Спектакль: Акт Второй / Acta est fabŭla

Кадзуха лежит головой на коленях Ави, пока друг аккуратно поглаживает его по волосам. Брюнет перебирает пальцами непослушные, но мягкие пепельные пряди и тихо вздыхает, осознавая, что встречу с Венти придётся перенести. — Ави… — еле слышно шепчет юноша. — Ты разве на работу сегодня не идешь? — Я взял выходной за свой счёт, так что сегодня не пойду. — Ты говорил, у тебя какая-то встреча? — Я отменю, всё в порядке, я посижу с тобой, лежи… — он слабо давит, когда чувствует, что Кадзуха собирается поднять голову. — Пара дней погоды не сделает. — Прости, из-за меня ты перестраиваешь свои планы… Я снова всё порчу… почему я не послушал тебя и не рассказал… почему… — Кажется, твой ИИ успокоился, — Ави проводит пальцами по шраму, скрытому за пепельными волосами. — Жаль, что ты не рассказал всё с самого начала, но теперь это уже не имеет смысла. Да и задаваться вопросом «почему» и терзать себя… лишняя нервотрёпка. — Как же я хочу избавиться от него… но без него я не смогу жить нормально… а лучше умереть, чем быть овощем и обременять собой других. Я так не хочу… я совсем не понимаю, что делать… ИИ нельзя запрограммировать… а договориться с ним совсем не получается… — Он хочет для тебя лучшего исхода… хочет, чтобы ты прожил как можно дольше, ведь он зависим от тебя, — Ави тянет махровый плед и накрывает дрожащего друга. — Возможно, нужно дать ему понять, что Альбедо — тот самый «лучший» вариант, который он ищет для тебя? — Невозможно… ИИ знает, что Бедо болен… а на меня можно давить, через мои садистские наклонности… я захожу в тупик. — Значит… надо избавиться от садизма? — предполагает брюнет, всё ещё поглаживая морально уставшего друга по голове. — Может, тебе лечь на стационар в психиатрическую больницу? — Я думал об этом… Меня снова будут капать каким-то говном, от которого я буду чувствовать себя овощем. Отличное время, чтобы ИИ развлекался, как хотел. — Хм… а если избавиться от ИИ? Оставить лишь компьютер, который выполняет запрограммированные задачи? Например, его задача — передавать тебе визуальную картинку, которую видят глаза. И как бы всё. Чтобы он не мог сделать ничего больше? — Изначально так и должно было быть… но ИИ откуда-то взялся… — Думаешь, Рэйн не планировала это? — Авис слегка истерично усмехается. — Эта ёбанная мразь всё знала и сознательно сделала это с тобой, Казу. — Ави, прости… не хотел задевать больную тему, — Кадзуха переворачивается на другой бок и утыкается носом в живот друга. — На данный момент, моя «больная тема» — это ты, Казу. Не могу думать ни о чем другом… но и как помочь тебе я не знаю. Я даже близко не представляю, где искать инженера, который сможет исправить этот пиздец в твоей голове. Если удалять компьютер нельзя, то нужно удалить ИИ и перепрограммировать всё так, чтобы ничего подобного не повторилось… я и близко не понимаю, как это делается, и к кому можно обратиться за помощью. — «Орден Бездны»… — И ты готов лечь под нож к таким, как они? — Они ведь просто кучка учёных… а мне не привыкать быть подопытной крысой. Тем более изучить настоящий ИИ… это ведь, по сути, прорыв. Они с радостью заберут его и поместят в свой компьютер. — Думаешь, они не захотят изучить живого человека, который находится под управлением ИИ? — очередная истеричная усмешка. — Казу… я приму любое твое решение. И поддержу тебя тоже в любом. И если ляжешь на стол «Ордена», то я буду навещать тебя каждый день. Я тебя не оставлю… но, пожалуйста, обдумай своё решение хорошо. Эта тупая сука тоже когда-то была частью «Ордена», и что она сделала с тобой…? Где гарантия, что их «инженер» не окажется такой же мразотой, как и она? — Ты прав… ты однозначно прав, Ави… Но я не вижу другого выхода… — Кадзуха поворачивается на спину и сталкивается взглядом с синими глазами друга. — Я не хочу нести угрозу Альбедо или тебе… ИИ сказал, что ты мешаешь… пусть сейчас он и затих, но я уверен, что это временно. Я боюсь… ужасно боюсь навредить тем, кто мне дорог… Наверное, я настолько в отчаянии, что готов идти даже к Фатуи… вернее к тому, что от них осталось. Авис аккуратно убирает пепельные пряди со лба друга, проводит пальцем по ровному носу и касается кончика, слабо улыбается, наивно, как ребенок, а затем обреченно вздыхает. — И даже это твое решение я бы поддержал, Казу… — Ави, спасибо… — алые глаза наполняются слезами отчаяния и боли. — И прости меня за всё это… — Ещё одно извинение с твоей стороны, и я придушу тебя чем-нибудь, — фыркает брюнет. — Придуши сразу, пожалуйста…

***

Решение продать квартиру и переехать пришло само по себе. У Альбедо нет воспоминаний, связанных с этим местом, а те, что есть, вызывают лишь тоску и боль. Делать всё самому нет ни сил, ни желания, так что он обратился в агентство недвижимости, и уже через сутки риэлтор нашел покупателя. Медик потратил весь день на то, чтобы собрать свои вещи. Оказалось, их немного больше, чем он думал. Стрелка часов уже перешагнула за полночь, Альбедо складывает очередную кипу бумаг, которые даже не просматривал, в коробку. Он уже порядком измотался и устал, но хочется закончить с этим как можно скорее и просто начать с чистого листа. Пушистый кот вьётся у ног своего хозяина, мурлычет и всячески выпрашивает внимания и любви. Усмехнувшись, Альбедо берет животное на руки и становится, оперевшись спиной об стенку. Мучача трётся о щеку медика, оставляя на его лице длинные шерстинки. — Пришел меня пожалеть? — с усмешкой спрашивает блондин, поглаживая кота по голове. — Не нужно… Животное в ответ лишь мурлычет и принимается вылизывать щеку Альбедо шершавым языком. — Как собака… Судмедэксперт сползает по стенке вниз, прижимает к себе кота и опускает голову, уткнувшись в меховую спинку животного. Чувствуя, что хозяина что-то беспокоит, кот перебирает лапками на месте и мурлычет громче, будто пытаясь такими действиями поддержать своего человека. — Ладно, да, ты прав, — бубнит Альбедо, не поднимая головы. — Очевидно, мои друзья не хотели сделать мне на зло или обидеть. Раз они умолчали, то на это были причины… Может, я и правда вспылил. Завтра на работу… ой, то есть, уже сегодня… два дня назад я напиздел на родного брата… Потом и на Сяо с Венти… а завтра буду делать вид, что ничего не произошло… хочу быть котом. Альбедо вздыхает и наконец поднимает голову. — Ладно, нужно закончить с вещами, мне ещё с переездом дрочиться, — он поднимается на ровные ноги и опускает кота на пол. — Если хочешь спать, то иди спать… не обязательно крутиться вокруг меня. Животное смотрит ему прямо в глаза, будто бы понимает каждое слово, каждую фразу, которую говорит медик. И не просто понимает, а ещё и не осуждает. Альбедо уже много раз пожалел и отругал сам себя за то, что вспылил, но и извиняться он причин не видит. Возможно, стоит попросить прощения за интонацию или резкость, но вот за сказанные слова — точно нет. Вспоминая всё, что случилось, в груди сразу болит: Кадзуха предал, брат и друзья лгали. — И всё же, один ты принимаешь меня таким, какой я есть… — проговаривает, смотря на кота. За сборами и упаковкой всей одежды, книг и прочих вещей прошла вся ночь. Он решил продать квартиру с мебелью. Временно съезжает на съемную, пока не подберет что-нибудь подходящее для покупки. Понедельник начинается в пять утра, когда приезжает грузовое такси. Все его вещи увозят, а сам он остаётся дожидаться риэлтора. Оформление документов, бумажная волокита, куча скучных и нудных формальностей, и вот, он отдает ключи и уходит из этого дома, невольно задерживая взгляд на окнах дома напротив. Возможно, эгоистично вот так сбегать, ведь брат специально искал квартиру поближе, чтобы иметь возможность присматривать за Альбедо, но не эгоистично ли было молчать, оттягивая важную информацию чуть ли не до непоправимого? «Я переезжаю. Переживать обо мне не нужно. Если хочешь, возвращайся домой. Я не нуждаюсь ни в чьей помощи» — таким было сообщение, которое Альбедо послал своему брату после двух дней полного игнорирования. Он знает, что Нигредо жил за границей, а сюда приехал только из-за происшествия, и это давит. Чувствовать себя причиной того, что брат живет здесь, хотя, скорее всего, хочет домой, ужасно раздражает. Альбедо переступает порог съемной квартиры, где теперь будет жить. Его коробки уже стоят в комнате, но разбирать их времени нет. На часах — девять утра. Он и так опаздывает, но, к счастью, теперь работа находится в пешей доступности. Нового тела ночью не было, так что судмедэксперт решает провести рабочий день за бумагами. Хочется выдать заключение по нескольким предыдущим трупам, включая тело Люмин, и, возможно, обсудить этот вопрос с коллегами. Тигнари занимается в лаборатории, исследуя образцы, предоставленные судмедэкспертом ранее. Фенек сидит за столом, делая какие-то записи в блокноте. — Доброе утро, — уныло протягивает Альбедо, проходя в лабораторию. — Как выходные прошли? — Прошли, — обреченно вздыхает фенек. — Совсем ничего не успеваю… а твои? — Тоже прошли… Альбедо ставит на стол картонный стаканчик с кофе, а сам опирается о столешницу поясницей, держа в руках свой стаканчик: — Без кофе точно не проснусь. Примерно так и прошли выходные. Не отдохнул вообще ни разу. А ты? — Тоже, — фенек берет свой стаканчик в руки и благодарно кивает Альбедо. — Ещё и Хэйдзо снова донимает. — Клинья к тебе подбивает? — Можно и так сказать… — Тигнари вздыхает и опускает взгляд в стаканчик. — Сайно ревнует из-за этого… Взгляд голубых глаз задерживается на багровых укусах и засосах на шее лиса. Фенек, словно понимая это, тряхнул головой, чтобы откинутые назад волосы прикрыли пятна. — Кажется, ты хотел подстричься, — вспоминает Альбедо. — Передумал? — Нет, никак не дойду до парикмахерской… надо бы, чтобы волосы на плечах не лежали. — Хм… — Альбедо поднимает задумчивый взгляд вверх. — Слушай, Нари, ты же мазохист, да? — Кхе… — фенек давится кофе и кашляет. — Ой, прости, это личное? Я просто думал, что раз ты не пытаешься скрыть побои, то… — Нет, не личное, — перебивает и облегченно вздыхает. — Раз ты понимаешь, значит никаких «эти отношения нездоровые» и «брось Сайно» не будет? — У меня нет привычки лезть в чужие отношения, — пожимает плечами Альбедо. — Каждый дрочет, как хочет. — Тогда… почему ты спросил? — Ах, да, об этом, — он выбрасывает пустой стаканчик в урну под столом и придвигается к Тигнари ближе. — Если это личное, то можешь не отвечать, ладно? — Да, слушаю. — Почему тебе нравится боль, Нари…? Она тебе что-то даёт? — Хм… — уши фенека слабо дёрнулись, как и кончик хвоста, который явно среагировал на вопрос. — Мне просто нравится, вот и всё. — Это касается только Сайно или вообще? Как ты пришел к этому? Как ты осознал, что тебя… мм… привлекает насилие по отношению к тебе? — Так было, сколько я себя помню… ну там знаешь… селфхарм меня не привлекал, а вот если это делает кто-то, тогда совсем другое. Если говорить именно про отношения, то у меня был только Сайно… и он принимает меня таким. Он очень хорошо меня чувствует. Эм… если говорить о сексе, то он отлично понимает, когда моё «нет» обозначает «нет», а когда это обозначает, что я хочу принуждения и избиения… — Тебя обижали в детстве? — Конечно, я ведь зооморф. И унижали, и били… а потом пришел Сайно. Он не унижал и не бил… и в один момент я просто осознал, что хочу, чтобы он ударил меня, — лис говорит так ровно и спокойно, глаза горят влюбленностью, а мягкая улыбка на лице дает понять, что его все устраивает. — Когда мы переспали с Сайно впервые… он больно сжал мой хвост. Он сдавил так, что я плакал и скулил. Вообще наш первый раз был больше похож на изнасилование, хотя таковым не являлся… и, думаю, именно тогда я понял, что даже в сексе мне нужно чувствовать боль. Без боли я не получаю того удовольствия, которое мог бы. Без боли я не чувствую, что живу. — Как ты сказал об этом Сайно…? Ты просто сказал ему тебя избивать, и он с лёгкостью начал это делать? — Альбедо вопросительно наклоняет голову в бок. — Конечно, нет… Сайно очень сдержанный и холодный… После нашего первого раза он извинялся за грубость, но… мы поговорили по душам, и я просто выложил всё, как есть. Сначала он растерялся, потом решил, что я над ним шучу, но я попросил его ударить меня, и, кажется, в тот момент он осознал, что я говорю искренне. Сначала его рука дрожала… и он бил только по ягодицам. Получается, просто шлёпал, потом постепенно начал привыкать к этому. Когда он впервые отпустил мне пощечину, я был на седьмом небе от счастья. Фенеки влюбляются один раз… и я влюбился в Сайно. Если бы Сайно не мог дать мне то, что я прошу, то, скорее всего, мы не сошлись бы с ним… и я просто жил бы в одиночестве. Не каждый человек сможет ударить того, кто ему дорог. Сайно делал это исключительно по моей просьбе, так что… я уверен, что он меня любит. — У тебя не бывает такого, что он тебя пугает? — Бывает… — А… эм… у тебя потом нет желания вернуться в тот момент и пережить его снова…? — Когда-то из-за ревности Сайно мокнул меня головой в воду. Я тогда очень испугался, не успел схватить воздуха, начал задыхаться и кашлять… И, если подумать, я бы повторил это… да, определено я бы хотел это повторить. А что? Нечасто ты мне личные вопросы задаешь. Что-то случилось? — Нет, ты просто интересный, вот и хотел узнать тебя получше. Да и вообще, у вас с Сайно довольно необычные отношения, которые, увы, вызывают много осуждения со стороны. Захотелось узнать, как это видишь ты. — Я считаю, что не другим людям судить, что происходит в чужой постели. Если Сайно меня избивает и, как другим кажется, берёт силой, то это сугубо моё личное дело. Так-то я уже далеко не глупый ребенок, чтобы не уметь адекватно оценить ситуацию. — Полностью согласен, — блондин забирает у фенека пустой стаканчик и выбрасывает в урну. — Здесь так спокойно, что и уходить не хочется. — В морге всегда спокойно, хех. — Нет, я про другое… Как-то прошедшие два дня меня вымотали, хожу как зомби… но с тобой так комфортно пообщались, что аж жить захотелось. И почему все люди не могут просто быть открытыми… — Люди сложные, — пожимает плечами фенек. — У тебя что-то случилось, да? — Пересрался со всеми, с кем только мог… чувствую себя паршиво, но и виноватым себя не ощущаю, чтобы идти извиняться. Да и их извинения тоже не приму. Короче, замкнутый круг.