Тайна ниже пояса

Семь часов вечера. Николас решил-таки сделать последний перекур в своём плотном графике и минут на пять заскочить в забегаловку на кофе и на более детальное изучение ввереной ему папки с толстенным протоколом. Хотя изучать все подробности он не намеревался, а лишь надеялся поскорее отыскать одну заветную строчку с текущим адресом проживания ненавистной Сэнди Майерс. Лис успел навыдумывать себе, что его Джуди сейчас, наверняка похищена злоумышленниками и нуждается в его и только его помощи. Отчего бы не обратиться за подмогой к многочисленным коллегам? Рыжий не искал ответа, хотя прекрасно сознавал, что жаждет реабилитироваться. Самостоятельно наказать обидчиков, доказать зайке свою непричастность, вернуть себе её расположение. А ещё, оставаться стойким к любой опасности и своей правоте. Ну, вообщем, как Тони Монтана в конце фильма. Не допив кофе и захлопнув папку, рыжий подскочил с места и направился по найденному наконец-то адресу, который оказался ему до боли знакомым. Восемь часов вечера. Только что завершилась последняя оживлённая беседа между хозяином дома и его гостьей. Завершилось и последнее чаепитие, после которого зверям было просто суждено перейти от слов к действиям. Но не стараниями искренних чувств друг к другу, а лишь воздействием тестикулярной сыворотки на их организмы. В этот раз Сэнди беспощадно добавила в обе кружки по изрядной порции возбудителя. Это должно было сжечь все мосты на пути к приличию, неготовности, застенчивости и морали. Как раз в тот момент, когда пустые кружки опустились на стол, исчерпались все посторонние темы для общения, а взгляды искусственно-влюблённых зверей встретились, настал момент и для точки невозврата. Энди прервал молчание и предложил следующее: - Джуди, мы ведь хотели начать всё сначала. Попробовать ещё раз. Помнишь? - Да, Энди. - у Хоппс уже давно бежала сыворотка по жилам, но остатки смущения ещё боролись за её тело. - Ты хочешь этого прямо сейчас? - Если ты готова... Энди медленно потянулся к любимой зайке через стол за поцелуем. Джуди действовала совершенно зеркально и в ответ прижалась к его большим влажным губам своими маленькими. Безумно хотелось дать волю своим лапам, затащить её прямо на стол и начать срывать одежду, но Майерс вспомнила про свою интимную тайну, лежащую в багажнике машины. Оттого и прервалась, размыкая губы со звонким чпоком. - Я бы сначала сходил в душ. Подожди меня. Я быстро управлюсь. - Тогда, я тоже пойду после тебя. - сказала Джуди вслед удаляющимуся кролику, прикинув, что неплохо бы и ей искупаться. Энди отлучился в душевую кабинку минут на пять. А после уступил место любимой и попросил её не торопиться. Он вовсе не брезговал ни своими, ни зайкиными запахами. Просто нужна была небольшая фора, чтоб подготовиться к предстоящему вечеру любви. Пока Хоппс приводила себя в порядок, Миллс быстренько сбегал к своей машине, забрал заветный предмет и вернулся в дом. Переполненный приятным ожиданием он успел сделать пару шагов по прихожей, когда услышал за спиной коварный звук. Этот звук моментально склонил его душевные чаши весов в обратную сторону. На смену трепетной эйфории пришёл леденящий ужас. Это был стук в дверь. "Неужели, вычислил? Неужели, нашёл? Неужели, знает, что мы здесь?" Энди хотел бы сейчас затаиться. Но какой теперь смысл? Он только что выходил во двор на его глазах. Не успел погасить свет и запереть дверь. Деваться было некуда. Пришлось заставить свои ноги прошагать до двери, чтобы встретить такого нежелательного и чертовски разгневанного рыжего гостя. Николас стоял перед дверью, в которую он только что от всей души постучал. Он рассчитывал на всякое развитие событий и был готов даже драться, если понадобится. Рыжий специально подзадоривал себя и разминал костяшки пальцев. Через полминуты он расслышал медленные шаркающие шаги. А после увидел, как шевелится дверная ручка, как приоткрывается дверь, и как на него смотрят глаза сконфуженной хозяйки. Ею оказалась немолодая выдра, которая как следует отругала лиса за громкий стук. Он заметно остыл из-за возникших непоняток и начал расспрашивать её обо всём. Она долго ворчала, но всё же ответила на его вопросы. Хозяйка сообщила, что никакая крольчиха Сэнди Майерс здесь давно не проживает. Что она бросила общежитие с момента гибели какого-то там родственника. А искать её следует в доме покойного. Гость извинился за беспокойство, поблагодарил за сведения и покинул пятый этаж хорошо знакомого здания. Записи в протоколе привели Уайлда в зайкино общежитие, где она до сих пор проживает со дня своего трудоустройства. Он даже полагал, что эта стерва Сэнди специально однажды подселилась поближе к Джуди, чтобы чинить ей козни. Ну а её якобы мёртвый братец по сей день укрывается в своём доме за спиной скорбящей сестры. И лишь изредка выбирается наружу, чтобы, например, организовать похищение Джуди. Так Николас думал, пока встреча с пожилой выдрой не пошатнула его домыслы. "Покинула общежитие после гибели брата. А, судя по протоколу, прошёл уже год. Кого же я видел в переулке с Морковкой?" Горе-детектив перестал поглядывать с недоверием на зажатую в лапе папку. Особенно теперь, когда следовало отыскать в ней другой необходимый ему адрес. Энди распрощался с надоедливой подслеповатой соседкой, которая вновь приходила по всяким бытовым вопросам, и уже привыкла, что дверь ей открывает именно Энди. После кролик вошёл домой, закрыл дверь на ключ и выдохнул. Наконец по его телу растеклось приятное расслабление. "Слава Богу, не нашёл." Можно было выбросить из головы все тревоги и продолжить исполнение своих любовных замыслов. Он захватил заветный предмет с собой в спальню, разделся, погасил свет. После улегся с предметом на кровати, накрылся одеялом, немного поёрзал под ним и стал дожидаться свою возлюбленную. Через пару минут Джуди вышла в коридор в хозяйском халате. Она не надела своего белья и не спешила в душе заканчивать водные процедуры, мысленно настраивая себя на свой первый раз. Её даже смущало, что тело так и рвётся распрощаться с невинностью. Тогда, как голова противится этому. Только этого оказалось недостаточно, чтобы вызвать у Хоппс подозрения насчёт возбуждающего вещества в её организме. Она услышала, как Миллс ласково подзывал её в спальню, собрала волю в кулак и вскоре переступила через порог. - Подойди ко мне, любимая. Только свет не включай. Кролик устроился на кровати, протягивая любимой лапу. Он накрылся одеялом по пояс и почему-то не снимал футболку. - И скинь халатик. Крольчиха очень медленно исполняла просьбы, обратив внимание на совсем уж приторный голосок партнёра. Ну а партнёр не сдержался и, недолго любуясь обнажённым телом подтянул к себе возлюбленную и впился губами в её животик. После его лапы ухватились за зайкины ягодицы, немного поелозили по ним и потянули ушастую на постель. - Забирайся ко мне под одеяло... Миллс поскорее заключил ушастую в объятия одной лапой, а другой одёрнул одеяло, уложил её прямо на себя и снова накрылся. Он словно спешил спрятать зайкину наготу от посторонних глаз. Хотя, на самом деле, прятал своё тело от глаз партнёрши. Хоппс молча принимала на себя оголтелые ласки и горячее дыхание кролика. Словам сейчас не доставало силы воли. Она растратила всю свою волю на то, чтоб оставаться податливой и не напрягать ни единый мускул. Разве что её лапки кое-как прикрывали сокровенное местечко. Скоро Энди сделал кувырок в сторону и уже сам навис над серой. Он продолжал егозить влажными губами по её шее, щекам, и маленьким грудям. После он убрал её же лапки ей за голову, а свою лапу запустил туда, где побывал ещё вчера. Джуди не противилась, а, как и прежде, терпела. Именно, что терпела. Только сейчас она почувствовала, что происходит что-то неправильное. И даже когда ей в бедро упёрся продолговатый твёрдый орган, правильнее от этого не стало. Затем пальцы кролика покинули зайкино тело, и промеж её слабо сомкнутых бедёр оказался этот орган. Он скользил в сантиметрах от самого желанного местечка во всей вселенной, будто примеряясь к нему. Партнёр сделал над собой усилие, чтоб воздержаться ещё на секунду и шепнуть любимой на ушко: - Я начинаю. Партнёрше удавалось ловить кайф пару минут до этого момента, когда в неё начал вторгаться инородный орган, который совсем не вызывал доверия, в отличие от безобидных пальчиков. Это оказалось слишком глубоко и мучительно. Ноющая боль отзывалась пульсом внутри. Серая сдержалась, чтоб не вскрикнуть. Но не удержалась от того, чтоб нырнуть лапами под одеяло. Самое первое касание за этот орган, которого так остерегался Миллс, резко вызвало у Хоппс испуг и даже отвращение. Не видя ничего под одеялом, она оценила это осязательно. Крольчиха тут же напряглась всеми мускулами и кувыркнулась прочь с кровати. Кролик не успел вымолвить и слова, как она включила в спальне свет, стоя напротив в настороженной позе, словно ей предстоит уклоняться от выстрелов. - Что у тебя там? Показывай. - её голос просто сквозил чем-то безжизненным. - Джуди, что не так? Я просто хотел сделать тебе приятно. - голос его теперь казался не ласковым, а до смешного нелепым для самца. - Прости, если это было больно. - Убери одеяло и покажи мне его. - Зачем это нужно, Джуди? Мы же любим друг друга. Давай не будем... - Хватит! Показывай, что ты там прячешь! Серую было не разубедить в её требованиях. Да и уклоняться от правды было уже некуда. Оставалось лишь признать свой провал и подчиниться. Энди нехотя снял свою футболку и принялся разматывать утягивающий бандаж. Зайкиному взору предстали маленькие острые груди. Маленькие, но несомненно девичьи. После, тот кто назывался Энди, откинул одеяло и продемонстрировал тот самый пресловутый предмет. Это был искусственный резиновый орган, что чуть было не лишил ушастую невинности. Зверь открепил ремешки на поясе и бёдрах, чтобы полностью снять предмет. А фиалковые глаза узрели на его месте половые губы. Вот теперь стало совершенно ясно. Кролик всё это время был крольчихой. - Моё имя Сэнди Майерс. Крольчиха стыдливо сомкнула свои ноги и обхватила их лапами. С этого момента всё её существо перестало быть Энди Миллсом. Движения, жесты, манера речи и даже хлопание ресниц приобрели девичий оттенок. Перевоплощение к изначальному образу было внезапным и очень мастерским. Джуди продолжала недвижимо стоять, как приколоченная с пустым взглядом. Одному Богу было известно о её мыслях и состоянии рассудка. А Сэнди продолжила: - Знаю, ты сейчас в шоке от всего этого и не готова меня простить. Но, прошу, Джуди, не бросай меня. - в её глазах скопились вполне натуральные не актёрские слёзы. - Я зашла слишком далеко ради твоей любви. Ради того, чтоб быть со своей героиней. И у меня больше нет ничего. Больше года я только и живу, мечтая о тебе. С тех пор, как потеряла единственного близкого зверя я дышу только ради тебя. Прошу, пойми меня, если сможешь. Хоппс действительно пребывала в шоке от такого чудовищного обмана. От осознания половой связи с другой крольчихой. При всей неосведомлённости о её кознях с клафилином и возбудителем, ушастой жертве обмана хватало потрясений до самых краёв. Призывы к пониманию просто не проникали в её уши. И она, так ни разу и не моргнув, вышла прочь из комнаты. - Джуди, пожалуйста... - обманщица последовала за ней. - Отвяжись от меня. Хоппс собрала все свои вещи и принялась одеваться. Теперь одна мысль об этих пальцах внутри себя доводила её до рвотных позывов. Оттого она настойчиво игнорировала проклятую лесбиянку. "Не смотреть на неё больше, не стоять с ней рядом, не слушать речей из её грязного рта. Теперь она вообще не существует." - Позволь рассказать всё с самого начала. - страдалице приходилось догонять свою ускользающую любовь. - Не хочешь слушать? Тогда возьми себе мой дневник. Прочти его. Там ни капли вранья, клянусь тебе. Гостья собралась покинуть дом, но дверь оказалась заперта. Только тогда она позволила себе ещё одну реплику с требованием: - Открывай дверь. - Не бросай меня, Джуди. Скажи, что мы ещё увидимся. - Давай сюда ключ! Сэнди дёрнулась от испуга, ведь ещё ни разу Джуди не повышала на неё голос. Она хотела было сложить лапки в умоляющем жесте и рухнуть на колени. Но в её голове созрела другая мысль. Вернее, коварный умысел из последних надежд на желаемый исход событий. - Сейчас... Не кричи. Я принесу. - хозяйка дома со всхлипами ушла в свою письменную каморку. Через полминуты Майерс протянула ключ в лапу обожаемой Хоппс, которая отвернулась, чтоб отпереть дверь. Только гостья не подумала, что даже при всей любви хозяйка в этот момент решится накинуться на свою любовь и коварно сдавить её органы дыхания влажным от эфира бельём, которое было только что припрятано в лапе. Сэнди крепко обхватила зайкину голову и потянула на себя, чтоб та потеряла равновесие и не удержалась на ногах. Всё, что удалось Джуди перед тяжелейшим помутнением и последующей потерей сознания, так это оборонить ключ и ступнёй загнать его в щёлочку под дверью. Ну а нападавшая лишь порадовалась, что сразила свою любовь флюидами собственных трусиков. Скоро хозяйка ослабила хватку и аккуратно уложила на пол накрепко заснувшую гостью. Эфир был ещё одним заранее припасённым средством в арсенале серой фурии, которые сделал своё дело в считанные секунды. - Знаю, ты уже не простишь меня, любимая, - она ласково погладила Хоппс по ушам, словно желала доброй ночи. Хотя имела на свою любимую несколько иные планы. - Но и сдаваться я не собираюсь. Ник не знал, сколько часов и минут ушло на поиски нужного адреса. Он совершенно потерял счёт времени, пока находился в пути и строил массу всяческих нехороших догадок. Но прямо сейчас ему была предоставлена возможность перестать ломать голову над домыслами и начать обдумывать свои дальнейшие действия. Всё ещё сжимая в лапе надоевшую папку, он стоял перед дверью в дом Энди Майерса. Лис давно заметил свет в прихожей. Как заметил и полоску света под дверью, где, как по приглашению на поздний ужин лежал ключик. Вряд ли кто-то в доме неприятеля мог ждать лиса, чтоб угостить его ужином. Скорее уж, дубиной по голове или перцовой смесью, как это уже было однажды. Рыжий немного потоптался, а после медленно потянул ручку двери. Заперто. После он воспользовался ключом ещё медленнее, чтоб не наделать шума. Дверь открылась. Аккуратно переступив через порог Уайлд осмотрелся вокруг себя и навострил уши. Звуков не было, словно его уличили в проникновении и тоже затаились. Либо в доме просто никого не было. Слева и справа на лиса смотрели приоткрытые двери, ведущие к другим помещениям. Он прямо-таки чувствовал, как за ними витает что-то вроде духа истины. Призрака, что даст ответы на все вопросы. Рыжий пока не догонял, что этим духом являлся кроличий запах. Ник осторожно подкрался к правой двери, за которой его встретила лишь темнота безобидной и скучной коморки. Там стоял столик, куда можно было на время припрятать мешеющую папку с протоколом к прочим валявшимся там бумагам и дневникам. Рыжий домушник был настолько тих, что коротенький писк, не громче комарийного, не остался без его внимания. Лис резко развернулся к двери напротив. Определённо звук раздался за другой ещё необследованной дверью, куда зверь направился быстрее и увереннее, чем прежде. Он слегка толкнул эту дверь, и его взору открылось слудующее: на кровати голая и связанная по всем конечностям лежала Джуди, а рядом стояла и зажимала ей рот лапой такая же голая Сэнди, в чьей личности более не приходилось сомневаться. Хоппс издавала писк своими ноздрями и выглядела очень измученной и неподвижной, в чём были виновны не только лоскуты на запястьях и щиколотках. А Майерс казалась дикой, затравленной и отчаянной в своём разоблачении. Она явно услышала, как новый гость вошёл в её дом, чего она совсем не ожидала. - Отпусти её, тварь. - Уайлд давно успел распрощаться с любым сомнением, напряг каждую свою клеточку и в порыве ненависти выпустил когти. - Сейчас же! Или, клянусь, тебе конец. Коварная крольчиха убрала лапу с зайкиного рта и шагнула назад. Странно, что такой страшный и замогильный голос не заставил её забиться в угол. Пусть в первое мгновение вспышка страха сомкнула ей челюсти. Да только её это совсем не сломило. - Нечего меня пугать, Николас. - издевательским тоном выдала хозяйка дома. - Хоть я не желала встречи с тобой, ты самый меньший из всех ужасов, что мне пришлось пережить. - Что ты с ней сделала?! Ник бросился освобождать Джуди от пут. Его Морковка сейчас в буквальном смысле выглядела, как овощ. Это заставило Сэнди попятиться к стене. Ненависть к одной крольчихе была вытеснена заботой о другой. Поэтому лису было больше не до угроз. Ну а челюсти у фурии полностью разомкнулись, и она только разминалась перед тем, чтоб выговориться. - Жить будет, - ответила на гневный вопрос Майерс. - Причём, долго и счастливо. Да только, не с тобой. Рыжий мельком выстрелил в фурию кислотным взором, покончив с путами и собирая разбросанные по полу зайкины вещи. - Да, можешь одевать её и уводить с собой... Но, что толку? Она всё ещё ненавидит тебя, Николас. Или ты позабыл о своих выходках? Может, тебе напомнить? Лис не собирался сейчас оправдываться за свою невиновность, в которую и так верил, пускай и не зная мнения зайки об этом. Он одевал её и пытался привести в чувства. - Не переживай. Просто Джуди немного перевозбудилась моими стараниями. Пришлось её успокоить. Но скоро она очнётся и вспомнит, как сильно меня любит. Да, да. Ты не ослышался. Она любит именно меня. Над этим я тоже постаралась. И, вот увидишь, она вернётся ко мне. Лисьи зубы потихоньку заскрежетали. Ну а фурии хватило наглости, чтоб приблизиться к кровати и продолжить свою грязную болтовню: - Думаю, с таким, как ты Джуди не стала бы долго околачиваться среди друзей и коллег. Вы, лисы, опасные звери. Она тебя не любит, а ещё и опасается. Твоей глупости придостаточно, чтобы этого не замечать. "А ведь, и правда, опасается." - Подумал рыжий сквозь пелену гнева, когда полностью одел зайку, усадил на кровати спиной к хозяйке и удерживал любимую за плечи, чтоб не упала. - Кажется, ты хотел знать, что я с ней сделала? Вот, что. - Сэнди подняла одним пальцем и показала гостю резиновый предмет с ремешками, а после постучала им по своей промежности. - Это был её первый раз. Ты знал об этом? А я только что узнала. Уайлд выпрямился и угрожающе уставился на это исчадие похоти. Не успев шагнуть к своей цели он внезапно застыл. Майерс поняла, что наконец довела соперника до белого каления и даже заметно оживилась: - Ну, давай, вмажь мне. Приложись от всей души. Или хочешь отомстить и изнасиловать? Пожалуйста, подходи и возьми своё. Как раз, я раздета и ещё не накувыркалась. - фурия раскочегаривала зверя, как могла, но он продолжал стоять на месте. - А, может, запустишь в меня свои когти и загрызёшь? Вы, лисьи морды, способны на такое. Правда? Вот будет новость. Лис из полиции загрыз крольчиху в её же доме. Да ещё безо всякого одичания. Ну, давай! Чего стоишь? Или я недостаточно надругалась над твоей Морковкой? Сэнди прервала эту тираду, лишь когда до неё дошла бессмысленность своих стараний. Дошло, что лис не вздумает применять насилие и делать из неё мученицу, а из себя преступника. Что уже минуту он не держит свою зайку, она сидит без его помощи и, похоже, сама с помощью жестов удерживает его от насилия. Что рыжий не обнаружил следов этого якобы "первого раза" и убедился в неправдоподобии услышанного. И что не следовало упоминать о зайкиных опасениях по отношении к другу, что очень некстати могло навести его на поиск кое-какого предмета в зайкиной одежде, который стоило бы заранее припрятать. И тут остолбенела уже сама Майерс, когда взглянула на обернувшуюся к ней с ехидной улыбкой Хоппс. Ну а по лисьим глазам она поняла, что лучше бы вообще не раскрывала рот. Уайлд смело обошёл кровать и сказал в морду противнице следующее: - Скажи "привет" моему маленькому другу. Сэнди успела подумать, что лис всё-таки опустится до сексуального насилия. Подумала, прежде чем в её морду ударила струя из противолисного баллончика. А всё своё негодование и отвращение рыжий преобразовал в один смачный и утешительный плевок прямо на голую, корчащуюся и визжащую ушастую стерву. Николаса наконец-то отпустили утром из департамента. Он не сказав более ни слова и позабыв, что не спал всю ночь, рванул с места к своей любимой и обожаемой Джуди. По пути он прокручивал все последние события. Начиная с того, как он выдал знаменитую фразу Тони Монтаны, хоть и не с автоматом, а с баллончиком в лапе. Как урезонил мерзкую фурию, заставил её замолчать и слегка обездвижил, пока любимая вызывала ей полицию, а себе скорую (по настоянию любимого, конечно). Как он даже не успел попрощаться с зайкой и глядел вслед увозящей её машине, а сам направился в департамент бок о бок с ненавистной фурией, что выносила ему мозг всю дорогу. Как он выслушивал порицания шефа по поводу того, что не сообщал сотрудникам о подозрительной девице. Да ещё и проник в её дом, делая ей в будущем суде большое одолжение. Как отвечал на массу вопросов, и как присутствовал при даче ответов на вопросы к самой Майерс. И как с нетерпением ожидал весточки от любимой и о её состоянии, чего так и не дождался. Морковка больше и не думала игнорировать своего глупого лиса. Просто всю эту ночь её подвергали разным процедурам по выведению токсинов из организма. Именно это было причиной её молчания по телефону. И именно эта причина успокоила запыхавшегося лиса, что примчал в клинику и был допущен до разговоров с пока ещё лечившейся от отравления крольчихой, которая и сама ожидала его с нетерпением. Когда рыжий вошёл в палату, и без того ослепительная белизна этой палаты озарилась светом двух улыбок и теплотой двух голосов. Лис, видя свою зайку здоровой и такой счастливой, не удержался и забрался прямо на её койку для объятий и поцелуев. Звери любезничали и наслаждались обоюдной эйфорией пять минут, пока наболевшие темы не напомнили о себе в разговоре. - Если что, я нашла папку с протоколом в каморке и вернула Волкасу через патрульных. И он просил передать, что ты растяпа. - Да, Волкас мне тоже успел многое высказать в отделе. Как-будто мне шефских оплеух было мало. Ну, серьёзно, шеф разговаривает, как ветер дует. - шутливо насупился Уайлд. - И что там по поводу взлома и проникновения? Разве тебя не оправдают? - Надеюсь. Думаю, мои действия были уместны. Если учесть, что эта Майерс хотела сделать с тобой. Она же... - Но ведь, не сделала. - перебила Хоппс, чтобы лису не пришлось заканчивать неприятную мысль. - К тому же, у неё в доме обнаружили запасы всяких веществ. В том числе, и запрещённых. Эфир это только семечки. - Знаю. У меня брали анализ крови. И сказали, что с таким содержанием возбудителя в крови обычно бывают сексоголики, которые обращаются за помощью, если им становится плохо от ежедневного приёма внутрь. - Эта Майерс... Вот же сволочь. - рыжий поднялся с кровати и зашагал по палате. - Она пичкала тебя этой дрянью, чтоб заставить себя полюбить. Ты не представляешь, как же мне хотелось тогда выбить из неё всю дурь. Спасибо, ты меня остановила. - Не злись, Ник. Она ещё получит своё. - и крольчиха опустила глаза и уши. - Я сама виновата. Повелась на эту глупую историю о соседстве в Малых Норках. Об увлечении растительными средствами. Да, что говорить, я даже не разглядела в ней крольчиху. - Не надо, Джуди... - Она провела меня. Сначала там, в клубе. Разыграла, как по нотам. А потом несколько дней подряд водила за нос. - Джуди, прошу, остановись. - А я просто поддалась. - фиалковые глаза жмурились и блестели от влаги. - Я тебя бросила. Плюнула на тебя и ни разу не ответила... Поняв, что слова не помогут, лис поспешил улечься рядом с зайкой и прижать её к своему пламенееющему от любви сердцу. Она похныкала минуту и вспомнила ещё одну обидную вещь: - Знаешь что, Ник? - Что, Морковка? - Мы же с тобой профукали свои должности следователей. - Не понял. - Ну, электронные курсы... Помнишь? Рыжий в самом деле напрочь позабыл о профобучении. Надо сказать, что и ушастая вспомнила о них не намного раньше. Задания, которые необходимо каждый день регулярно выполнять остались без внимания. А значит обучение можно считать проваленным, а рабочие дни прогулянными. - Вот, дьявол... - досадно выдал лис. - Буйволсон нас убьёт. - Мы это заслужили, - крольчиха подвела черту под всеми своими неудачами. - В отличии от новой должности. - Значит, остаёмся патрульными? - Ага. Эта обидная догадка развернула зверей друг к другу. Их сконфуженные морды начали медленно приобретать комичное выражение. И вскоре звери от всей души рассмеялись. Да так, что слёзы заволакивали уже обе пары глаз. Когда приступ веселья поубавился Хоппс припомнила одну лисью фразу, чтоб ещё разок рассмеяться: - Скажи "привет" моему маленькому другу. - повторила она сквозь смешки. - И как тебе в голову пришло это ляпнуть? - Что? Это же моя коронная фраза. Как-будто, не знаешь. Я Тони Монтана, чтоб его. - Глупый лис. Ты бы себя видел. Оставшиеся у глупого лиса разрешённые для посещения полчаса прошли в позитивном ключе. Он продолжал смешить свою зайку, обнимать, заигрывать. Вообщем, приводить их чувства в порядок. А на прощание, она велела ему идти домой и отсыпаться, а он зацеловал её до упаду. Вечером зайкин настрой сильно переменился. Она продолжала лежать в палате, хорошо себя чувствуя и вспоминая любимого добрым словом. Её больше не огорчали пережитые вчера моменты, а рабочие трудности не висели у неё над душой. Просто она только что дочитала кое-какое чтиво, что припрятала у себя в вещах от посторонних глаз. И даже, от лисьих. Это был дневник Сэнди Майерс. На его листах обезумевшая от любви крольчиха многократно признавалась в привязанности и зависимости от своей героини. Частенько каялась перед ней во всех кознях, что учиняла ради её любви. В более ранних записях изложила подробную историю гибели своего брата Энди и последующего тяжёлого годе без него. Писала об одиночестве и презрении ко всему Зверополису. О своём бессмысленном существовании в этом городе, да и во всём остальном мире. О поиске этого смысла. О принятии своих старых потерь и новых моментов в жизни. О своём восхищении той, которая очистила город от дикой скверны, что породила убийцу её дорогого брата. И самый большой объём текста занимал фрагмент с описанием первого взгляда в любимые фиалковые глаза. Джуди не испытывала ненависти к автору дневника. Она поверила каждому написанному слову. Ну а самый последний фрагмент она перечитала, наверное раз пять. И ужасалась, что пустые страницы этого дневника уже никогда не дождутся продолжения. "Сегодня я впервые пишу, сидя в машине. Мой дорогой дневник лежит на коленях, напротив меня красуется магазин для взрослых, а на соседнем сидении валяется этот гадкий предмет. Боже мой... Неужели, это и есть решение моей проблемы. Лучшее, что я придумала это надеть на себя резиновый орган и осквернить им тебя, любимая. И таким будет твой первый раз?" "На что я только рассчитываю? Ведь рано или поздно вся эта фальшь вскроется. Вскроется неотвратимо. И что тогда? Как я буду смотреть после этого в твой чудесные фиалковые глазки? Как мне и дальше убеждаться, что ты меня любишь? Нет. Я просто похотливая сука, что желает твоей плоти, прикрываясь высокими чувствами. Сколько можно себя обманывать? Не умею я любить по настоящему. И никакое общество и никакая личность не примет меня такой. Уже больше года я никому не нужна. И всё это время мною двигают гормональные позывы и тупые инстинкты. Что это за любовь, когда один накачивает другого всяким дурманящим пойлом?" "Наверное, уж лучше бы сегодня нам обеим и отмучиться. Вряд ли я сумею воздержаться от тебя, Джуди. Пускай я один разок дам волю своим лесбийским наклонностям. Может, это позволит мне наконец успокоиться и навсегда оставить попытки добиться фальшивой любви. И перестать обвинять весь мир в жестокости, а взять всю вину на себя." "Пускай после этого за мною сегодня явится твой лис и сделает всё, что только вздумает. Разорвёт, растерзает, загрызёт. Это было бы большим одолжением для Сэнди Майерс, которая пока что ещё способна сознавать, что совершает зло. Уж лучше умереть зверем, чем жить монстром. Главное, чтоб никто не узнал, и чтоб у Ника не возникло проблем из-за меня." "Но даже если он не посмеет меня тронуть, а засадит за решётку, то и это мне подойдёт. Я вполне заслуживаю отсидеться подальше от нормальных зверей. Зато будет придостаточно времени подумать над своими поступками. Быть может, такое наказание способно меня исправить. И однажды через года я сумею начать всё сначала. И этот мир будет готов принять меня, а я приму его." "Как жаль, мой милый братик Энди, что это случилось с тобой. Как бы всё хорошо обернулось, будь ты жив. Сколько раз я себе представляла наш несбывшийся быт. Ты у себя дома просыпаешься в семь утра и готовишься к трудовым будням. Я в общежитии поднимаюсь в это же время и спешу на учёбу. Вечером ты забираешь меня к себе в гости, чтобы с моей помощью приготовить ужин для нас обоих. А на другой день уже я приглашаю тебя к себе и рассказываю о своих отношениях с ухажёром из параллельного курса. Жаль, что ничему этому никогда не бывать." "Я нашла для себя утешение в виде одной героини, что отомстила этой злодейке-судьбе за тебя, братик. Но разве правильно я поступаю? С тобою случилось несчастье, которое разбило моё сердце. А теперь между Джуди и Ником возникла я, чтоб разбивать сердца ещё и им. Я просто какой-то носитель зла, рискующий заразить этим злом других, которые так же рискуют повторить мои злодеяния. Но почему я не могу остановиться? Я же знаю, что делаю неправильно, но всё-равно продолжаю." "А тебе, любимая Джуди, я желаю всего самого наилучшего. Со мной или без меня. Я не смею просить прощения и признаваться тебе в любви. Первого я не заслуживаю. Второго, просто не умею. Возможно, только пальцы моей правой лапы, что касались тебя очистились от похотливой скверны, которая съедает меня целиком. Только этим пальцам подвластно не слушаться остального тела и выводить ручкой на бумаге мои пока ещё здравые мысли. А стоит мне увидеть или учуять тебя, зайка, как контроль над телом достаётся похотливому монстру. И тогда Ник становится ненавистным соперником, а ты, Джуди, лишь объектом моих ненасытных страстей." "Мне очень дорог мой дневник. Но если дойдёт до нашего расставания, любимая, я постараюсь расстаться и с ним. Надеюсь у тебя хватит терпения, чтоб не отмахнуться, не выбросить и не разорвать его. Надеюсь, ты прочтёшь его содержание и хотя бы поймёшь, что я действительно пыталась быть такой, как все." "Твоя нелюбимая, Сэнди." Прошла неделя. Заключённая крольчиха понемногу начинала свыкаться с новым суровым бытом. Прошедшие дни и ночи были невероятно долгими и мучительными. А число ещё не прошедших наводило тоску и дрожь в коленях. Серой бедняге приходилось терпеть многочисленные тяготы и лишения, что в одночасье свалились на неё по удару судебного молотка. Среди них была тяжёлая работа, скудная кормёжка, бесчисленные унижения. И лишь одиночество оставалось неизменным и до боли привычным. Но в один миг для крольчихи всё переменилось. Всё плохое стало терпимым, а терпимое - неплохим. Миг, когда ушастая получила анонимную посылку со своим дневником внутри. Дневником, в который были внесены небольшие, но такие желанные и важные изменения. Сэнди Майерс навсегда запомнила, как она распахнула свой родной дневник на странице с последней записью и увидела там многоточие, как призыв к продолжению, а чуть ниже три коротких слова, что в мгновение исцелили её душу. Крольчиха решила, что обязательно начнёт новую жизнь, уронив сладкие слёзы на эту строчку с текстом: "Я тебя прощаю."