Одним утром

Открыв глаза, Женя сонно потянулся в постели, сбрасывая с себя черное одеяло. Он недовольно поморщился, посмотрев на часы, но все равно заставил себя встать с кровати. Доносившийся из кухни шум разбудил его. Накинув шелковый халат на плечи, мужчина выскользнул из комнаты и пошел на запах кофе. Понасенков остановился на пороге кухни, которая была такой же мрачной, как и вся Невзоровская квартира, напоминавшая историку декорации к какому-нибудь готическому фильму. Глебыч сидел за столом с ручкой в руках и бутербродом в зубах, попивая горячий напиток. На нем была небрежно застегнутая белая рубашка и черные брюки. Невзоров избавился от бутерброда и начал что-то записывать в блокнот. — Прости, что разбудил. Он поднял голову и виновато улыбнулся. — Ты куда собрался, домовенок Саша? Понасенков встал за спиной друга и запустил руки в его волосы, стараясь пригладить непослушные локоны. — Где расческа? Давай причешу. Невзоров оторвался от своих записей и протянул расческу, которая лежала на столе. Женя аккуратно принялся расчесывать волосы, гребнем зачесывая пряди назад. — Ты мне сегодня Лиду заменяешь? — Не обольщайся. — Сложно не обольститься, но постараюсь. Понасенков улыбнулся, довольный результатом своей работы. Все готово. — Спасибо, Женя. Глебыч поднялся, залпом допив кофе. — Я побежал на интервью, вечером увидимся. — Если я не уеду. — Так ты же недавно приехал. Что-то срочное? — Ты вроде торопился. Иди давай. Историк остановился у окна, взяв с подоконника заброшенную хозяином книгу. Невзоров засмотрелся на тонкие изящные руки. - Так вот как ты читаешь книги, которые я тебе даю. - Честно, я пытался это читать, но твои лекции о Наполеоне гораздо интересней, чем эта биография Джонсона. Понасенков захлопнул книгу. - Хорошо выкрутился. Иди уже на свое интервью, а то опоздаешь. - Ты дядю Сашу на прощание не обнимешь? А то когда потом увидимся. Женя рассмеялся, приняв задумчивый вид. - Ну иди сюда обниму, только не дядю, а Сашеньку. Глебыч потянулся к другу, нежно обнимая и прижимаясь к груди.