Два дурака, пианино и гробовая тишина.

По правде говоря. Тишина - всегда стоила многого, но не в случае Октавиуса, что только вернулся с вечерней лекции. Он видит, что его сосед по комнате, смотрит на, до этого, пыльное пианино, что никогда не привлекало внимание Нормана, не то что Отто. Ведь он - вообще не умеет на нём играть, да и желания не было. Озборн садится за него и открывает клавиши. Тяжело вздыхая Озборн обратил внимание на самые высокие и низкие ноты, начиная их разыгрывать, постоянно на них нажимая. У Октавиуса мелькнула мысль:

Разве Норман умел играть на пианино?

Сосед никогда не замечал, что бы Озборн - играл на пианино и вообще к нему прикасался. Что и вводит в ступор, когда Норман нажимает на первые ноты, выпрямляя спину, будто проглатывая палку. С первого раза практически ничего не получается. Норман снова начинает с начала. Пальцы медленно, но чётко нажимали на нужные ноты. Мелодия выходила медленной и монотонной. Будто она вообще не та, которая должна быть. Или Норман просто разыгрывается, перед тем как сыграть нормально? Никогда не приходило на ум, что Норман - вообще глянет на то пианино, не то что уж сядет. Он уже сидит за ним с прямой спиной, нажимая не спеша на клавиши.

Озборн набирает воздуха в лёгкие и начинает перебирать пальцами на пианино, мелодия звучала более. Живой. <b>Да именно живой. Приоткрытое окно, две кровати в противоположных сторонах и углах, рабочие столы, по сторону левой руки и пианино, что стояло у правой стены, где было рабочее место и постель Нормана. Озборн достаточно быстро их меняет местами, месторасположение на клавишах, что Отто, задумавшись, не успевает уследить. Шатен сидит так глядя на белоснежные клавиши пианино, когда перебирает ими по практически всём клавишам, которые нужны соответствующие мелодии. А брюнет, просто наблюдает за игрой друга, это увлекательный процесс наблюдения и узнавания друга поближе. Даже прерывать не хотелось своим появлением. Октавиус так и стоял в проходе в их спальню, видя, как Норман сконцентрировался на игре, что не сразу заканчивая мелодию, начинает вообще любую случайную комбинацию нот, превращая в "продолжение" песни

.

Норман не сразу оборачивается после окончания игры. Лишь томно вздыхая он встаёт с места не закрывая пианино поворачивается в сторону Октавиуса и, хотите - верьте, хотите - нет, но его будто током ударило, что тот резко закрыл клавиша пианино, как это возможно.

— И... И давно ты тут...? — Спрашивает Норман неловко глядя на Отто, что как дурень улыбается. — С того момента, как ты глядел на пианино сверля взглядом. — Смеётся Октавиус с его реакции. — Гляди, что бы в следующий раз, таким образом, пальцы не прищемило.

Норман застывает в ступоре, понимая, что всё же, Отто увидел его игру на пианино. Он отводит взгляд на окно слегка опустив голову. Уже темнело.

— Не волнуйся, ты играешь довольно отлично, мне нравится. — Говорит Отто опираясь об дверной косяк. — Я просто сыграл одну мелодию, ам... — Норман смотрит с трудом на Октавиуса. — Что с того...? — Ты чудесно играешь, почему раньше не сыграл не одной песни? — Отто подходит к нему. Да уж. Норман ему выше плеча, но всё же, да бы он на него посмотрел, нужно поднимать голову. — Просто... Времени не было. Сам понимаешь. — Пожимает плечами Норман. — Я думал ты вернёшься позже, обычно после лекции с Рози сидишь в кафе... — Рози уехала в другой штат, кто знает, что она там будет делать, но говорила, что возможно в Нью-Йорк не вернётся. — Отто приопустил очки с переносицы и смотрит на шатена, что так и не поднял на него головы. — Норман, почему ты пялишься в то окно? — Знаешь, что в неловкой тишине стоит опускать голову. — Скорее это была гробовая тишина, Норман. У тебя уже мысли путаются. Разве было так постыдно, что я услышал как ты играешь на пианино? — Улыбнулся Отто. — А разве есть постыдное в том, что я хочу сделать, прямо здесь и сейчас? — Норман, всё же поднял голову на Отто, в голубых глазах была видна усталость и напряжение, он устало вздохнув нервно смеётся. — Что именно, Норман, что? — В недоумении отвечает Отто глядя на своего сожителя и наклоняет немного голову. — Ну... — Глубоко вздыхает Норман с лёгкой улыбкой. Руки он сложил на груди глядя себе в ноги. — Я не знаю, буду ли я идиотом, но лучше поздно, чем никогда.

Отто всё ещё в недоумении глядит на него и Норман, вновь подняв голову и встречаясь взглядами с Октавиусом, резко целует его в губы. Чувство - шикарное. Поцелуй чувственный, искренний и желанный. Норман целует так - будто делает это с кем-то впервые в жизни. Он никогда такого не делал ни с Эмили, которая постоянно звала его гулять, или той же Кэролайн, что продавалась даже за обычную еду. Норман и Отто знали, что если и делать поздно - то делать, а не делать вообще. Озборн усвоил это правило. Только... Что думает Отто?

Да поцелуй резкий, но глубокий и в тоже время нежный. На его губах, чувствуются потрескавшейся губы Озборна и это до жути приятно. Его холодные ладони касаются шеи самого Октавиуса, вызывая приятные мурашки, Отто же, кладёт ему руки под рёбра, стараясь сильно не нажимать. Ведь у Нормана на взгляд - слишком хрупкое тело из-за его телосложения. Он костлявый и худой, рёбра чувствуются даже под его свитером.

Норман отстраняясь нервно взглатывает слюну и также набирает воздуха в лёгкие. Отто же тихо рассмеялся в этой гробовой тишине. М-да уж, два дурака стоящие возле старого и пыльного пианино, в абсолютно гробовой тишине, которая была вполне неловкой но приятной. Тишина всегда ценилась. И это стоило дорогого.