Не супергерой какой-нибудь

Уэйд с радостью отметил, что у Питера меньше стали дрожать руки в его присутствии. По началу, когда Питер готовил что-то, и Уэйд при этом был рядом – не важно, помогал он, или просто сидел, – руки у парнишки дрожали сильно. Порой Уэйд мягко отодвигал его от стола и нарезал продукты сам, боясь, что он может пораниться. Сейчас же, прошло уже почти две недели, и – прогресс был налицо. Хотя положа руку на сердце – Уэйду нравилась эта его беспомощность. Хотелось обнять пацана, защитить от невзгод этого мира, помочь ему всеми силами. Он чувствовал себя нужным. Это правда чертовски мило. Вы два идиота, но главное – Питеру правда становится комфортнее с нами. Это важно. Важно. – Тебе нравится печь? – спросил Уэйд, засмотревшись на то, как Питер смешивает кокосовое молоко с водой. …Белый хотел его стукнуть. – Да, – смущенно кивнул Питер, на мгновение замерев. Уэйд в ответ кивнул, удобнее садясь, подпирая голову рукой. Хотелось смотреть на Питера. Который тем временем в разбавленное кокосовое молоко добавил кокосовую стружку и ещё раз критично перемешал их венчиком. Пододвинул к себе другую миску, перемешал немного венчиком её содержимое, и коротко лизнул его перед тем, как отложить в сторону. – Сладко? – спрашивает Уэйд. Почти шепотом. На выдохе. Питер мягко пожимает плечом: – Думаю нет. – Хорошо… Пачка муки. Миска рядом с ним. В неё – к взбитым яйцам, сахару и сливочному маслу, – кокосовое молоко со стружкой. Взбить миксером. Немного. И мука, почти остатки из пачки. Осталось всего на один раз блинов испечь. Надо купить. Не забыть. Он вкусно готовит. Хотя всегда говорит, что не любит этого делать. Он просто не знает, что готовить по-разному можно. Кто-то посвящает себя этому, обслуживая домашних. Кто-то зарабатывает на этом. Кто-то получает удовольствие. Как от хорошего хобби. Готовка – это тоже хобби, думает Уэйд. Просто так – не будешь замешивать кокосовое тесто и добавлять в него замороженную чернику, предварительно промыв её водой. Питер включает духовку, и осторожно выкладывает тесто в силиконовые формочки. У него их две, и Уэйд записывает в список покупок в голове новые формочки. Пусть у него будет их больше. Новые, в виде зайчиков, например. – Выпекать… – он проверяет рецепт в телефоне, – хм, сказано минут шестьдесят–семьдесят. Минут сорок, наверное, хватит для маленьких. – Задумчиво тянет Питер, докладывая остатки теста из миски в тонкие формочки из розового силикона. В виде лапок. Уэйд улыбается: – Чай? – Да, не отказался бы перекусить, – смеётся в ответ, опуская пакетик чая в свою чашку. Уэйд заливает его кипятком, до верха, и сам переносит чашку на стол. Достаёт пирожки из слоеного теста, что купил по дороге домой. – Они были гораздо пышнее на вид, – выходит немного грустно, будто оправдание. – Зря я положил их в холодильник. Они правда были пышнее, совсем свежие. Питер улыбается уголком губ: – Они точно вкусные, спасибо. Магазинные пирожки – не домашняя выпечка, но их хватает, чтобы утолить вечерний голод, и спокойно подождать за теплым разговором, пока кексы испекутся. Питер спохватывается в половину одиннадцатого: – Тридцать пять минут прошло! Наверное хватит… Он открывает духовку, чуть отпрянув, когда жар окатывает его душной, терпкой волной, тянет на себя противень: – Проверить бы. Зубочистка… Ой! Забыл… – М? – Ну, надо воткнуть зубочистку, и посмотреть – если она сухая, то пирог испекся, и можно доставать, – растерянно объясняет он, выпрямляясь. – Всегда этот способ казался странным. – Но… – Держи, – Уэйд достаёт из кармана коробок спичек, вытягивает одну. Встаёт. Подходит к рабочему столу, с которого Питер сразу убирал попавшие капли теста, берёт нож и в пару движений затачивает спичку, не срезая серную головку. И лишь подрагивающие пальцы Питера выдают его беспокойство. Уэйд не хочет знать по какому именно поводу. Пусть это останется его, личным. Нужно иметь что-то, что никому не нужно объяснять, втирать, доказывать. Что-то. Своё. …спичка была мокрой. Но, кажется, от черничного сока, а не потому, что тесто не пропеклось. И маленьким кексам в формочках в виде лапок хватило минут сорока пяти. Большим – чуть больше. Кексы были вкусные, а пальцы того узнаваемого черничного цвета. И мелкие косточки на зубах, и губы темные, едва не черные. И тихий смех на кухне. И уже не горячий чай в чашках. А на часах почти полночь, но Уэйд не хочет уходить домой, пусть и надо только лишь подняться на этаж выше. – …ещё часик?