Поцелуй меня под светом луны

Офелия, как обычно, сидела в своей комнате. Она была типичной для академии, но девушка обустроила ее немного уютнее. Белые пушистые пледы на кровати, такой же ковер почти на всю комнату, ароматические свечи, множество подушек и зеркало, в углу которого Фел написала цитату Альберта Эйнштейна: "Если однажды вам придется выбрать между всем миром и любовью, помните: если выберете мир, то останетесь без любви, а если выберете любовь, то сможете завоевать весь мир". Не зря Офелия выбрала эту цитату. Пять трижды спас людей от апокалипсиса, но ни разу не выбрал любовь. Когда-нибудь, она обязательно укажет парню правильный, как ей казалось, выбор. Рядом с кроватью находилось большое окно с не меньшим подоконником. На нем может сидеть два человека одновременно и наслаждаться видом из окна. Офелия, глядя на этот уголок в комнате, вспоминала самое теплое, что только могло быть. В детстве каждый вечер она с Номером Пять разговаривала и пила горячий шоколад под лунным светом. Внимание привлекала гирлянда с теплым свечением, на которой висели фотографии. Девушка развесила ее прямо над кроватью. Фелс прикрепила снимки своей семьи: свадьба Лютера и Слоан; объятия с Клаусом и Беном; шоппинг с Эллисон; игра в монополию с Лайлой, Диего и Стэнли; уроки скрипки от Виктора. Но единственная фотография, на которой не было девушки — фотография Пятого. Его снимок висел в самом центре, а в уголке был вишневый след от поцелуя. Способность Офелии заключалась в воздействии на воображение, то есть — проекции. Одна из особенностей ее силы — превращение воспоминания в фотографию. Стоит ей взять в руки фотопленку и подумать о нужном событии, как то проявлялось на бумаге. Девушка писала очередной пейзаж, который спроецировала из воображения на кровать, чтобы лучше срисовать. Моментами она делала небольшие глотки из чашки с горячим шоколадом, что стояла на прикроватной тумбе. Офелию отвлек стук в дверь. — Фели, я войду? — Это был Пятый. Еще с раннего детства он называл девушку именно так. — Да, Пять, заходи, — Офелия повернулась в сторону двери. Парень зашел в комнату с двумя чашками. Как оказалось, в них был горячий шоколад и черный кофе. — Я тут подумал, — замялся юноша, — может... Возродим наши разговоры под светом луны? Пятый поставил чашки на тумбу, не отводя взгляда от девушки. Бежевый вельветовый сарафан сочетался с молочным вязаным свитером, а носочки с рюшами так и добавляли образу невинности. Ее золотистые кудрявые волосы спускались локонами до середины спины, а передние пряди покороче обрамляли малахитовые глаза, на щеках легкий румянец, что смотрелся гармонично с бледной кожей. Вот только почему он появился? Офелия мечтала об этих словах уже долгое время, вот и все. Фелс смотрела на Харгривза в ответ. После всего, что пережила семья, они решили жить обычной жизнью, но со своими суперспособностями. Кто-то остался в академии амбрелла, а кто-то частенько заезжал сюда. Поэтому теперь Пятый похож на обычного подростка 21-ого века. На нем были синие джинсы, белые короткие носки и черный свитшот. Тень падала на лицо, но блеск его зеленых, как тайга, глаз Офелия все же видела. В радужке будто загорелся огонек, взгляд не угасал. Бабочки в животе были у каждого. Улыбка на лицах подростков не уходила с того момента, как они пересеклись взглядом. — Знаешь, я уже давно об этом раздумывала. Давай возродим, — девушка встала с кровати, убирая принадлежности и скетчбук в выдвижной ящик прикроватной тумбы. Чашка с горячим шоколадом давно была опустошена, но, благодаря Пятому, ей идти за новой не придется. Подойдя к просторному подоконнику, Номер Пять захватил одной рукой плед с кровати. Харгривзы сидели на теплом покрывале и подушках, а парень укрыл их пледом. — Я до сих пор не верю, что нам больше ничего не угрожает... — Будто зачарованный, Пять смотрел в окно. Оттуда открывался вид на ночной город. Только несколько комнат в ближайшем здании не спали. Как и маленькая комнатка на втором этаже академии амбрелла. — Я тоже. Но, главное, что все позади. Мы можем наслаждаться обычной жизнью. Рисовать, танцевать, гулять под дождем, — Фел хотела еще что-то сказать, но ее перебил собеседник: — Смотреть на луну и говорить по душам, — глаза Пятого будто подсвечивались, отражая лунный свет. — Помнишь, как мы с Клаусом похитили твой личный дневник года два назад? — усмехнулся юноша и сделал глоток кофе. — Мне как-то было не до смеха. Я даже представить не могла, что сам Пятый Харгривз может вместе с Клаусом такое провернуть, — девушка тоже отпила из чашки. — Вы же его не успели прочитать? — Успели. Я отчетливо помню строчку на последней странице: "Я люблю тебя, Пятый Харгривз", а рядом ты нарисовала кривое сердечко. Фелс залилась краской и отвернулась к окну. Пять убрал прядь волос за ее ухо и мягко взял подбородок девушки, чтобы та повернулась к нему. — Я тоже люблю тебя, Офелия Харгривз. После этих слов подростки улыбнулись друг другу. Спустя мгновение их лица стали приближаться друг к другу. Оба прикрыли глаза, а горячее дыхание стало опалять губы. Пара слилась в поцелуе. Пять нежно сминал губы Фел, показывая всю любовь, которая копилась в нем все эти годы. Голову сносило от новых, но таких желанных ощущений. Это был их первый поцелуй под светом луны. Подростки отстранились друг от друга. — Согласна ли ты стать моей девушкой, Фели? — Пятый смотрел на нее, как самый счастливый человек в этом мире. — Согласна, Пятый, но мне надо кое-что сделать! — Она показала парню, что ему следует встать, выпустив ее. Девушка поставила чашку и открепила фотографию возлюбленного с гирлянды. Офелия накрыла ее рукой, и на фотопленке появился тот самый момент их поцелуя.