***
Черт бы побрал тот день, когда к Depeche mode присоединился Дейв и он же (черт в смысле) побрал бы Флетчера, который оказался прав. Теперь Мартин Ли Гор как самый последний позорник пятнадцатый год истязает свою душу, невзаимно посвящая свои песни Гаану. А Дейв, сам того не подозревая, скуривает, снюхивает или что он там еще делает с этой любовью, записанной на компакт диски. Точнее, с гонорарами за нее. Но это уже в прошлом. Дейв обещал завязать и обещание свое сдерживает исправно. Пока что. А по сему Мартин почти вприпрыжку отправляется к вокалисту домой, дабы показать свое новое творение. Так было всегда. Март пишет шедевр и в любое время дня и ночи находит Дейва. Тот всегда мягко улыбается, берет в руки очередной блокнот — они меняются часто, но неизменным остается размашистый почерк Гора — и медленно проходится пальцами по буквам, будто для него это не привычная рукопись, а шрифт Брайля.***
— Нет, Март, это не моя песня. — Верно, она наша! — Ты не понял, это что-то слишком твое. Слишком личное. — Дейв впервые так рьяно отнекивался от творения. — Да, но… — «но это тебе и я хотел бы, чтобы ты спел ее так, будто это для меня» — Попробуй ты… — что-то было не так и Гор не понимал, что именно. А вдруг Дейв догадался. А вдруг это последнее, что они пишут вместе и больше они не друзья. Мартин забрал блокнот и послушно сел за пианино. Разыграв небольшое вступление, Мартин начал напевать: I want somebody to share Share the rest of my life… — Нет нет, дай я — место за инструментом занял Гаан, сместив Мартина чуть в бок. Всегда эксцентричный, громкий и яркий Март сделался тише мотылька у лампы — Сначала вступай, а я подыграю. I want somebody to share Дейв наиграл абсолютно тоже самое, но звучало и в правду лучше. Share the rest of my life Share my…. Ком подступил к горлу, мешая даже вдохнуть. — Знаешь что, Дейв, думаю ты прав, сделаем по-твоему! Я понял тебя! Мне пора! — Мартин пулей вылетел из квартиры друга.***
Тексты новых песен были снова хороши. Один был сосредоточением всей той боли, которой Мартин натерпелся от зависимости Гаана. Второй снова о том, что для него Дейв значил. Он снова ничего не поймет. Снова не догадается, в ком теряется Гор и почему ему не стоит находиться рядом с загадочным кем-то. До него снова не дойдет, что Home это снова о нем. Но и к черту, зато он останется рядом. Будет Мартин в развязных костюмах и Дейв с развязным поведением на сцене.***
— Земля вызывает Девида! —Флетчер пощелкал пальцами напротив лица Гаана. — Да тут я! — Оно заметно. — ухмыльнулся Мартин — Ты в моем зеркале что-то интересное увидел? Дейв увидел, но никогда и никому об этом не скажет. Дейв считает, что не нужен Мартину. Это больно, но для него это правда. — Красный или блестки? — Чего? — Марафет ему какой лучше? — хихикнул мимо проходящий Энди. — Красный…. Да, определённо красный. После Дейв будет очень сильно об этом жалеть. А потом напьётся до потери сознания в номере.***
Дверь в подъезд многоквартирного дома была открыта. Взлетев на нужный этаж, Март молился о том, чтобы друг не спал, однако на дверной звонок реакции не последовало. И на второй раз. И на третий тоже. Музыкант решил постучать и стучал до тех пор, пока костяшки не начали краснеть. Страшно было думать о том, что Дейв опять взялся за наркотики. Еще страшнее, что снова принял слишком много и схватил передозировку. В потоке тревожных мыслей промелькнуло очень важное слово — дубликат. В машине на всякий случай лежала копия ключа от квартиры Гаана. Тишину помещения нарушил скрип входной двери. — Дейв? Ответа не последовало. Не мог же он снова упороться? Или мог? — Дейв я тут… В общем, мне кажется, это должно попасть в альбом! — может так Март получит ответ. Но в квартире все ещё было тихо. Нарушал молчание только странный капающий звук. Впрочем, закручивать кран до конца никогда не было привычкой Гаана. Что ж, раз хозяин не в состоянии сделать это, Мартин сам его закроет. Дверь в ванную комнату была плотно прикрыта. Мужчина прислушался. Капли падали будто в лужу на полу и были тяжелыми, как если бы вода собиралась очень долго. Мартин приоткрыл дверь. Свет был погашен, но теперь можно было точно сказать, что капало не с крана и капало точно на пол. В сумраке Гор попытался разглядеть, что бы это могло быть, но в итоге решил не мучать зрение и включить свет. Это выглядело как очень плохой сон. Первой Мартин заметил темную лужу на зеленом кафеле около ванны. Затем очередную каплю, упавшую с пальца. Затем взгляд поднялся по окровавленной руке. Он сделал как надо. Вдоль. Конечности по плечи были синими, а губы мертвецки белыми. Вторая рука покоилась в окрасившейся кровью воде. В ладони покоилось орудие убийства — острая бритва, которую когда-то Дейву подарил Мартин в качестве сувенира. — Нет, ты просто прикалываешься, ведь так? — молчаливое тело как бы давало ответ «Стал бы я?» — Это очень плохая шутка, Дейв, ты же понимаешь? Давай вставай! Здравый смысл взял управление на себя. — Девять один один, слушаю вас. — Нью-Йорк, 41-я стрит 342, третий этаж, квартира 95. Попытка самоубийства. — Скорая помощь приедет как можно быстрее. Ожидайте. — Слышишь, родной, она сказала ожидать. Ты же подождешь, правда? Не уходи пока. — Мартин плакал. Не в первый раз из-за Дейва, но впервые так, будто это был последний его визит к Гаану. — Я в тебя не поверил. Я был не прав. Я должен был быть рядом. Если бы ты позволил, я бы был рядом каждую секунду. Слышишь? Не слышит.***
— Он меня не слышит, Энди. Совершенно! Еще и этот придурок свалил, я не понимаю, как с этим справляться! — Гор готов был скандалить прямо в клинике, пока Дейва откачивали всевозможные врачи. — Придурка зовут Алан. А у Дейва еще есть возможность. — Если он выживет, мы распускаем группу! Флэтчер не был бы Флэтчером, если бы каким-то чудесным образом не знал все наперед. — Сам себе веришь? — Конечно нет…. Я просто… Понимаешь, он нужен мне, он мой друг! — Ага. Охотно верю.***
Кардиограф противно запищал, когда Дейв попытался пошевелиться. Мартин его нашел. Он нашел и спас его. Гаан попытался ухмыльнуться. — Ты самый законченный идиот в этой вселенной… — в этой фразе скорее читалось облегчение, чем злость. — Ты поэтому меня вытаскивать прискакал? Мартин молчал. Не то, чтобы ему было нечего сказать, просто он такое привык хранить где-то глубоко в себе, а потом выплескивать на бумагу, которая в итоге окажется в руках Дейва. Гор точно не хотел говорить. Но в палате хрипло и неуверенно раздалось: — Знаешь, я… я люблю тебя… Минуту висело молчание, пока до Мартина доходило, что он сам действительно молчал. Потом, что это не галлюцинации. И наконец, что хриплый голос был баритоном Дейва. When I come up When I rush I rush for you