🐰
На следующий день Ёхан весь вечер проводит в тренажерном зале. Занимается до забитых мышц, пытаясь хоть немного очистить разум и репетируя то, что он собирается сказать Джунсо, когда вернется домой — если Джунсо не сбежит до того, как Ёхан успеет сказать хоть что-нибудь. В конце концов он тянет так долго, что собственное тело начинает протестовать от перенапряжения, и Ёхан понимает, что больше не может убегать. Он всегда считал переезд в большую квартиру с огромными окнами, как только появилась возможность, лучшей идеей Донхана. Когда Ёхан возвращается домой, солнце уже на самом горизонте, как и в те пару часов перед закатом, и квартира залита теплым, золотистым светом. В гостиной прямо напротив стеклянной двери, ведущей на балкон, Ёхан находит Джунсо, спящего на полу в пятне солнечного света. Ёхан легко улыбается, подходя на носочках чуть ближе. Во сне Джунсо выглядит таким юным и безмятежным, таким красивым. Ёхан не может отвести от него глаз. Свет гладит черты его лица, будто само солнце восхищается им и делает сияние его меха еще более явным и завораживающим. Каким же глупым он был. Только если бы он постарался, открылся чуть раньше… он бы многое смог объяснить Джунсо, и всего этого бы не произошло. И только если бы они стали ближе, он бы смог бы открыто сказать о своих чувствах вместо того, чтобы украдкой смотреть на него и любоваться со стороны в моменты, как этот. Он выглядит таким умиротворенным. Я поговорю с ним, как только проснется, решает Ёхан. Он почти уходит в душ, развернувшись на пятках, но останавливается. Ему ведь неудобно? У него шея затечет, если продолжит так лежать. Ёхан берет с дивана подушку и осторожно, тихо, садится рядом с Джунсо на колени и поднимает его голову, чтобы подложить подушку под нее и, ох. Волосы Джунсо очень, очень мягкие. Ёхан в ожидании задерживает дыхание. Кот все еще спит и мурлычет. Такой милый, думает Ёхан, широко улыбаясь. Мурлыкание становится громче, когда Джунсо неосознанно утыкается в его ладонь. И только сейчас Ёхан понимает, что так и не убрал руку. Она все еще в волосах Джунсо. — Ёхан? — кот зовет его мягким, сонным голосом, непонятливо моргая. Ёхан отдергивает руку так, словно обжёгся. — Извини! Я просто… просто хотел подложить тебе подушку. Мне показалось, тебе неудобно, так что… Джунсо окончательно просыпается и садится, копируя позу Ёхана и глядя то на него, то на подушку, то на руку, которую Ёхан баюкает другой, будто ушибся, и кажется, складывает два и два. — Ты гладил меня? Джунсо выглядит так очаровательно с порозовевшими щеками, а его голос так полон надежды, что все оправдания, о которых думал Ёхан, сразу же теряют смысл, не успев сорваться с губ. Когда он не отвечает, кот воспринимает это как согласие. — Можешь сделать так еще раз? — он спрашивает с той же надеждой и чуть склоняет голову, чтобы было удобнее. Ёхан усмехается и подчиняется. Донхан был прав. Иногда стоит довериться инстинктам. Стоит позволить себе утонуть в ощущении нагретых солнцем мягких волос Джунсо, скользящих между пальцев; позволить ему приблизиться, уткнуться головой в грудь Ёхана и скользнуть под подбородок, повернуться и притереться, почти взобравшись на колени. Позволить рукам гладить Джунсо по спине и прижать его к себе невозможно близко, вдыхая, наконец, его сладкий запах, который недели назад захватил сознание Ёхана. Это первый раз, когда они касаются друг друга, и это более, чем нормально. Это волшебно, естественно, легко. В этот момент, слова, которые Ёхан хотел сказать, произносятся так легко, что он даже не может вспомнить, почему вообще должен был их репетировать. — Прости меня, — говорит Ёхан. — Прости меня за то, что я был таким сложным мудаком с самого первого дня и за то, что всё проебал, как только мы к чему-то пришли. — Нет. Нет, это моя вина, — отвечает Джунсо, глядя снизу вверх и наполовину уткнувшись лицом Ёхану в грудь. — Ты был абсолютно прав, мне не стоило ничего говорить. — Нет, Джунсо. Я не имел ввиду ничего из того, что тогда наговорил. Ты просто пытался помочь. Ты не знал, что гроза так на меня влияет, — Ёхан мягко его поправляет. — Но теперь я хочу, чтобы ты узнал. Я больше не хочу недопониманий. Я хочу, чтобы мы узнали друг друга. — Мне нечего рассказать о себе, — Джунсо уныло опускает голову, — Ничего из моей жизни до вас не стоит того, чтобы рассказывать. Слова сертификат породы вспыхивают в памяти Ёхана, и он чувствует граничащую с яростью решимость избавиться от них. — Тогда мы создадим новые воспоминания, — предлагает он, — за которые стоит держаться. И я поделюсь с тобой своими. Я думаю, ты должен знать после всего того, что я натворил. Ёхан чувствует тяжесть в груди, но он должен закончить то, что начал. Это честно, особенно после того, как он накричал на Джунсо и после того, как они с Донханом узнали о нем что-то без его ведома. — Знаешь, Донхан-хён стал моим третьим опекуном. — Третьим? — Джунсо удивленно моргает, явно заинтересовавшись. — Да. Моя семья оставила меня в приюте, когда я был еще маленьким. Я едва помню этих придурков, помню только то, что мне было грустно, — одной рукой он лениво перебирает волосы Джунсо, а другой прижимает его ближе, находя в этом некоторое утешение, глубже погружаясь в воспоминания. — После этого я рос в приюте, переезжал с места на место, пока меня снова не усыновили. Мне было двенадцать.***
Многие воспоминания детства и ранней юности уже давно стерлись из ёхановой памяти, как это обычно и происходит, но Ёхан до сих пор помнит тот день, когда впервые встретился с ними. Пара средних лет, собирающаяся его усыновить. Они увидели Ёхана в игровой комнате вместе с другими детьми и влюбились в его «неугомонный характер». Ёхан думал, что это какая-то шутка. Ему всегда говорили, что он слишком шумный, и что его _слишком много_. Но мужчина, тренер по тхэквондо, казалось, наоборот обрадовался такому «дерзкому крольчонку». Женщина улыбалась ему с добротой и огромной нежностью, спрашивая, какие снеки ему нравится есть, после того как сожжет всю свою энергию. В конце своего визита они пообещали вернуться. Вопреки недоверию Ёхана, они вернулись. А потом снова, снова и снова. Они приносили ему угощения, спрашивали, как прошел день, а однажды мужчина даже научил Ёхана одному из приемов из тхэквондо — удару ногой. Эти люди очень ему нравились. Спустя шесть месяцев встреч, собеседований и изматывающей бумажной волокиты, Ёхана усыновили. Только намного позже он узнал, что они не могли иметь детей, не могли позволить ЭКО и давно отказались от длинной очереди на усыновление ребенка. Но не отказались от своей мечты стать родителями и от всей той любви, которую готовы были подарить. А усыновление гибрида, как они слышали, возможный и бюрократически более простой вариант. Они растили и любили Ёхана как своего собственного ребенка, ушастого и хвостатого, но родного, вопреки критике других семей. Поскольку гибридов не пускали в обычные школы, они учили его дома, как могли, и делали все возможное, чтобы Ёхан был здоров и счастлив. И в каком восторге он был, когда спустя всего пять месяцев, его впервые назвали «сыном», и он мог назвать их «мама» и «папа» в ответ. Целых четыре счастливых года у Ёхана была настоящая семья. В ночь на их 25-летнюю годовщину его родители ушли праздновать вдвоем. Танцевально-свидательный-ужин, как это назвала мама, и они оба были так взволнованы, кружась друг с другом по комнате, словно это было их самое первое свидание. Ёхан отправил их за дверь со своим благословением, радуясь, что этот вечер они могут провести наедине. Даже не зная, что это последний раз, когда он их видит. Начался дождь. А потом дождь превратился в грозу. Ёхан только пожал плечами. Он не боялся молний как те, другие, кролики из приюта. Он всегда был смелым. Ёхан решил лечь пораньше, не беспокоясь о родителях, и зная, что где-то там они веселятся и скоро вернутся домой. Он не знал, что проснется на рассвете, когда в дверь постучится полиция, чтобы рассказать о новостях, которые разрушат его мир.***
Ёхан судорожно вздыхает, подойдя к концу своего рассказа. Он устроился подбородком на макушке Джунсо, вперившись взглядом в горизонт за окном, но не видел ничего. — Гроза была очень сильная, и дороги размыло. Водитель потерял управление и врезался в их машину. Мой папа умер на месте, удар пришёлся на сторону водителя… мама скончалась уже в больнице. Как-то так… теперь ты знаешь, — заканчивает Ёхан, огорчённо подводя черту. Раздается громкий шмыг, а на футболке вдруг появляются влажные пятна. Ёхан смотрит вниз. — Джунсо… нет, не плачь… пожалуйста, не плачь, — он гладит кота по спине, не обращая внимания на то, что собственные глаза слезятся. — Мне так жаль, — Джунсо утыкается лицом ему в грудь, сжимая край футболки, — если бы я знал, что ты думал об этом, когда Донхан-хён задержался той ночью, я бы никогда, никогда… — Я уже сказал, что ты не мог этого знать, — беззлобно напоминает ему Ёхан. — а если бы узнал, Донхан-хён получил бы у меня по первое число за то, что рассказал тебе до того, как я буду готов. Это заставило Джунсо тихо засмеяться. Ёхан держит его лицо в ладонях, вытирая слезы большими пальцами. — Спасибо, что рассказал. Это очень важно для меня, — говорит Джунсо серьёзным тоном, но его голос все еще дрожит. — Можно тебя обнять? — Разве не этим мы сейчас занимаемся? — усмехается Ёхан. — Нет. Я хочу обняться, как следует, — дуется Джунсо. — пожалуйста? Он выглядит так чертовски мило, что Ёхан не смог бы отказать, даже если бы хотел. Без промедления он прижимает Джунсо к себе и крепко обнимает его. Кошачьи руки обвивают его, и он прячет лицо в изгибе его шеи, а Ёхан держится за него изо всех сил. Он кладет подбородок на плечо Джунсо, осторожно касается шеи и волос чуть ниже ушей, выискивая место, где его запах ощущается сильнее, и, кажется, находит. Запах Джунсо напоминает клубнику, но без фруктовой кислотности, будто молоко и сахар смешались, превратившись в десерт. Это приятно. Успокаивающе. И, возможно, совсем немного пьяняще. — Прости, что избегал тебя, — Ёхан почти пропускает момент, когда Джунсо снова начинает говорить на грани с шепотом. — Я знаю, что ты бы никогда не ранил меня, как они. Мне просто было страшно, и я не мог… Я не мог тебя видеть… Сердце словно пронзили когтем. Не трудно догадаться, кто такие «они», и Ёхан изо всех сил пытается отбросить все страшные сценарии, которые возникают в мыслях, и в которых Джунсо было страшно или больно из-за его хозяев. — Не извиняйся, это не твоя вина. Только моя, — Ёхан не может прижать к себе Джунсо еще сильнее, но чертовски сильно старается. — Я обещаю больше не кричать, если снова разозлюсь. Больше не думай об этом. Больше не думай о них. Теперь ты с нами. — Хорошо, — слышится приглушенный голос Джунсо. Ёхан утягивает их обоих на пол, чтобы вдвоем поваляться на солнце, и не отпускает даже сейчас. Он подтягивает к себе больше подушек, пока Джунсо укладывается головой Ёхану на грудь. Они лежат так еще долго, согреваясь в пятне солнечного света и объятиях друг друга, и засыпают, пока сердца бьются в унисон.🐱
С подачи Ёхана Донхан ведет их в парк, чтобы успеть поймать последние теплые выходные прежде, чем в город окончательно придет осень. И Джунсо вне себя от волнения. Его хозяева брали его только на душные светские мероприятия со строгими приказами. Ему было запрещено есть то, что хочется или общаться с другими гибридами, которых он там встречал. Единственной радостью была только возможность красиво одеться перед выходом. Провести день в парке, играть и устроить пикник, звучит как лучшая идея в мире. Но больше всего Джунсо радуется тому, что насладится этим с Донханом и Ёханом. Похоже, они по-настоящему помирились с кроликом, после того как обсудили события той ужасной ночи. Его дни стали только веселее и счастливее, когда он может быть настолько близко к Ёхану, насколько хочет, и получать любовь Донхана без стеснения и неуверенности. С Ёханом они проводят большую часть дня, готовя, тренируясь и заботясь о доме. Джунсо сидит с Ёханом даже пока тот учится, положив голову ему на колени, а кролик рассеянно гладит его по волосам. По вечерам Донхан присоединяется к ним, что бы они не придумали, слишком счастливый, чтобы сопротивляться. Когда он слишком устает, чтобы играть с ними, они проводят тихие ночи за просмотром фильмов все вместе. Ёхан забивает себе место на коленях Донхана, но Джунсо обнаруживает, что для него всегда находится, где прилечь. Иногда по другую сторону от Донхана, иногда у Ёхана между ног, а иногда никто не воюет за место, и Джунсо оказывается зажатым между ними двумя, в покое и тепле. Он дорожит каждым из этих моментов. В конце концов пропускает большинство фильмов, потому что старательно запоминает то, как идеально они втроем подходят друг другу. В целом… его устраивает. Они прогуливаются в парке несколько минут, пока не находят открытую поляну с меньшим количеством людей и расстилают покрывало для пикника под раскидистым деревом. Джунсо растягивается на траве, наслаждаясь хорошей погодой, теплым солнцем на коже и прохладной тенью дерева. — Джунсо-я, пошли играть! — зовет Ёхан, держа мяч в руках. — Хм-м, идите вдвоем, — отвечает Джунсо. — думаю, я посижу здесь еще немного. — Что за ленивый кот, — весело смеётся Донхан. — давай, Джунсо-я! — Но здесь так хор-р-рошо, — мурлычет Джунсо. — Это не работает, Ёхани, — заговорчески говорит Донхан. — Тогда придется действовать по-другому. Смысл сказанного доходит не сразу, и Джунсо не успевает отреагировать достаточно быстро. Ёхан держит за руки, и он остается абсолютно беззащитным перед щекоткой от Донхана. — А-а, ладно! Ладно! — Джунсо задыхается от смеха, пытаясь вывернуться из чужих рук. — Пожалуйста! Я сыграю! — Что? Я не слышу! — дразнит Ёхан. А Донхан щекочет только сильнее; чувство, будто его пальцы повсюду одновременно. У Джунсо болит живот от хохота. — Я сыграю- а-ах! — я сказал, я сыграю, пожалуйста, хватит! Они тут же останавливаются. Их руки отпускают его, оставив Джунсо перевести дыхание на траве со слезами на глазах. Губы все еще изогнуты в слабой улыбке. — Вы двое, — выдыхает он. — такие злые. Донхан и Ёхан смотрят на него с одинаково подлыми ухмылками. — Да мы просто ангелы, — имеет наглость ответить Донхан. — Так что, идешь? — Дайте хоть дыхание перевести. Судя по всему, довольные своей шалостью, эти двое начинают играть без него. Джунсо садится, оправляясь после этого испытания, и наблюдает за тем, как они перебрасывают друг другу мяч с возрастающим соперничеством. Он удивленно смеётся, когда видит, как Донхан бросается за Ёханом, который с легкостью его обгоняет, хохоча, как сумасшедший. Он очень похож на щенка, гоняющегося за кроликом, не хватает только ушей и хвоста. Забытый мяч укатывается в сторону. Донхан слышит смех Джунсо. С хитрой улыбкой он меняет курс и бежит в его сторону. Кот вскрикивает, но снова не успевает отреагировать вовремя, и весь вес Донхана оказывается на нем. Тут же сверху падает и Ёхан. — Что смешного, котёнок? — спрашивает Донхан, утыкаясь носом в шею Джунсо, — А? что смешного? — А… Игра, — глупо отвечает он. Двое мужчин на нем потные и горячие, но Джунсо не возражает настолько, насколько следовало бы. Их запахи ударяют в ноздри, сильные и пряные, почти неотличимые друг от друга, и Джунсо чувствует, что тоже распаляется. К счастью, они слезают прежде, чем он успеет опозориться. Мяч возвращается, и Джунсо присоединяется к ним в следующем раунде игры в салки. Это самое весёлое, что было в его жизни. Джунсо объединяется с Ёханом против Донхана, чтобы уравнять силы, но все равно их шансы невелики. Они играют, пока солнце не поднимается высоко в небе, и пока желудки не начинают требовать перерыва на обед. Они замолкают, как только приступают к еде, слишком голодные, чтобы говорить. Тем не менее, скоро Джунсо замечает, как Ёхан и Донхан обмениваются едва уловимыми взглядами — или, как они думают, едва уловимыми, — друг с другом. Это продолжается еще какое-то время, пока краем глаза Джунсо не замечает от Донхана короткий, но резкий кивок Ёхану в его сторону. Очевидно, они пытались решить, кто поднимет ту тему, которую они хотели обсудить. И, похоже, эта участь ложится на плечи кролика. — Эм, Джунсо-я, — начинает Ёхан. — на самом деле есть ещё одна причина, почему мы позвали тебя сюда. — Правда? — поднимает брови Джунсо. — Да. Я… в общем, ты уже понял, что я не очень умею начинать серьезные разговоры, — застенчиво говорит он. — Я подумал, что здесь будет попроще это сделать. — Ага, — кивает Джунсо. Ёхан смотрит на Донхана в поисках поддержки. Это почти нервирует, когда он выглядит таким нерешительным. — Нам было интересно… что ты думаешь… о нас? Все затихает. Не только они втроем — весь мир. Джунсо не слышит ни щебета птиц, ни дуновений ветра, ни криков или смеха детей с их семьями неподалеку. Только его сердце эхом отзывается в ушах, потому что Ёхан ни в одной из реальностей не может спрашивать о том, о чем сам Джунсо думал последние месяцы. Или может? — Что я думаю о вас? — осторожно переспрашивает он. — Нет, Джунсо-я, — вступает Донхан, переплетая пальцы с Ёханом. — не о нас. Нас, — повторяет он многозначительно. — Тэхён-хён почти решил вопрос с одним гибридом, и в следующем месяце в приюте для тебя освободится место, — он говорит так, словно каждое слово дается ему с огромным трудом. — Честно говоря, ты более, чем желанный гибрид. Ты можешь выбрать любую семью, какую захочешь. — И мы надеялись, что это можем быть мы, — неожиданно говорит Ёхан. — Донхан и я. Твоя семья. — Вы надеялись-, — вздыхает Джунсо. Взгляд замыливается от подступивших слез, и он смаргивает, пытаясь отогнать их. Радость, разлившуюся в груди трудно сдержать. Сердце готово вырваться из грудной клетки. — Это все, чего я хочу, — шепчет Джунсо. — мне не нужен никто другой. Он хочет целовать Донхана в губы так, как он целует Ёхана, а не только получать легкие чмоки в лоб, когда он желает доброго утра или спокойной ночи. Он хочет, чтобы Ёхан раскрасил его кожу теми же следами, которые он часто видит на теле Донхана. Он хочет быть с ними в те ночные часы, когда они думают, что Джунсо их не слышит, и позволить им быть первыми и единственными, кто познает мельчайшие кусочки его души, а потом заберет их себе. И когда истекут три месяца в этой приемной семье, единственное, чего он хочет больше всего на свете — остаться. Руки — руки Донхана — у Джунсо на щеках. Внезапно их лица так невероятно близко друг к другу. — Можно тебя поцеловать? — спрашивает Донхан убийственно серьезно. Джунсо рвано выдыхает и бросает взгляд на Ёхана. Кролик в ответ только поднимает брови: — Ну? Можно ему? И что более важно: могу я быть следующим? — Ты нам нравишься, Джунсо-я, — Донхан улыбается его шокированному лицу. — И мы думаем, что однажды полюбим тебя также, как любим друг друга, если ты дашь нам шанс. — Важное уточнение, мы идем комплектом, — говорит Ёхан. Джунсо смеется. В его сознании никогда не было одного без другого. — Тогда я бы попросил возмещение, если бы вы не шли комплектом. Вы тоже мне нравитесь. Вы оба, — он смотрит на них, насколько позволяют руки Донхана, всё ещё лежащие на щеках. И только потому, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, Джунсо нужно проверить еще раз: — Это не шутка, да? Вы правда хотите, чтобы я остался? — Я только что как раз собирался показать тебе, насколько это не шутка, — дразнит Донхан, прижимаясь лбом ко лбу Джунсо. Их губы так близко, что дыхание смешивается. Их первый поцелуй — первый поцелуй Джунсо — ощущается так, будто его учат плавать в мелком бассейне. Это исследование на уровне открытия, а не желания. Он прижимается к Донхану неуклюже, но любопытно, пытаясь изучить каждый изгиб его губ, как будто это последний шанс в жизни. Донхан целует сладко и медленно, осторожно ведя Джунсо по воде, напоминая, что торопиться некуда. У них есть все время мира. Второй поцелуй Джунсо случается с небольшой передышкой сразу после первого. Как только Донхан отстранился от него, пальцы Ёхана схватились за подбородок, чтобы повернуть Джунсо к себе для поцелуя, который увлекает сразу на глубину. Ёхан более жадный и чуть менее терпеливый: он целует с открытым ртом, не теряя энтузиазма. Джунсо хватает воздух, но бросив вызов глубине, он ощущает на языке вкус Ёхана, и чистый трепет от этого — лучшая награда. Губы Донхана прижимаются к его шее, как якорь, оставляя на ней легкие поцелуи, как напоминания подняться, чтобы глотнуть воздуха. Когда он выныривает, раскрасневшийся и задыхающийся, он видит Ёхана и Донхана, ожидающих его окончательного слова с улыбками, полными надежды. Джунсо чувствует себя немного не в себе — головокружение, жар, ноющие губы — но он собирается с мыслями, чтобы дать им ответ, который является его единственной просьбой. — Пойдем домой.🐶
— Ёхана, ты портишь Джунсо прическу. Это не совсем правда. Волосы Джунсо, кажется, невозможно испортить. Они всегда идеально ложатся обратно, несмотря на все отчаянные попытки Донхана их взъерошить. Его замечание было скорее попыткой заставить Ёхана немного успокоиться. Два гибрида вместе развалились на полу, Джунсо сидит у Ёхана между ног, прижавшись спиной к его груди, а Ёхан перебирает и вынюхивает волосы на макушке Джунсо уже добрых полчаса — обычное поведение для кролика, особенно такого территориального и покровительственного, как Ёхан. Это было бы очаровательно, если бы не начинало выглядеть слегка компульсивно. — Джунсо не против, — парирует Ёхан. — Я правда не против, — Джунсо своей ремаркой совсем не помогает. Он искренне этим наслаждается, не переставая мурлыкать с тех пор, как Ёхан начал. — Социальный работник придет с минуты на минуту, — не слишком строго напоминает им Донхан. — Мы должны выглядеть презентабельно. Ёхан, хотя бы ради приличия все-таки делает пристыженное лицо и отвлекается от своего занятия, положив подбородок Джунсо на плечо, но так и не отпустив его. Донхан считает это победой и возвращается к своему столу, оставляя их в покое. Он не особо волнуется по поводу прихода социального работника. Де-факто он уже является приемным опекуном Джунсо, и получив на руки рекомендательное письмо от Тэхёна о своей волонтерской работе в приюте, он ухитрился избежать лишней болтовни по поводу приема Джунсо в семью. На сегодня осталась лишь последняя формальность, чтобы завершить процесс, но Донхан все равно никак не мог избавиться от странного чувства неопределенности, из-за того, насколько расплывчаты были детали этого визита. Как по команде, звонит домофон. Ёхан и Джунсо вскакивают на ноги, поправляя друг другу одежду, пока Донхан открывает дверь. Он коротко осматривает их — чуть более помятые, чем ему хотелось бы, но все равно хорошо выглядящие. Они все оделись в рубашки и брюки, не слишком повседневные, но и не такие официальные, с галстуками разных цветов, но с одинаковым рисунком. Джунсо, в частности, был рад возможности приодеться несмотря на то, что от сегодняшней встречи зависит его будущее. Ему просто очень нравится такая одежда. Через несколько мгновений раздается звонок в дверь. — Они здесь! — хнычет Ёхан, и Джунсо сочувствующе сжимает его ладонь, встав плечом к плечу. Донхан открывает дверь красивой женщине, одетой в простой пиджак и юбку. Её волосы завязаны в низкий хвост, а подмышкой она держит папку. — Господин Ким Донхан? — уточняет она, а после кланяется. — Приятно познакомиться. Меня зовут Чон Чэён, социальный работник головного офиса отдела по контролю гибридов по столичному району Сеула. — Я тоже рад познакомиться, — Донхан кланяется ей в ответ. — Пожалуйста, проходите. Мы вас ждали. Вам что-нибудь принести? Чашку кофе или стакан воды? — Воды, пожалуйста, если это не затруднит. Донхан ведет её в гостиную, где ждут Ёхан и Джунсо. Ёхан совсем бледный и выглядит так, словно готов свалиться на месте. Джунсо разрывается между предвкушением и волнением о кролике. — А это Ёхан и Джунсо, я предполагаю, — она тепло улыбается при взгляде на них. Донхан прослеживает за линией ее взгляда, и он останавливается на крепко сцепленных руках гибридов. — Я Чэён, рада знакомству. Они совершенно синхронно кланяются ей в девяноста градусов — в гробовой тишине. Чэён поднимает брови. — Вы двое очень вежливы, — хвалит она. — но не стоит меня бояться — а, спасибо, — она принимает стакан из рук Донхана и позволяет отвести её к дивану, на который она садится, скрестив ноги. Донхан, Ёхан и Джунсо садятся вокруг нее. — в офисе это называют «собеседованием», но на мой взгляд, это больше похоже на беседу. — Да, я думал об этом, — отвечает Донхан. — Я думал, что большая часть бюрократии уже завершена, учитывая все обстоятельства. — И вы совершенно правильно думаете, кивает Чэён. Она открывает папку и достает из неё документы. — Обстоятельства, при которых вы стали опекуном Джунсо, ваше прошлое, семейное положение и социально-экономические условия для приема в семью, — перечисляет она, перелистывая бумаги, — Да, все это и многое другое уже описано в документах, которые вы и Но Тэхён нам прислали. Это, и ваша уникальная история, конечно же, очень помогли ускорить процесс. Все, что осталось — это интервью, чтобы оценить вас, что и является целью моего сегодняшнего визита. — Оценка? — повторяет Донхан. — Оценка чего? — Вашей семьи, — отвечает Чэён. — как Джунсо адаптировался здесь, как вы адаптировались к нему, какая у вас динамика… такого рода вопросы. Поэтому я прошу вас забыть о формальностях и говорить свободно. Джунсо должен был остаться с вами на три месяца, но он находится здесь уже пять месяцев, верно? — Верно, — кивает Донхан. Чэён дарит им еще одну теплую улыбку. — Не могли бы вы втроём начать с рассказа о том, как прошли эти пять месяцев? Ёхан и Джунсо обмениваются удивленными взглядами, а Донхан чувствует, как улыбка лезет на лицо. — Насколько вы свободны во второй половине дня, госпожа Чон? — Полностью, — широко улыбается женщина.***
— Ким Джунсо, здорово звучит, правда? Они сидят за кухонным столом во время импровизированной вечеринки, отмечая их успешное собеседование. Чэён с восхищением и радостью в глазах подписала все оставшиеся бумаги, необходимые для заключения об опекунстве, и заверила, что как можно быстрее всё перешлёт, чтобы новые документы Джунсо доставили уже в течение двух следующих недель. Донхан заказал торт и несколько закусок из пекарни неподалёку, решив, что будет необходимо поднять настроение его эмоционально измотанным мальчикам. — Так и есть, Ёхан-а, — соглашается он, отправляя в рот очередную ложку с тортом, чтобы заткнуться. Ёхан безусловно больше всех нервничал из-за разговора с социальным работником, но даже теперь, когда всё закончилось, он никак не может расслабиться, сидя рядом с Джунсо и обняв его за плечи. Контраст настолько сильный, что Донхану смешно. Джунсо напротив перешел от хладнокровного спокойствия к удивленному молчанию после ухода Чэён. Он обессиленно осел на диван, как только дверь закрылась за ее спиной и до сих пор так практически ничего и не сказал. — Ким Джунсо… Ким Джунсо… Ким Джунсо… Широкая улыбка постепенно появляется на его лице, когда Джунсо повторяет свое новое имя, будто пробуя его на вкус. Его глаза полны почти детского удивления, когда он смотрит на них. Донхан готов поклясться, что сделает все, что угодно лишь бы сохранить эту чистоту в нем. — Фамилия, — произносит Джунсо, ни к кому не обращаясь и, похоже, всё ещё разговаривая сам с собой. — Мои х- они. Они никогда не давали мне фамилию, — Джунсо останавливается, но этого все равно достаточно, чтобы злость обожгла внутренности, словно пламя. — Я просто не могу поверить. Теперь она у меня есть. Я стану Ким. — Обязательно станешь, — уверенно кивает Донхан и тянется через стол, чтобы взять Джунсо за руку. — это фамилия нашей семьи, не так ли? — Джунсо кивает, его глаза широко раскрыты и полны собирающихся в уголках слез. — Моё имя и имя, которое я дал Ёхану, когда он стал жить со мной. Ты тоже должен получить его, котёнок. Теперь слезы Джунсо не остановить. Он смотрит вниз и позволяет им капать на колени, его тело дрожит и содрогается от плача. И к шоку Донхана, Ёхан, которого он редко видел плачущим, рыдает вместе с Джунсо, крепче прижимаясь к нему. Что ж, понятно, с кем кролик будет спать сегодня ночью. — Да ладно вам, Джунсо-я, Ёхан-а, вытрите слезы. Сегодня счастливый день, — подбадривает Донхан, сжимая ладонь Джунсо. — Это слезы счастья, хён, — объясняет кот со слабой улыбкой. — Я знаю, но мы не должны провести этот день в слезах, мы должны… Погодите, знаете что? — идея осеняет Донхана внезапно и кажется такой простой, но в то же время такой чудесной, что он не может поверить, что додумался до неё только сейчас. Что может быть лучше, чем отпраздновать этот день тем, чтобы еще на шаг подойти к тому, чтобы сделать Джунсо их частью? К тому же, Ёхан уже давно пристает к нему по этому поводу. — Сходите умойтесь и переоденьтесь во что-нибудь удобное. Мы уходим. — Куда? — В торговый центр. Или в Икею. Я не знаю, куда угодно, где мы сможем выбрать мебель, — Донхан улыбается вопросительным взглядам, которые получает. — Я думаю, нам уже давно пора выбрать кровать побольше.