***
— Эти ваши споры до добра не доведут, — как-то раз сказал Намджун, откачивая Чимина после проигрыша. На этот раз они с Чонгуком соревновались в танцах. Кто сделает больше оборотов за один заход на одной ноге. Только вот Пак не знал, что младший уже практиковался в этом. Наказанием стала тройная пробежка по лестнице от первого до десятого этажа. Завершив последний подъём, Чимин еле волоча ноги, вошел в гимнастический зал и почти замертво упал на мат. — Зато потренировался, — хохотнул Пак, хватаясь за бок, — считай, кардио на сегодня уже сделано. — Психи! — коротко буркнул лидер и, аккуратно, насколько это возможно если ты Ким-я-всё-сломаю-Намджун, придерживая голову вокалиста, влил ему в рот воду из бутылки. — Спасибо, хён! — искренне поблагодарил Чимин, приходя в себя. — А что дальше? — ворчал тот, — С небоскреба прыгать будете? Или на сцене раздеваться помимо сценария? — О, а ведь это… — Чимин весело округлил глаза. — Спасибо за идею! — Что? — опешил Намджун. — Это не идея. Даже не вздумайте выносить вашу придурь на публику! — Придурь?! Но ты вроде не жаловался, когда Чонгуки перестал стесняться петь при всех, или когда он до автоматизма отработал свою приветственную речь на английском, — резонно заметил Чимин, — и никто тогда не был против, чтобы я носил за него чемоданы и накупил ему одежды на два сезона. — Ну да, — кивнул лидер, — ты это очень здорово придумал! Кто бы еще смог добиться такого результата?! Но тогда это оставалось внутри коллектива… — Не беспокойся, хён — заверил друга Чимин, — так будет и впредь.***
Вот только идею, если она закралась в голову, не так то просто оттуда выковырить (смотрели «Начало» с Ди Каприо?) И чем больше пытаешься, тем крепче она пускает свои коварные корешки. В общем для себя Чимин решил: когда Гук в следующий раз спровоцирует его на спор, наказанием будет раздевание или что-то еще в этом духе. Правда, фанатов он, всё же, решил пощадить и оставить выполнение задания внутри коллектива, как и велел Намджун. Правда он не учёл, что и среди своих тоже есть те, кто может остро отреагировать на поведение такого рода. И тем более не мог предположить, какие из-за этого могут быть последствия. Время шло, но повода, чтобы бросить вызов Чонгуку, так и не появлялось. Было очевидно, что он во всём хорош, всё может и ничего не боится. «Сам виноват, — ругал себя Чимин, — приучил мальчишку не пасовать перед трудностями, так он теперь в любом деле сам себя берёт на слабо». Он еще долго недоумевал с того, когда же макнэ успел так вырасти, возмужать и заткнуть за пояс всех своих коллег? А потом решил, что имеет право, хоть разок, сыграть «грязно». Это значило, что он воспользуется своим явным преимуществом. Так состязаться было, конечно, нечестно. Но что делать, если во всем остальном Чонгук был лучшим? Уставшие после изнурительных дневных дел, но довольные, ребята собрались в общей гостиной. Каждый занимался чем-то своим: Тэхён на диване втыкал в телефон, хихикая над сообщениями фанатов. Хоби валялся рядом с ним и иногда подглядывал одним глазом. Джин хлопотал на кухне, кажется варил рамён для себя и Намджуна, который что-то писал, сидя за столом. Юнги, Чимин и Чонгук устроившись на полу, смотрели очередную новинку от Марвел. Чимин, хоть и любил остросюжетные фильмы, постоянно отвлекался. Идея в его голове не давала покоя. — Слышь, Чонгуки, — окликнул он парнишку, сидящего по другую сторону от уютной кучки сонного сахара в белой футболке, — не хочешь проверить кто из нас вытянет ноту выше? — Что? Вытянуть ногу выше? — отозвался тот, не отрываясь от происходящего в Заковии. Он даже потянул вверх носочек, но тут на экране обнаженный Тор стал погружаться в волшебную воду и Чонгуку стало как-то не до чего. — Нет, дубина, — засмеялся Чимин и, потянувшись через Юнги, который что-то пробубнил о неугомонной малышне, потрепал Чонгуково плечо. Убедившись, что младший хотя бы зрительно с ним, Чимин повторил предложение, только медленнее: — Давай поспорим, что я тебя перепою в верхнем регистре? Так, сейчас главное сохранить контакт, чтобы услышанное не свернуло с дороги и добралось таки до мозга этого фаната Черной Вдовы. Загрузка… загрузка… о, взгляд становится более осознанным. Где-то там, глубоко в его золотой голове, включались процессы вычислений, сравнений, оценка шансов на победу… — Джин-хён, — громко позвал Чонгук, не сводя внимательных глаз с Чимина. — Аа? — отозвался старший, весело накладывая кудрявые макарошки в глубокую пиалку Намджуна. — Скажи, у тебя яйца есть? — спросил Гук, не моргая. Услышав необычный вопрос, макарошки выбросились мимо пиалки. Тэхен и Хоби оторопело переглянулись, Намджун выронил ручку и закашлялся. Даже Юнги проснулся и хмуро уставился на мелкого сквозь лохматую обесцвеченную челку: — Что ты сказал? — это прозвучало довольно грозно, ибо Шуга ревниво бдил пункт в контракте об уважительном обращении к старшим в этой группе. Он считал, что если эти малявки сядут на шею Джину (как бы, может оно и ладно, на такую шею не грех и присесть, но…), то следующим по старшинству шёл он сам. А допустить, чтобы кто-то фамильярничал с ним. Ну уж нет! Хрен вам! Поэтому он строго охранял права хёна и сурово рыкнул: — А ну, повтори! Чонгук словно вышел из гипноза и засуетился. — Я только хотел узнать: у тебя… то есть у нас в холодильнике есть яйца? Желательно свежие, — потом торопливо добавил, — куриные. Джин всё еще стоял открыв рот, приподняв вилку с фантомным рамёном. Но через секунду пришел в себя и вполне спокойно так ответил: — Есть. Готовить будешь? Яичница на ночь — тяжелая пища, лучше огурчик съешь. — Нет, — Чонгук кинул хитрый взгляд на Чимина, который беззвучно ржал валяясь лицом на коленях уже совсем другого, мило-застенчивого Шуги, — хочу голос разработать. Распеться немного перед сном. Ну что ж, вот Чимин и попал. И сразу стало не до смеха. Как он мог быть таким самонадеянным?! Решил, что Чонгук, вот этот вот Чон-лучший-во-всем-на-свете-Чонгук, легко сдастся? Да он скорее себе связки порвёт, чем даст природному контратенору Чимина перепеть свои, потом и кровью заработанные три октавы диапазона. На выручку пришёл Юнги, на чьих коленях резко образовалась недостача смеющихся булок. — Эй, время почти полночь, — сварливо сообщил он, — никто сегодня здесь петь не будет. И в студию тоже никто не пойдет! — строго добавил он, опередив уже подступавшее возражение Чонгука. — Да я и не имел ввиду соревноваться именно сегодня, — махнул рукой Чимин, радуясь, что благодаря Шуге не выглядит трусом, — просто попробуем, как-нибудь… на днях. Окей? — Хорошо, — небрежно кивнул младший, вновь устраиваясь поудобней напротив сексапильной голой груди Тора, застывшей на экране, — хён, давай досмотрим. На плэй жми! — Так вам яйца не нужны чтоль? — подал голос Джин от холодильника, растерянно держа в руках лоточек с курочкой на этикетке. — Ну нет, так нет.***
— Чимин! Чимиииин! — зловещим шепотом звал Чонгук, заваливаясь на спящего хёна поверх одеяла. Он проснулся ни свет ни заря и пробрался в комнату Пака, которую тот делил с Хосоком. Последний сладко спал, пуская слюнки в подушку. — Отстань, — проворчал Чимин, пытаясь стряхнуть с себя ползучий груз, — еще темно. Дай поспать. — Ты вчера не сказал на что мы будем спорить, — не отставал макнэ, усевшись на колени друга, — у меня есть пара вариантов. Но раз ты придумал пари, то тебе и предлагать. — А до утра это не подождет? — но сон уже покидал Чимина. Он приподнялся на локтях и посмотрел в нетерпеливые глаза Чонгука. Даже в предрассветной темноте было видно как они горят азартом. — Ладно. Я хотел предложить тебе, в случае проигрыша, поцеловать Тэхёна. — Что?! — громче, чем следовало переспросил младший. Хоби заворочался и что-то простонал во сне. Понизив голос, Чонгук сказал: — С ума сошел? Мы с ним и так все время играем на публику… ну ты знаешь, фансервис, все дела. Тэхён ведь это воспримет слишком близко к сердцу. — Боишься, что всё станет по настоящему? — поддразнил Чимин, хитро прищурившись. Он не знал о том, что Чонгук уже испытывает к Тэхёну некие чувства. Вот только в силу своей неопытности и стеснительности, не предпринимает никаких действий. А потом добавил: — Ладно, тогда можешь пройтись голышом по общаге. — Да ты вообще стыд потерял?! — завопил Чонгук, забыв о спящем товарище. — Эй, что за шум! — проворчал тот, — Чимин-а, чем ты там занимаешься? — Обычные утренние дела, хён, не обращай внимания, — отозвался Пак, подав Чонгуку знак молчать. — Прости. Я буду тихо. — Ладно, — Хосок перевернулся на другой бок, и сонно посоветовал: — Лучше б, конечно, в ванную пошёл, а то опять постель менять придётся. — Ага, сейчас пойду, — Чимин закатил глаза, почувствовав, как Чонгук трясется от немого смеха. Когда Хосок снова мирно засопел, младший спросил самым тихим шепотом: — А если проиграешь ты? Кого будешь целовать? — Никого. Я предпочту раздеться. — Ага, с таким то телом, ясен хрен, — понимающе кивнул Чонгук, — но знаешь, если я перепою тебя на два тона, то ты сразу пойдешь и поцелуешь Шугу хёна. — Не-ет! — возмущенно дернулся Пак. — Только не Юнги! — его свистящий громкий шепот был реально страшен. — Это еще почему? Какая разница-то? — Ну… — замялся Чимин, — на это есть несколько причин. — Назови хотя бы одну, — не унимался Чонгук. — Во-первых он меня просто прибьет за такую наглость. — Возможно, — равнодушно признал макнэ, — а еще? — Еще… ну он… типа, — замямлил Чимин, — мне по-настоящему нравится. — Чтоо?! — Да блиин! — устало взмолился Хосок, который, оказывается, так и не заснул. — Ему нравится Юнги! Он каждую вечер просматривает его милые фотки, а по ночам видит его во сне. Только слепой мог не заметить, как сильно Чимини им увлечён. А ты Гуки, вроде не слепой?! А теперь валите из комнаты! Дайте мне поспать еще пару часов! — Ну ващеее! — повторял Чонгук, когда они с Чимином направлялись в гостиную. — И как давно? Старший шёл с поникшей головой. Он и не знал, что спалился перед соседом по комнате. Как неудобно то, блин. И как теперь быть? — Давно, — ответил он, не поднимая головы. — Так, — усаживаясь на диван, заявил младший, — решено! Если я побеждаю, ты идешь и признаешься Юнги в своих чувствах и целуешь его хотя бы в щеку. — Ты сначала победи, — схватился за соломинку Чимин. — Ой, на этот счет не беспокойся, — махнул рукой Чонгук, — я прям чувствую, что сегодня мой день. Они сделали небольшую стандартную разминку, приготовили себе простенький завтрак и попили теплого чаю. Когда их чашки уже почти опустели в гостиную вошел Намджун, одетый в одни просторные семейники с принтами в виде бананов на ярком голубом фоне. Он не сразу заметил младших за кухонной стойкой, и стал потягиваться и разминаться, при этом широко зевая. — Он тебе тоже в чем-то проспорил? — спросил Чимина Чонгук, кивая на, сползавшую до впадинки между ягодиц, резинку лидерских трусов. Пак отрицательно мотнул головой. — Если бы проспорил, то эти бананчики не прикрывали бы его собственного… — Ах, ты ж, блядь! Вашу мать! — подскочил Намджун, заметив парней боковым зрением. — Что вы здесь делаете в такое время? — Решили чаю попить, — в доказательство Чонгук приподнял чашку. — А потом вокалом позаниматься, пока студию не заняли, — добавил Чимин. — У нас вокальная дуэль, — поддакнул Чон. — Нельзя же так пугать! — лидер всё еще держался за сердце. Точнее за высоко вздымавшуюся накачанную грудную мышцу, матово бликующую в свете теплых ламп. Оба младших невольно сглотнули от этого зрелища. — Мы не думали, что кто-то еще сегодня так рано встанет, — сказал макнэ, — выходной же вроде. — Это у вас выходной, а у меня куча дел, — с серьезным видом сообщил Намджун. — Ладно, я пойду оденусь, а вы включите кофеварку. — Хорошо, — Чимин тут же метнулся исполнять просьбу, лишь бы уже перестать рассматривать сексапильное тело лидера.***
В студии было прохладно и темно. Они зашли в застекленную кабинку записи, зажгли лампу над микрофоном и, не включая его, стали распеваться. — А тебе не кажется глупым, что мы поем в микрофон, хотя запись не идет? — спросил Чонгук. — Ага, странновато, — хохотнул Чимин, чувствуя себя героем фильма «Тупой и еще тупее». — Но так как-то привычней что ли, перед микрофоном-то. Проделав несколько стандартных распевочных упражнений, они вполне гармонично пропели гаммы и убедились что всё в порядке не только с голосами, но и со слухом. — Только не лезь вон из кожи, — попросил Чимин, — меня убьют, если из-за нашего спора ты повредишь свои драгоценные связки. — Если струсил, так и скажи, — вернул Чонгук, нахально приподнимая бровь. — Не дождёшься, — съязвил старший, стараясь выглядеть уверенно, хотя так себя совсем не чувствовал. — Начинайте быстрей! — послышался голос Тэхена из динамика под потолком. Света в аппаратной не было, и дуэлянты из своей освещенной комнатки не видели, что туда кто-то вошел. — Включите микрофон, чтоб нам лучше было слышно. — Нам? — уставился на Чонгука Чимин. Тот пожал плечами и нажал нужную кнопку. — Как слышно? — спросил он. — Отлично, — раздался голос Юнги. Потом он скучающе добавил: — Спойте от души. Докажите, что Рэп Мон не зря вытащил меня из постели в такое время. — Пиздец! — ругнулся Чимин, в сторонку от микрофона. — Я всё слышал, — строго сказал Джин, — Чимин-щи, после всего этого ты пойдёшь и помоешь рот с мылом. С хозяйственным. Еще немного помявшись они начали дуэтом напевать одну из текучих распевочных песен, которая идеально подходила для их цели, потому что имела плавные переходы и могла продолжаться до бесконечности. От тона к тону, песня скользила по первой октаве. Уверенно и мелодично набирала высоту. Голоса парней синхронно переходили на каждый новый полутон, выводили импровизированные трели и форшлаги, чувствуя полнейшую уверенность в своих силах. Разные по тембру, но так идеально сливающиеся в вокальной чистоте, что слушателей, наверняка, сейчас уже затоптали табуны мурашек. Обступив микрофон с двух сторон, парни кивали в такт песне, как бы давая друг другу хорошо понятные знаки: всё идет хорошо, переходим выше. — Это уже ля-бемоль, Чонгуки, аккуратней, — спустя некоторое время, раздался в динамике голос Шуги. Тот знал предел голоса младшего, а даже если бы и не знал, то на слух определил — тот вытягивает звук на грани своих возможностей. Чимин мог взять выше, поэтому Чонгук упрямо кивнул и повёл мелодию на новый виток, охватывая неизведанную для себя чистую ля. И справился. Но пари было о том, чтобы перепеть Чимина, а не побить свой собственный рекорд. А значит нужно дотянуться еще выше. Закрыв глаза, Чонгук зачерпнул откуда-то из глубины своего начиненного талантами существа огромный глоток второго дыхания, и выдал мелодичный мелизм, переводящий мелодию до уровня чистейшей верхней си. Но в этот момент его слух резанул диссонанс. Первый раз за всю песню мелодия сфальшивила. И это была не его, Чонгука, ошибка. Он открыл глаза и увидел растерянного Чимина. Тот зажал ладонями рот и чуть не плакал. Но не от боли или досады. Было видно, что он поражен и восхищен достижением своего младшего друга, который уже несколько секунд ровно держится на небывалой для себя высоте. Это была победа. Но для главного приза, Чонгук должен обойти старшего на два тона, а значит нужно сделать еще одно, малюсенькое усилие. Поняв его намерение, Чимин умоляюще сложил руки перед собой, как бы прося: не делай этого! Но он сделал. Причем сделал это блестяще. И сам не поверил, что справился. Сегодня он впервые распечатал своему голосу путь в третью октаву.***
— Вот это дааа! Ну ты даёшь! — в комнатку стали набиваться ребята, ведь Намджун разбудил и привел сюда всех, чтобы они своими ушами заценили эту легендарную дуэль. Все наперебой хвалили Чонгука и хлопали его по спине. Чимин не отставал, больше всех гордясь достижением друга. Разумеется, он поддался в конце, понимая, что Чонгук реально попрёт до куда угодно, лишь бы победить. А кто потом будет виноват? Ага. То-то и оно. Но тут до Пака дошел и основной смысл произошедшего — он проспорил! Поэтому решил потихонечку ретироваться, пока победитель занят поздравлениями. — Не так быстро, Чимин-ще! — деловито окликнул его Чонгук. — Вообще-то я выиграл пари. Плати. Тот обернулся, испуганно глянул на Юнги, а потом перевел взгляд на победителя. — Я хотел сходить… ум-умыться, — залепетал Пак, краснея до корней волос, — еще надо зубы почистить и шнурки поменять… в общем, я… скоро вернусь, — и несмотря на возражения Чонгука и смех остальных, он вылетел из студии и рванул в свою комнату. Закрылся на замок и нырнул под одеяло. «Что же делать? Что же делать?! — думал Чимин, кусая костяшки кулака. — Придётся выполнить условие, иначе меня сочтут трусом. И Чонгук разболтает условия пари. От этого будет только хуже. Но как подойти к Юнги? Ведь это и так страшно, а тут рядом еще все остальные… Черт, вот надо было мне придумать этот дурацкий спор!» — Чимина-а, — в дверь постучал Хосок. — Открой. — Ты один? — Пак настороженно стянул одеяло с лица. — Ага. Впусти. Хочу еще немного поспать. Пак быстро встал, повернул защелку и кинулся обратно в свое укрытие. — Слушай, — заботливо начал Хоби, плотно прикрыв за собой дверь, — Чонгук — не Бугимэн, от него под одеялом не спрячешься. — Знаю, — жалобно пискнул Чимин, — но я попробую, вдруг получится. — Лучше иди и сделай, что нужно с высоко поднятой головой, — посоветовал старший, — иначе он тебя на плечо закинет и отнесет прямо к ногам Юнги. Чимин представил эту картину и содрогнулся. — Ладно, — сказал он, откинул одеяло, чуть не угодив с размаху Хосоку в лицо, и решительно заявил, — я пошёл. — А шнурки поменял? — хихикнул тот. Взял с тумбочки книгу и плюхнулся на свою кровать. — Расскажешь потом, как прошло.***
Как прошло? Надо что б оно сначала прошло. Собравшись с духом, Чимин вышел в коридор, причем так и не поменяв шнурки на своих белых носочках. Налево — поворот в гостиную, направо — комната Шуги. Чимин сжал кулаки и свернул направо, пока не растерял весь настрой. — Он еще в студии, — за спиной раздался смеющийся голос Чонгука. — Ты что, всерьез хотел просто войти в комнату к Юнги-хёну, поцеловать его и выйти? Завещание-то хоть написал? Чур, те классные кожаные штаны будут моими. — Он там один? Что делает? — Чимин пропустил мимо ушей все колкости макнэ, чтобы не растерять решимости. — Когда я уходил, Намджун еще был там, но вроде собирался по каким-то делам, — ответил Чонгук, похлопав друга по плечу и направляя в другую сторону. — А Юнги там переслушивал запись, сказал, что может где-нибудь использовать наши голоса. — Он записал наше пари? — Конечно, это же Шуга — музыкальный барахольщик. Они прошли через гостиную, где Джин сонно помешивал что-то в чашке. — Отлично спели, парни, — приветственно подняв кулак, сказал он. — Чимин-щи, ты не расстраивайся, в следующий раз победишь. — Ага, обязательно, — Пак нервно улыбнулся старшему. Но отойдя на пару шагов, пробубнил себе под нос: — Хрен вам, чтоб я хоть раз еще с кем-то спорил. Возле звукоизолированной двери студии, младший серьезно посмотрел на Чимина. А потом сказал совсем по-взрослому: — Если тебя правда может ранить его реакция, то может не нужно… ну, по-настоящему признаваться. Просто чмокни, будто дурачишься, и выбегай. — Но уговор был другой, — ответил Пак и решительно открыл дверь. Сразу стали слышны их с Чонгуком гармоничные голоса. Самое начало записи. В полутемном помещении за пультом сидел Юнги и, прижимая один наушник к уху, крутил какие-то тумблеры. — Намджун ушел, — шепотом констатировал очевидное Чонгук, — я тоже пойду. — Ладно, — не известно куда ушел Намджун, но Чимину показалось, что куда-то в ту же сторону умотала и его собственная смелость. Он явно ощутил, как подгибаются коленки. — Эй, Гука, — окликнул он друга пересохшими губами, — считай, что те кожаные штаны твои. — Не бойся, — подбодрил младший и удалился. Наверное, побежит мерить наследство. Чимин, стараясь вести себя непринужденно, шумно захлопнул дверь и помахал оглянувшемуся Юнги. Подошел и присел на соседний стул, тоже оказавшись за пультом с тысячей разных ручек и штучек. — А, это ты, — кивнул Шуга, увлеченно вникая в звуки, — я анализирую запись. Послушай концовку, вот тут ты слишком рано, будто специально, перешёл на фальцет, поэтому и… — Ты мне нравишься, Юнги! — с каменным от волнения лицом, выпалил Чимин. — А? — не расслышал Шуга, потянувшись убавлять звук. Вот чего-чего, но что Мин не расслышит признание с первого раза, Чимин не ожидал. «И надо же было влюбиться в такого?!» — поругал себя Чимин. — Я говорю… — начал он снова. Теперь в студии было тихо. Красивые, без единого грамма косметики, глаза Юнги выжидающе смотрели прямо на него. По-доброму так, тепло. Видимо работа с новым материалом задобрила, обычно сурового по утрам, Шугу. — Ну? — он улыбнулся, видя как волнуется Чимин. — Что такое? — Ты мне нравишься, хён, — он смог. Глядя прямо в эти невероятные глаза. «О, Господь, дай просто провалиться на месте или хотя бы молнию пошли. Разве я прошу о многом?!» — В каком смысле? — не понял Юнги, а потом отмахнулся, смеясь: — ааа, это наверное из-за вашего спора? Чонгук тебя заставил. — Да… Нет. Не совсем так, — зачастил Чимин, — он только заставил сказать правду. И еще… Выражение лица Шуги резко изменилось и теперь не обещало ничего хорошего. — Что ещё? — напрягшись, спросил он. — Я должен тебя поцеловать, — Чимин из мертвенно бледного теперь быстро становился красным, сердце колотилось о ребра, мешая дышать, да и воздуха в комнате будто вовсе не стало. — Из-за пари? — почти брезгливо уточнил Мин и тут же добавил, отворачиваясь к пульту. — Иди, можешь сказать Гуку, что всё сделал. — Нет, — выпалил Чимин, — нет, не из-за этого. А потому что давно об этом мечтаю. Он хотел бы сейчас спрятаться, втянуть голову в плечи, как черепашка. Но всё же радовался, что наконец-то признался. Ведь он действительно уже давно засыпал и просыпался с мыслями о Юнги. Конечно, Чимин свыкся с тем, что у них ничего не получится, и нужно продолжать делать вид, что они просто друзья и коллеги, но… раз уж сказал, то надо идти до конца. Оттолкнет? Ну что ж, зато он сделал всё, что мог. По чесноку. Пак Чимин он, или трусливый кролик, в конце то концов среди концов?! — Я не понимаю, Чимини, — сказал Юнги таким тоном, словно перед ним малое дитя, — ты серьезно что ли? — Да. Знаю, что тебе это ни к чему. Я ни о чем и не прошу, просто не мог больше скрывать. Ну, а спор просто подтолкнул сделать это сегодня, — сказал Пак и быстро, глупо и неуклюже ткнулся губами в губы Юнги. Слишком быстро. Так, что даже не успел ощутить прикосновения. Но не стоит испытывать судьбу. Сейчас лучше сразу уйти, чтобы в момент, когда Шуга опомнится, быть на приличном расстоянии. Мало ли что. — Стоять! Куда пошёл? — рыкнул тот, угрюмо глядя на Чимина, сползающего со стула в сторону выхода. — Совсем дурак? — Нуу… я… да, наверное, — поникшим голосом отозвался младший. — Кто так целуется то?! — Юнги схватил ворот пижамы Чимина двумя руками и, с силой притянув к себе, показал, как надо целовать того, кто тебе сильно нравится. Он долго не ослаблял хватку. До тех самых пор, пока Чимин не поверил в происходящее и не стал самозабвенно отвечать на глубокие, горячие поцелуи. Щеки горели огнём, сердце готово было выскочить из груди, а руки сначала глупо брыкались, но потом обхватили сильную шею хёна. И стало так уютно и хорошо. В полной, изолированной от мира, тишине студии раздавались смущающие мокрые звуки, неровное сопение и тихие постанывания. Потом добавился скрип стульев, когда Юнги потянул Чимина к себе на колени, а тот, не сопротивляясь, устроился на них верхом. Маленькие пальцы вплетались в спутанные обесцвеченные волосы. А другие, длинные и жилистые — сжимались на упругих ягодицах поверх забавной пижамы в горошек. Но вдруг поцелуй сошёл на нет. Глубоко дыша, Юнги отстранился губ и тихо хохотнув, сказал: — Ну, вот, примерно так. — Угу, — едва восстанавливая дыхание, закивал Чимин, — весьма подробно… доходчиво ты это… всё объяснил. Спасибо, хён! — Обращайся, — и он спихнул разгоряченного вокалиста со своих колен. — А сейчас лучше иди. Пока еще чего не случилось. — Но …? — Чимин понемногу отступал, но не мог оторвать взгляда от Шуги, его хитрых глаз и пленительных губ. — Этот поцелуй. Как мне его понимать? — Тебе обязательно всё понимать? Не можешь просто почувствовать? — чуть обиженно произнес Юнги. Потом махнул рукой в сторону двери: — Если Чонгук ждет, то в принципе, можешь ему даже ничего не говорить. Твой вид сам сообщит, что ты выполнил все условия пари. Чимин прижал ладони к горячим щекам, коснулся припухших губ и подправил, ставшие неудобно узкими в области паха, пижамные штанцы. «Что этот хён себе позволяет? Вот так взял, и чуть не взял». Сделав несколько глубоких вдохов под пристальным взглядом Юнги, Чимин развернулся и пошел к двери. — Сегодня после отбоя, я буду тут один, — хрипловатым голосом окликнул старший. В голове Пака за секунду пронесся косяк пестрых мыслей: «Это что, предложение? Мне надо прийти? Конечно, мне надо прийти, иначе он бы этого не сказал. Значит он хочет продолжения? Трындец, блядь! Караул! Что, серьезно?! Ура! Дааааа!!! Стоп! Какое ура, идиот?! Я ведь не умею… Нужна помощь! Нужны презервативы? Нужно загуглить… Так, нет. Нужна выпивка!» — Я принесу соджу, — вслух выдал он, чуть обернувшись у выхода и умело скрывая весь ураган мыслей и чувств. — Лучше виски, — отозвался Юнги и, надев наушники, вернулся к пульту.