с лавандой

когда ты мафиози, домой можно устало ввалиться, вползти подстреленным, приехать по частям в мусорном пакете или не вернуться вообще. но спокойно зайти, потряхивая в прихожей мокрым от дождя зонтиком, под руку с бывшим полицейским, едва стоящим на ногах, это нечто из ряда вон. Буччеллати сам не совсем понимал, зачем притащил к себе в дом человека, с которым знаком меньше часа, но по жизни редко что делал, если не был в этом твёрдо уверен. да некоторый на его месте вообще просто развернулся и ушлёпал по лужам, сделав всё, что нужно. можно было дать денег на обшарпанный хостел с сухой фразой «если получится, вернёшь». но Бруно такой, какой он есть, и длинноволосый озябший спутник стоял на придверном коврике, загнанно смотря на вешалку и будто пытаясь уменьшиться. -н-не стоило... — хрипло выдавил Аббаккио. решил прислониться к двери, но пошатнулся. Буччеллати схватил его за локоть, тут же отпустив; тот дёрнулся всем телом и замер, явно смутившись собственной реакции. -стоило. у тебя горячка, кажется. так холодно? сейчас, разувайся... обувь промокла совсем. сейчас тапочки дам. только у меня одни, мои, размер может не подойти, — суетился Бруно, ещё успевая везде включить свет и найти в ящике фен. -нет. жарко, — Леоне снова вздрогнул и больше не проронил не слова, так и не сдвинувшись из прихожей. но предложенные тапки обул. -болеешь. а говорят, спирт лечит, — мужчина неодобрительно покачал головой и скрылся за другой дверью, оставив гостя в одиночестве. послышался шум воды и работающего фена. Аббаккио стоял в чужой квартире в чужих тапочках, изо всех сил сдерживал кашель, который мог перейти во рвоту, ибо мутило знатно, и впервые за долгое время не думал о том, как тёмно и мерзко его существование. сейчас было стыдно перед Буччеллати и только перед ним, и думал он только о нём и как бы не напортачить. -пойдём. знаешь, что? — вот он снова рядом, с подсушенными волосами и как всегда ясными глазами, которые, кажется, теперь будет невозможно забыть, даже если его сейчас спихнут с лестницы на улицу прямиком в открытый люк. -прими ванну. тебе нужно. -я н-не... — Леоне не удержался и чихнул, этим будто снеся защиту от каких-то совсем дебильных мыслей в стиле «я какой месяц живу в подъездах, бухаю и не умываюсь». -э... -будь здоров. давай-давай, всё хорошо, тебе нужно в тёплое. -это, я... — мягкий свет из-за двери ванной комнаты одновременно ощущался как врата рая и жар преисподней. -Аббаккио. перегар не очень способствует отдыху, так что я очень прошу тебя, — Бруно мягко улыбнулся. -вода уже набрана. -это... точно нормально? -да. не волнуйся. для волнения он был слишком больной, продрогший и уставший. двигался заторможенно, на несколько минут завис, уже раздевшись по пояс, будто уснув. -извини... — голос Буччеллати где-то за спиной сначала прозвучал будто вплотную, и потом унёсся вдаль. -свои вещи сложи в корзину, я постираю. чистые на стул сложил, не волнуйся, они свежие, только размер вряд ли подойдёт, постараюсь твои побыстрее высушить. всё, ухожу, не мешаю. -спасибо... Бруно, — уголки губ слегка приподнялись при взгляде на него. -прикрой дверь, пожалуйста. Леоне будто медленно таял в идеально подобранной горячей воде, размеренно дыша и закрыв глаза. клетки тела покалывало от спокойного удовольствия, давление в груди уменьшилось. голова была пуста, только накатывало чувство безопасности, будто его жизнь решилась от начала и до конца прямо сейчас в воде чужой ванны, где даже гель для душа и трусы были одолженными. -Аббаккио... Аббаккио, — стук в дверь оставался без внимания, и Бруно, пришедший как раз сказать, что всеми баночками, что стоят на полочке, можно пользоваться, начинал волноваться. -уж прости, но я вхожу. тот сквозь дрёму разлепил глаза и невольно соскользнул глубже под воду, будто это хоть как-то могло помочь скрыть грудь. -не спи, потерпи, — хозяин квартиры аккуратно присел на край стула у двери, стараясь одновременно и не избегать зрительного контакта, и не пялиться, смущая. -если что, спокойно бери шампунь. и несколько раз промой. кондиционер тоже можешь, если захочешь. всё, ещё раз извини. -сил нет, — вяло проговорил Леоне, садясь прямее. широкие плечи действительно выглядели поникшими, и весь он сидел как-то совсем сонно. -но голову мыть нужно. -нет. -если так против, сам это сделаю, — Буччеллати осознал, что уже не совсем помогает и делает не лучше, а только хуже, напрягая и смущая, только после того, как фраза сорвалась с уст. -правда что-ли... Бруно с голым торсом стоял и мыльными пальцами медленно и методично распутывал-расчёсывал длинные сальные патлы. Аббаккио совсем раскис и будто совсем не обращал внимание, только изредка тихо охая, когда мужчина тянул слишком резко. он уже совсем не воспринимал реальность. крутилась одна-единственная мысль «как я до такого дожил» и уверенные приятные руки Буччеллати на коже головы, затылке, шее. он совсем не делал больно, вода не причиняла дискомфорт, стеной стекая по волосам и ушам, когда смывал шампунь. «у него красивые волосы», — отстранённо думал Бруно. а потом на секунду будто тоже уснул и кончиком носа дотронулся до чужой макушки, вдыхая запах. шампунь был свой же, знакомый, но сейчас что-то было другим, будто Леоне имел свой собственный аромат, и он смешался с этим. -лаванда... — пробормотал тот, потираясь о руку, словно кот. -что? -лавандовый... шампунь, — снова совсем замер, примостив ещё чуть мыльную голову на чужой живот и, кажется, совсем этого не понимая. -спасибо. я тут останусь. -ну нет, не глупи, — трясти уставшего температурившего Аббаккио не хотелось, но было нужно для него же самого. -вылезай. пойду тебе постелю. уже глубокой ночью, когда тот через придушивание проглотил жаропонижающее и без сил свалился, Буччеллати не мог уснуть. сидел с открытой бутылкой вина, сделав из неё от силы один глоток, и смотрел на сырые растрёпанные по подушке волосы, пахнущие особенной лавандой.