Не в таком уж и пролёте

      — Серьезно? Ты все-таки туда идешь?       — Да, а то Люк мне уже все мозги выел по поводу этой вечеринки, так хочет, чтобы я познакомился с его новыми приятелями.       — Ладно, но если начнется что-то интересное, — Ривер игриво наклоняется к самому уху, упираясь рукой ему в колено, будто пытаясь удержать равновесие, хотя ей это и не надо, да соблазнительно шепчет, — только назови мое имя… — а потом легко смеется и выскальзывает обратно, не оставляя и следа от прежней близости.       Ему это не нравиться. Юджин приближается к ней и обнимает, зарываясь в шею, самими кончиками пальцев проводит от лопаток к пояснице и поднимается к талии, где прижимает к себе сильнее и мимолетом целует пониже мочки уха.       — Ты же знаешь, обязательно.

***

      — К слову… — тянет один из парней, — я тут отрыл интересный факт, — доставая телефон говорит он и начинает клацать по экрану. Интересный, говорите?       — Рив… — шепот утопает в появившемся небольшом гуле неодобрения затянувшейся интриги.       — Так вот, — найдя наконец нужный файл, да прочищая горло пытается рассказать тот. — В Болгарии на три минуты в новый год гасят свет. Кто угодно может поцеловать кого угодно и об этом узнает только ночь, — парни бросают на девушек в компании странные взгляды. Юджин ощущает небольшой холодок с момента названия чужого имени.       — Кто за?       Все неловко хихикают, смущаются. А Юджин сидит, не особо заинтересованный и восхищённый такой новостью, точнее он уже понимал, что это уже не новость, а предложение. И он уверен, его примут почти единогласно. Парень закидывает голову на спинку кресла и смотрит в потолок, мир плывет совсем немного, алкоголь делает свое дело медленно. Он слышал какой-то гул, обсуждение, как кто-то пошагал к выключателю и свет погас.       Тот безалаберно смотрел в потолок, в густую непроглядную тьму, как почувствовал, что диван около его ног потяжелел от чьего то веса, а женские руки оказались на его щеках. Бедра опускаются прямо на его ноги, присаживаясь на коленки и губы легонько соприкасаются. Юджин спокойно кладет руки ей на талию, от алкоголя набираясь смелости, прижимает к себе, открывая рот и углубляя поцелуй. Проникая языком, совершенно беспрепятственно и спокойно изучает местность, проводя себе маленькую экскурсию, прикасается к другому языку, сразу с ответной инициативой сплетая, пока хватит кислорода.       А затем, когда он таки заканчивается, глоток воздуха, рваное дыхание и даже несмотря на него, снова прижатие друг к другу. Укусы, оттягивание, облизывание, посасывание, страсть, сдерживаемая отведенным временем. После чего он на секунду отпускает руки и приподнимая их к лопаткам легонько самими кончиками пальцев проводит от лопаток к пояснице, в конце снова возвращая руки на талию и прижимая к себе, легонько целуя в ключицы и просто отпуская, давая возможность уйти до того, как включат свет. Тяжесть уходит, как не бывало.       Свет включается. Многие все ещё страстно целуются, забив на правила, свет и приличие, несколько парней и девушек сидят по своим местам и смущённо пытаются игнорировать целующихся людей. Юджин аккуратно поднял руки ко рту, чтобы прикрыть немного набухшие от поцелуя, укусов и так далее губы. Вскоре парни оторвались от девушек, ну или наоборот, и один хулиган заржал, смотря на Юджина:       — Что там, девушки не досталось, да? — один из парней слабо стукнул того локтем, но он проигнорировал это. — Да не прикрывайся ты, будто тебя кто-то целовал и ты… — тот замолк, смотря на рот парня.       Губы залитые кровью от активных движений, сжатий, следы от укусов. Только сейчас они заметили как он взлохмачен, помята одежда и две расстегнутые пуговицы, на которые не сразу обратил внимание даже сам обладатель одежды.       — Что за…?       Юджин поправил рубашку и волосы, после чего в который раз вытер рот, закусив губу.       — Не в таком уж он и пролете… — изумлённо отозвался один из парней.