Зовущая лучшими глаголами, что кутают, как облака

      Душная сирень. Комок в горле, не унимающийся скользящей кистью. Анастасия. Будто запертая в здании птица красоты чистой, яркая и задумчивая. Я слушаю её, как дышу.       Страдание. Звёздное небо. Окно, завешенное синими цветами. Уверенным жестом графиня захватывает в ладонь портьеру, сжимая, чтобы открыть. Лицо взволнованное, но, пожалуй, отрешённо расслабленное. Кажется, она может с лёгкостью приказать, и это очень волнующе. Ещё более волнующе, что она по выражению способна и опадая, так страдать, будто её кинули в бездонное пространство без единой лампады. Глубинная тайна её духа. Притягательную силу, что она составляет, трудно составить словами, добрая, проникающая — может быть, как начало необъятного — во всех смыслах. Я не смею обнять этого человека? Но... хочется просто прошептать "можно?"...       Есть в её руке цветок с большим бутоном. У неё странная привычка поглаживать рукой половину стебля. И я становлюсь частью неведомой жизни — слежу за её пальцами, застывшими над бутоном.       Уже не трудно описать, когда накрывает главное. В своих словах она выносит высшую этику, и мне так это близко, что вот-вот сорвусь и захочется говорить. Ласковая с людьми. Я словно предчувствую, что такое обнимает, когда она обратится к избранному человеку. О, благородная дева, не почитающая сует, одно светлое, за это я полюбил тебя. ***       Уже давно в сознании взросло так: её рука осторожно лохматит мои волосы, я по-детски усмехаюсь с покорностью, но серьёзной, подхватывающей возвышенную минуту. Настоящее получается немного иным. Её плечи почти вплотную прижимаются к моим. У неё родинка под ухом. Кончики её пальцев перемещаются с бутона на мои волосы. Чувствую щемящий укол бабочки. И резко вдруг в теле как перестрелка какая, окутывает, простукивает быстрой дрожью. Склонившаяся надо мной и что-то напевающая Анастасия. Кто бы ни обладал таким совершенством, кто бы ни слышал эту музыку, красоту эту невозможно измерить в земных категориях, она не может быть кем-то ещё, как не той, кто есть она. Её душа внимательна, обращена ко мне, она внутри моей, а я в её.       Нежнейшая музыка голоса, останавливающаяся на конце каждого слова, пробирающаяся сквозь расселины ночи. Глушащий ветер, шелест. Она переходит почти на волнующий шёпот, призывающий к дальнейшему. Тембр понижен, сосредоточенный взгляд, лёгкая улыбка, искорка в глазах. Её губы наконец впервые затепляют мои, двигаются медленно и чувственно. Я на грани… и… Но… Слишком светло. Краски мира поблекли и смешались, забыты на время.       Её рука то опускается ниже груди, то поднимается. Всегда уверенная, не сомневающаяся, но сейчас деликатным, совсем неспешным ветерком ощупывает где именно затапливает в моих венах. Она знает, что я собираюсь спросить, и знает, что отвечу. Но она знает и то, что отвечу так, как она захочет. Я понимаю, что она читает мои мысли, словно они на раскрытой странице.       Она ведёт рукой по моему животу и говорит: «Я хочу сделать с тобой вот так…» Она нежно проводит пальчиками по моему соску. И содрогает, содрогает от задетого звёздами желания. Мне хочется хотя бы обнять её руку, прижать её руку к груди и укачивать от переполнения, так хочется, но я не смею по каким-то неподдающимся разуму законам. Тело не отзывается! Она собирает губами мою кожу ближе к лопаткам и кусает мочку уха. Её поцелуй скользит по плечу, шее, и вновь проникает далеко за воротник рубашки. Она дышит мне в чувствительные запястья, я чувствую ласку её дыхания и поднимающийся от волос тёплый аромат.       Анастасия прижимается ко мне, и я ощущаю, как её грудь скользит по моей спине. Я слышу наши дыхания. Что-то горячее проходит по моим жилам и наполняет душу светом, радостью и покоем. Тёплая ладошка скользит по моему животу. Совсем свободно.       Она целует меня в губы, плавно развернув мою голову. Отчаянно открываю глаза. Она смотрит на меня – прямо в душу, и в её глазах я вижу свою жизнь. Мои губы дрожат, она теснее прижимается ко мне своим тёплым телом сзади. По моему лицу текут слёзы. «Ты лучшая душа, лучшие небеса.», – шепчет она, отирая их. Вглубине живота томно бахает. «Это ты самая лучшая душа, так много, что не мог-у...», – говорю, обрываясь, я.       Мы целуемся. Чувствую, что схожу с ума. Сильнее и сильнее. Закрываю глаза, больше не выдержу. Это уже слишком. Такого счастья я не испытывал никогда. Разворачивает. Мои руки лежат на её плечах. Она легонько кусает меня за шею. И понимаю, что теперь всё. Кажется, я потерял сознание.       Когда открываю глаза, то вижу всю комнату в кружевных пятнах лунного света. Луна в окне, видна только её часть – сияющий полумесяц. А остальное утоплено в облаках и тумане. Она стоит на лестнице, подставив лицо лунному свету, и улыбается. Рука Анастасии вдруг падает мне на грудь. Я чувствую нежные прохладные пальцы на своей коже, за миг удивительно распекающие. Она вливающимся сразу глубоким скольжением целует меня. Она похожа на божество. У меня разрывается сердце. От счастья, от любви, от счастья. Я больше не могу этого выдержать.       Сейчас она скажет мне что-то. От её губ пахнет лепестками и терпким чаем. Она тянется вверх, ласково обхватывает моё лицо обеими ладонями и опять целует. Что? Я не могу ничего молвить. У меня перехватывает горло. «Я люблю тебя, ясное солнышко.» – шепчет она, – «Всегда.». И вот оно – то, чего я так хотел. И чего боялся. Потому что этого быть не может. Она наклоняется ко мне. Нежно шепчет в самое ухо. Не помню, как ответил, но моё горло саднило, кажется, я чуть ли не прокричал о чувстве своём.       Теперь её лицо рядом, в неотстранённой близости. И я замечаю в её глазах странную, непонятную печаль. Она закрывает глаза и поднимает брови, словно прислушиваясь к чему-то. Потом склоняет голову набок. Смотрит на меня и улыбается.       Когда наши губы встречаются, я понимаю, что она собирается сказать мне. «Тебе так хорошо?» – спрашивает она бережным тоном, будто делает важнейшее из существующего. Её голос звучит тихо, но совершенно отчётливо. Я пытаюсь ответить, но язык становится, как ватный.       Она понимает и целует меня. Чувствую её нежные шёлковые губы и язык. Я… Я не знаю, что со мной происходит. Она у меня внутри. При том так правильна, так совершенна. Я больше не могу выносить эту боль от счастья. Но, мне кажется, что она поддерживает меня и сейчас, ладонь её мягкая покоится на ударах сердца. Я должен ей что-то сказать. Должен или умру от смущения. Я дёргаю ртом, пытаясь вдохнуть, и всё обрывается. Она улыбается. «Да.» – не то шепчу я, забывшись, о чём многом хотелось. И это всё. Последнее, что я слышу – её тихий смех со звонкими окончаниями, как старинный клавесин, мерно приносящий умиротворение. ***       Открываю глаза. И сразу понимаю, что ничего не было. Никогда. Неправильно, что есть вообще такой сон, должно забыть о нём! Откровенность — удел взаимно влюбленных, не можно мне, не престало, будучи далёким ей, никем. Но было совсем уж хорошо. Это одно я не в силах прогнать.