Нерешительность ценою в счастье

      Идя бок о бок много лет, ты привыкаешь к человеку так сильно, что без него не можешь представить своей жизни. Видя его каждый день, это входит в привычку. И этот человек уже часть твоей жизни, хотя раньше ты не хотел его принимать. — Я не беру в напарники фанатов. Мне очень жаль, но это принцип. — Я смогу вас убедить взять себя. Вы не пожалеете о своём решении.       Мирай Сасаки. Он восхищался Всемогущим до безумия, следовал за ним, за этим светлым образом человека, который всегда улыбался и дарил надежду. Он смотрел ему в спину с чувством восторга и радости. Он хотел приблизиться к нему и собирался сделать для этого всё, что было в его силах. Он хотел стать настолько полезным, чтобы быть достойным стоять рядом. Всемогущий упирался долго, потому что знал, что такое разочарование и разбитые мечты. Он создал себе образ за эти годы. За этим образом идут. Истинный фанат может оказаться разбит, если увидит, что герои — тоже люди, у которых может быть уйма недостатков. Разочарование — страшное чувство, которое не хочется испытывать никому. И Всемогущий не желал становиться причиной для такого. Но Мирай был настойчив. Всемогущий поддался на уговоры и логические умозаключения этого человека. Может быть он ошибался и всё окажется не так плохо? И это оказалось правдой.       Мирай, имевший в геройском мире имя Ночноглаз, проявил себя как прекрасный напарник и товарищ, координируя все действия, направляя во время миссий. Его причуда вкупе с его интеллектом были страшным оружием. Всемогущий просто мог идти по этим указаниям и быть уверенным, что всё пройдет так, как надо. Ночноглаз светился радостью, когда миссии проходили удачно, точно так, как он говорил. Пока Героя Номер 1 обсыпали похвалами, Мирай был рад стоять в тени, зная, что он помог тому, кем восхищался так долго. Но его тоже выводили на свет, отдавали большую часть лавров. И это было так непривычно и странно. Всемогущий приобнимал его и говорил, что не он здесь главная причина успеха. Это всегда шло от чистого сердца. Ночноглаз в удивлении смотрел за тем, как Всемогущий хвалил его, благодарил за помощь и извинялся за такие долгие отказы после первого раза. Он улыбался и неловко чесал затылок, говоря о том, что боялся разочаровать такого преданного фаната. Но разве он мог, Герой Номер 1, спасающий всех и вся, всегда приходящий на помощь в самые страшные минуты. Разве он мог разочаровать? Ночноглаз в это не верил. Но в груди разливалось волной трепета то, что его заслуги и помощь признают даже вне света телевидения.       Они шли так орука об руку очень долго. Ночноглаз смотрел за тем, как слава Всемогущего разрасталась, как он становился всё значимее и значимее для людей. Смотрел за его ростом, за тем, как он цвёл в своей силе и признании. Но он же видел, всё же видел недостатки этого человека, которые поначалу застилало слепое восхищение. Герои — тоже люди со своими пороками. И у Всемогущего они тоже были. Он был невероятно упрям и скрытен в своём беспокойстве. Он улыбался и улыбался, хотя было видно, что не всегда хотел. Даже когда на него не смотрели люди, он всё равно продолжал улыбаться. Когда его что-то тревожило, то понять это было почти невозможно, а даже если и узнаешь, заметишь, то ничего не сможешь выпытать из него. «Всё хорошо», — один ответ на все вопросы. Он пытается скрыть свою боль, страх, переживания. Открывается очень тяжело и неохотно. «Не хочу никого нагружать своими проблемами. Да и зачем беспокоить остальных? У них и так хватает работы», — в очередной раз думал только о других, оставив себя самого позади. Он не умел отдыхать, постоянно геройствовал, очень редко позволяя себе необходимую передышку. Ночноглаз чувствовал в такие моменты беспомощность. Пускай он и был удостоен чести знать о Всемогущем чуть больше, чем остальные. Пускай его подпустили боиже, чем кого-либо. Но Всемогущий всё равно не говорил всего, боялся возложить на него слишком много.       Мирай старался посильно облегчить его жизнь. Он занимался всей бумажной работой, бюрократией, разбирательствами, расписанием. Постоянно сидел в бумагах, лишь бы Всемогущий отдохнул чуть больше, лишь бы ему было попроще. Желание быть полезным и беспомощные попытки заботы.       Тошинори Яги. Его имя и фамилия, которыми он очень поздно начал пользоваться и всё равно предпочитал называть геройским именем в знак уважения и почтения к этому человеку. И всё же они сближались, притирались друг к другу. Они вместе проводили время, отдыхали после особенно тяжелых дней, праздновали победу над особенно сильными злодеями. Всемогущий смеялся, шутил и вызывал у окружающих смех. И Мирай не мог не улыбаться вместе с ним. Он смеялся, улыбаясь во все зубы, смаргивая слёзы. Людям необходим смех и улыбки. Им нужны те, кто будут их дарить. Людям нужен юмор и свет, чтобы радоваться ему. У Всемогущего было всё. И Ночноглаз тянулся к нему.       Но всё хорошее заканчивается, как удар гильотины на казни. Битва, из которой не получилось выйти полноправным победителем. Травма кричала о том, что победой это нельзя считать. Обилие крови, сильно искалеченные внутренние органы. Всемогущий стоял в больнице, придерживаясь за стену. Но всё равно упирается. Сопротивляется. Он не желает уходить на покой. Ещё не пришло время. Людям ещё нужна надежда. Нужна улыбка. Нужен смех. Нужен свет. Иначе всё опять погрязнет во тьму и хаосе, как и много лет назад. Если не он, то кто. Если не он, то злодеи вновь начнут наступать. И хоть бы слово сказал о себе. Хоть бы на секунду задумался о самом себе. Почему он защищает всех, кроме себя. Почему он считает, что может жертвовать собой, положив свою жизнь на алтарь ради всех. Почему он не может поберечь себя хотя бы раз!       Ночноглаза разрывает от отчаяния, боли и бессилия. Этот человек… Тошинори Яги. Он не только Всемогущий, но и обычный человек, который имеет право уйти на покой подобающе, в своём остаточном цветении. Он заслуживает этот отдых, посвятив всю свою жизнь этому миру, которому всегда будет мало. Годы заставили посмотреть сквозь образ и позволили увидеть под ними человека, который делает слишком много для тех, кто это оценит излишне критично. Он сделал слишком много для тех, что после любой неудачи стремится разорвать на куски. Он сделал достаточно для этого мира, но не может остановиться, впав в бесконечный водоворот из геройств и усталости. — Всемогущий! Остановись! Ты должен уйти на покой! Ты заслужил отдых! Если ты думаешь о других, обо всех этих людях, которые, как я, смотярт на тебя с замиранием сердца и восхищением, то уйди сейчас! Уйди сейчас, пока у тебя остались силы! Найди преемника, воспитай его и передай причуду! Ты не единственный герой, кто защищает людей! Всегда найдутся другие, которые тоже будут спасать людей. Ты не обязан в одиночку справляться с этим!       Бьётся в закрытую дверь отчаянно. Каждое слово — удар по крепкому дереву. Крик отчаяния, мольба о спасении, но не своём. Ночноглаз бьётся в чужую дверь, бьёт двумя руками и кричит в надежде, что по ту сторону его услышат. Дверь, которую Всемогущий открывал другим и так слишком редко. Его сердце. Но перед ним — бесконечная стена, тверже самого мироздания. — Я Символ Мира, Ночноглаз. Я не могу оставить этих людей. Если я уйду, то злодеев уже ничего не будет сдерживать. Какой я Символ Мира, если оставлю людей? — Ты не будешь им, если придётся уйти, потеряв остатки причуды! Твоему телу будет всё хуже и хуже! Люди потеряют надежду, если увидят однажды твоё тлеющее тело! Уйди сейчас! Найди такого же человека, как ты, и доверь ему эту силу, чтобы тебя сменили, продолжили твой героический путь! Это будет лучшим решением! Умоляю! Всемогущий! Ты не сможешь со всем справиться один! — Я попробую. — Ты умрёшь! Если ты не остановишься, то умрёшь от рук злодея! Умрёшь самой ужасной смертью! — Ночноглаз, ты обещал мне никогда не смотреть в моё будущее.       Щелчок. Щелчок, с которым закрылась лишь сильнее эта дверь в его сердце. Ночноглаз ломает об неё ногти и пальцы, разбивает костяшки и руки, но от него лишь сильней закрываются. Слова, которые нельзя было говорить. То, что нельзя было делать. Сжимать кровоточащие пальцы в кулак и сжимать до побеления губы. Отчаяние и бессилие. А по ту сторону шаги на отдаление. Он не может достучаться до этого сердца. — Я боюсь за тебя! Я волнуюсь! Я просто хочу спасти тебя, — у Ночноглаза дрожат губы и руки, поперёк горла словно что-то встало. Он теряет его. Шаги слышны всё дальше и дальше, а дверь перед ним теперь похожа на сталь. — Я справлюсь. Пережать не нужно. Именно поэтому я не брал в напарники тех, кто мной восхищался.       Непрямое «Путям пора разойтись». Дверь перед ним навсегда вся в цепях и забита досками с кривыми гвоздями. Вынуждены разойтись на много лет в нелепом неловком молчании. Но Ночноглаз всё смотрел на дверь и ждал, что когда-нибудь его впустят обратно. Что когда-нибудь она всё же откроется, хотя бы на жалкое мгновение. Он волновался, переживал и внимательно следил за каждым шагом Всемогущего, за каждым его геройством. Он смотрел с тоскливой улыбкой. Всё ещё невероятен. Всё ещё горит ярким светом. Но знание того, что его сила тускнеет день ото дня омрачало любые мысли. Рано или поздно у всего этого будет отвратительный в своём финале итог.       Так и случилось. Оболочка спала, обнажив голые внутренности, слабое измождённое тело, в котором нет ни намёка на ту невероятную силу, которой владел он в молодости. Нет ни мышц, ни величия. Лишь глаза горят всем тем же небесным голубым. Цветом свободы и борьбы. Но люди этого не поймут. Они шокированы, напуганы, просто не понимают что и как теперь делать. А ведь он предупреждал, что всё так будет, но его не послушали. Ещё и этот наследник. Непонятный беспричудный мальчишка, который чудом оказался рядом, который был совершенно не похож на Всемогущего. Совсем иной. Нерешительный, юный, слабый. Недостойная замена. Он не сможет стат светом для людей. И из-за этого очередная ссора, вместо тёплого разговора. Ведь есть кто-то лучше. Есть Мирио, идеальный кандидат. Сильный, умный, с опытом и хорошей причудой. У него было всё для того, чтобы стать следующим. Он также улыбался, был похож на Всемогущего даже внешне, смеялся и вызывал у других улыбку. И это стало почвой для очередного конфликта, когда старый ещё не был улажен. А так хотелось вернуть всё во времена юности. Но обе двери закрыты. Только вот…       Всемогущий был закрыт наглухо, он нерешительно смотрел сквозь глазок на чужую дверь, потом выходил и мялся на её пороге. Но не стучал, не пытался открыть. Смотрел на железную прочную дверь, на ручку без каких-либо замков. Каждый раз тянул руку, но одергивал её в нерешительности. Вина и стыд изъедали внутренности. У него не хватало сил заговорить вновь после этого долгого молчания, полного старых недопониманий. Не хватало решительности прийти, потому что Ночноглаз оказался прав во всём. Он говорил, что так всё будет, и всё именно так и произошло. Поэтому Всемогущий мялся, собирался с силами, но каждый раз опускал руки, горбил спину и медленно уходил обратно, так и не попытавшись.       А потом оказалось поздно. Ночноглаз умер у него на глазах. Он смотрел на Всемогущего и улыбался. Так привычно тепло, как умел только он. Израненный, он успокаивал Мирио и его. Жизнь стремительно покидала тело. Чудо, что он всё ещё дышал. Всемогущий держал его за руку, беспомощно сжимал холодную кожу. Он упустил все свои шансы. Он упустил одного из самых дорогих себе людей. Снова. Он снова беспомощно смотрит на смерть любимых. Непрошенные горькие слёзы жгут глаза. — Я никогда не держал на тебя зла. Просто ждал. — Прости, Мирай, я… — Всё хорошо, я был рад тебя увидеть. Судьбу можно изменить. Мидория доказал мне это и то, что он достойный наследник. Так что… поживи ещё, Тошинори. Проживи дольше того срока, что я тебе дал. Я подожду тебя, — слабо сжимает чужую руку, улыбаясь нежно и светло, но от этого сильнее жгло горло. И в глазах постепенно потухли огни недолгой жизни.       Пока Всемогущий не решался открыть дверь, та всегда была открыта для него. Её никогда не закрывали ради него. Его всегда ждали по ту сторону. Для всех ограждённый холодным железом, за дверью, в душе Мирая было очень тепло и светло. Пахло ненавязчиво одеколоном, чернилами и кондиционером для белья. Мирай ждал Всемогущего, надеялся, что он придёт. Он бы мгновенно впустил его внутрь после многих лет разлуки и недопониманий. Впустил его так, будто они никогда не расходились. Впустил бы в своё сердце, как когда-то уже это сделал. Он ничего не трогал внутри. Для Тошинори в его сердце всегда было оставлено место, которое он ничем не позволял заполнить, кроме работы. Но Тошинори так и не открыл эту дверь. И теперь по ту сторону лишь развалины и холодный могильный камень. Если не стучаться в закрытые двери, то ты можешь никогда не узнать, что для тебя они были открыты.