Кошмарный сон

Афелию снятся кошмары. В большей мере это последствия ноктума рождали в травмированном мозгу образы, отравляющие сознание и на яву и во сне. Но если наяву он мог хотя бы быть идеальной машиной, посвящая себя целиком и полностью поставленной задаче, и не задумываться ни о чем, то по ночам он был лишь зрителем в театре собственных страхов и тайн. Сюжеты кошмаров Афелия были скучны и однообразны: обнаружение остатков лунари и их непременное уничтожение, собственные бесконечные поражения, смерти близких собратьев на его руках, покрытых кровью. И тишина. Тишина и холод в глубине души, не смотря на количество принятого ноктума. Она не отзовётся. Афелий больше никогда её не услышит. Он остаётся как слепой котёнок без оружия и поддержки Алуны в своих кошмарах, просыпается с тремором в холодном поту, и идёт тренироваться, выполнять задание, устранять очередную угрозу, сражаться - что угодно, лишь бы забыть это невероятно тяжёлое ощущение холода и тишины. Но этот кошмар был совершенно другой. То ли дело было в цветах, из-за непредвиденной нехватки времени купленных у торговца редкостями и диковинками, то ли в непривычной пище и воде... Но в этом кошмаре не было ни холода ни тишины. Афелию было жарко. Очень жарко. И жар этот шёл изнутри. Воспалённый мозг, будто решив, что старые пытки уже приелись, решил разнообразить сон Афелия, и в этом сне были люди. Живые, незнакомые, пылающие жизнью. Они окружали его со всех сторон, будто он был товаром в телеге базарной торговки. Более того, его руки были связаны за спиной крепкой атласной лентой и перевязаны до ужаса вульгарным бантом, дополняя образ товара. Это были точно неправильные цветы. Он осмотрелся и окончательно растерялся, поняв, что лежит на каком то твёрдом возвышении. Из-за слепящего света, рассмотреть что происходит за пределами первого ряда толпы практически невозможно, учитывая, что при ярком освещении он был весьма беспомощен. - Брат... Афелий застыл, насторожившись. Сон ли это? Алуна никогда не приходила к нему во снах. - Я чувствую смятение в твоей душе, Афелий... Она всегда всё знала про душу Афелия, иногда даже больше, чем он сам. И это было прекрасно. Он лишь инструмент. «Что происходит, сестра?» Она смотрела его глазами, осязала его руками и слышала его ушами. Но всё же находилась не рядом, и некоторые вещи понимала лучше замкнутого, зацикленного на долге близнеца. - Ты видишь сон... Афелий заметно выдохнул, но всё же, некоторые физиологические аспекты его жалкого организма, вынуждали его усиленно молиться Луне, чтобы Алуна ему тоже просто снилась... - Что то изменилось, не так ли, брат мой? - Спокойно спросила сестра, чувствуя его волнение. «Это очень странный сон, Алуна.» Уклончиво ответил он и попытался сфокусировать взгляд на происходящем вокруг, чтобы как то отвлечься. Толпа оживилась и постепенно разошлась в стороны, пропуская фигуру в меховой накидке. Кажется, сердце Афелия забилось чаще. Фигура в меховой накидке приблизилась к нему и будто бы застыла, не веря своим глазам. - Кто это, брат мой? Ты его знаешь? Иногда Афелий не понимал или не помнил, о чём Алуна знает, а о чём не догадывается. Он хорошо контролировал себя и свои мысли в Ущелье, но во сне это почему то было практически нереально. «Мы сражались.» Ещё один уклончивый ответ и сестра точно всё поймёт и допустить этого Афелий не мог никак. Он попытался сесть, чтобы, наконец, убраться из-под яркого луча света, и, возможно, попросить Сетта развязать его - ни одно из орудий на зов не откликнулось, Афелий уже проверил. - Фель? Где то внутри связанного лунари что то упало с грохотом разрушенного ингибитора. Быстро отдав нужные распоряжения, Сетт наклонился к нему и быстро шепнув "так надо, извини" совершенно фамильярно закинул Афелия себе на плечо, лишь уверяя последнего в мысли, что он просто товар, который можно купить. - Почему ты не сопротивляешься, брат? - с интересом ребёнка спросила Алуна, искренне переживая из-за странного поведения Афелия. «Он... Друг.» - Тогда зачем вы сражались? «Он не всегда им был.» Афелий держался изо всех сил, думая о чём угодно, кроме широкого мускулистого плеча, на которое его талия помещалась целиком. Например, шерсть с накидки щекотала ему лицо, ужасные ощущения, совершенно не возбуждающие. Через несколько поворотов коридора толпа иссякла и Сетт, стараясь не привлекать лишнего внимания, спросил: - Что ты делаешь тут?... В таком виде!? Афелий не ответил, боясь не совладать с собственным ртом, лишь шумно вздохнул, ожидая когда его, наконец, поставят на пол. Допытываться Сетт не стал, прекрасно зная, как работает ноктум. Занеся стрелка в свои покои, Сетт довольно бережно уронил его на широкую мягкую постель, которую даже не удосужились заправить... Не думать-не думать-не думать! Как же чешется лицо... Сосредоточившись на этой мысли, Афелий не выдержал и потёрся лицом о скомканное покрывало. - Как же хорошо... - на пробу просипел он и прокашлялся, приводя себя в относительное душевное спокойствие. Сетт нависал над ним, стоя рядом с кроватью, и выражение его лица было весьма неоднозначным. - Что происходит? - спросил Сетт с искренним удивлением. - Я смотрю странный сон, - просто ответил Афелий, совершенно уверенный, что в реальности такого случиться не может. - Сон? - как то странно спросил мужчина, продолжая возвышаться над ним скалой. «Ты взволнован, брат...» Алуна незримо присутствовала рядом с ним, слышала его сердце, и не о чём не спрашивала. Это делало ситуацию куда более неловкой, чем она могла бы быть. Афелий откинулся на постель и тихо засмеялся. - Сон. Очень странный кошмар. Никогда таких не видел. - А что в твоём сне делаю я? - после минутных раздумий глупо спросил Сетт. - Видимо, купил меня? - усмехнулся лунари, смотря на босса снизу вверх. - И часто тебе снится он? - Голос сестры был по-прежнему в меру безэмоциален, однако, и что-то новое Афелий, всё же, заметил. Что это, ревность? Интерес? Недовольство? «Довольно редко, на самом деле. Если точнее, то никогда.» Видение было до ужаса реалистичным, но не смотря на это, Афелий был уверен, что это всё лишь в его голове. Почувствовав свободу действий, его начало откровенно нести. - Сеттрих? - Тот всё ещё стоял перед постелью, с очень озадаченным видом, будто не мог решить, что ему делать дальше, - ты в порядке? - А ты? - пребывая в смешанных чувствах спросил его мужчина, оглядывая так, будто в первый раз видит. - Может, развяжешь меня? - Да, сейчас... Сетт опёрся коленом на край кровати и наклонился, чтобы добраться до ленты, но Афелий был быстрее. Вскинув ногу и обхватив коленом шею, он в секунду уронил мужчину рядом с собой. Не ожидав такой прыти от связанного безоружного стрелка, Сетт повалился на покрывало и дал оседлать собственную грудь. Только сейчас Афелий заметил, что вместо привычного одеяния адепта Луны, он облачён во что то, отдалённо напоминающее униформу ноксианских горничных. Да, действительно, видок не самый презентабельный: тонкие длинные ноги облачали полупрозрачные чёрные чулки, обуви на нём не было, за то шёлковое строгое платье с юбкой-солнцем ниже колена окончательно завершали образ игрушки на прилавке. - Что ты... Сетт потянулся, чтобы аккуратно снять с себя стрелка, но тот поймав игривое настроение, уже не мог себе отказать в удовольствии рассказать ему всё, что в нём копилось несколько месяцев. Хотя бы во сне. Гибкости конечностей Афелию хватало, чтобы болезненно надавить Сеттриху на плечо, чтобы тот не пытался взять ситуацию под контроль. Это его кошмарный сон и тут он будет решать, что ему делать. - Я столько раз представлял твою спальню, но никогда - так... - начал он издалека, оглянувшись вокруг. Мужчину он не жалел, придавив всем весом и смотря на него сверху вниз. Сетт тоже оглянулся, в то же время сглотнув вязкую слюну. - А как ты её представлял? - Что то более дорогое. С кучей трофеев и наград. Шкурами диких животных на всех поверхностях. И нескончаемым потоком девушек, согревающих твою постель по ночам. Выгнув бровь, Сетт никак не прокомментировал его фантазии, и пытался понять, что же за игру затеял лунари. - Иногда я думал о том, что способен причинить им вред, - продолжил Афелий, смотря холодно и прямо в глаза босса, - возможно, даже убить. И я всегда наказывал себя за эти грязные мысли. Совершенно не понимая, о чём говорит неожиданно болтливый лунари, дыхание Сеттриха участилось, он ожидал продолжения исповеди. Ждать долго не пришлось. - Я хотел, чтобы они просто исчезли. Девушки, парни. Все кто ошивается рядом с тобой, трогает, обнимает. Целует. Я бы так хотел, чтобы твоё тепло, твои прикосновения, принадлежали только одному... Под конец речи голос Афелия сорвался и затих, проглотив последние пару слов. Сетт наблюдал за ним не то с ужасом не то с трепетом и дышал через раз. Этот парень... Высокий, стройный, широкоплечий, с тонкой талией, в вульгарном платье, сводил его с ума. - Кому? - всё же тихо уточнил Сетт, почти шёпотом и навострил маленькие острые ушки. - Мне. - Охх... Афелий неотрывно смотрел в глаза боссу, чей взгляд подёрнулся странной пеленой. Он никогда не взаимодействовал с ним вне Ущелья и его Правил и понятия не имел, о чём может думать сейчас этот полувастая. Афелий пресёк очередную попытку мужчины пошевелиться под ним и продолжил. - Знаешь, я ни с кем никогда не был. И не хотел. Моя миссия намного важнее плотских желаний. Но я лёг бы под тебя. Я бы так хотел почувствовать твои сильные руки на своей талии. Как думаешь, ты смог бы обхватить её ладонями? Мне кажется да. Когда я думаю об этом, мне так хорошо... - Я мог бы... - будто заразившись простудой от Афелия, ответил хриплым голосом Сетт, впрочем, не пытаясь шевелиться, но Афелий, получив эту власть, его перебил. - Молчи и слушай. Распахнув глаза, волнение Сетта выдавали только вращающиеся ушки и углублённое дыхание. Сидя на вздымающейся груди мужчины, Афелий промежностью чувствовал жар, исходящий от его оголённого торса. - А ещё я представлял, как сражаясь на противоположных сторонах Ущелья, ты овладел бы мной, как трофеем. Грубо, властно, горячо. Я бы не сопротивлялся, может, разве что для виду. Никто не должен знать о том, что великий защитник и убийца лунари готов принять в себя мужчину и насладиться этим. Руки Афелия всё ещё были стянуты лентой, но так даже интереснее. Наклонившись ближе к загорелому лицу Сетта, он почувствовал горячее дыхание на своих губах. - Думал ли ты когда нибудь обо мне, босс? Замечал ли, что я думаю о тебе больше, чем мне дозволено? Думаю, что нет... Я хорошо владею собой и своим оружием и не мог выдать себя осечкой или промахом. Мне нельзя думать о тебе. Я не могу подвести свой народ из-за собственной прихоти. - Афелий осёкся, отвернувшись и поглубже вдохнул воздуха, которого будто бы становилось всё меньше и меньше. - Как бы я хотел иметь выбор. На секунду он показался сломанной куклой. Глаза Афелия оставались сухими, он и не думал раскисать, о нет. Это была злость. Злость и решимость, которые он всю жизнь прятал в глубине души, отдавая предпочтение долгу и морали. - Но ты имеешь право выбора, брат мой... - голос Алуны прозвучал как всегда из за самого дальнего предела, но звучал напрямую в его душе. Ощущение присутствия сестры Афелий потерял ещё до того, как открыл рот и теперь, испугавшись, растерялся и стушевался. Он не хотел, чтобы она знала о его грязных и недостойных мыслях, связанных с этим полувастая. «Алуна..?» - Я хочу, чтобы ты был счастлив, Афелий. Кажется, в её голосе звучали всё те же непривычные нотки, но реплики звучали довольно уверенно. «Ты же знаешь, что это невозможно.» - Для моего брата, отмеченного Луной, нет ничего не возможного. «Спасибо, сестра. И прости меня...» Возможно, она хотела спросить, за что он извиняется, но вопрос отпал сам собой, когда Афелий припал к сухим горячим губам Сетта, сливаясь с ним в поцелуе. Не встретив сопротивления, более того, ощущая чужой энтузиазм, Афелий углубил поцелуй, вжавшись пахом в живот мужчины. - Я думал о том, что через некоторое время, изучив твоё тело, я мог бы взять у тебя в рот. Наверное, ты бы не стал целовать меня после этого, но я так хотел бы доставить тебе удовольствие, что настоял бы и обязательно довёл дело до конца. Если бы ты мне доверился, я был бы счастлив и отплатил бы тебе своим телом. Я бы научился делать тебе хорошо. Тебе бы обязательно понравилось, я очень быстро учусь. Афелия несло всё дальше и дальше и невинная шалость как снежный ком превращалась в пылающий цветок вожделения расцветший один на двоих. - Чтобы ты со мной хотел сделать, Сетт? - спросил стрелок, уткнувшись лбом в лоб мужчины под ним. Немного помедлив, Сетт понял, что от него наконец ждут ответа. О, он бы много чего хотел. Прямо сейчас, например, хотел бы перехватить власть, прижать опьянённого сном стрелка к постели, и сбить с него это уверенное, самодовольное выражение лица. Но любые попытки двигаться пресекались даже без рук. - Я хочу поцеловать тебя, - неуверенно начал он, опасаясь реакции парня. - Я бы хотел, чтобы ты меня поцеловал. На глазах всего ущелья, глубоко и влажно. Прямо на фонатне. Наверняка бы нашлись те, кто начали бы протестовать, но я бы мог застрелить их, не отрываясь от твоих горячих губ. Он наклонился ещё ниже, немного отодвинувшись назад, и Сетт мог почувствовать тяжесть и жар, сосредоточившиеся между ног лунари. Их губы разделяли несколько миллиметров, но ни один не переступал эту черту. - Если бы я знал... Если бы однажды заметил твой интерес... Я бы закинул тебя на плечо и забрал бы себе. Я бы исполнил все твои желания, Афелий. - Вот как... - стрелок сел ровно и посмотрел на мужчину с интересом. - Теперь ты знаешь. Жаль, что это всего лишь сон.