Fragility

Шибусава не знал, что увидит в следующее мгновение. Не то, чтобы он вообще многого ожидал от окружающих. Но сейчас судьба преподнесла ему сюрприз. Когда туман рассеялся, из него выпал парнишка. Другие трупы он ощутил неподалёку, будет полиции сюрприз, но об их существовании он сразу же забыл, ошарашенный происходящим перед глазами. Неожиданный выживший поправил большие очки, делающие его похожим на совёнка, и посмотрел на него недовольным взглядом, за которым, Шибусава знал, скрывался страх. Обычно эсперы, столкнувшиеся в тумане с собственной способностью, страшились его. Чаще всего они погибали. Уходили невредимыми лишь те, чья способность имела небоевую природу, и, оказавшись в тумане, не смогла набрать достаточно сил, а эспер был слишком хитёр, чтобы ее обмануть. Неужели этот парень из их числа? Выглядел он как обычный парень из бедняков, перебивающихся чем придётся. – Если вы не попытаетесь снова использовать на мне свою способность, я могу идти? – парень поправил съезжающие на нос очки и выжидающе на него посмотрел. Шибусава также уставился на него в ответ. Пожалуй, это была самая странная реакция, которую он получал в ответ на попытку убить эспера. – А что, если бы я снова попробовал? – спросил он спустя почти целую минуту, когда пауза слишком затянулась, и взгляд парня за очками даже в темной подворотне, разбавляемой светом стоящего в нескольких метров отсюда фонаря, казался отчётливо скептическим. – Ну, давайте. Шибусава свёл воздействие к минимуму. При желании он мог использовать способность для того, чтобы вытаскивать кристаллы напрямую, пусть прямой контакт и требовал больше усилий. Едва коснувшись его груди, он сразу понял: не тот. Парень потер грудь и также недовольно, как и минуту назад, взглянул на него. – Вы удовлетворены? – его взгляд почему-то смягчился, а Шибусава молчал некоторое время, сам не зная, как поступить. В конце концов, Япония не являлась его настоящей родиной. По меньшей мере половину своей жизни он провёл за рубежом, в Америке, потому здесь не всегда знал как сориентироваться. – Как насчёт того, чтобы выпить чаю у меня дома? Парень фыркнул. – Вы часто приглашаете тех, кого пытаетесь убить, к себе домой, на чай? – он попытался выглядеть скептически недоверчивым, но от Шибусавы не укрылось ни состояние его одежды, ни то, как он устал на самом деле. Похоже, он был измотан ещё до того, как попал в его туман, и их встреча явилась кульминацией для него. Едва на ногах стоит. – А ты часто видишь дружелюбие от тех, кто хочет тебя убить? – поинтересовался Шибусава. Это не то, что он ищет, но, по крайней мере, он редко видел тех, кто так интересно реагировал. Парень с опаской на него посмотрел, но медленно кивнул. Видимо, убедился, что если бы хотел его убить, давно бы это сделал. Они добрались до его особняка. По счастью, до района, где стоял его дом, оставалось идти чуть больше четверти часа. Он почти добрался, когда его застигли врасплох те эсперы, которых, вероятно, за ним и послали. Интересно, мальчишка был одним из них? – Ты любишь чай? Парень подошёл к нему и сам потянулся за банкой. – Это такое издевательство? Сперва приглашать человека на чай, а потом спрашивать, будет ли он его пить? – в его голосе не звучало ни капли иронии. Похоже, он действительно просто пытался понять. Шибусава задумался. Он никогда не умел особо ладить с людьми, и, кажется, за последние годы ситуация стала даже хуже. – Да вроде нет, – осторожно отозвался Шибусава. Парень оглянулся на него. – Анго. Сакагучи Анго. – Татсухико Шибусава. Анго сам сделал чай, и Шибусава мог признать, что вкус вышел весьма недурно – чёрный, с нотками чего-то фруктового. Пожалуй, он и забыл, что у него в шкафу завалялось нечто подобное. Парень теперь выглядел более расслабленным, чем на улице, при их встрече, хотя Шибусава понятия не имел, о чем говорят в подобных ситуациях. – В жизни не бывал в таких роскошных домах, – признался парень. – Да и на щедрого благодетеля вы не похожи. Зачем вы это сделали? – Помог сейчас? – все же сориентировался Шибусава. Он не сразу понял, что тот имеет в виду, но постепенно нарабатывал навыки взаимодействия с окружающими, и теперь ему давалось уже не так тяжело поддерживать с ними разговор. – Не знаю. Он умел лгать при желании, но сейчас почему-то не хотелось. Не видел смысла, наверное. – С вами, похоже говорить как со стеной, – проворчал Анго, сложил руки в ладони перед собой, потом погрел их о чашку. – Но спасибо. Шибусава невольно задумался, когда в последний раз слышал это слово. Не получилось вспомнить. – Не стоит благодарности. Но я хочу узнать. Те люди, что с тобой были. Вы вместе? Анго посмотрел на него с тенью удивления, а потом прикрыл рот рукой, скрывая смешок. – Нет, мы незнакомы. Я срезал дорогу через этот переулок. Им нужны были вы, верно? Что ж, иногда просто не везёт, – он устало вздохнул. Шибусава принес разогретое окономияки. Анго взглянул на него, после перевёл взгляд на тарелку. – Я так посмотрю, не фастфуд вы не готовите? Шибусава спокойно пододвинул к нему тарелку и подлил чаю. Навевало мысли о кажущемся сейчас далёким детстве. – Я не слишком привередливый, – равнодушно отозвался он. – К тому же я плохо готовлю, а слуг нанимать не слишком люблю. Мне не нравится, когда люди смотрят мне через плечо. – Вот как, – Анго недоверчиво на него посмотрел. Шибусава не очень понял, почему он так реагирует, но спрашивать не стал. – Спасибо за ужин. Они ели некоторое время молча, а после Анго спросил. – Чем вы занимаетесь? Если не секрет, конечно? Шибусава немного удивился, что по поводу произошедшего парень не задавал вопросов. Впрочем, возможно, потому что и он сам не стремился допытываться по поводу его жизни? – Торгую всякими ценными и редкими вещами, которые непросто достать, – неопределённо отозвался он. – Чаще для эсперов. – Сложная работа? – Иногда. А ты? Учишься? – Время от времени, – Анго потянулся и зевнул. Глаза у него слипались, и он почти завалился набок. Похоже, парень не спал больше суток. – Когда выдаётся свободная минутка. – Пошли, – по какой-то причине ему не хотелось, чтобы он оставался прямо здесь, на диване. Но он, если честно понятия не имел почему. – Куда? – не понял Анго. Шибусава не стал отвечать. Он вообще не любил тратить слова, если мог показать, так что проводил его в одну из гостевых комнат. – Отдыхать в твою свободную минутку? – Шибусава шутил редко и знал, что чаще всего не смешно. Однако сейчас он заметил тень благодарности во взгляде парня. Тот скрылся в выделенной ему спальне. Шибусава отправился к себе. Распорядок дня он любил больше четкий, потому засиживаться не стал и лёг рано. Наутро позволил себе немного полежать в кровати и позже, чем обычно спустился вниз. Его встретил запах свежемолотого кофе. Он только тогда вспомнил, что оно вообще у него есть. – Надо же. Вы рано встали, – Анго распахнул окно, и Шибусава прищурился от яркого света. Вообще он больше любил сумрак. Парень, заметив его реакцию, усмехнулся. – Проветрится, и все закрою. У вас кондиционер здесь не работает. – Да? Снова значит сломался, – Шибусава совсем не расстроился. Такое уже случалось, и он привык обходится без него. Анго покачал головой и подошёл к плите, где в кастрюле что-то булькало и источало приятный аромат. – Вы такой странный для богача. У вас есть все возможности, но при этом вы, – он замолчал. – Не пойму как сформировать, игнорируете всё. – Я кое-что ищу, – Шибусава попытался сформулировать, но, похоже, не преуспел. – Что именно? – Анго помешал что-то в кастрюле поварешкой и обернулся к нему. – Не знаю, – честно отозвался Шибусава. – Надеюсь, я пойму, когда найду. – Звучит не очень. Вы умылись? Почти готово, – Анго указал ему на стол. Шибусава испытывал странные чувства, пока устраивался за столом и смотрел на свою пиалу с мисо-супом. Белая пиала, вроде обычная, а в ней суп, такой же обычный. – Да, спасибо. Анго устроился напротив него со своей тарелкой. Они снова молчали, но теперь молчание казалось более комфортным, чем вчера. – Если хочешь, можешь пока остаться, – сказал вдруг Шибусава. – У меня пока дела в Японии, и я не уезжаю. Сперва рабочие дела, а через пару месяцев должен встретиться с одним человеком. Он только тогда окажется в стране. – По поводу того, что вы ищете? – Анго отвел взгляд, пытаясь скрыть удивление и какую-то другую эмоцию, которую Шибусава не понял. – Да. Из-за этого, – в итоге он счёл, что проще ответить прямо и правду. – Через пару дней уйду, – буркнул Анго и потянулся к своим столовым приборам. – Как тебе будет удобно. Шибусава встал и закрыл окно, а после задернул шторы. Анго выдохнул. Похоже, ему тоже был по душе спокойный полумрак помещения. Неожиданно Шибусава поймал себя на мысли, что эта схожесть ему нравится. – Я пойду к себе, – сам не зная, зачем ставит его в известно, он встал и направился к лестнице, делая вид, что не замечает направленного в спину взгляда. Шибусава не знал, зачем он помогает этому парню. Да и вообще в его душе, пребывающей в поиске, лишь изредка расчерчивающейся всполохами любопытства, обычно не находилось особого сочувствия. Сейчас он понятия не имел, что изменилось. Но отчётливо это понимал. Внутри что-то сдвинулось. Оно терпеливо ждало своего часа, и теперь шелохнулось, готовое осыпаться. Оставалось немного. Шибусава сам не понимал, но он колебался: на перепутье. Оставалось совсем немного, прежде чем попытается отыскать свое сокровище. Но почему у него на сердце, всегда недвижимом и равнодушном, вдруг стало так неспокойно? Он не мог найти ответ.

***

Анго вздохнул. Это совсем никуда не годилось. Совершенно. После того, как они не виделись некоторое время, и Татсухико вернулся, он выглядел как-то иначе, совсем другим. – То есть ты говоришь, что меня не помнишь? – уточнил парень. Шибусава склонил голову набок, в казалось бы привычном жесте, но в нем тоже что-то было не так. Неопределимо иное, почти неживое. – Нет, помню. Мы жили вместе, в одном доме…долго, – Татсухико наморщил лоб. Его лицо теперь почти всегда сохраняло то скучающее выражение, которое Анго запомнил. – Но деталей я не помню, извини. Я многое забыл. – А где ты был, помнишь? В ответ небрежное пожимание плеч. – Извини, нет, – он тряхнул головой, и светлые волосы скрыли алые глаза. Анго и сам понятия не имел, почему возится с этим идиотом. Привык к нему за пару лет общения, наверное. И вот, когда он после наводки от очередного человека исчез, он почти и не волновался. Такое случалось. Но что-то изменилось. – Пойдем прогуляемся. Анго, как и обычно, пришел к нему в гости. Сейчас, когда он вступил в Портовую Мафию, при тайной поддержке правительства, многое в его жизни изменилось. По крайней мере, он научился брать собственную жизнь под контроль и нашёл то место, к которому стремился. Так, по крайней мере, ему хотелось думать. Тем не менее, когда он смотрел на Татсухико, ему казалось, что где-то он свернул не туда. Возможно, они оба. – Смотри, в этот парк аттракционов ты меня притащил через пару дней после нашей первой встречи. Помнишь? Татсухико выглядел ошарашенным, и выражение его лица выдавало его. Но его руку он не выпускал. Что бы с ним не произошло, там, где бы он ни был, что-то от него прежнего там осталось, верно? Изумление в широко распахнутых вишнёвых глазах отразилось горечью где-то в сердце. Похоже, он и правда все забыл. То время, которое они провели вместе. При этом он его помнил. Каким образом это случилось? Как далеко он зашёл в поисках своего «сокровища», и что именно он там отыскал? Что заставило его все забыть? – Не помню, но… – Татсухико коснулся рубашки в области сердца. – Что-то здесь знает. Странно. – Я покажу тебе, – Анго не очень любил проводить время совсем без пользы, но что уж сделаешь, если этот дурак все равно ничего не может с собой сделать? Несколько раз ему казалось, что он уберет руку. Ещё больше раз ему хотелось уже посоветовать срезать эти чёртовы когти, как много раз до этого. Но Анго молчал. Шибусава рассматривал все вокруг круглыми глазами, словно ребёнок, который никогда раньше не видел мира, и внутри что-то осыпалось. А вместе с этим крепла и решимость самого Анго не отступать от выбранного пути. Интерес к миру сменялся пониманием, а потом скукой, словно что-то в его голове записывало события как привычные и категоризированные, будто компьютерная программа изучила их и дальнейшие подобные им считала уже несущественным и скучным повторением. – Смотри, ласточки летят, – Анго указал в небо. На мгновение в вишнёвой радужке вспыхнула искра интереса и тут же погасла. – Ласточки, – повторил Татсухико, проводил механическим пустым взглядом двух кружащихся в вышине птиц с хвостиками клинышками и перевёл взгляд на Анго. – Что-то изменилось, верно? Я изменился? У меня не осталось из прошлого никого, кроме тебя, кто мог бы мне рассказать. Анго не осталось ничего, кроме как кивнуть. Он мог только ощущать вязкое липкое бессилие. В один из вечером, когда они вдвоем лежали в кровати, Анго чувствовал его руку на своих волосах и старался не морщиться. Ему не слишком нравилось, когда пальцы с длинными ногтями перебирали его короткие волосы, которые он постриг, когда стал более серьезным и ответственным, что отвечало его видению гражданина страны, выполняющего свой долг. Однако сейчас он даже чувствовал облегчение, что хоть какие-то привычки на своем месте. – Знаешь, Анго, – тихо заговорил Татсухико. – Мне пусто. – Я помню. Ты часто это говорил, – отозвался он, пытаясь понять, к чему он ведёт. С ним всегда было сложно. – Сейчас пустота растет и ширится, – Татсухико выдохнул, и Анго на мгновение показалось, что у него голос дрожит. – И я точно знаю, что я не смогу это остановить. Она будет шириться, пока не поглотит все. Меня, тебя, весь мир. Пока этой пустоты не станет достаточно, она не насытится… Он замолчал, когда Анго потянулся к нему. Утешать людей у него никогда не получалось нормально. Поцелуй ощущался немного горьким, словно после слёз, хотя Татсухико точно не плакал. Возможно, немного иначе, чем раньше. Но Анго не сожалел. Он вообще пытался приучить себя жить без сожалений, какие бы поступки бы приходилось совершать. Если сожалеешь, то далеко не пройдешь. Прохладная ладонь легла ему на руку. – Спасибо, Анго. – За такие вещи не благодарят, я же тебе уже говорил. – Правда? Я не помню. Татсухико улыбнулся и сильнее сжал его ладонь, а на душе стало дерьмово. Так дерьмово, как может быть, когда предчувствуешь, что какие-то хорошие вещи скоро кончатся. Он коснулся губами его щеки, и Анго ощутил, какие непривычно ледяные у него губы. Но ничего не сказал. Он помнил все моменты, когда Татсухико пытался его развеселить или что-то сделать для него. Они оба не лучшие люди, они оба не слишком хорошо знали, как вообще дружить, не говоря уже об отношениях, но они хотя бы пытались. Теперь ему, наверное, придется стараться за двоих. Так он думал. Пока не вернувшись домой однажды, он не застал Татсухико в коридоре. – Твое начальство попросило меня кое о чем. – Мое начальство? Татсухико мечтательно улыбнулся и указал наверх, имея в виду правительственное начальство, а Анго уже показалось, что он сейчас схлопочет сердечный приступ. Впрочем, он уже и так знал, что его схлопочет. – Подожди дома. И ходи с сегодняшнего дня по улицам осторожнее. Сам знаешь – там, где туман, опасно, – Татсухико коснулся губами его щеки и ушел. Анго сжал в руке рубашку и постарался избавиться от неприятного чувства, поселившегося внутри. Той ночью началась Бойня, впоследствии получившая название «Конфликт Голова Дракона». Анго почти поселился в архивах, потому что счёт убитых пошел на сотни. Дазай, надоедливый молодой исполнитель, возомнивший себя его другом, с которым они иногда пили в одно время в баре, притащил знакомиться ещё одного парня. И это совершенно не помогало сосредоточиться. Анго помнил, что он давно ещё обещал Татсухико, что они будут стараться жить свои жизни. Будут стараться искать себе друзей, будут что-то делать, но он просто чувствовал себя таким потерянным. – Что-то не так? Анго перевёл взгляд на Дазая, покачивающего в руках рюмку. Он выглядел довольным жизнью. Вот для кого смерть и кровь казались совершенно естественными. Парень чувствовал себя как рыба в воде. – Устал, много работы. – Ааа…вот оно что! Ну рассказывай, если что! Анго только покосился на него и кивнул. Впрочем, он точно знал, что с ним этим поделится в последнюю очередь. Домой он возвращался едва ли не бегом. В прошлый раз Татсухико ещё не вернулся и сейчас, увидев его в коридоре, он кинулся ему навстречу, раздираемый между желанием ударить его и обнять. – Какого черта ты творишь? – Правительство было недовольно таким количеством конфликтов, решило уменьшить количество группировок в городе, – Татсухико рассеянно заметил, обнимая его. – К тому же, мне безумно скучно. Ты бы знал, Анго, как мне тоскливо. Помнишь, я говорил? В общем, я воспользовался ситуацией. Мне дали свободу действия, а я действую. Кстати, недавно разговаривал с интересным мужчиной, как его там? Ода, кажется. Анго захотелось всё же его ударить, но сдержал порыв. Он и так знал, что все это инициировали сверху, и сколько бы его не разрывали противоречивые эмоции, ничего не изменится. Какие бы желания не имелись у него самого, это ничего не значило. – Ода? Меня с ним вот познакомили. – Расскажешь потом. Я плохо лажу с людьми. Возможно, у тебя получится лучше, – Татсухико улыбнулся, отстранённо и как-то чуждо, и Анго обнял его крепче. Он ощущал, как что-то рассыпается в прах. Разлагается и исчезает? Как объяснить неясно, и слова не находились. Касается это его, Татсухико или их обоих, но оно вот-вот исчезнет. – Обещаю, Хико. Такой дурацкий и совсем нелепый, последний их разговор, прежде чем конфликт разгорелся, поглощая город, а Татсухико совсем исчез и, впоследствии, правительство позволило ему исчезнуть, отправившись за границу. Анго вернулся в свою пустую квартиру. И через месяц получил от него письмо без обратного адреса. Внутри лежала открытка с калифорнийскими видами и лист бумаги, заполненный аккуратным почерком. Так и повелось. Татсухико присылал письма, где рассказывал о своих достижениях в поисках. Иногда даже с обратным адресом, и тогда выходило ответить. Нельзя сказать, чтобы Анго не видел репортажей с места событий. Он же незаметно для себя подружился с Дазаем и Одой и привязался к ним сильнее, чем сам от себя ожидал. Как бы он себя не убеждал, что все это рано или поздно закончится, ничего не закончится. – Эй, а у тебя кто-нибудь есть? Одасаку, как считаешь? У нашего непроницаемого мистера серьезность есть девушка?! – Дазай ткнул Анго локтем с такой силой, что он разлил виски на стойку и тяжело вздохнул. – Дазай, не приставай к нему. Так вести себя неприлично, – Сакуноскэ безразлично взглянул на него и снова отвернулся. Анго, только вчера получивший очередную открытку от Татсухико, только с фотографией, скривился. – У меня только работа, но тебе этого не понять. – Одасаку, он говорит, что я плохо работаю, – заныл Дазай. – Вот скажи, я плохо работаю или хорошо? Мори-сан меня хвалит! Анго отключился от реальности, всерьёз задумавшись, кто хуже: Шибусава или Осаму, и почему он до сих пор не захотел окунуть кого-то из них головой в унитаз? Почему-то ответ никак не мог найтись. Возможно привязанности действительно непозволительная роскошь. Возможно, он действительно был виноват в том, что позволил себе слишком много. После возвращения в Отдел он с головой погрузился в работу, и когда спустя шесть лет после Конфликта, вместо регулярного письма пришла коротенькая записка «Я возвращаюсь. Когда закончу, свяжусь с тобой», Анго впервые за это время запаниковал. Он знал, кто его пригласил, и на этот раз ничего не мог поделать. И не хотел, если честно. Единственное, чего ему бы хотелось, хотя бы на несколько мгновений увидеть его, прежде чем все закончится. Глядя на сгущающиеся туман через экран монитора он мог только безмолвно просить. Просить того, что никогда не могло исполниться. Он не сердился на Накахару, он действительно готов был отдать собственную жизнь в обмен на благо города и страны. Ничто из этого не имело ни малейшей ценности. Но носитель «Смутной Печали» только оставил ещё одну дырку в стене и ушёл. Анго почувствовал себя ещё более отвратительно. Если бы его убили, он, наверное, не чувствовал себя настолько отвратительно. Настолько жалким и бесполезным. Лишённый даже спутниковой связи, он молча в бессилии ждал, когда все закончится. И после этого пришел на опустевшее поле боя, на развалины. Анго понятия не имел, что хочет тут найти. Под ногами валялся осколок черепа. Даже удивительно, что он уцелел. Анго наклонился и поднял его, сжал между пальцами, ожидая, что тот в любой момент рассыпется в прах. Но этого не произошло. Только в кожу впились неровные грани кости. – Okaerinasai, – прошептал Анго и бережно убрал осколок в карман пиджака. Тонкие губы искривились в горькой усмешке. Что ж, даже свою печаль и сожаления он прячет отвратительно. Как и всегда. Ничего не изменилось. Каждый что-то теряет. Теперь счёт равный, правда, Дазай?