Я добровольно в твоём плену

Арсений с маниакально-счастливой улыбкой смотрит на себя в зеркало, оценивая промежуточный результат, и вновь с головой закапывается в свои бесконечные палетки, тюбики с глиттером и подводки — что-то, чем под водкой пользоваться точно не стоит; Арсений однажды попробовал, и неоново-оранжевая стрелка уехала по виску чуть не до самого уха. Он прыскает с воспоминания, пытливо выискивая нужный ему оттенок теней и не забывая поглядывать на телефон, оставленный на штативе. Робин, его кошка, уж больно любит ронять всё, что плохо стоит или лежит — ебанцой пошла в своего хозяина, определённо. Ему нужно снять очередной свой образ для тик-тока, но он совершенно ничего не успевает — очередная тематическая вечеринка, проходка на которую ему обеспечена благодаря связям, начнётся уже через пару часов, а Арсений ещё не определился толком, что наденет. Изначально он вообще думает не идти, потому что морская тема со всякими рыбёшками и медузами мало его привлекает — а потом он пересмотрел “Пиратов Карибского моря” одним вечером и преисполнился в своём познании настолько, чтобы импульсивно заказать шляпу, как у Джека Воробья. Так и получилось, что вечериночный король себе не изменяет — и своему пристрастию к смене образов тоже. — Робин! Робин, уйди, уйди, блядь! — шипит он на кошку, краем глаза заметив, как она лапой с убийственной настойчивостью дёргает ножки штатива, и тот пошатывается. Арсений, может, и не был бы так категоричен, но разбить телефон за восемьдесят тысяч не хотелось бы — он даже кредит за него до сих пор не погасил. Робин смотрит на него, как на говно в своём лотке, которое Арсений забыл убрать, а после громко осуждающе мяукает. — Ну что «мяу»? Мяу-мяу, — передразнивает он и вновь поворачивается к зеркалу, добавляя последние штрихи к макияжу. Удостоверившись, что уложенная чёлка не топорщится, а скульптор не размазался, лишая его пиратский образ острых скул, Арсений отходит к ломящемуся от многочисленных вещей шкафу и долго придирчиво оглядывает его содержимое — главное не забыть ещё пошариться по шкатулкам в поисках бус и цепочек с кольцами, заказанных когда-то на алиэкспрессе. Джек Воробей из него, конечно, получится так себе, но кому не похуй — он идёт веселиться, пить и трахаться. Последнее получается не всегда, но Арсений немного наивно верит в судьбу, гороскопы и расклады таро. Оксана ему нагадала, что он вскоре встретит своего суженного с ряженкой — влюбится с первого взгляда и будут жить они долго и счастливо. Прозвучал её прогноз слишком оптимистично, да, Арсений это понимает, но поделать со своим почти детским ожиданием чуда ничего не может. А пока чудеса в его жизни не случаются, он чудит сам. Закончив, наконец, с выбором одежды, Арсений бросает взгляд на часы и хмурится, прикидывая, сколько у него есть времени на съёмку — запоротых дублей он вряд ли избежит, поэтому стоит заранее заказать такси на конкретное время, чтобы потом не ждать машину полчаса. Этим он и занимается, вынув телефон из креплений штатива — осталось управиться со всеми делами за сорок минут. Успевает он, естественно, едва-едва, другого и не ожидалось, зато видео получится невероятным — жопной болью монтажа и синхронизации попсовой песенки с его губами Арсений благоразумно займётся завтра, если отойдёт от вечеринки к вечеру. Обычно после таких мероприятий он отлёживается два дня, потому что ресурс уходит в минус. Быстро чмокнув Робин в её чёрный пушистый лоб, Арсений наскоро влезает в высокие сапоги, надеваемые раз в вечность, набрасывает тонкое пальто и захватывает с собой шляпу, надеясь не помять её в машине. Кошка провожает его несколькими громкими «мяу», и он мяукает ей в ответ напоследок, перед тем как закрыть дверь. По лестнице вниз он летит, перепрыгивая через две ступеньки, потому что бесплатное ожидание такси скоро закончится, и он финансово не потянет доплачивать водителю за поездку — и так выложит целое состояние, чтобы спокойно добраться до любимой точки сосредоточения веселья и разврата. Оттуда же он надеется уехать не один. В этот клуб он периодически наведывается уже несколько лет — с тех пор как его друг Лёха Смирнов решил замутить бизнес, отсюда и проходки со скидками на коктейли. Так бы Арсений и продолжал отрываться там раз в пару месяцев, приезжая только, чтобы повидаться с другом, но тот около полугода назад обзаводится парнем — и с приходом Антона атмосфера клуба кардинально меняется. Лапенко, как и Арсений, профессиональный актёр со страстью к переодеванию и смене образов — на его счету несколько постановок одного актёра, где он отыгрывал десяток персонажей. Именно с его подачи Лёха начинает организовывать тематические вечеринки, одну безумнее другой, и Арсений считает своим долгом при подготовке вдоволь дать разгуляться фантазии — иногда приходится раскошелиться, без этого никуда, благо его видео и блог в инсте продолжают процветать, покрывая часть расходов. На счастье, водитель Арсению попадается молчаливый — не комментирует ни внешний вид, ни экстравагантную шляпу в руке, спрашивает только, не хочет ли он поставить собственную музыку. Арсений благодарит и отказывается — «Русское Радио» тоже вполне себе аккомпанемент. За время поездки он, правда, всё равно успевает расстроиться, потому что из друзей и знакомых сегодня больше никого не будет; придётся действовать наглее, чтобы точно кого-нибудь снять. Оказавшись на месте, Арсений коротко прощается и выпрыгивает из машины навстречу пронизывающему осеннему ветру — стоило бы запахнуть пальто, но за пару минут уж точно ничего не случится. На входе достаточно назвать своё имя, и его без вопросов пропускают в полутёмное фойе, где сквозь глухие стены слышатся отголоски орущей музыки. Арсений оставляет пальто в гардеробе, пихает номерок в свою древнюю кожаную сумку через плечо, сейчас пришедшуюся очень кстати, и через стеклянную дверь попадает в главное помещение — царство доводящей до эпилептического припадка светомузыки и огромного количества дрыгающихся пьяных тел. Сейчас людей на удивление мало, Арсений даже может пробиться к бару, никого не расталкивая — барменша, давно знакомая и горячо им любимая Ирка Чеснокова, подмигивает ему и по одним губам читает острую необходимость в «лонг-айленде» с «блю кюрасао». Слишком сладко, зато хорошо вставляет на голодный желудок и более об алкоголе можно не беспокоиться — кто знает, может, бесплатного ему сегодня вообще не перепадёт. В ожидании Арсений отворачивается от бара и оглядывает тёмное помещение, подмечая блестящие в мигающем свете кроп-топы с узором из чешуек или украшения с ракушками в волосах — довольно скучно, на его взгляд, и внимательный взор скользит дальше, пока не натыкается на высокого парня в нелепой бандане, тельняшке и с повязкой на глазу. Надо бы подойти к нему, познакомиться, но стоит Арсению отвернуться, чтобы забрать коктейль, и незнакомец растворяется в толпе, несмотря на свой внушительный рост. — Ир! — зовёт он подругу, пытаясь перекричать музыку, и та кивает ему. — Если к тебе подойдёт парень с повязкой, задержи его здесь! — и отправляется, не дождавшись её ответа, в гущу танцующих, которых постепенно становится всё больше. С коктейлем в обнимку это не очень-то просто, но он не хочет упустить этого парня — единственного здесь, кажется, кто тоже заморочился над внешним видом. Арсений ловит улыбки девушек и парней, к некоторым даже притирается, проскальзывая мимо в тщетных попытках найти взглядом маячащую над остальными макушку. В шляпе и сапогах становится жарко, а алкоголь, который он потихоньку посасывает через трубочку, тяжелит мысли — ему уже думается, что этот парень привиделся ему в плохо освещённом зале, и решает пока вернуться к барной стойке к Ире, чтобы спокойно допить. И тут Арсений наконец видит его. Незнакомец с широкой, немного пьяной улыбкой что-то говорит Ире, и та смеётся кокетливо, а после отворачивается, чтобы выполнить заказ. Арсений замирает у края стойки, заворожённый чужой тёплой улыбкой и забавными кудряшками, торчащими из-под банданы. Нужно подойти, пока он не ушёл, но Арсений будто прирос к месту, с трудом дыша. Вблизи незнакомец уже не кажется таким нелепым — под внешней несуразностью кроется искрящийся, ослепительный свет, и Арсений совершенно забывает, что собирался хорошенько потрахаться этой ночью. Ира, помня о дружеской просьбе, задерживает парня болтовнёй, вручив ему стакан с тёмной жидкостью, виски или коньяком, а после замечает Арсения краем глаза и указывает на него пальцем, переводя внимание незнакомца. Тот недоумённо хмурится в первое мгновение, глядя на Арсения, но тут же расплывается в улыбке и, кивнув Ире, идёт ему навстречу. Ни жив ни мёртв, Арсений смотрит на него, надеясь, что темнота скрывает его смущение и некую нервозность; делает большой глоток коктейля для храбрости и старается вести себя естественно. Парень, неожиданно оказавшийся выше, склоняется к самому уху Арсения, чтобы не приходилось рвать горло. — Ира сказала, ты меня искал, — от его голоса по коже бегут мурашки, и Арсений крепче сжимает прохладное стекло стакана. Чеснокова, ну блядь. — Расскажешь, зачем, капитан? Я в чём-то провинился? — пусть он и усмехается, но издёвки в его тоне нет, и это самую малость обнадёживает. Арсения греет мысль, что совершенно незнакомый ему парень поддерживает всю эту вечериночную игру, которая теперь становится их общей. — Хотел познакомиться с членом своей команды и только, — отвечает Арсений тем же игривым тоном, чуть приподнявшись на носочки, и слышит нежный перелив чужого смеха — сердце сладко замирает в груди. — С моим членом тоже? — шутит тот совершенно не к месту, но они оба пьяны и, очевидно, хотят секса, так почему нет? Арсений беззастенчиво ржёт, лбом уткнувшись в любезно подставленное парнем плечо. — Я Антон, можно Шаст, — добавляет он уже спокойнее, и Арсений, отстранившись, в попытке шепнуть ему на ухо проезжается губами по его колючей щеке. — Ой, — хихикает он, — Арсений, можно Арс. Его тело наполняется неожиданной лёгкостью, окрыляющим чувством зарождающейся симпатии — а может, это просто окончательно накрывшее его опьянение. Арс не знает и не хочет знать; он хочет Антона. А Антон, кажется, хочет его — иначе что его рука делает на Арсовой заднице. — Уединимся, капитан? — хрипит Шаст и цепляет губами его ухо, влажно целует щёку, чуть сильнее сжимая ладонь. Арсений беспомощно выдыхает, чувствуя, как слабеют колени, и кивает. — Пойдём, — задушенно отвечает он, возбуждаясь от одного только хриплого обжигающего шёпота, — пойдём... Стаканы остаются забытыми на барной стойке, а сами они, не сговариваясь, двигаются в сторону туалетов — благо у каждого отдельная дверь на защёлке. Арсений не фанат спонтанного секса хрен пойми где и хрен пойми с кем, но сейчас это не важно — он чувствует их взаимное желание обладать друг другом и слепо идёт навстречу этому омуту. Только бы черти не утянули его на самое дно. Они путаются в ногах, ловят губы друг друга и в пальцах сжимают уже влажную от пота одежду — Арсений только сейчас мимолётом отмечает, что где-то проебал шляпу, но как же ему плевать. Антон кусает его губы, вытаскивая рубашку из штанов, и это всё, что сейчас имеет значение. На их счастье, свободный туалет находится почти сразу, и Арс, едва соображающий, слепо цепляет дрожащими пальцами шпингалет, о котором вовремя вспомнил — уже в следующий миг его припирают к холодной кафельной стене. — Антон... Ан... — зовёт он горячим шёпотом, потеряв его из виду, но продолжая чувствовать жадные руки на своём теле. Неожиданно вжикает молния на штанах, и те легко спадают с бёдер, зацепившись только за высокие сапоги. Кожу одновременно обжигает холодом и жаркими поцелуями — Арсений стонет, хватая ртом воздух, и шарит рукой в поисках кудрявой Антоновой макушки; и только вплетя пальцы в мягкие волосы, он наконец опускает взгляд. Заполошно колотящееся сердце замирает при виде Антона, который с трогательным усердием оставляет засосы на животе Арсения и щекой трётся о его пах, языком касаясь члена сквозь тонкую ткань белья. Арс только крепче сжимает пальцы в волосах, не в силах вымолвить больше ни слова. Антон тем временем смелеет, не встретив сопротивления, оттягивает трусы и накрывает губами  уже болезненный стояк — Арсений давится стоном, беспомощно подаваясь бёдрами вперёд, и Шаст улавливает его желание в ту же секунду, принимаясь мягко надрачивать член, прежде чем взять его полностью в рот. — Не ёрзай ты, — хрипит Антон, с укором взглянув на Арса снизу вверх, — и так уже ноги затекли, блядь. Ему действительно не сладко стоять на коленях в тесном туалете, спиной постоянно задевая раковину — им бы найти место поудобнее, но до чьей-либо квартиры они просто не дотерпели бы. Внезапное желание близости пронзило их в самое сердце на поражение, и не важно было, где и как — важно касаться друг друга, утолить эту жажду как можно скорее. Сосёт Антон на удивление уверенно, пропускает глубоко, и Арсений несдержанно толкается в его рот, закатив глаза от удовольствия и выстанывая с мольбой лишь одно: — Антон, Антон, Антон... — сдавленным шёпотом на грани слышимости. Затылком он чувствует холодный кафель, и это единственное, что связывает его сейчас с реальностью. Из марева страсти их вырывает трель телефона — причём так резко, что Антон давится и едва не откусывает Арсу член, заставляя его зашипеть от боли. — Су-у-ука, какого... — Да ёбаный... — цедит Шаст раздражённо сквозь зубы, выудив надрывающийся мобильник из кармана, мажет по экрану пальцами несколько раз, чтобы принять вызов, и ставит на громкую. Арсений так и продолжает стоять с хуем наголо, пытаясь отдышаться — а след от Антоновых зубов всё же остался. — Шпрот, ну хули надо тебе? Арс прыскает, позабавленный подобным прозвищем, но ловит острый взгляд Антона и затихает, не мешая ему — думает, стоит ли начать одеваться, ведь, судя по всему, их рандеву закончено. Сами они не кончили, конечно, и неудовлетворённость зудит во всём теле. — Антох, ты куда съебался? — слышится недовольный мужской голос. — Куда надо, блядь, — цокает Шаст и с кряхтением встаёт на ноги — сигнал для Арсения подтянуть штаны и перестать проветривать яйца. — Что случилось-то, Дим? Где Ира? — Её полощет, мы поэтому по домам собираемся, — в голосе этого Димы сквозит усталость, и Арс замечает, как Антон трёт лицо, вздохнув. — Ты с нами или сам доберёшься? В глубине души Арсений надеется, что Антон останется с ним, они продолжат начатое, познакомятся ближе и, может, даже договорятся о следующей встрече, но тот поднимает взгляд — и сразу становится ясно, что на сегодня их дороги расходятся. Только сейчас Арсений в состоянии разглядеть цвет Антоновых глаз — зелёный. И в этой зелени плещутся сожаление напополам с тоской. — Да с вами, с вами, сейчас буду, — вздыхает Антон, опустив глаза, и завершает вызов. — Ты прости, что так... — начинает виновато, уже нажав на ручку двери. — Ничего, иди, — кивает Арсений, собрав всё своё самообладание и запихав подальше желание попросить его остаться — он наивно надеялся, что Шаст прочтёт всё по глазам, но так бывает только в слащавых любовных романах, которыми Арс периодически зачитывается под настроение. Антон уходит, кисло ему улыбнувшись напоследок, и Арсений выдыхает сквозь стиснутые зубы, понимая, что больше не хочет здесь находиться — вызывает такси и, немного оправив рубашку, выныривает за дверь в коридор. В груди собирается ком, а былое возбуждение перегорает, оставив после себя только пустоту. Ему хочется домой — зацеловать приплюснутую мордочку Робин, зарыться лицом в её тёплую шерсть и спокойно уснуть под «Великолепный век» или «Клуб романтики». Чужие поцелуи и прикосновения по-прежнему горят на его коже, и Арсений прикрывает глаза, прыгнув в такси, но даже так не получается сбежать от горького сожаления — он ведь ничего, кроме имени, об Антоне не знает. Каковы шансы, что они столкнутся вот так вновь? Арсений, чтобы отвлечься, смотрит в окно, на проплывающие мимо огни ночного города — и решает отдать всё на откуп судьбе. Если сегодняшняя мимолётная встреча не была случайной, то они обязательно увидятся вновь — и больше Арс его не отпустит. *** — Робин, скотина, опять ты закатила тушь под комод! — исходится на говно Арсений, на карачках собирая пыль и грязь с пола, пока пытается вешалкой зацепить заветную тубу с любимой подкручивающей тушью за стотыщмильёнов. Когда ему это удаётся, он вскакивает с победным кличем и, оставив вешалку на комоде, отправляется заканчивать очередной невероятной сложности мейкап, который чудом не поплыл от его пыхтения. Робин же, только заслышав его недовольство, благоразумно скрылась с глаз долой. Арс придирчиво оглядывает своё отражение в зеркале, выискивая косяки, добавляет геля на искусно уложенные завитками волосы, с которыми ему пару часов назад помогала Оксана, матеря друга на чём свет стоит — всё же уже сейчас, без костюма, вручную им сделанных аксессуаров и белых линз он выглядит более чем эффектно. А всё ради какого-то парня, который вообще не факт, что явится на сегодняшнюю костюмированную вечеринку. Арсений вздыхает, вновь вспомнив Антона — зелень его глаз, обезоруживающую улыбку и искрящийся смех. Всю неделю он не мог выкинуть Шаста из головы, раздумывая, правильно ли он поступил, отпустив ситуацию. За счастье, говорят, надо бороться — только Арсений устал быть тем воином. Было бы здорово, если бы кто-нибудь разнообразия ради поборолся за него сам, просто потому что захотел так — потому что Арсений стоит того. Он бросает тоскливый взгляд на гирлянду с сердечками, висящую на зеркале, и делает глубокий вдох — Антон точно там будет. Как выяснилось в ходе непринуждённой дружеской беседы с Лёшей, они с Шастом старые кореша, и тот бывает в клубе довольно часто. Удивительно, как они раньше не пересекались. Или пересекались — но, как это обычно бывает, не придавали этому значения. Арсений натянуто улыбается своему отражению и отступает к шкафу, откуда вытаскивает выглаженные брюки, рубашку и корсет. Охуенный из него получится Кощей — и очень горячий. Казалось бы, дресс-код по мотивам славянских сказок и мифов должен навевать мысли о детсадовском утреннике, но даже здесь Арс находит простор для выебонов. Ещё и корону себе сделал из проволоки и искусственных кристаллов — не проебать бы её, как пиратскую шляпу на прошлой неделе. Ему хочется рвануть на место как можно раньше, чтобы успеть поймать Антона ещё в самом начале вечера, но блогерские дела не ждут — и видео надо доснять, и пост красивый написать, потому что утром ему было не до того. О неубранных лотках Робин он даже вспоминать не хочет — разберётся с этим уже завтра, благо кошка у него терпеливое создание и в тапки не ссыт. На счастье, в этот раз Арсения везёт не неприлично дорогое такси, а Серёжа — лучший друг, которому стоило лишь один раз пожаловаться, и после нескольких стёбных комментариев тот, угомонившись, предложил помощь. Всё равно поедет к девушке, так что небольшой крюк не страшен. — Это ты так собрался того парня клеить? — первое, что спрашивает Серый, когда Арс прыгает на переднее сидение его авто, едва дыша из-за корсета, не дающего спокойно сидеть. — Удачи тебе, братан, — добавляет он со смешком, трогаясь с места. — А вот и склею, — фыркает Арсений, пристёгиваясь, и переводит взгляд на проносящийся мимо город, немного скиснув — и без того тревожный сырочек, сейчас он поджимает губы, старательно не давая себе загнаться. — Не парься, — отвечает ему Серёжа, видимо, почувствовав напряжение друга, — не получится с этим, найдёшь другого. «А если я не хочу другого?» — почти вырывается у Арсения, но он вовремя прикусывает язык; звучит как девочка-припевочка из подростковых романов, влюблённая в очередного тупого вампира, но правда ведь — его что-то цепануло в Антоне и не отпускает. И дело не только в росте. Уже у клуба, приоткрыв дверь машины, Арсений коротко сжимает руку Серёжи на прощание и выходит под мерзкую изморось — морщится, накинув капюшон куртки, чтобы весь его тщательно выверенный вид не поплыл, и спешит скрыться внутри, благо пускают его без вопросов. На удивление, музыка не оглушает, стоит попасть на танцпол — сегодня никакого сто раз обработанного клубняка, только этнический вайб, только хардкор (естественно, не музыкальный). Арс с любопытством оглядывается, подмечая новые детали в интерьере и даже смену униформы у работников — на рубахи и сарафаны с косами; ощущение, будто очутился не в модном ночном ЛГБТ-френдли заведении, а в ресторане «Теремок» — мысль об этом вызывает у него смех. Остальные присутствующие своим видом особо не выделяются — в толпе он замечает ободки с лисьими, волчьими и заячьими ушками, даже пару кокошников, но разнообразие на этом заканчивается; и зачем он только три часа на реалистичный скелетный грим тратил, кто бы ему объяснил. Вообще меряться письками в плане самовыражения и фантазии дело неблагодарное и бессмысленное, потому что все люди разные — пока Арсений заказывает корсет и три вечера тратит на свою корону из проволоки (которую сейчас он гордо нацепил), кому-то достаточно острых стрелок и лисьих ушей из «Детского мира». Осматриваясь, Арс и сам не замечает, как оказывается у бара с новым стилизованным меню — там и «приворотное зелье», и «мёртвая вода», и даже «не заказывай, Иванушка, козлёночком станешь». Он прыскает с последней позиции, а потом читает состав мелким шрифтом и едва не ревёт от смеха — и от намешанных в коктейле абсента, самбуки и бейлиса; там не только козлёночком станешь, ещё и копыта откинешь на пару дней минимум. Чеснокова не сразу, но узнаёт его, и это даже немного льстит — постарался Арс на славу всё же. Останавливается он в итоге на «басурманской отраве», по-простому пина коладе, потому что совершенно трезвым флексить под «Мельницу» и «Калевалу» будет слишком — Ира улыбается, видя, как Арсений веселится, продолжая читать барную карту. — Как у тебя с тем парнем, получилось? — спрашивает она достаточно громко, отдавая ему коктейль, и Арс только мотает головой, в надежде, что его кристальную диадему не перекосило. — Если увижу, дам знать, что ты его искал, — подмигивает она, и Арс уже хочет попросить её не делать этого, смущённый, но всё же помалкивает. Помощь ему и правда не помешает. Отойдя от стойки, он пытается взглядом найти Антона, прищуривается со своим не самым лучшим зрением, но в полумраке сложно кого-то разглядеть — сегодня светомузыка не так сильно бьёт по глазам, но и не облегчает задачу тоже. Чуть расстроившись, он потягивает пина коладу, подперев собой стену, и наблюдает за остальными. — Скучаешь? — неожиданно раздаётся рядом высокий женский голос, и Арсений вздрагивает, едва не поперхнувшись коктейлем — как оказалось, на него снизу вверх с интересом поглядывает одна из «лисичек». Взгляд у неё уже немного поплывший, а рубашка расстёгнута чуть сильнее, чем необходимо, и в вырезе виднеется кружевной лифчик — явно не за светской беседой она к нему подошла. — Скучаю, — отвечает ей Арс, невесело улыбнувшись, — но ты мне здесь не помощница, Патрикеевна. — Это почему же? — девушка приближается, пальчиком с острым длинным маникюром цепляя завязки корсета. — Потому что я больше по волчкам-серым бочкам и Иванушкам-дурачкам, — отшучивается он, но видит непонимание в карих глазах напротив. — Я гей, дорогуша, ты не по адресу. Лисичка тут же меняется в лице, кажется, даже немного трезвеет и с омерзением смотрит на него, мгновенно отдёрнув руку. — А ничего, что здесь нормальные люди отдыхают? — возмущённо заявляет ему она, и Арсений удивлённо хлопает глазами, не понимая, хули до него вообще докопались в месте, хозяин которого и сам далеко не монохромных кровей. Он уже собирается что-то ответить ей и поскорее ретироваться в другой конец клуба, но вдруг рядом вырастает высокая и внушительная фигура какого-то парня — неужели дружок пришёл заступаться за эту особу? — Милый, я тебя обыскался, — говорит парень взволнованно и притягивает Арсения в объятия под взглядом девушки, пребывающей, должно быть, в ужасе — сплошные геи, какой кошмар, спасайтесь, кто может. — Не убегай так от меня. — Пидоры ёбаные, — цедит лисичка, и её хорошо слышно, потому что реплика выпадает точно на небольшую паузу между треками. С тем она и удаляется, грозно цокая каблуками, а Арс только сейчас чувствует крепкую хватку и тепло чужого тела — его бросает в жар. Можно было подумать, что обнимает его Антон — этот парень такой же высокий, но пахнет иначе и будто немного шире в плечах. Была — не была, нужно хотя поблагодарить неизвестного героя за спасение. Арсений отходит на шаг назад, поднимает глаза и обмирает, смотря в знакомую тёплую зелень глаз. Это Антон, Антон его нашёл и спас от нежелательной компании — неужели Антон его узнал? — Антон, — представляется он, склонившись к самому уху, и вся радость Арсения от долгожданной встречи мгновенно сдувается — его не узнали и не искали; он, по всей видимости, был лишь мимолётным знакомством для секса, забытым следующим же утром. Хорошо, пусть так — тогда от этой ночи он возьмёт всё и тоже забудет. По крайней мере, постарается. Вот тебе и судьба. — Сергей, — отвечает Арсений, включив всё своё обаяние, и касается груди Антона. Только сейчас он видит, что одет парень в совершенно дурацкий, напоминающий национальный костюм — и свободная рубаха, и штаны, и даже сапоги, всё на месте. Они вдвоём здесь смотрятся как пара шизанутых косплееров, но тем лучше. — Может, не будем терять время? — А ты прыткий для своих лет, Кощей, — нарочито томно говорит Антон, дыханием щекоча его щёку. — У тебя там разве не отсохло ещё всё? — Арсений недовольно пихает его в грудь, и Шаст ржёт, лбом уткнувшись в Арсово плечо. Его окатывает знакомым уже окрыляющим чувством, но Арсений, как может, пытается откреститься от него — зачем питать пустые надежды? — Ладно, ладно, только давай не в туалете. Что? — спрашивает Антон, заметив, как Арс на секунду свёл брови при упоминании их прошлого неудачного опыта. — Ничего, — отмахивается он, — тогда где? Мне уже не терпится, — игриво улыбается Арсений через силу, рукой в полутьме нашарив пах Антона. Чем быстрее это закончится, тем лучше — никакого желания развлекаться всё равно не осталось. Шаст стонет сквозь стиснутые зубы, подаваясь ему навстречу, и губами цепляет его щёку, распаляя. Арсений чувствует, как слабеют колени, и хватается за плотную ткань рубахи. Он грезил об этом мгновении всю прошлую неделю, но теперь, когда это стало явью, ему горько — не зря говорят, что нужно бояться своих желаний. — Пойдём, — манит его Антон, забрав у него недопитую пина коладу, чтобы оставить на одном из столов, и взяв за руку. Куда именно его ведут, Арсений не подозревает — явно не к одному из них на квартиру, потому что иначе он сначала вызвал бы такси, но вариантов помимо этого особо не остаётся; не в переулке же они собираются трахаться. Хотелось бы хоть какого-то комфорта. Они забирают верхнюю одежду, но Антон не тратит времени на то, чтобы набросить куртку, и Арсений в недоумении следует за ним, собственную накинув на плечи. Если тот и правда задумал найти укромный уголок на улице, Арс со спокойной душой двинет этому ебанавту по яйцам и уедет восвояси — ещё простыть ему из-за секса не хватало, не в таком уж отчаянии он находится. Правда, уже через пару минут он вздыхает с облегчением, когда Антон открывает перед ним заднюю дверь своего джипа. «Ну ни хуя ж себе», — думается Арсению, пока он стоит как вкопанный, не до конца понимая, чего от него хотят — лечь на сиденье? Может, заползти туда на животе, оставив маячить голую задницу? Перспективы такие себе. — Запрыгивай давай, — приглашающе кивает Шаст внутрь салона и, видя, как тот замешкался, добавляет: — Я сяду к тебе на колени. «И на член?» — хочется брякнуть ему, потому что обычно ему такое не предлагают — слишком много мороки с подготовкой, но благо он живёт по правилу дают — бери, а потому без лишних слов забрасывает в машину сначала их куртки, а потом лезет сам, едва не цепанув своей короной потолок. Снять бы её, но он слишком много времени потратил, чтобы она просто лежала рядом. Если уж и трахаться со своей мечтой, то только при полном параде. Особенно учитывая, что это их первый и последний раз. Антон неуклюже забирается внутрь, плюхается Арсению на колени и захлопывает дверь. Арс удерживает его за бёдра и заглядывает в дьявольски-зелёные глаза, мерцающие в полумраке автомобиля — в них горит желание, и Арсений, как бы ни противился, понимает, что оно взаимное. Только надеется, что сам Антон этого не заметит — ни в прикосновениях, ни во взгляде скрытых за белыми линзами глаз. Арсений медлит, заворожённый, и удивлённо выдыхает, стоит Антону несмело поцеловать его — хотя скорее это походит на столкновение, влекущее за собой взрыв. Арс отчаянно отвечает ему, кусаясь, и устраивает руки на заднице, сжимая, пока тот вслепую расстёгивает ширинку на узких брюках, продравшись через корсет. — Ебать ты вырядился, — выдыхает Антон, чуть отстранившись, чтобы дать им передышку. Верхний свет в машине наконец гаснет, и теперь в его кудрях играют лишь холодные отсветы фонарей, создавая едва ли не ореол вокруг его головы. Арсению бы вспомнить, как дышать — особенно когда тёплые пальцы накрывают его член, забравшись в трусы. — Хочу... хочу... тебя... — шепчет он, хватая ртом воздух, и забвенно целует маячащие в вырезе рубахи ключицы, пока Антон быстро дрочит ему. Только совсем скоро Шаст, чертыхнувшись, отстраняется, сползает с колен и что-то делает впереди, одно колено устроив между сидений. — Ты куда? Антон? Арсению становится холодно без него, и он зябко вздрагивает, пока ждёт — Антон возвращается к нему на колени через пару минут, весь растрёпанный и взвинченный, и кидает что-то на сиденье рядом. — Смазку искал, не ссы, — отвечает коротко и, поёрзав немного, уже хочет продолжить, но так и замирает в нерешительности. — У меня это первый раз. — С парнем? — выпаливает Арсений удивлённо, не подумав, и Шаст тут же хмурится — хотя сложно прочесть эмоции, когда кто-то сидит спиной к свету. Арсу хочется, как слепому, ощупать лицо Антона, понять его, а не гадать. — Снизу, — бурчит он в ответ, шумно сглотнув, и всё же вновь прикасается к немного опавшему члену, тяжело дыша. Сердце Арсения затапливает неожиданной нежностью к нему, неловкому и смущённому, и он осторожно тянет завязки на Антоновых штанах, чтобы приспустить их. — Поцелуй меня, — просит в надежде его отвлечь, и Шаст немедля прижался своими губами к его, ладонями обхватив голову и под шумок сняв с него слабо мерцающую диадему. Арсений тихо смеётся. — Примерь. Уверен, тебе пойдёт. И Антон примеряет — проволока путается в его кудрях, и Арс помогает немного, мимолётно проведя пальцами по его щекам. — Ужас, да, Серёж? — это имя режет Арсению по ушам, но он всё равно улыбается, влюблённо глядя на Антона — совсем скоро это закончится, как сладкий сон, поэтому он не упускает ни единого мгновения. — Нет, вовсе нет, — выдыхает он. — Ты очень красивый. — Ты меня даже не видишь, дурак, — смеётся Антон, не зная, что Арсений уже видел всё, что ему нужно, и даже больше. Диадему он почти сразу выпутывает из волос, ругаясь, и оставляет на сиденье, по пути захватывая лубрикант — пихает его в руки Арсению и спускает трусы, лицом вжавшись в чужую шею. — Давай, я готов. Арс выдавливает немного холодной смазки на пальцы, растирает её между подушечек и только после этого начинает растяжку — Антон шипит, крепче обняв его за шею, но молча терпит. Арсений свободной рукой оглаживает его покрывшуюся мурашками кожу, успокаивая, целует в волосы, пусть те и щекочут щёку. В груди всё трепещет от понимания, что Антон доверился ему таким образом, пусть и не знает, кому именно; лишь бы не испортить всё. — Больно? — уточняет на всякий случай, и Шаст мотает головой. — Не больно, хватит уже, ноги затекли, — выдыхает приглушённо и елозит на пальцах, пытаясь слезть с них. Арсений не перечит, хоть и не уверен, что ему достаточно — направляет Антона сам и усаживает на себя. Тот делает несколько быстрых вдохов, сжимается на пару секунд и расслабляется, усевшись поудобнее. Теперь Арсений вновь находится с ним лицом к лицу и тянет Антона к себе, чтобы поцеловать — он старательно скачет, пытаясь не собирать головой потолок, низко стонет Арсу в губы и сжимает его плечи. Охуенно. Ничего лучше Арсений и представить себе не мог. Пусть ему и непривычно, но с Антоном он забывает об этом и просто отдаётся, сливается с ним, желая только одного — чтобы это не заканчивалось. В мареве страсти он не сразу понимает, что на подступах к оргазму, заметно ускорившись, Антон не просто стонет, а тянет конкретное имя — и совсем не то, каким Арсений ему назвался. — Арс... Арс... — срывается с его губ, и он кончает, пачкая их одежду и обмякая в чужих руках. Арсений обнимает его растерянно, и сердце замирает в груди — что это значит? Забывшись, он едва успевает выйти и изливается в собственный кулак, облизывая пересохшие губы. Оргазм получается сухой и не такой яркий, но это уже не волнует — ему бы разобраться, какого хрена между ними происходит, но, с другой стороны, разве это важно? Антон запомнил его, но всё равно решил потрахаться с левым парнем — так флаг ему в жопу, пусть ебётся, с кем хочет. От обиды и растерянности Арсений даже сказать ничего не может — мягко сталкивает Антона со своих колен и застёгивает брюки дрожащими пальцами. — Ты чего? — бормочет Антон в непонимании, подтягивая на себе штаны, и хватает Арсения за плечо, когда тот не отвечает. — Эй, Серёж, что случилось? — Ничего, мне пора, — бросает Арс торопливо и, на ощупь вытянув куртку, вываливается из машины, быстро удалаясь. Антон кричит ему вслед, но он не оборачивается, по пути одеваясь, и торопливо вызывает такси, пальцами не попадая по сенсорным кнопкам. Экран телефона мутнеет, и он, к собственному изумлению, смаргивает слёзы. Расплачется он уже дома, сняв линзы и почти закончив смывать макияж — какой же он ёбаный идиот. *** — Да? — отвечает Арсений на звонок, даже не посмотрев, кто это. — А, привет, Лёш. Дела хорошо, да. Арсений вымученно улыбается, выглянув в окно, за которым вовсю занимается осень — прошло уже три недели с того злополучного вечера, и почти всё это время Арс торчит дома; работает, снимает, иногда прогуливается до магазина, но на этом всё. Антон при этом по-прежнему не выходит у него из головы, как и вся эта странная ситуация, отчего-то так сильно его задевшая. Он много спит, кутается во все свои тёплые вещи и одеяла, пока не дали отопление, а ещё грустно глядит на Робин, когда та отказывается спать с ним — мелкая пушистая предательница. — Просто давненько тебя не было, — в голосе Смирнова слышится искреннее волнение, но не только оно — хотел бы Арс знать, что ещё стоит за его внезапным звонком. — У нас сегодня тематический вечер по твоему любимому сериалу — «Как я встретил вашу маму», кажется. Ты приходи, квиз будет с призами, Антон даже рецепт печенья оттуда нашёл, так что будет круто. При упоминании этого имени Арсений вздрагивает, но само предложение, конечно, более чем заманчивое — тем более что у него даже синяя валторна есть, лучше не спрашивайте, откуда. Главное, не проебать ещё и её в дополнение к шляпе и той диадеме. — Ладно, Лёш, уговорил, я приду, — отвечает он наконец и вздыхает, положив телефон на подоконник. Арсений надеется, что сегодня Антон в клубе не появится, но кого он обманывает — при всей обиде в нём всё ещё теплится эта глупая влюблённость. В этот раз Арс собирается недолго, даже не красится и не пытается в эпатаж — сегодня он это он, без выебонов и излишеств; надевает простой костюм без галстука и специально ерошит волосы. Он нравится себе и таким, хотя порой забывает об этом. Перед выходом он снимает синюю валторну со стены в гостиной и чешет Робин за ухом, надеясь, что всё пройдёт нормально и домой он вернётся не таким разбитым, как в прошлый раз. Поездка в такси затягивается из-за бесконечных пробок, поэтому к началу Арсений опаздывает — влетает в клуб, когда там уже переходят к пятому вопросу, а все участники чинно сидят за столиками с тем самым печеньем и напитками. Слушая викторину краем уха и прикидывая ответы, он находит один свободный стол в дальнем углу и устраивается там, раздумывая, не накидаться ли ему сегодня, чтобы не было так обидно за опоздание. — Добрый вечер, Арсений, — слышится низкий мужской голос откуда-то сверху, и он решает, что это подошёл официант, поэтому, не отрывая взгляда от меню, говорит вполголоса. — Да, добрый вечер. Мне, пожалуйста, средний американо, стейк медиум и порцию печенья. Надеюсь, оно ещё осталось, — с улыбкой добавляет Арсений и поднимает взгляд, но в тот же миг обмирает, осознавая, что всё это время перед ним стоял Антон. Невозможно горячий Антон в тёмно-сером костюме-тройке и с уложенными кудрями. — Ан... Антон? — у Арса едва не отвисает челюсть, но он быстро приходит в себя, подбирается весь и глядит хмуро исподлобья. — Вот так встреча, надо же. — Шикарно выглядишь, — прежним мягким тоном отвечает Шаст. — Я присяду? Арсений хотел бы отказать, но вместо этого кивает, продолжая прожигать его взглядом. В нём зудят обида и задетая гордость, но пока он молчит, не уверенный, что вообще хочет что-то обсуждать с Антоном — уж точно не отношения, которых у них, по сути, и нет? Потому что пьяный минет в туалете и быстрый перепих на заднем сиденье авто мало походят на здоровое начало отношений. — Что тебе нужно? — всё-таки первым нарушает молчание Арс после того, как к ним подходит настоящий официант и принимает заказ. — Я знаю, что тогда это был ты, — тихо и серьёзно начинает Антон, сведя брови. — В машине, то есть. Я же тебя искал, пытался выловить, потом спросил у Смирняги, что почём, наткнулся на твой тик-ток и срастил наконец. Прости меня, — в его голосе и глазах — ничем не замутнённое искреннее раскаяние, и Арсений сидит, не в силах вымолвить хоть слово. — Не подумай, я не сплю со всеми подряд... Просто в тот раз... я ещё не был уверен в том, понравился ты мне или нет, поэтому и... — Не оправдывайся, всё нормально, — наконец находится Арсений с ответом, замявшись. — Тогда, может, начнём всё сначала? Пока мы оба трезвые и без грима, — добавляет он с лёгкой улыбкой, протянув к Арсению руку; у того же вырывается смешок. — Хорошо, — кивает он, переплетя с Антоном пальцы и, засмотревшись на него, в забытьи выдаёт: — Я люблю тебя. Шаст глядит на него удивлённо, и до Арсения только сейчас доходит, что именно он сказал — лицо горит так, что, по ощущениям, он покраснел просто весь и сейчас воспламенится. — А, такое было в сериале, я помню, — спустя мгновение отвечает Антон, и Арса накрывает облегчением. — У тебя вон и эта валторна есть, серьёзно? Твои вещи, кстати, у меня — и шляпа, и та диадема, так что можем поехать ко мне... — говорит он отвлечённо, но Арсений, конечно, улавливает тонкий намёк в его тоне и понимает, что согласен — согласен на всё, что бы Антон ни предложил ему. Не говоря уже о том, что ему просто радостно вернуть свои вещи. — Поехали, — хихикает Арсений заговорщически, склонившись над столом, — прямо сейчас и поехали. Вместо ответа Антон вдруг целует его — коротко, совсем невинно и невесомо, нежным обещанием, а после уводит из клуба, не став дожидаться их заказа. Арс следует за ним, крепче сжав узловатые пальцы. Немногим позже, уже в квартире Антона, они никак не могут отлипнуть друг от друга после недель разлуки — падают на кровать, целуясь, будто пытаются наверстать упущенное, и Арсений седлает чужие бёдра, наконец видя робкий трепетный огонь в глазах напротив, так ему необходимый. — М-м-м, Арс? — спрашивает Антон, зацеловывая спину Арсения, из которого совсем недавно вытрахал всю душу. Сонный и разомлевший, Арс глядит на него с прищуром и счастливо улыбается. — Накрасишь меня? — Ты серьёзно? — уточняет Арсений на всякий случай, чуть нахмурившись, и Антон кивает, куснув его лопатку. — У меня есть с собой немного косметики, дорожный набор, но не знаю, Антон... — Попробуй, — Шаст коротко целует его в волосы, и Арсений прытко поднимается с постели, шлёпая босыми ногами к оставленному в прихожей рюкзаку — вернувшись обратно, он ловит тёплую улыбку Антона и действительно чувствует, что нашёл своего человека. Нашёл свой давно потерянный дом.