перешёптываясь и едва слышно хихикая… Он уже ощущает горячий гон, прокатывающийся жаждой удовольствия по телу и члену, всё ещё зажатому в неприятную жёсткую клетку штанов… Однако сознание не меркнет, а наоборот наполняется кристальной чистотой. Запах он не контролирует, но тот и сам оказывается на удивление не доминантен, а бережен и ласков по отношению к омеге… Главная мысль, засевшая в его сознании, не жажда обладания, а желание защитить…       Он пару раз использовал омег из красных домов во время гона, но такого эффекта никогда не получал… Он спокойно может себе позволить начать ласкать податливые изгибы…       Каждый миллиметр чужой кожи нужно завоевать, медленно и бережно заполучая доверие запуганного измученного подсознания… Касания к уже ощутившим его единожды областям не вызывает отторжения, но каждая новая линия на чужом теле отзывается напряжением и опаской, требуя новые минуты ожидания успокоения…       Торс почти полностью в его власти… Голова омеги слабо трётся о твёрдую грудь, с которой альфа просто срывает рубашку, что слишком долго пришлось бы снимать…       Руки медленно, но верно завоёвывают, всё новые горизонты, бережно скользя по ногам, что каждый раз напряжённо замирают и лишь после полного расслабления позволяют дальнейшие исследования. Пока новая волна испуга не накроет, возвращая к началу…       Альфа не представляет сколько времени ушло на полное приручение пугливого омеги, однако теперь он начинает медленно ласкать низ живота и пах, избегая лишь напряжённого и в то же время ужасно боящегося освобождения члена…       Внутренняя часть бедра и слабые касания к тугой едва влажной дырочке занимают больше времени, чем всё остальное вместе взятое… Омега пугается каждого движения, паникуя от воспоминаний неприятного опыта прошлого…       Техно терпелив и спокоен… Казалось бы, он уже должен был устать от беспрестанных остановок и пугливости омеги, однако ничего такого не было. Ему нравилось столь медленно и неторопливо завоёвывать Дрима. Такого пугливого и в то же время несгибаемого и упрямого даже в течку, когда он должен был полностью потеряться в жажде удовольствия… Гибрид-пиглин не сомневается, что даже в таком состоянии златовласый вполне смог бы дать ему какой-никакой отпор, стоило только переступить границы допустимого слишком сильно и резко…       Страх Дрима был оправдан прошлым опытом, и в то же время в густом тяжёлом запахе хвои ясно ощущались почти кровожадные нотки, грозящие насильнику жесточайшей расправой…       Поэтому Техноблэйд не хотел быть насильником, медленно стараясь заполучить доверие измученной почти животной сущности течного омеги… Он не посмел бы овладеть хрупким телом раньше, чем тот сам бы ему это позволил… Пускай и неосознанно…       Пальцы медленно проникают в горячее нутро, что слишком сильно сжимает даже два их них, хотя и не оказывает сильного сопротивления. Вероятно, Дрим сразу смог бы принять и гораздо больше, однако альфа не видел смысла торопиться…       Мягкие ненавязчивые движения, сопровождаемые ласковыми поцелуями в основания рожек и ушек и успокаивающими поглаживаниями по спине, медленно, но верно успокаивают страхи омеги…       Он продолжается дёргаться от каждого нового миллиметра, преодолеваемого пальцами внутри себя, однако они приносят столь желанную свободу от боли… Разве нельзя ради этого потерпеть пожирающий сознание страх? Цель оправдывает средства… Боль может привести его даже к смерти, а страх он сможет пережить, сколь бы сильно его не ненавидел…       Где-то глубоко в сонном создании омеги проскальзывает мысль, что он просто обязан подчиниться этому альфе… И не только потому, что его смерть приведёт к страданиям его маленького сокровища и мамы… Но ещё и потому, что он прекрасно ощущает гон другого и в то же время до сих пор не оказался на месте безвольной подстилки… Он не мог ничего противопоставить альфе в таком состоянии. Мог лишь запахом намекать, что отомстит при насилии. Однако разве стал бы кто-нибудь другой слушать смутные угрозы омежьего аромата? Стал бы кто-либо другой заботиться о страхах и боли омеги, пока собственная жажда давит на сознание? Он никогда не думал, что альфа может предпочесть своим потребностям его… Он ведь доминант, верно? Дрим тоже достаточно силён, однако он всё равно уступает ведущему полу… Так почему альфа рядом не давит и не принуждает к связи, а лишь медленно, хоть и напористо намекает на союз? Будто бы он действительно готов в любой момент отступить…       И теперь уже сам Дрим не хочет отпускать источник своего спокойствия. Ему не больно, ему тепло. О нём заботятся. И его не принуждают… Разве не это – предел мечтаний любого омеги? Разве не это – самое сокровенное из его собственных желаний?       Он хотел альфу. Он был воспитан так, что воспринимал одиночество неправильным и даже предосудительным… У него был ребёнок, которому нужен был отец… И в то же время он панически боялся подобной связи, утопая в воспоминаниях детства, где его старший родитель представал исключительно как чудовище, буквально изничтожающее их души… Он тоже мог быть ласков и заботлив, но за всем этим скрывался монстр, готовый без сомнений растерзать каждого из них…       И сейчас Дрим не мог понять, стоит ли ему цепляться за эту связь и этого альфу, что сейчас был столь заботлив и терпелив, или стоит сразу сбежать, отрезая все пути…       Безумно страшно, но… Он вспоминает собственные мысли в момент, когда принимает своё доверие к омегам гнезда… Этот альфа не был тем, кто мог бы навредить его сокровищу. Златовласый не мог точно вспомнить кто это, и почему он не должен был вредить его ребнку, однако сознание чётко определяло, что такого не произойдёт. Поэтому, какая разница, если его собственное сердце окажется в очередной раз разбито? Пока что никто из омег его не предавал, полностью оправдывая доверие… Может ли быть, что и этот альфа окажется таким же? Будет ли он столь нежен и заботлив и в повседневной жизни, а не только сейчас…       Податливую дырочку, растягивают уже четыре пальца, и омега едва слышно вздыхает с каждым движением, опасаясь издавать хоть немного более громкие звуки… Однако альфа не корит его и не торопит… Спокойно дышит, окутывая ароматом с чётким посылом спокойствия и защиты… Обещает, что не станет злиться ни на что, что может сделать омега…       Это безмолвное общение кажется куда более интимным, чем что-либо когда-либо испытанное Дримом… Не секс и не ласки. Не обнажённая кожа, опаляемая чужими взглядами. И не выставленные напоказ всем вокруг интимные зоны… Лишь этот беззвучный диалог двух ароматов, ни один из которых не стремится подчинить другой… Отчего-то Дриму кажется, что даже без сопровождения такого «разговора» касаниями, он не потерял бы своей сокровенности и ценности. Интересно, стал бы этот альфа и вне течки также общаться с ним запахами?       Альфа продолжает ласкать тугую дырочку омеги, хотя уже давно стоило бы перейти к самому главному… Он не торопится и ждёт. Ждёт, пока омега сам не захочет больше. Пока сам не пожелает его принять. И пусть напряжение в штанах уже откровенно отдаёт болью, главное сейчас – желания златовласого.       Омега медленно привыкает к ранее ненавистным ласкам… Тугой комок внутри не отпускает. Но хотя бы боль отступает, прекращая откровенное мучение, истощённого организма… Он даже не против большего… Воспоминания о бастионе тревожат сознание, вызывая одновременно и страх, и неприятие, и даже слабое предвкушение… Сколь бы ему не было противно от самого себя, он не может не признать, что были моменты, в которые он наслаждался сексом… Пускай его сознание и было подавлено тактильным голодом, ощущения остались… И, не упоминая контекста, они были весьма и весьма приятными…       В голове вновь вспыхивает вопрос, может ли секс быть приятным? Может ли не быть основан на принуждении и подчинении? Может ли он реально наслаждаться подобным?       Однако на этот раз ответ находится на поверхности…       Он уже ощущает скорее предвкушение, нежели отторжение от мысли о члене этого альфы глубоко в себе…       Он уже знает, что его не будут принуждать, дожидаясь согласия и, возможно даже, соглашаясь на отказ…       Он уже готов в голос стонать от мягких чувственных движений грубоватых пальцев внутри него и ласковых поцелуев тёплых губ на голове, а что будет дальше…       Дрим ощущает, что успел в некоторой мере за это время отдохнуть, так что часть сил восстановилась, и он вполне мог двигаться. Слабо и медленно, но мог…       Поэтому омега тянется выше, кое-как умещая свои разведённые бёдра на чужих ногах и обхватывая руками широкие мощные плечи… Он чувствует крупный жёсткий бугор туго натянутых от возбуждения альфы штанов и по спине невольно проходится предвкушающая дрожь, что отмечается и в его запахе…       Омега слышит мягкое довольное урчание со стороны альфы… Разве могут они издавать подобные звуки?       Техноблэйд же не думает о том, что подобные реакции должны быть несвойственны альфам. Ему нравится всё происходящее, и приятны слабые пока ещё нотки желания, проступающие в запахе златовласого. Ему совершенно плевать на возникающее от этих звуков немного неприятное ощущение в груди, ведь он ясно ощущает, как омега от этого начинает доверчиво ластиться к нему, наслаждаясь слабой вибрацией.       В запахе хвои проступают нотки требования смешанного со смущением… Ему хочется ощутить твёрдый член альфы в себе… Страшно. Стыдно от своих желаний. Но действительно хочется… В подсознании кратко вспыхивает паника. Всего за пару мгновений он переживает полный ментальный крах и уговаривает себя, что имеет право на хотя бы одну единственную попытку… Он может дать этому альфе шанс. И он это сделает. И лишь от него зависит, останется ли доверие Дрима с ним, или тот возжелает его уничтожить…       Альфа вынужден оторваться от омеги, приподнимаясь и хотя бы частично стягивая с себя штаны, пока тот недовольно бурчит от пустоты в себе и слабости в руках, что едва удерживаются на чужих плечах… О живот омеги ударяется крупный толстый член, заставляя мутный взгляд всё же пробиться сквозь веки и взглянуть на впечатляющее достоинство потенциального партнёра… Он мог бы испугаться, однако знал, что в него влезет и больше… Терру был огромен и почти разрывал его изнутри… Этот альфа тоже был велик, но всё же не настолько, чтобы это вводило его в панику…       Глаза вновь устало закрываются, и он отдаётся ощущениям, дожидаясь пока партнёр подхватит его под бёдра, приподнимая и начиная понемногу насаживать на свой член…       Тугие стенки неохотно расходятся, но не мешают, принимая всю толщину… Ему кажется, или ощущения слишком схожи с уже пережитым?       Беспокойство просыпается в глубине души, однако альфа тут же замирает, позволяя успокоиться и привыкнуть в проникновению…       Омеге не страшно и не больно. Даже напряжение внутри благодаря этому вторжению понемногу ослабевает… Беспокоит его только один вопрос. Кто же всё-таки сейчас рядом с ним? Кому он доверился настолько, что сам поддался на ненавистную связь? Неужели и вправду Терру?       Поднимать тяжёлые веки совсем не хочется, но неосознанная тревога бьёт куда сильнее, чем ожидалось…       Руки с неожиданной силой отталкиваются от чужих плеч, приподнимая его перед альфой, а светлые медовые глаза с трудом вглядываются в знакомые черты…       В комнате всё ещё темно, однако лампа неподалёку делает своё дело, и Дрим может рассмотреть светлую кожу и явно розоватые волосы. Алые спокойные глаза, излучающие не похоть, а лишь заботу и беспокойство… В запахе альфы ощущается лёгкая неловкость и даже смущение… Однако омега всё ещё не может его вспомнить… Знаком, но в голову никак не хочет приходить имя… Хотя… Ему достаточно того, что кожа того значительно светлее, чем у Терру, а лицо лишь немного напоминает почти морду пиглинов… Это не его личный кошмар и златовласому этого достаточно. Он успокаивается, неловко опускаясь к чужим губам за поцелуем… Веки вновь смыкаются, уступая усталости, однако в запахе пропадает вся тревога, пару мгновений назад доводившая его едва ли не до паники…       Техноблэйд почти испуганно застывает, когда Дрим отстраняется от него и открывает глаза, начиная хмуро вглядываться в его лицо. Щёки внезапно опаляет жар от смущения. Он никогда даже не думал, что может предстать перед своим лучшим соперником в подобном виде. В такой ситуации…       Однако златовласый лишь слабо облегчённо фыркает, в то время как в глазах нет ни тени узнавания… По самолюбию гибрида-пиглина нанесён не слабый удар… И в то же время в душе поднимает беспокойство от того, как доверчиво Дрим подаётся к нему, требуя поцелуя. При том, что даже не осознаёт с кем именно находится… Неужели омега и правда готов довериться кому угодно, если тот будет достаточно ласков и терпелив с ним?       Впрочем, альфа быстро откладывает эти мысли на потом. Сейчас его волнуют лишь сладкие губы и требовательные нотки хвои, из-за которых он улыбается в поцелуй и опускает тонкое тело ниже, сильнее насаживая на свой член. Дрим такой тугой и в то же время мягкий… Так приятно сжимает его внутри себя… Не достаточно сильно, чтобы доводить до боли, но при этом действительно крепко…       К тому же Техно приятно удивлён, что всё ещё не достиг его внутренней границы. Он не вошёл полностью, однако его прошлые партнёры, едва ли две трети нынешнего были способны принять… А в Дриме ещё есть место…       И стоит только омеге запахом намекнуть на большее, как альфа не сдерживается и опускает того полностью, вырывая короткий мекающий вскрик.       Стоп. Мекающий? Техноблэйд ощущает, как кровь стремительно приливает к голове… Это прозвучало так мило, что он вынужден встряхнуться, чтобы прийти в себя и вернуться в реальность, ощущая в хвое стыдливое смущение… Его собственный аромат тут же принимается убеждать омегу в том, что ему нечего стыдиться, а губы покрывают щёки и зажмуренные веки лёгкими поцелуями…       Гибрид-пиглин никогда не думал, что подобный звук окажется просто нереально милым. Особенно не в такой ситуации… Он вообще почти не сосредотачивался на звуках, если это было не сражение…       Омега чуть дрожит в его руках, однако в запахе лишь удовольствие… Ему нравится ощущать в себе твёрдый широкий член, как раз достающий до матки, но не проникающий туда, лишь слабо поддразнивая вход. Ему приятно, что столь смущающие для его сознания звуки принимаются и нравятся альфе. Он наслаждается приятными чуть влажными касаниями к своему лицу, довольно подставляясь под большее…       Темп движений, что задаёт Техно медленный и неспешный. Он не хочет вредить златовласому, и потому сам осторожно приподнимает и опускает того, крепко удерживая за бёдра…       Дрим иногда выпускает из горла чуть более протяжные довольные стоны с лёгкой дрожью в звуке, но послушно следует воле альфы. Ему пока что всё нравится. Он привыкает к движениям, что плавно скользят внутри, оглаживая его внутренние органы, зудящие от прошлых болезненных судорог…       Минута, вторая… И неспешных тягучих движений становится мало…       Омега недовольно урчит, пытаясь самостоятельно чуть оживить ощущения, однако Техно не позволяет, опуская до конца и удерживая внизу… Ему нравится как Дрим ёрзает на нём, слабо двигаясь и ритмично сжимаясь вокруг его члена… Однако златовласый недоволен и в хвое появляются повелительные нотки…       Техноблэйд глухо смеётся, заставляя гибрида-козла испуганно застыть… Только вот угрозы в запахе альфы не появляется… Лишь довольство и лёгкая добродушная усмешка, дразнящая успевшего испугаться омегу.       – Ме-е-е… – обиженно тянет Дрим, совершенно не задумываясь о словах и потому просто издавая типичное для своего вида меканье…       – Боже, ты просто прелесть… – довольно тянет Техно в ответ, одной рукой всё ещё придерживая бёдра омеги, а второй ухватывая его за подбородок.       Златовласый недовольно разлепляет глаза, в то время как на щеках слабо проявляется смущённый румянец. Его глаза совсем светлые… Сейчас его не беспокоит ровным счётом ничто… Он уже доверился альфе, так что ему просто хочется наконец ощутить удовольствие в полной мере… Тонкие пальцы недовольно тыкают острыми ноготками с плечи альфы, но тот даже не морщится.       – Ты очень милый, когда ничего не соображаешь, – мягко усмехается гибрид-пиглин, прекрасно понимая, что в обычной жизни за такое Дрим бы ему не слабо навалял. Однако сейчас можно…       – Ме-е! – возмущённо тянет омега, вцепляясь пальцами в плечи альфы и старательно пытаясь сдвинуть свой таз, хоть немного выше. Ему хочется больше!       – Если хочешь больше, то, быть может, хочешь вообще всё? – насмешливо спрашивает Техно, на что получает лишь новое недовольное меканье, совершенно не воспринимающего нормальную речь гибрида-козла.       Альфа легко поднимается с пола, придерживая Дрима под зад и под спину, и усаживается наконец на низкую мягкую кровать. Пол и стены в этих комнатах изначально хотели сделать из шерсти, однако каждый раз всё вымывать было бы слишком трудно, так что обошлись лишь большими матрасами на тёплом деревянном полу. Две трети каждой комнаты были заняты именно ими. Дрим же просто валялся всё это время на полу, скатившись с матраса ещё в первые минуты своей агонии.       Техноблэйд бережно укладывает златовласого на спину, оставаясь между ног, что требовательно обхватывали его талию…       На мгновение омеге показалось, что он угодил в ловушку, однако альфа вновь не давил, ожидая, пока тот привыкнет к смене положения. Сидя и правда было не слишком удобно…       Техно начинает движения, лишь когда гибрид-козёл вновь требовательно подаёт голос… Всё же эти звуки были весьма милы, особенно когда их издавал прогибающийся под ним от удовольствия омега… Ему определённо хотелось добиться их и в повседневной жизни… Например, было бы забавно, если Дрим мекал, когда Техно подкрадывался к нему со спины и резко обнимал… Когда чуть ранее он делал это, пытаясь так намекнуть златовласому на свою симпатию, тот либо ругался, либо смеялся, в зависимости от настроения. Наверное, если бы его реакция была такой, то гибрид-пиглин трахнул бы его прямо на месте… Ну, или сбежал бы куда подальше, едва сдерживая умиление…       Вновь медленно и неспешно, однако теперь омега ощущает член куда глубже… Тот упирается в матку и самую малость заставляет преграду приоткрыться, однако быстро отступает лишь за тем, чтобы вновь вернуться к мягким вратам…       Однако на этот раз Техно не тянет время, достаточно быстро ускоряя движения…       Омега восхищённо высоко мекает, когда член начинает жёстко долбиться внутри него…       Техноблэйд почти с изумлением наблюдает за быстро движущимся бугорком на животе Дрима… Он и правда входит настолько глубоко? И омеге не больно? На пробу он прижимает одну ладонь к животу златовласого и через пару минут давит…       Омега резко выгибается от яркой вспышки удовольствия, пронизывающей всю его суть… А это ещё даже не оргазм… Давление внутри становится почти нестерпимым, но боли, что он ощущал в одиночестве, нет. Есть почти обжигающе горячее чувственное удовольствие, разливающееся по венам мягкой чуть островатой волной…       Член омеги дёргается, будто готовый излиться, однако из него выходит лишь больше смазки, стекающей по стволу и яичкам прямо к влажной заполненной до отказа дырочке…       Гибрид-пиглин мягко усмехается, но вдруг замирает… Он чувствует в аромате Дрима тот самый податливый тонкий отзвук, что робко умоляет альфу о метке… Вряд ли златовласый сейчас сам осознаёт своё стремление, однако на Техно вновь накатывает волна сомнений… Дрим всё ещё его не узнал. Это и так понятно. И всё же он не просто просит или предлагает, а умоляет остаться с ним навсегда. Ведь метка – это практически неофициальная свадьба. Способ связать альфу и омегу до тех пор, пока они оба не откажутся от неё… И сейчас Дрим фактически согласен связать с себя с кем-то, кого даже не знает… Разве это нормально? Или это не от распущенности, а от одиночества? Сколько Техно помнил своего лучшего противника, тот всегда был один. Он мог сражаться и общаться с другими, но даже в компании всё равно оставался одиночкой, хотя это и не было заметно на первый взгляд… Так может тот просто слишком устал от этого? Но он никогда не выглядел как тот, кто нуждается в компании. Он даже на ласки омег гнезда отвечал как-то нерешительно и неловко, хотя это явно происходило часто… Только к Квакити или Лорелею лип не в меру…       А ведь, если подумать, то Дрим был невероятно похож на Квакити, не учитывая того, что они были матерью и сыном… Их поведение, воспитание, неосознанные жесты… А Квакити был ранее невероятно зависим от альфы. От Шлатта. И не только из-за его запаха, но и из-за чего-то ещё… Может ли Дрим также быть зависим от присутствия рядом с ним альф? И ведь не факт, что такая реакция будет не только на него… Техно даже становится обидно… Сомнения поглощают сознание, твердя, что так понравившийся ему омега может не остаться рядом навсегда…       Златовласый тем временем недовольно пытается достучаться до напряжённо застывшего альфы, что уже начинает его пугать… В конце концов, требовательные ноты в хвое сменяются на испуганно-виноватые. Дрим не знает, за что просит прощения, однако это ведь он виноват, верно? С альфой всё было хорошо. Это Он должен был в чём-то проебаться, чтобы оказаться в таком положении…       Сознание испуганно мечется, боясь, что понравившийся альфа от него отвернётся и просто уйдёт. Он уже принял, что тот точно не навредит. Запах, будучи бесконтрольным, не может лгать, а альфа его явно не контролировал с того самого момента, как за ним закрылась дверь. Почти всё время там отражались ноты беспокойства и заботы об омеге, а это значило, что даже подсознательно альфа желает о нём заботиться. Причём не только сейчас, а вообще всегда. Там не было похоти или выгоды. Только чистая мягкая пелена искренности, без единой примеси…       И поэтому Дрим в итоге всё же доверился и даже пожелал большего… В один момент он даже посмел представить, что окажется связанным с этим альфой навсегда… И он очень этого хотел… Но не потому ли альфа так резко замер и напрягся? Он не хотел связи с ним? Тогда зачем столь сильно стремился помочь? Зачем заставлял себе верить? Зачем был столь искренен в своих эмоциях? Разве не так нужно предлагать омеге вечную связь? Хотя…       Омега внезапно понимает… Он был зашуганным недоверчивым дикарём, что ни за что бы не дал себе помочь, не доверяя полностью… Альфа просто сделал всё, чтобы заполучить его доверие и помочь, спасая от, вероятно, смерти… Просто помощь… А он себе надумал… Глупый доверчивый омега… Поэтому в его запахе не было похоти… Он изначально не хотел его… Только лишь необходимость…       Руки, застывшие на чужих плечах, медленно соскальзывают, закрывая лицо… Слёзы душат, хотя он и безмерно благодарен за милость…       – Дрим? – мягко зовёт Техно, когда приходит в себя, выныривая из водоворота мыслей.       Он даже не заметил, как замер, так и оставаясь глубоко внутри омеги… Омеги, от которого сейчас явно несло солью слёз… Хвоя мягко стелилась вокруг, постоянно извиняясь и испуганно отступая от альфы…       – Perdona. Прости. %Прости%. (Прости). /Прости/… – на всех известных ему языках тихо повторяет Дрим, дрожа и с трудом подавляя всхлипы. Хотя на удивление давно позабытый испанский, родной язык Квакити, всплывает первым… Вот только разума не хватает на что-то большее и только слова извинений вплывают на поверхность, воплощаясь в звук…       Омеге так страшно… И в то же время он так сильно корит себя за наглые мысли, что посмели пожелать остаться с этим альфой навсегда…       Техно хмурится, не понимая, что именно происходит, и за что тот извиняется… Разве это не он внезапно застыл и не отвечал на зов? Почему тогда Дрим тот, кто просит прощения?       – Всё хорошо, Дрим, – максимально мягко старается протянуть гибрид-пиглин, хотя и знает, что совсем не умеет никого успокаивать. – Тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого…       Альфа мягко окутывает златовласого своим ароматом, уверяя в безопасности и заботе, однако от этого хвоя лишь сильнее горчит сожалениями, а омега отворачивается, стараясь не смотреть на альфу над собой и дополнительно прикрываясь руками.       – Я понимаю, что тебе это не нравится, но иначе ты сам себя погубишь, – наконец от безвыходности шепчет Техно и ласково проводит ладонью по груди и животу омеги, слабо надавливая на бугорок от своего члена…       Омега вновь чувственно выгибается, едва сдерживая стон, однако не поворачивается обратно… Удовольствие и требовательность не возвращаются в ослабевшую бледную хвою, что внезапно, даже не смотря на течку, перестала столь сильно воздействовать на альфу.       Что он сделал не так?       Остаток их связи отдаёт противной горечью…       Дрим слабо кончает, стараясь отдышаться и устало прикрывая глаза, а Техно не позволяет себе закончить внутрь, покидая уютное тёплое нутро и изливаясь на живот омеги. Теперь больше ничего не нужно… Он может просто уйти…       Алый несколько виноватый взгляд опускает на основание мягкого ушка. Одна из самых чувствительных зон Дрима, лучше всего подходящая для метки… Стоит ли ему сделать это? Не будет ли масочник против, когда наконец очнётся?       Но ведь… У них всё ещё будет возможность отказаться от связи? Разве нет? Даже если он сейчас оставит метку, она исчезнет через пару месяцев, если Дрим не поставит ему ответную… Так может… Стоит попробовать? Даже если златовласый будет против, она не помешает ему… А Техноблэйду так хочется хотя бы ненадолго почувствовать как этот невозможно-сильный омега принадлежит ему…       Гибрид-пиглин склоняется, опаляя чувствительное ушко тёплым дыханием и заставляя омегу испуганно дёрнуться… Тот не пытается сбежать, а просто замирает ожидая, что же будет дальше…       Губы касаются основания ушка, посылая по телу златовласого мелкую дрожь… Ещё совсем немного…       В хвое кратко вспыхивает ненадёжная робкая надежда, тут же яростно подавляемая очередной волной вины…       Дрим и правда хочет получить его метку? Он ведь не против Техно, как альфы… Чисто по ощущениям. Не по характеру и воспоминаниям обо всём, что они пережили вместе. А как чистую личность. Это… В некоторой мере даже приятно… Если тот и правда сейчас хочет связать себя именно с Техно. С альфой, чья личность и забота ему явно понравились… Почему бы не попробовать…       Клыки альфы выпирают чуть сильнее… Мгновение, и во рту разливается металлический кровавый привкус, а омега болезненно, но при этом довольно скулит…       В хвое вспыхивает искренняя радость, окружая альфу благодарным ласковым флером… Она всё ещё неярка и нерешительна, однако чиста и многообещающа…       Техноблэйд отстраняется, слизывая с клыков кровь, и довольно любуется двумя ровными дырочками на ухе омеги. А затем переводит взгляд на всё ещё неясные полу-осознанные стремительно светлеющие глаза Дрима. Лёгкая краснота от слёз окружает влажные ресницы и чуть мутноватые медовые глаза…       – Если ты и правда этого хочешь, то для начала узнай меня, а не отдавайся первому, кто окажется рядом, – немного недовольно произносит Техно, заставляя омегу задуматься, а затем ошеломлённо виновато взглянуть в ответ.       В темнеющем взгляде виднеется огромное количество эмоций от обиды до вины, однако больше всего в них стыда. Для Дрима эта фраза прозвучала так, будто его называют продажной омегой… Но ведь он не такой! Он просто выбрал того, кто искренне может о нём переживать! Разве важно, кто он, откуда и каков, если он действительно готов о нём заботиться? Почему Дриму нужно знать его, если это не первостепенная его проблема? Ему совершенно плевать, кто станет его партнёром, если этот кто-то всегда будет добр и заботлив по отношению к нему… Он и так слишком устал от бесконечной борьбы, так почему бы просто не согласиться на то, что вот оно, прямо перед ним?!       Дрим в смешанных чувствах анализирует свои мысли и стыдливо понимает, что да… В некоторой степени он и правда рассуждает как продажная омега… Но разве у него нет оправдания?       Альфа встаёт, одевает штаны и собирает обрывки своей кофты, в то время как омега всё обдумывает, растерянно следя за его передвижениями. Он даже привстал на локте, стараясь не отдаляться от розоволосого, что всё равно покидает его…       И вот, Техно лишь стоит сделать один шаг к двери, и он сможет уйти… Просто… Оставит всё… И резкие неприятные, но несколько справедливые слова. И омегу, помеченного им…       Гибрид-пиглин раздражённо встряхивает головой и уже хочет уйти, как ощущает на своей ноге дополнительный вес. Он опускает взгляд и изумлённо смотри на золотую макушку Дрима, что вцепился в него руками и ногами.       «Не уходи, пожалуйста», – молит робкая хвоя…       На штанах ощущается влага от слёз…       Техноблэйд тяжело вздыхает…       Неужели Дрим готов так унижаться просто из-за ухода незнакомца? Лишь из-за альфы, что подарил ему ласку и метку. Вполне вероятно, что он всё ещё почти не соображает… Вернее, это фактически очевидно, судя по его поведению… Омега правит, в то время как острое хитрое ядовитое сознание спит…       На душе противно от того, что выбор кажется совершенно нелогичным… Вновь возникает мысль, стал бы он так липнуть к другому альфе, что подарил бы ему похожую ласку…       – Прости… Мне всё равно кто. Главное, чтобы заботился и не оставлял одного… – с трудом формирует мысль Дрим, вновь произнося всё на каждом из известных ему языков. – Не навредишь сокровищу и позаботишься обо мне – значит подходишь, – с яркими отблесками стыда дополняет омега…       Он и сам понимает насколько жалко звучит… Сознание будет недовольно, когда всё вспомнит… Но сейчас ему так хочется удержать этого заботливого тёплого альфу…       «Останься, останься, останься», – твердит будто в молитве хвоя, и Техно остаётся…       Он всё ещё ощущает неприятие от всей этой ситуации и тем более от своих ядовитых мыслей, но…       В этих коротких унизительных фразах так много застарелой боли… Так много едкого одиночества…       Поэтому Техноблэйд с тяжёлым вздохом, поднимает омегу на руки и возвращается на матрас. Стоит им улечься, как златовласый мгновенно придвигается как можно ближе к альфе, отказываясь отлипать от сильной широкой груди… Острые рожки немного неудобно тычутся в подбородок Техно, и он тихо рыкает на омегу, что тут же старается улечься так, чтобы ничем ему не мешать…       Губы омеги оказываются так близко к шее альфы, которую тот даже не пытается скрывать…       Техно резко вздрагивает и гневно взрыкивает, когда в его шею впиваются острые тонкие клычки омеги… Вот и дал ему фору… Как он теперь посмотрит в глаза Дриму?       Златовласый тут же отцепляется зализывая крохотные ранки, что теперь никогда не исчезнут… Ему страшно от гнева альфы, однако он доволен, что смог привязать его. Хотя бы пока… Сознание наверняка будет недовольно его самоуправством… Хотя, быть может, даже похвалит… Ему ведь было одиноко? Теперь не будет…       Гибрид-пиглин с трудом успокаивается, стараясь не пугать лишний раз наглого хитрого омегу, что виновато ластится к его рукам… Теперь избавиться от метки, если это понадобится будет куда сложнее…       Внутренний альфа довольно урчит, точно также как и омега под боком, а сам Техно с трудом сдерживает брань. Он, конечно, хотел начать отношения с Дримом, но явно не так…       Хмурый красный взгляд опускается на золотую макушку и рука сама тянется к мягким локонам…       Вот и как он так умудрился…