Хулиганы

      — Родственнички — врагу не пожелаешь, — обиженно бубнила себе под нос Хинако, бредя по коридору родного приюта Сузуказе.       — Ты что-то сказала, милочка? — мягко переспросила глуховатая нянечка, ведущая её в медицинский кабинет за очередной кипой справок.       — Нет, Кобо-сан, нет, — поспешно потрясла головой Хинако, стряхивая неприятные мысли. Стены приюта навевали ностальгию по тем временам, когда её заботило всего лишь отсутствие друзей…       Всё началось неделю назад — тогда она впервые вышла за пределы приюта без сопровождения, чтобы проложить себе дорогу в новую жизнь: она направлялась в школу для девочек, где собиралась учиться в старших классах и где планировала завести себе друзей.       Планов было выше головы, вот только все они разлетелись в пыль на втором же светофоре — она врезалась в незнакомого паренька, подскочил какой-то странный доктор, сообщил, что у мальчика сломана рука, а тот еще и оказался похож на Хинако, как две капли воды, всучил свою форму, сославшись на то, что ему нельзя пропускать церемонию в своей школе…       В общем, Хинако влипла. И уже к концу первого учебного дня стало понятно, насколько сильно.       Мальчик оказался её не в меру изворотливым братом-близнецом Хикару, одним из сыновей гокудо, с которым они были разлучены сразу после рождения, доктор — его личной прислугой, а сама Хинако — в школе Шишику под именем и личиной брата.       Первый же день в новой школе — не в той, что она планировала! — принес ей десяток синяков, одного друга по имени Тотомару, кучу проблем и семью, пусть маленькую, пусть якудза, но семью. На второй же день Хикару, очевидно, и не собиравшийся дать сестре опомниться, утащил ее к себе в квартиру, ткнул пальцем на свободную раньше комнату, где теперь стояли ее вещи, и сказал:       — Теперь будешь жить с нами, сестрёнка!       — Добро пожаловать, юная госпожа, — учтиво поздоровался лжедоктор. — Зовите меня Сакагучи.       Сакагучи был приятным, серьёзным и, казалось, души не чаял в Хикару. Осторожно, длинными пальцами смазывая тёмные гематомы на предплечьях Хинако, он негромко расспрашивал её о прошедших годах, о жизни в приюте, но сам на вопросы не отвечал, ссылаясь на немного туманное «ещё не время». Называл её госпожой, а Хикару — юным господином, готовил им еду, подвозил, ходил за покупками и, так или иначе, постоянно находился рядом вне учебных часов. Хинако думалось, Хикару он раздражает. Хотя Хикару, наверное, раздражало всё на свете!       Неделю девочка пыталась привыкнуть к своей новой жизни. Хикару, надо признать, хоть и был тяжёл в общении и дурен характером, совсем уж бросать сестрицу на произвол судьбы не планировал — во всяком случае каждый перерыв исправно интересовался, всё ли у неё в порядке, обедала ли она и хорошо ли чувствует себя.       Сакагучи ждал её каждый раз за поворотом улицы у школы, и вот уже семь дней к ряду как она возвращалась не в приют, а в собственную комнату, наполненную запахами какой-то очередной стряпни обожающего готовить «дворецкого», который, по его же собственным словам, предпочитал термин «охрана».       Но Сузуказе посетить все-таки пришлось — нужна была ее подпись под всеми документами об опеке, результаты медицинских обследований, согласия и отказы — и еще куча таких же накопившихся за пятнадцать лет ее пребывания в приюте бумажек. Сакагучи тенью следовал за ней и нянечкой, сквозь стекла темных очков недовольно оглядывая грязноватые полы и общую атмосферу среднестатистического городского приюта. Хинако сначала испугало его недовольство, но она очень быстро поняла: он, кажется, всерьёз беспокоился за неё. Сразу же пролистал все выданные медсестрой справки, на некоторых листах ненадолго задерживаясь взглядом.       — Это последние, Хинако, — улыбнулась Кобо-сан, когда они выходили из лазарета. — Ох, я так рада за тебя. Тебе так повезло! Но ты это заслужила, ты умничка. Надеюсь, у тебя всё будет хорошо. Заглядывай к нам почаще в гости, — Кобо-сан прослезилась, и Хинако потянулась её обнять. В этом приюте осталось много близких ей людей…       — Конечно! Обещаю.       — А вы уж присматривайте за ней, — обратилась старушка к Сакагучи, и тот обозначил улыбку уголком губ и коротко кивнул. Кажется, она приняла его за родителя. Или это действительно он забирал её документы? Нужно будет обязательно спросить у брата, на кого же оформлена опека на неё.       — Нам уже пора?       Хинако подняла глаза на своего провожатого. Ей бы хотелось повидаться с девочками, рассказать, как всё случилось… Хотя они сейчас наверняка ещё в школе, но попытаться бы стоило.       — Боюсь, что да, госпожа, — коснувшись её плеча, нахмурился мужчина. Кобо-сан сочувственно улыбнулась девушке, но ничего не сказала. — Не переживайте, я могу привезти вас сюда в любой день, как вы попросите. Но юный господин велел только забрать бумаги и сразу же возвращаться. Мы и так задержались, в этот раз нам пора.       — С-Сакагучи… Спасибо, — пробормотала Хинако, опуская глаза. Может, все выходит не так ужасно, как ей представлялось? — Всего доброго, Кобо-сан!       — До встречи, дорогая! Не забывай о нас…       Дома их ждал Хикару — всё также, как и на учёбе, в юбке и простой футболке. А завтра Хинако снова должна была надеть мужскую форму и отправиться в гнездо самых отъявленных бандитов города и окрестностей, школу Шишику. Радовало одно — кажется, она действительно смогла найти дорогих людей, как и планировала, пусть и не в школе для девочек.       Сакагучи осторожно подхватил её под локоть, и они направились к припаркованной у ворот приюта машине с глухо тонированными окнами.

***

      — …и Мирако сказал, что принимает поражение, — закончила Хинако. Хикару, внимательно слушавший её до этого, неопределенно качнул головой. — Хару? Я… Я что-то не так сделала? Стоило уговорить его на драку, да?       — Плюнь, не в этом дело, — прервал потоки неуверенности брат, падая на диван рядом с ней и поджимая босые ноги. — Плохо одно — этот изврат явно что-то там себе понял, и ничерта его не убедил наш с тобой стриптиз и весь этот цирк на его концерте, раз он драться с тобой не стал. Поосторожнее с ним будь.       Хикару хмурился, и Хинако захотелось ткнуть брата пальцем в лоб, чтобы разгладить чёткую морщинку между его бровей. Она подлезла ближе к нему и осторожно устроила голову на чужом плече, обвивая руками крепкий торс под свободной футболкой.       — Ты же его обожаешь, так чего извратом зовёшь? — улыбнулась. Хикару поджал губы.       — Тянет руки свои загребущие, облапать тебя вечно пытается, да еще и того и гляди весь план нам провалит! — брат эмоционально повертел в воздухе рукой, скованный в движениях из-за их близости. Надулся: — Он, конечно, супер-мега-классный, но гад, — Хинако рассмеялась, крепче прижимаясь к нему, и потёрлась щекой о чужую одежду, прикрывая глаза. Они молчали не больше минуты под брюзжание новостей с кухни, прежде чем Хикару снова заговорил: — И еще — тот парень… Кира. С ним что? Ты про него ни слова не сказала. Рассказывай, живо! — Хинако шутливо потрясли за плечи, и она заболтала головой. — Что скрываешь? Я всё равно узнаю!       — Хикару, не дави, — пробормотала она, толкая его в бок и выворачиваясь из-под длинных не девичьих рук. — Я… Я просто не знаю, как… Как тебе сказать.       — Да прямо говори, — пожал плечами Хикару, явно не подозревающий за сестрой ничего на самом деле такого уж «криминального». Девочка отвела глаза. — Ну что там, чего молчишь?       — Он… Мы с ним ещё в первый день встретились, как с Тотомару, и он тогда… Ну, ещё тогда, мне показалось, что-то понял, но я не предала этому значения. Потом был концерт, и там он тоже повёл себя странновато, а на следующий день Сакагучи возил меня в Сузуказе, и там… Мы там встретились. Я была в платье, но он узнал меня, сказал, что узнал ещё раньше… — по мере её бормотаний лицо Хикару леденело. Из кухни выглянул Сакагучи, собиравшийся сказать, что ужин готов, но замерший в проёме. Он обещал Хинако ничего не говорить юному господину и сдержал обещание, но сейчас видел, что назревает буря. — Сказал, я могу не притворяться… А ещё… Ещё… Он это… В общем, он оказался…       — Да говори же ты! — воскликнул брат, не выдержав.       — Он оказался тем парнем из приюта, с которым я близко дружила! — зажмурившись, выкрикнула Хинако и на всякий случай отодвинулась подальше. — Я была одна, у меня больше никого не было, а он всегда был мне как старший брат, всегда защищал меня, и это он научил меня драться, и он как-то всё понял, я ничего не говорила, но он всё равно понял, и теперь мне нужно сразиться с ним, но он отказывается, сказал, что не хочет со мной драться и завтра в четыре часа ждёт не меня, а настоящего Онигашиму Хикару! И я не знаю, что делать…       Хикару смотрел на неё, широко распахнув глаза. Не то чтобы он был шокирован, скорее удивлён. Очень удивлён.       — То есть… — наконец, медленно произнёс он. — Этот твой «братик» всё о тебе знает? Он знает, что ты девчонка, отвечай!       И Хинако снова — уже сильно — тряхнули.       — З-знает… — прошептала она, склоняя голову.       — И ты сказала ему, почему ты в Шишику?! — взорвался Хикару, подскакивая с дивана. — Хинако!       — Нет! — всплеснула руками девочка. — Не сказала! Ничего я не говорила! Он не спрашивал!       Хикару ткнул в неё пальцем с обвиняющим:       — Ты могла всё испортить! Какого чёрта ты ничего об этом не сказала?!       — Я знаю! Знаю, что всё испортила! — стирая выступившие слёзы, топнула ногой Хинако. — Давай, прогони меня, сделай то, чем грозился, ну!       — Ты дура?! — заорал ей в лицо Хикару, ухватив за плечи. — По-твоему я бы действительно отдал якудза родную сестру?! Забудь об этом! Чем ты думала? — Хинако всхлипнула, закрывая от него уши обеими ладонями. — Ты должна была сказать мне, как только этот Кира повел себя странно! Это может быть опасно, как ты не понимаешь!       Хинако зажмурилась снова, не желая больше встречаться с пылающим взглядом Хикару, и сжалась, чувствуя, как горячие слёзы бегут из-за плотно сжатых ресниц по щекам. Брат тяжело дышал от крика, сжимая белыми пальцами её руки.       — Юный господин, госпожа, — аккуратно начал Сакагучи, пользуясь затишьем и медленно, но неотвратимо подступая ближе. Хикару глянул на него зверем, но мужчина не остановился, легко выдержав чужой напор. — Думаю, вам стоит успокоиться. Юный господин прав, госпожа, ваше положение еще пока не устоялось, рисковать небезопасно. Но, как я понял, Кира-сан не намерен причинять госпоже вред, так ведь?       — Он только хочет меня защищать! — всхлипнула Хинако, давясь слезами. Сакагучи приблизился, очень аккуратно оттеснив их друг от друга, и она уткнулась в его грудь, разрыдавшись с беспомощным отчаянием. Хикару шумно выдохнул, отступив на несколько шагов и часто заморгал.       — Всё хорошо, госпожа, не произошло ничего страшного, — мягко заверил Сакагучи, поглаживая её по вздрагивающей спине. Она не доставала ему макушкой до носа и была едва не в половину меньше и ýже в плечах.       — Ладно, — выдохнул Хикару, сцепляя в замок задрожавшие руки. Теперь он сам смотрел на сестру не то с волнением, не то с лёгким испугом. — Извини. Если так, то это ещё не самая большая проблема. Пусть защищает. Только не объясняй ему ничего, поняла? Даже если спросит. И не реви уже! Ты же не плакса…       Ринтаро тоже всегда говорил ей это, когда она принималась хныкать. У Хикару, наверное, получилось даже убедительнее — по крайней мере слёзы у Хинако совсем скоро течь перестали.       — Ладно… — повторила она за братом, отстраняясь от Сакагучи, и тот с беспокойством заглянул ей в лицо.       — И говори в следующий раз, если что-то случится, пока это «что-то» не выросло куда не надо! — снова чуть повысил голос Хикару, запнувшись. — Здесь тебе не враги сидят, я всё-таки на твоей стороне!       — Хорошо, — закивала Хинако, поворачиваясь к нему. — П-прости. Я буду говорить, Хару. Обещаю…       — Не бойся ты. Никому я тебя не отдам, — без пауз пообещал брат и опять сильно свёл брови. — Никаким Онигашимам, никаким гокудо. Всё будет хорошо, сестрёнка. Мы все разрулим, — Хинако улыбнулась, стирая с щек следы набежавших слезинок, и Сакагучи протянул ей платок, прежде чем учтиво спросить:       — Госпожа, пасту с сырным соусом или с томатным?

***

      — Кто позволил тебе видеться с этим проклятым человеком? — зашипел Хикару, зеленея. Хинако инстинктивно отшагнула от брата назад, Сакагучи нервно обтёр руки полотенцем.       — Все в порядке, ведь мы не сражались… — примирительно приподняла руки Хина, правда, всё ещё не понимающая, что вызвало такую реакцию на её слова. Дело было в том, что сегодня, когда они с Тотомару и Конпару решились-таки наведаться в «логово» третьегодок, классы на верхних этажах, им, можно сказать, посчастливилось нарваться там на их лидера, нынешнего главу школы… Хоо Онигашиму.       Пока Хинако выпадала в осадок, а потом пыталась собрать себя в кучку, Хоо успел поздороваться с ней и с друзьями, а в добавок еще и заобнимать «Хикару» едва не до потери сознания, после чего друзьям пришлось оперативно покидать потенциально опасное место.       Весь учебный день девушка витала в облаках, а по приходу домой сразу же подскочила к брату с простым вопросом «Почему не рассказал?» на что Хикару в данный момент реагировал весьма… Бурно.       Если быть точнее, он орал:       — Я ненавижу каждого члена семьи Онигашима! Эти люди могут просто сдохнуть! С самого начала… я никогда не приму этих людей как свою семью! Лучше один буду, чем с ними!       У Хинако мигом вышибло из легких весь воздух.       — Что… Что такое… Что ты такое говоришь!       Отрезвил неожиданно резкий окрик Сакагучи и несильный толчок в плечо, и Хинако почти с трудом разжала пальцы на запястье Хикару, смотрящего на неё с искренним удивлением и хлопающего глазами, будто она уже влепила ему пощёчину.       — Госпожа! — «дворецкий» аккуратно, но настойчиво отстранил её от брата, но сразу же обратился и к нему: — Юный господин, вы в порядке? Не стоит срывать злость на тех, кто не в курсе ваших обстоятельств…       — Да разве она меня слушает, — чуть раздраженно выдохнул Хикару, отворачиваясь.       — Хикару, ты идиот! — зло дернулась Хинако, с силой отталкивая Сакагучи, взявшего было её за плечи, а с ним и брата с дороги.       В спину полетели крики, но она уже выбегала по лестнице к выходу в промозглый ливень.       К-к… Как он мог говорить так?! У него было всё! Всё! Дом, семья! Потрясающий заботливый старший брат! Как он может говорить, что ненавидит свою семью! Хоо ведь так искренне обрадовался, когда увидел её сегодня… Он… А Хикару! Хикару такой дурак! Как он смеет говорить такие глупости о своих родных?!       Сначала было жарко, всё тело едва не чесалось от раздражения, легкие сдавливало…       И только когда Хина успокоилась, стало холодно и очень мокро. В форменных ботинках хлюпало, куртка и рубашка облепляли кожу в два слоя, с волос лилось. Девочка устало привалилась плечом к стене, тяжело выдыхая. Шмыгнула носом, обхватывая себя за плечи, и огляделась, но сквозь завесу дождя не было видно почти ничего, кроме мелькающих редких машин и света в окне дома через улицу.       Когда через пару минут на голову резко перестало капать, а сзади кто-то прислонился тёплой грудь к спине, она уже достаточно успокоилась, чтобы трезво оценивать реальность вокруг себя. Ну и промёрзла до костей, кроме прочего.       — Ты же заболеешь… Идём, — выговорил как-то оказавшийся за её спиной именно в этот момент Хоо Онигашима (кажется, жизнь решила окончательно поиздеваться над Хиной, либо у её семьи просто был стойкий иммунитет к нормальности), и, крепко ухватив за предплечье, уверенно потянул её за собой, пряча под зонтом от дождя и за собственным телом от ветра.       Хинако послушно последовала за братом, передёргивая плечами от пробирающего озноба и прячась в объятиях, глотала ещё текущие слёзы.       Не успела она толком опомниться, как её без особых сопротивлений (какое там — вцепился, как охотничья собака, благо не зубами) втащили в простую комнату с одним единственным матрасом и маленьким старым татами. Ну явно не дом семьи Онигашима, подумалось было Хинако за секунду до того, как Хоо пояснил:       — Как видишь, я всё ещё здесь живу.       Она покивала, шмыгая заложенным носом и осматриваясь, осторожно разулась, чтобы не заливать пол текущей с одежды влагой. Хоо смотрел настороженно и с беспокойством, не отходил далеко.       В Хинако полетели какие-то вещи, кажется, старые шорты и футболка, и она поспешила сбежать от старшего брата в уборную — перевести дух. Ну, и переодеться тоже. К сожалению, бинты оказались тоже промокшими насквозь, их пришлось развесить на потрепанной временем батарее и тщательно прикрыть не менее вымокшей рубашкой, и это стало бы проблемой, если бы Хоо не был как минимум раза в два больше Хинако, а его плотная кофта — почти свитер, вообще-то, — не напоминала для неё платье. Выдохнув и кое-как натянув и без того свободную одежду ещё вперёд, на почти плоскую грудь, Хина решилась-таки выползти из тёплой и уютной ванной. И тут же снова попала под пристальный взгляд.       А потом и под пристальное внимание, подобное тому, на которое наткнулась ещё сегодня утром в школе. Ей всучили чашку чая, сливки, сахар, подушку… В общем, Хоо удивительно для своей комплекции носился по дому как электровеник.       Хина тихо хихикнула — зрелище и правда было донельзя забавным.       Хоо замер, обернувшись на звук, и она даже успела испугаться, когда он вдруг посерьёзнел и приблизился, в несколько шагов преодолевая разделявшее их расстояние. Хинако неловко прикрыла губы пальцами, но брат только аккуратно уложил широкую ладонь на её лоб и мягко пояснил:       — Нельзя позволить тебе подхватить простуду.       — Всё в порядке, Хоо-сан, — заверила Хинако, едва не споткнувшись на словах, — ты такой энергичный…       Хоо улыбнулся, присаживаясь рядом и наклоняясь к ней ещё ближе. Он был сильно выше, даже, наверное, больше Сакагучи.       — Ты наконец-то рассмеялся. Это хорошо.       Все дальнейшее время, что она провела в тот день со страшим братом, было наполнено внутренними метаниями и неясными, кажется, и ей самой сомнениями. Хоо был мил с ней и потрясающе радовался, когда она всё-таки назвала его «братик». После такого Хикару хотелось удушить — вот грубиян, ну…       Хоо рассматривал её внимательно, наверное, желая подметить какие-то детали, изменения в подросшем по его собственным словам брате. Хинако могла предположить, что они не виделись как минимум с прошлого учебного года, а то и больше.       Думалось, Хикару полный идиот, если из-за каких-то глупых «причин» может отказываться от такого старшего, но она крепко держала в голове слова Сакагучи. «Не в курсе ваших обстоятельств» заставляло её гадать, что же могло вызвать такое отношение хотя бы именно к Хоо, не ко всей семье Онигашима. Но в голову ничего не приходило, кроме обиды на близнеца.       Хинако всю свою жизнь была одна, и сейчас, попав в окружение пусть и странноватых, но безумно милых и, как выяснилось, вполне заботливых родственников, могла только радоваться и тихо завидовать Хикару — на самом деле всё это ведь принадлежало ему… Неблагодарный.       И Хоо обнимал не её, Хинако Накаяму, а своего брата Хикару. И в школе уважали не её имя, а имя Хикару.       Кто знает, может, ей бы стоило прекратить всё это, отказаться от безумной затеи, но…       Она уже не могла. Пусть Хикару ходит в школу для девочек и избегает драк, зато она будет общаться с друзьями и старшим братом — в качестве моральной компенсации за то, что её силой запихнули в Шишику и заставили стать главарем. Хоо помнит её, точнее Хикару, строптивым и маловыносимым, но она попытается создать ему новые воспоминания с Хикару. И никому ведь не обязательно знать об этом, как и о том, что она — это Хинако.       Она не скажет Хикару. И не скажет Хоо. Она никому ничего не скажет. Это её жизнь. Верно ведь?       Хоо аккуратно похлопал её по спине, крепче притягивая к себе, и ей пришлось прижать ладонь к его ребрам, что бы не прижиматься кое-чем ещё.       — Слушай, Хикару, я всё равно твой брат. Я сделаю что угодно, если тебе нужна будет моя помощь.       Это будет только между ними… Их общие воспоминания.

***

      — Хинако!       Она едва не споткнулась, резко обернувшись на крик, но Хикару в одном домашнем костюме и толстовке, с вымокшими короткими волосами, не прикрытыми париком, уже подскочил к ней, тяжело дыша и хватая за плечи — практически налетел, не успев толком притормозить.       Хинако даже пробормотала ему парочку взволнованных вопросов, прежде чем ей в лицо грубо ткнули телефон со списком кучи неотвеченных звонков, и судя по цвету, телефон был её.       — Не будь такой дурой! По чьей вине, думаешь, я так выгляжу?! — завопил на всю улицу брат, тяжело дыша и с силой сжимая её плечи. — Никогда так больше не исчезай! Ну или хотя бы бери с собой телефон! Все-таки в современном мире живем! Я звонил тысячу раз, а ты всё не отвечала… — Хикару снова тяжело втянул воздух и сипло протяжно выдохнул, упираясь лбом в ей грудь. Хинако дрожащим голосом зашептала, опуская глаза:       — У тебя… У тебя же все руки в царапинах…       — И что с того?! — гаркнул ей в лицо, выпрямляясь, Хикару.       — Ничего, прости! — выкрикнула в ответ Хинако, тут же снова вгляделась влажными глазами в раскрасневшуюся от бега копию своего лица. — Мне… Мне очень жаль, — и опустила голову, глядя на брата из-под спавшей на нос челки.       Хикару, последний раз выдохнув, прикрыл глаза на пару секунд, а после вдруг обхватил её обеими руками и сжал, крепко притягивая к себе и утыкаясь влажным холодным носом в воротник форменной куртки, заставив её изумлённо округлить ротик и распахнуть глаза.       — Мне тоже… Не пугай меня больше так… — шепнул тихо-тихо. И только Хинако успела выпасть из реальности, как Хикару вернул её в привычное русло, заворчав на ухо: — Ничего не поделаешь… Прощу тебя. Я ж всё-таки твой брат.       Хинако рассмеялась, обняла, повисая на мальчишке и запрокидывая голову. Розовое закатное небо стало чистым-чистым после дождя, и отражалось в мокром асфальте отблесками. Хикару тоже хихикнул, сжимая её сильнее, и приподнял над землёй, закружив вокруг себя под звонкий девичий хохот.       — Госпожа! Юный господин! — на них с размаху налетел запыхавшийся растрёпанный Сакагучи, и Хинако, смеясь и утирая слёзы, обхватила его за шею, повисая и прижимаясь к широкой груди. Мужчина смотрел на хохочущих детей с недоумением и, давя улыбку, осторожно поставил госпожу на землю. Удостоверился, что она стоит твёрдо и цела, поправил очки и оглядел уже их обоих. Хинако, обняв брата за предплечье ближайшей руки, позволила утянуть себя к припаркованной на другом конце улицы машине с незакрытой в спешке дверью пассажирского сиденья, из которой наверняка брат только что вылетел, заметив её, бредущую по улице. — С вами всё в порядке, — с облегчением заметил Сакагучи, укладывая ладонь на её сухую макушку, и Хинако покивала, виновато улыбнувшись.

***

      — Океан… Всегда мечтал его увидеть… — восхищенно пробормотала Хинако, не в силах удержаться и сжимая кулачки. Конпару покосился на неё с подозрением, но промолчал, а вот лицо Тотомару исказилось резким удивлением.       — Э? В каком смысле? — у Хинако по спине мгновенно потёк ледяной пот, даже радость от долгожданного зрелища, практически исполнения меты, улетучилась. Она нервно хихикнула, поглядывая на друзей, а Тотомару продолжал вгонять её в неловкость: — Ты разве не видел его?       — Поместье Онигашима ведь стоит почти на самом берегу, — хмуро вставил Конпару, смотря на неё с каким-то невнятным скепсисом.       «Чёрт!» — истерично вопила внутренняя Хинако, бегая в панике по комнате-подсознанию, пока Хикару Онигашима невинно улыбался под взглядами друзей.       — Давно не видел! Я же не был дома уже почти три года, — пожала плечами девушка, мысленно выдыхая. Отмазка была рабочая, ребята, кажется, купились!       Но дальше скрывать свой восторг стало сложнее, минус был в двух вещах — она не могла зайти в воду дальше, чем по щиколотки… И было адски жарко в этой толстовке!       Проблему решили быстро — короткий неудачный взмах локтем, и Хикару Онигашима уже летит, а после немножечко тонет. В ушах стоял вопль Киры «Осторожнее!», а потом всё залила вода.       Она не успела даже испугаться, как сильные руки обхватили поперёк туловища и вздёрнули легко, будто пушинку, вверх, из воды. Потом её затормошил перепуганный мокрый тоже Кира, в ужасе хватающий ртом воздух, подскочили Тотомару и Конпару, замаячило взволнованное лицо Хоо — откуда взялся?       Её подняли на руки снова, вынесли на берег и не спустили на землю до самой палатки пляжных медиков, усадили на стул и раздели бы, если бы Кира вовремя не завернул её в свою толстовку, всё время взволнованно заглядывая в глаза.       — Ты чего это, испугался что-ли? Нормально же плаваешь, — тихо шепнул ей Хоо, когда их на пару секунд оставили одних. Хинако, не в силах выдавить и слова, молча замотала головой. — Эй, всё хорошо.       Её обняли, и захотелось всхлипнуть, но Хикару Онигашима себе этого позволить не мог, к тому же, вернулись ребята и Кира с откуда-то добытыми полотенцами.       Голова болела и кружилась, горло саднило, и сейчас «комплекс старшего брата» Хоо, как выразился Конпару, а именно повышенная забота, уже не казался таким уж забавным — вода пришлась очень кстати. Надо сказать, Ринтаро тоже скакал вокруг неё, как курочка-наседка.       Уже через десяток минут она чувствовала себя куда лучше, вот только Мирако явно опять начинал что-то заподазривать. Правда, жуткий видок Тотомару, Киры и Хоо, обступивших «Хикару», отложил выяснения отношений на более позднее время.       Кира велел не волноваться — клятвенно обещал, что заметно ничего не было и никто не успел обратить внимание на то, что у неё под мокрой толстовкой там, где у мужчин просто ребра.       Сомнения у Хины все же остались — старший брат, как никак, держал её на руках, пока вытаскивал из воды. Но Хоо либо не подавал виду, либо ничего и правда не заметил, только старался до самого ухода друзей домой держать «младшего брата» в поле зрения.       — Ну как? Хорошо время провели? — встретил её на пороге дома Хикару, оторвался от учебника и мгновенно изменился в лице, почти что отбрасывая от себя куда-то в сторону книгу. — Стой, что это на тебе? Ты вроде была в другой одежде! И от волос воняет… Ты купалась, что-ли?! — её тут же повертели из стороны в сторону.       Хинако нервно хихикнула, ловя его ладони в свои, и пересказала брату занимательную историю пляжных приключений, старательно опуская участие в её спасении из пучин морских кого-то конкретного. Хоо, если быть точнее.       Но Хикару спросил прямо, кого ему заочно благодарить за неутопление сестрёнки, и сказать пришлось.       Брат нахмурился, хотя и до этого не был доволен тем, что его близняшка едва досрочно не лишилась жизни, захлебнувшись.       — Будь с ним осторожнее, раз он вокруг тебя уже трётся. Он не так прост, как кажется. Не давай себе обмануться его придурковатостью. Он замечает больше, чем показывает. Фу, слушай, иди в душ, ты воняешь водорослями!       Хинако бы с ним не согласилась, но спорить не стала.       С кухни выпорхнул Сакагучи и моментально засуетился вокруг, причитая. В такие моменты он напоминал нянечку младших групп из приюта куда больше, чем телохранителя или охрану, и Хинако могла только подчиняться, позволяя чужим рукам вертеть её, как взволнованному мужчине вздумается. Хикару залип в переписку с кем-то из своих новых знакомых, но на Хину всё же изредка поглядывал.

***

      Каникулы кончились, и снова Хинако сидела в изрисованном граффити классе школы Шишику.       В коридорах кто-то шумел, Тотомару шумно о чем-то рассказывал Конпару.       У Хинако болезненно сводило живот.       Под неодобрительный гул учеников в класс вошёл учитель, все кое-как расселись по местам — кто на подоконнике, кто с сигаретой у открытого окна, а кто верхом на парте. Сауки-сан наглых подростков привычно проигнорировал и принялся бубнить материал для тех, кто хотел учиться — для первых двух парт. Дальше его голос обычно было неслышно.       Конпару задумчиво грыз ручку, вникая в очередную задачу с квадратами тангенсов (вникая безуспешно), Тотомару играл в морской бой с соседом по парте, а Хинако… А Хинако понимала — одно лишнее движение, и всему плану придет конец!       — Сауки-с-сэнсэй, можно мне… Выйти? — тихо окликнула она. Учитель оторвал взгляд от задачника и равнодушно кивнул. Тотомару и Конпару вскинули на неё вопросительные взгляды.       Наверное, так быстро она никогда не бегала — по коридору вдоль лекционных залов, вверх по лестнице на этажи старших классов, мимо рекреации второгодок, провожаемая закрутившими головой группами — и, наконец, в туалет.       Здесь всегда было нелюдно, в основном загружены были уборные первогодок и на последних этажах. Второгодки редко тёрлись у себя — либо ходили по школе, либо доставали младших. И даже во время перемен коридоры на их этаже, как и туалет, наполненностью не отличались. Сейчас же, на уроке, здесь и вовсе не было ни души.       Хинако влетела в кабинку с низенькой дверцей, медленно расстегнула ремень и ширинку, стянула форменные брюки.       На светлых трусиках ее ждало алое влажное пятно.       Девушка панически обшарила карманы — она точно всегда брала с собой хоть один тампон на всякий случай! Абсолютно точно! Чёрт! Раньше, в Сузуказе, когда у кого-то из девчонок случались такие ситуации, они всегда могли попросить прокладку или упаковку тампонов друг у друга, либо зайти к медсестре!       Здесь не было ни девочек, ни доброй старушки-врача — только целая школа мордоворотов-парней, у большей части которых она была главарём Хикару Онигашимой. Хмурый медбрат без глаза доверия не внушал по понятным причинам.       — Хикару? — окликнули от дверей, и она уже успела испугаться, но голос был знакомым. Сердце, колотящееся у горла, ухнуло от облегчения куда-то в желудок: у входа в уборную замер сузивший глаза от явного уже беспокойства Ринтаро. — Ты пробежал мимо нашего класса. Всё в порядке?       — М-мне нехорошо, — выдавила она, тяжело опираясь о стенку кабинки и давя приступ тошноты. Голова кружилась, и щёки мучительно краснели от одной мысли, что названный братик всё может понять, но из всех он сейчас был наилучшим вариантом — он не потребовал бы никаких объяснений. Кира скользнул к ней, технично не опуская глаза вниз, тронул покрытый болезненной испариной лоб. Хинако зажмурилась, закусывая губы, а после вскинула на парня умоляющий взгляд.       — Одевайся, я сейчас заберу твою сумку и провожу до дома, — твёрдо велел он, быстро скрываясь в коридоре. Это было выходом — в сумке должны были быть таблетки, а дома — брат, горячий чай и полное отсутствие янки из Шишику.       Давно у неё так не болел живот…       Едва не хныча, Хинако опустилась на корточки у унитаза, обхватывая колени руками.       — Держись, — тихо пробормотал снова материализовавшийся из ниоткуда Кира, потянувшийся приподнять её с пола на спину, но она только, тяжело опираясь, перекинула через его плечо руку. — Тише, тише, всё хорошо, я с тобой… Я рядом, мы сейчас пойдём домой. Лекарства есть?       — М-мх! Желтая пачка…       — Сейчас, сейчас… Потерпи, ладно? Потерпи, сейчас… Вот, запей.       Хинако, пошатываясь и навалившись всем телом на Ринтаро, кое-как доползла до школьных ворот, а стоило им зайти за угол, провожатый, не отреагировав на вяленькие возражения, подхватил её не руки и прижал к себе, как маленького ребёнка. Уже на подходах к дому в кармане сумки завибрировал телефон, и пришлось пошевелиться и дрожащими пальцами зажать нужную кнопку.       — Что случилось? — голос Хоо показался болезненно громким, но сразу после в голове зашумело. — Вся школа в окна видела, как ты едва не валишься в обморок, да ответь ты уже наконец, не молчи!       — Дай, — перехватив её повыше, попросил Кира, и зажал телефон плечом, коротко сообщив: — Ему стало плохо, провожу его домой.       Хинако устало прикрыла глаза, морщась и пряча лицо на плече парня от взглядов прохожих.       Хоо сказал ему что-то ещё, получил в ответ сухое «Ага» и, кажется, удовлетворился этим.       — Надо было вернуться на урок, — пробормотала Хинако, когда Ринтаро сбросил звонок и убрал её телефон в карман своих джинс.       — Не лучший выход в твоем положении. Почти пришли, немного осталось. Какой номер дома? Пятый, седьмой?       — С-седьмой… Угловая квартира на втором э… — она скривилась: боль в животе сворачивалась тугим узлом. Хотелось свернуться под тёплым одеялом и не шевелиться больше никогда, а ещё — умереть на месте со стыда.       — Я понял.       Они уже поднимались по лестнице, когда крайняя от выхода дверь с грохотом распахнулась.       — Вот вы где! — воскликнул взлохмаченный Сакагучи, едва не сбивший не ожидающего подвоха Киру с ног. Тот остановился, аккуратно ставя свою ношу на нетвёрдые ноги, и Хинако мгновенно оказалась в руках телохранителя.       — Эй, как ты? — дёрнулся к ней Хикару в коридоре. Перевёл недобрый взгляд на просочившегося-таки в квартиру за хозяевами Киру, явно опознал его по словесному описанию сестры и бросил скупое «Спасибо», также полностью забывая о существовании парня уже через секунду и сосредотачиваясь на Хине.       Сейчас, сидя на диване в общей комнате, она самой себе больше всего напоминала всклоченного совёнка, уткнувшегося затылком в плечо Ринтаро и дико краснеющего, но чувствующего себя значительно лучше.       Сакагучи с кем-то негромко разговаривал по телефону на маленьком балкончике, Хикару, периодически выглядывая и нервно интересуясь её самочувствием, возился с супом на плите, который так и норовил убежать, а Кира делал вид, что его здесь вообще нет, и молча наблюдал, не отводя глаз, как Хина медленно прихлебывает из кружки горячий чай.       — …да, всё в порядке, — расслышала она приглушённый голос Сакагучи. — Нет причин для волнений, господин. Я присмотрю за ним, разумеется. Будьте спокойны.       — С кем он разговаривает? — инстинктивно понизив голос до шёпота, спросила Хинако, будто братик мог знать всё на свете. Кира скосил взгляд на мужчину и осторожно пожал плечом. У Хинако сложилось впечатление, что они были неплохо знакомы до этого, но откуда, понять она не могла.       — Скорее всего с Хоо.       — Они общаются? — распахнула глаза девочка, даже приподнявшись, и тут же зашуршала обёрткой от шоколадки, впиваясь в целую плитку зубами и запивая чаем.       Кира приобнял её, чтобы она не сползала с его плеча вниз к подлокотнику, уложил подбородок на светлую макушку.       — Конечно да. Это ведь Хоо нанял Харуо-сана, чтобы присматривал за твоим братом. Ты не знала?       Хинако вывернула шею, пытаясь не опрокинуть на себя кружку и не обварить их обоих ещё почти не остывшим кипятком.       — Стой, но как тогда…       Ринтаро улыбнулся ей, как маленькой.       — Не переживайте, госпожа, — раздалось от окна. Сакагучи стоял у открытой створки балкона, опираясь о раму локтями и наблюдая за ними поверх очков. Хинако удивлённо хлопнула ресницами и сползла, переворачиваясь на бок, чтобы видеть мужчину лучше. — Не обо всём, что происходит с юным господином, я рассказываю Хоо-саме. Также как и не обо всех моих взаимодействиях с Хоо-самой знает юный господин. И не обо всех ваших. Вы, думаю, понимаете, о чём я.       Сакагучи коротко подмигнул и приложил палец к губам. Хинако улыбнулась, опуская глаза под тёплым смешливым взглядом умных глаз.       — Вы чего там шепчетесь? — раздражённо заворчал Хикару с кухни: кажется, в неравной битве брата с супом именно суп одерживал победу.       — Ничего, Хару! — без зазрения совести соврала Хинако, щурясь. По лицу Ринтаро скользнула тонкая усмешка.