***
Ночную тишину нарушил незнакомый женский голос: — Папа~ В спальне понтифика накалялась жаркая духота. Он старательно пытался уснуть, но не мог: в груди оседала давящая свинцовая тяжесть. А голос прозвучал вновь: — Ну Папа~ Тяжко вздохнув, он ворочается в кровати, даже взмокнув от полуночной жары. Он так вымотался с обрядом, что рухнул спать, не смывая грим, и все равно грезил беспокойно. — Папа!Распахнув глаза, тот от неожиданности присел.
Вглядываясь во мрак своей спальни, Третий закономерно ничего странного вокруг не заметил. Однако всё-же включил прикроватную лампу и прошелся по комнате, подозрительно осмотрел шкаф и даже заглянул в ванную. Так ничего (и никого) не обнаружив, он возвращается на кровать, машинально пропуская ладонь через волосы, и берет с тумбочки плоский портсигар. — Шугаться собственной тени... Экая чепуха... Поэтому и не надо мне со всякой волшбой якшаться, — бормочет он, поджигая тонкую сигарету. И вдруг замирает: кто-то прижимается к нему со спины и руками обнимает за плечи. — Ну не знаю, Папа... По мне так тебе неплохо было бы с ней спутаться, — раздаётся над ухом елейный женский голосок. Он медленно отодвигается и смотрит назад, с сигаретой в приоткрытых от удивления губах. Позади него, на кровати, сидит привлекательная обнажённая девушка... На удивление аккурат в его вкусе. Расспроси его, какими физическими данными наделена идеальная партнёрша, Терцо описал бы... Именно её. Из-за спины у демоницы выглядывают кожистые крылья, как у летучей мышки, а в складках простыни змеится её вёрткий хвостик. По бокам за острыми ушами виднеются закрученные "бараньи" рога, а ещё в глаза бросаются длинные ногти... Даже когти, скорее. Пока Эмеритус её разглядывает, она подаётся вперёд и забирает у него сигарету, а после делает глубокую затяжку. — Ну и ну, Папа... Так закуривать, прямо в постели, ведь не очень-то осмотрительно, — она журит его в шутку, выпуская изо рта густые клубы дыма, скользящего вокруг заостренных клыков. Терцо только выдаёт удивлённое: —...неужели сработало? — Кто поздно встает, тому перепадет, — смеется девушка и подвигается к нему поближе. — Меня зовут (Т/И)... А кто ты, Терцо, я уже знаю... — продолжает она нежным голосом, соблазнительно проводя коготком по его груди. — Удивительно, сколько эмоций ты вложил в свое заклинание...сколько пылкости и тоски по женщине!.. — Что ж, рад произвести впечатление...и узнать, что я не просто так бродил снаружи с неприкрытым хозяйством, — отвечает он, недоверчиво наблюдая за каждым её движением. — На самом деле раздеваться было не обязательно. — Ну ещё бы, — цыкает он, забирает дымящуюся сигарету и делает последнюю затяжку, прежде чем закинуть её в пепельницу. — Вообще, было даже мило, — хихикает девушка, подобрав под себя ноги, и вновь обвивает Терцо руками, тянется поцеловать его в лоб и растрепать приятные на ощупь темные волосы. Прижимаясь к ней вплотную, тот в неверии фыркает, отчего-то не зная, куда деть свой взгляд. — Мило, значит? — бурчит он, усмехнувшись, и крепко обвивает руками её талию. — Ну допустим... Папа с секунду медлит, а после смотрит ей прямо в глаза. —...тогда позволь поцеловать тебя, душенька. — Какой ты прелестный! Можно ведь и не спрашивать, Папа, ты призвал себе доступную пассию- — Я всё-таки люблю уточнять... Задаёт настроение, — хмыкнул он, постепенно входя в азарт. С хитренькой улыбкой, она кивает и гладит его по щеке, подытоживая: — Прошу, делай со мной все, что хочешь, Папа... — Это я и хотел услышать... — польщенно отмечает он и наклоняется к её шее с неспешными поцелуями, постепенно спускаясь ниже. Широкими ладонями с увлечением оглаживает её бока и млеет от того, как демоница пылко вздыхает, чуть крепче хватая его шевелюру. С довольным гортанным звуком, Третий склоняется к её груди и обнимает губами темный сосок, украдкой наблюдая за реакцией и вволю тешится: девушка нетерпеливо вздрагивает и подается бедрами навстречу любым малейшим касаниям. — Какая же ты красивая… — шепчет он, отстранившись, и добавляет, скорее даже для себя. — Замечательная была идея… В ответ она игриво хмыкает, прошмыгнув под его сорочку остроконечным хвостиком. Терцо бьёт мелкая дрожь и он неровным тоном произносит: —...честно говоря, не ожидал, что он тоже...у тебя будет. — Мой облик основан на твоем представлении демона, как сущности, — объясняет она и поддразнивает. — Немного посредственно для сатаниста. — Ну, вообще меня это заводит, — фыркает он. — Ты меня... Страсть как заводишь. Папа спускается рукой по её спине, задержавшись у основания крыльев, и демоницу мелко трясёт, как в лихорадке. — Ой, ничего себе- Такие чувствительные? — Да, очень... — хихикает она. — А если так?.. — скользнув ладонью вниз, он гладит самое начало озорного хвостика. Она жалобно отзывается: — Т-тоже, не меньше... — Х-м-м...Приляг, — указывает он низким тоном, хрипловатым от растущей возбужденности. Девушка немедленно ложится на кровать, подоткнув под голову пуховую подушку, чтобы непременно видеть его. Опустившись перед ней на колени, Терцо понемногу разводит в стороны её ножки и целует мягкие бедра. Чуть закусив губу, она щурится в томительном смятении: — Собираешься сделать приятно мне? — Женские оргазмы здесь очень ценят... Чудесная получится увертюра перед нашей немаленькой ночной серенадой¹, — тягуче поясняет он и щекотно обдувает её клитор – девушка вожделенно ёжится. Не спуская с неё глаз, Терцо медленно огибает языком влажный вход и припадает с неаккуратными поцелуями к самой чувствительной точке. Подбирается не спеша, нарочно как-будто медля, и наслаждается тем, как она извивается и постепенно теряет самообладание под прикосновениями. Наконец толкаясь в неё языком, он тянется ласково погладить тактильный хвостик. Откровенно застонав, девушка инстинктивно закидывает ноги ему на плечи. Папа, довольно урча, ощущает, как истекающая соками ложбинка едва заметно пульсирует, и начинает двигаться в ней быстрее. Свободной рукой придерживает девушку за бедро, даже слишком заведенно тиская податливое тело, на что она только удовлетворенно постанывает, явно не возражая: — Ах- Черт возьми! Он отстраняется, бесстыдно причмокивая, и предполагает: — Любишь пожестче, да? — Это ты меня призвал… — воркует она. — Мне понравится всё, чего желают потемки твоей души… Усмехнувшись, он продолжает ненасытно вылизывать её щелочку и со знанием дела дразнить изнывающий по ласке клитор. (Т/И) стонет всё громче и начинает невольно смыкать колени от удовольствия. Третий же немедленно разводит их обратно, с низким стоном, больно прикусывает внутреннюю сторону бедра и приговаривает: — Ну-ну, милая… Будешь так делать – Папе станет неудобно… — П-прости меня, Папа, — всхлипывает (Т/И). — Я буду послушной- — ...Да хоть самой непослушной, маленькая демоница... Только отдайся Папе и не мешай... — Хорошо- — кивает она, позволяя Терцо беспрепятственно уткнуться ей обратно между ног. Буквально несколько мгновений и девушка уже трепещет и вздрагивает, причитая. — Ах, здесь, Папа! Ещё чуть-чуть! — вскрикивает она, притягивая его за волосы в агонии страсти и доводит себя до желанного пика парой резких движений вплотную к его губам. Содрогаясь в экстазе, она всё-же позволяет себе сомкнуть колени – теперь уже можно – и глядишь сейчас его задушит. Но обошлось. Усевшись ровнее, свободный от сильной хватки, Терцо облизывается, пытаясь отдышаться. —...и как тебе, дорогая? — Невероятно... — выдыхает она. — У тебя просто виртуозный язык... — То ли ещё будет, моя хорошая... Повернись-ка, — велит он, поспешно скидывая с себя сорочку, под которой уже красуется налитый возбуждением мужской орган. — Конечно, господин, — мурчит демоница, перекатываясь к нему спиной. Устроив руки под подбородком, она с готовностью выгибает спинку, подставляя ему все свои прелести. Усмехнувшись, Терцо тянет девушку за хвостик, чтобы уложить поудобнее, и она очаровательно скулит: "Ах- Папа!". В ответ он проскальзывает членом в её мокрые складки, притираясь к горячей плоти, и сурово шипит: — Что нужно сказать, вакханка? — Умоляю! — хнычет (Т/И). Явно довольный таким ответом, он разом входит в неё, не выпуская основание хвоста, и начинает сразу двигаться в решительном темпе. — Вот так, моя лапочка! Хочу слышать, как ты громко стонешь подо мной... — рычит Папа, утопая в своих ощущениях. Терцо был нетипично груб в самом начале, но судя по тому, как она сжималась вокруг него и с упоением сладко стенала, девушке это даже нравилось. В порыве любострастия он звонко шлепает её по ягодице и упивается ровным звуком, сминая в ладони податливый участок краснеющей кожи. Чуть сдвинувшись, он продолжает вторгаться в неё под новым углом, отыскав самое возбудимое место с поразительной точностью. Про себя Третий начинал жалеть всех тех, кого он прямо сейчас лишал желанного сна: обычно каменные стены заглушали всё наверняка, но такие жалобные мольбы и распутные стоны, казалось, могли услышать абсолютно все, и...хотя нет, ему абсолютно до лампады. — Да ради всего святого! — ахнула демоница, как только он вновь резковато дёрнул её за хвост. — Как раз наоборот, голубушка, — усмехнувшись, пробормотал Папа. Продолжая погружаться в неё, он замечает, что девушка нетерпеливо покачивает бедрами навстречу и сердито цыкает, после чего внезапно хватает её за витой рог и тащит на себя. — Ну Папа! — ноет она, неспособная двинуться в его руках. — Шевелиться я не разрешал...А ты делаешь только то, что я скажу, ясно? — поясняет он, тяжело дыша, взирая на неё сверху вниз из-под выпавших из причёски прядей. Ей удаётся слабо кивнуть, томно хныкая. — Безусловно, Папа, моя киска в твоей власти… — Именно... И я хочу, чтобы ты кончила, прямо сейчас, поняла? — Да-ах, Папа! — блаженно срывается с её губ, и девушка крепко вцепляется когтями в подушку. Сбивчиво охнув, Терцо возносит взгляд к потолку в неге пресыщения, когда она стискивает его внутри почти до боли и находит свой естественный предел. Мотнув хвостиком, она издает последний протяжный стон и окропляет его член вязкой эссенцией, не гнушаясь залить шелковые простыни под собой. Папа отчаянно толкается в ней ещё несколько раз и изливается в раскаленное нутро, едва не дрожа всем телом. Шумно выдохнув, он покидает разгоряченную девушку и невольно заглядывается, как из причинного места сочится его семя. Затем опускается на кровать рядом с ней, часто вздыхая, по-настоящему счастливый, с улыбкой до ушей. — Дьявольские угодники... прекрасная же идея... — хвалит он себя и ощупью находит пепельницу, чтобы заново зажечь потухшую сигарету. Боковым зрением Эмеритус вновь ловит безупречный силуэт и, мурлыкая что-то себе под нос, завороженно любуется, как демоница приводит себя в порядок невесть откуда взявшимся полотенцем.Но пора уже и очухаться.
— Так, ну, и... что теперь? Ты просто... испаришься на рассвете? — он пробует угадать и рассуждает. — Нет, конечно, можешь остаться ненадолго, если так принято, наверное, только вот... поползут ненужные слухи, а у меня же... полно папских дел и всё такое- Взглянув на него, (Т/И) принимается хихикать, а потом откровенно заливается издевательским смехом. —...в свитке где-то был мелкий шрифт? — нервно усмехается мужчина. — О, Терцо! Дорогой мой милый Папа... — притворно деликатничает она, устраиваясь у него на коленях и обнимая ладонями тёплые раскрашенные щеки. Глаза её блестят и словно светятся чем-то воистину потусторонним. И тут она выдаёт с трепетным восхищением, свойственным лишь ликующей тёмной диве: — Мы заключили сделку без срока, на веки вечные... и ты теперь мой навсегда! Папа медлит с ответом, пытаясь собраться с мыслями и всё осознать. Вот чертовка! — ...Н-да..кто бы знал... — бубнит он, цепляясь взглядом за её вздымающуюся грудь и делает длинную затяжку. А после устало посмеивается, расплываясь в лукавой улыбке — деваться-то некуда. —...ну, могло быть и хуже... Иди ко мне, сейчас докурю и обновим наш договор.